Раздача слонов и пряников

Учитывая частые игры Мишета с законом, стражником он являлся неважным. Но командиром, похоже, был неплохим, поскольку первым делом кинулся осматривать пострадавших членов своего отряда. Рана арбалетчика, несмотря на сильное кровотечение, была пустяковой – мой стилет разрезал лишь мягкие ткани. Пара глотков из фляжки, порошок из небольшой баночки – и даже перевязка не потребовалась. С магом вышло сложнее. Приходить в себя он не спешил. Тряска, дерганье за уши и удары по щекам ничего не дали, нашатыря ни у кого из стражников не оказалось, а прекрасно зарекомендовавшим себя камишем мы и не подумали делиться. С интересом понаблюдав за бесплодными попытками привести в чувство "спящую красавицу", Ушастик все же сжалился и сообщил командиру, что через час одаренный должен очнуться сам.

Мишет поверил Дару, оставил мужика в покое и занялся более важным делом – придумыванием грамотной и правдоподобной версии развития событий. С моей помощью стражник управился минут за пять, после чего натюрморт пришлось чуточку подрихтовать – перетащить дохлую троицу поближе к остальным и оставить рядом с телами разряженный негатор. С прочим было решено не заморачиваться – все равно дежуривший в эту десятицу дознаватель загодя пообещал свояку‑командиру написать то, что ему будет нужно.

Думаете, сразу после этого мы дружною толпою двинули к начальнику гарнизона? А вот и нет! Управившись с телами, стражники всем составом принялись заучивать свежевыдуманную "легенду". Дословно, как стихотворение в школе. Смысла я в этом не видел, но Мишет пояснил, что осмотр места происшествия обычно производит один дознаватель, а опросы свидетелей с участниками события – другой, и противоречий между их отчетами лучше не допускать. Мне же с нелюдями, на память никогда не жаловавшимся, пришлось подождать.

Время мы зря не теряли и пока вояки шевелили извилинами, успели обшарить карманы мертвецов. Добыча вышла пустяковой – около трех золотых мелочью и пара колец с цепочкой, поэтому мы плюнули и умыкнули еще пяток кинжалов с красивыми рукоятями и пару арбалетов с запасом болтов. Мишет заметил, как мы прячем в сумки воровской арсенал, но ничего не сказал. Только посмотрел неодобрительно и устроил подчиненным блиц‑опрос. А убедившись, что те, даже будучи разбуженными посреди ночи, без запинки оттарабанят правильную версию происшедшего, приказал половине отряда остаться сторожить мертвецов с магом (последнему сразу по пробуждению следовало объяснить новую политику партии). Остальным выпала роль наших сопровождающих.

Уже на ходу командир попытался объяснить нелюдям, как им следует вести себя перед его начальством, но Вика и без подсказок собралась играть роль истеричной неуравновешенной стервы, Дар просто пообещал Мишету, что не разочарует, а рыжую я попросил придерживаться одной линии – в самом начале схватки страшно перепугалась, упала на камни, закрыла голову руками и ничего не видела. Думаю, этого будет достаточно даже самому недоверчивому дознавателю.

Дальше шагали в молчании. Стражников на разговоры не тянуло, а мое любопытство, испуганное внезапно навалившейся усталостью, подавать голос не спешило. Всю дорогу, машинально переставляя ватные конечности, я размышлял, каким образом, лишившись рассудка во время слияния, смог его вернуть, и откуда появился тот "Охотник", управлявший нашими с Муркой телами.

За исход дела я особо не переживал. Смысла не было. В данный момент Мишету выгоднее играть на нашей стороне, а при его активной поддержке нас даже для разбирательства задерживать не станут. И вообще, эта стычка со стражей в конечном счете сыграла нам на руку – если раньше ситуацию с мертвыми ворами власти еще могли трактовать двояко, то сейчас у нас появился надежный защитник, который в лепешку расшибется, но выбьет себе лавры героя. Одним словом – повезло. Впрочем, как обычно.

Кабинет начальника гарнизона находился в здании городской администрации. Почему не в казармах, расположенных на окраине – не знаю, но догадываюсь, что начальник, как и любой другой человек его положения, очень любил тишину и комфорт, которых было не найти рядом с солдатней. Благодаря Мишету нам не пришлось объяснять дежурным цель визита, не пришлось искать нужный кабинет среди похожих дверей без табличек… Да что там! Нас даже разоружиться никто не попросил!

Когда мы всей толпой ввалились в приемную, там сразу стало тесно. Небрежным кивком поприветствовав секретаря, командир велел нам подождать и в гордом одиночестве отправился на доклад к шефу. А пока остальные развлекались, наводя страх на прикинувшуюся ветошью канцелярскую крысу, я прислонился к стеночке и обратился в слух. Щели между дверью и косяком имелись, так что слышимость была отличной. Если бы еще арбалетчик под ухом не сопел…

Мишет сыпал казенными фразами, от придуманной нами версии не отходил, но добавил в нее несколько новых деталей, отчего картина заиграла яркими красками. По его словам, "проверка оперативной информации о готовящемся нападении на владельцев эксклюзивного оружия гномьего производства, полученной от надежного осведомителя, закончилась схваткой с хорошо подготовленным отрядом воровской гильдии". А я‑то гадал, как ему удастся объяснить свое своевременное появление!

Коротко изложив действия своего отряда в стычке, командир заметил, что потерь удалось избежать лишь благодаря поддержке его знакомого мага, который в свой законный выходной согласился подстраховать Мишета. О том, что половина мертвецов погибла от клыков и когтей Мурки, Мишет не упомянул, вскользь заметив, что "потерпевшие" внесли посильный вклад в противодействие "мелкоуголовным элементам". Напоследок предупредив начальника о дурной славе "темной" и угрозах Дара "связаться с сородичами, чтобы с их помощью снова навести в городе порядок", командир сообщил, что мы ожидаем за дверью.

В следующую секунду я едва не заржал, поскольку шеф Мишета открытым текстом поинтересовался, за каким хругом он притащил нас сюда, а не доставил прямиком в острог и не закрыл в камере до выяснения обстоятельств. Но командир не оплошал, невозмутимо ответив, что для решения таких вопросов его полномочий явно недостаточно. Переварив доклад, начальник скупо поблагодарил ретивого стражника за службу и вышел знакомиться с "потерпевшими" самолично.

Что сказать, нелюди спектакль отыграли, как по нотам. Думаю, сам Станиславский со слезами на глазах рукоплескал бы им и кричал: "Верю!". Я с Лисенком и кошками участия в нем не принимали, изображая декорации на заднем плане, публика же в лице начальника гарнизона и его секретаря пришла в полный восторг. Последний отчаянно пытался вжаться в свое креслице, а первый, дождавшись, пока крайне эмоционально выражавшая свое возмущение незаконным задержанием орчанка сделает паузу, вежливо попросил нас потратить еще несколько драгоценных минут и ответить на пару вопросов его дознавателей.

– Да‑да, конечно! – опередил я раскрывшую рот супругу. – Мы согласны.

Поглядев на меня с благодарностью, начальник приказал Мишету и его людям взять дежурную оперативную бригаду и отправиться обратно на место происшествия, а сам развил бурную деятельность. Не прошло и десяти минут, как нас препроводили в острог, развели по разным комнатам, каждому выдали по дознавателю (и откуда их столько взяли?) и заставили в подробностях описать все случившееся. Мне достался старый знакомый – Лихтош, которому я обрадовался, как родному, натянул проверенную временем маску и принялся исповедоваться.

Довольно шевеливший пышными усами дознаватель, едва успевал записывать мои откровения и периодически пытался уличить во лжи, задавая каверзные вопросы. Признаюсь честно, выдержать этот допрос было нелегко. И вовсе не из‑за шаткости "легенды" – ее мы с Мишетом проработали на совесть, и не из‑за уловок Лихтоша – они были до боли примитивными. Просто мне хотелось спать. Сильно. Накопившаяся за этот бесконечный день усталость достигла апогея, и мне приходилось прилагать огромные усилия, чтобы удерживать глаза открытыми.

А любопытство дознавателя не знало границ. Дослушав до конца героического повествования, он заставил меня вернуться к первому сделанному ворами выстрелу. И снова. И снова… Казалось, этой пытке не будет конца, но когда я в очередной раз с трудом подавил зевок, услышал из коридора голос лишившейся терпения Вики. Видимо, супруга наконец‑то сообразила, что по доброй воле нас отпускать никто не собирается, и догадалась использовать преимущества своей роли.

До членовредительства, слава богам, не дошло. Вовремя появившийся шеф Мишета утихомирил орчанку, сообщив, что ее и остальных желает видеть градоначальник. Как вскоре выяснилось, желал не он один. В небольшом зале совещаний, куда нас доставили, за широким столом сидели трое хозяев Ирхона – градоначальник и пара глав самых влиятельных гильдий. Сейчас они как раз слушали историю героя‑командира. Разумеется, версию 2.0, исправленную и дополненную. Так, например, согласно ей, стражник не по собственной инициативе отправился в район кузницы, а после отеческого благословения начальства. Не попросил помочь своего приятеля‑одаренного, а получил в свой отряд лучшего мастера магического прикрытия. Не бросился в схватку очертя голову, а придерживался плана, разработанного начальником гарнизона…

Дальше я уже не слушал – вырубился с открытыми глазами. А очнулся от прикосновения. Это Вика, заметив, в каком состоянии я нахожусь, сочла нужным подхватить меня под локоток, предоставляя лишнюю точку опоры. К счастью, мучиться осталось не долго – градоначальник, пообещав бравому командиру, что его заслуги будут отмечены особо, как раз переходил к комплиментам в адрес шефа Мишета, "сумевшего без сучка и задоринки провести опасную операцию по истреблению ворья". Судя по сияющему лицу начальника гарнизона, он догадывался, что одними комплиментами дело не ограничится, и ожидал в скором времени получить большую плюшку в виде прибавки к жалованию или ордена на свою широкую грудь.

После этого хозяева Ирхона сосредоточили свое внимание на нас, и началась вторая серия допроса. Но судейскую коллегию уже не интересовали подробности стычки, они желали узнать, каким образом мне удалось собрать столь колоритную команду, откуда у нас появились кошки, почему я до сих пор не стал членом гильдии искателей… и тому подобное. Делая вид, что сильно робею в присутствии столь высокопоставленных особ, я использовал предельно лаконичные фразы, нарывался на дополнительные вопросы, порой включал дурачка и наглым образом уходил от ответа.

Моя тактика сработала – не прошло и четверти часа, как троице облеченных властью персон надоело работать языками. Оставив попытки выжать из меня хоть что‑нибудь помимо краткого пересказа давно известных им городских сплетен, хозяева Ирхона скупо поблагодарили нас за помощь в ликвидации воровской шайки, обиняками попросили Дара не раздувать инцидент, намекнув, что в случае произвола со стороны его сородичей отреагируют согласно имперским законам, и указали на дверь.

Мы только этого и ждали. Простившись со всеми присутствующими, подхватили свои сумки и поспешили к выходу.

– Даже не верится, что все закончилось, – с облегчением сказала Вика, едва мы покинули здание городской администрации.

– Все? – я невесело усмехнулся. – Не забывай о ворах.

– Но ведь в их смерти виновата городская стража! Какие к нам могут быть претензии?

– Это согласно официальной версии. А она вряд ли устроит Щипача и его людей.

– Думаешь, глава воровской гильдии не оставит тебя в покое даже после такой наглядной демонстрации силы? – вяло поинтересовался Ушастик.

– Ага, – не выдержав, я сладко зевнул, после чего пояснил недогадливому эльфу: – Проваленная ликвидация – это знатный щелчок по его носу. И если раньше Щипач еще мог замять конфликт, то сейчас мое устранение стало для него делом чести, способным восстановить пошатнувшуюся репутацию… В общем, я еще подумаю, имеет ли смысл в ближайшее время возвращаться в Ирхон.

Супруга коротко выругалась, понимая, что сабельки из голубой стали могут еще долго не попасть к ней в руки, а я поглядел на рыжую:

– Как прошел твой допрос? Надеюсь, ничего лишнего не ляпнула?

– Нет, командир! – бодро отрапортовала Лисенок. – Только то, что ты приказал.

– Ну, раз так, линяем отсюда к чертовой бабушке!

– А где она живет? – простодушно уточнила девушка.

Я устало махнул рукой и повел команду к восточным воротам, поддерживаемый сердобольной Викой. В ее помощи особой необходимости не наблюдалось – на ходу я заснуть не боялся, но отказаться не смог. Чувства орчанки, в которых преобладала забота, передававшиеся супружеским амулетом, были для меня как бальзам на душу. Нежась в них, я краем глаза заметил, что Ушастик тоже едва переставляет ноги и пошатывается, словно пьяный. Переживая, как бы он не рухнул по дороге, я попросил Лисенка подставить эльфу дружеское плечо.

Дар вымотался настолько, что без возражений облокотился на девушку. Вот так, двумя сладкими парочками в сопровождении хвостатых мы продефилировали через весь город. Я даже представить боялся, сколько разнообразных слухов породит наш сегодняшний демарш, а благодарность к Мурке, продолжавшей выступать в роли буфера между нами и любопытной толпой, увеличивалась с каждой пройденной сотней метров.

На воротах меня поджидал неприятный сюрприз – сегодня дежурила команда Ярута. Заметив нас, привратники оживились. Все, кроме моего приятеля, который, увидев меня, даже не шелохнулся. Нет, выпучивать глаза или раскрывать в изумлении рот командир не стал, но зубы стиснул с такой силой, что проявились вены на висках. Подойдя поближе, я из последних сил растянул губы в подобии улыбки и обратился ко всем:

– Приветствую доблестных защитников! Как служба?

– Идет потихоньку, что ж ей еще делать? – весело отозвался Дон.

– Славно, – я повернулся к командиру, до сих пор изображавшему статую: – Ярут, дружище, приятно видеть тебя в добром здравии! Как успехи, как поживает Мина?

Ну же, не стой столбом, дурилка! Потрудись изобразить радость от встречи со знаменитостью приграничья. Люди смотрят! Понимаю, ты удивлен – казавшийся идеальным план не сработал, но возьми, наконец, себя в руки!

– Хозяин, он не удивлен. Он боится, – поправила меня подруга.

Вот как! Интересно, почему? Подозревает, что Мишет его сдал? Глупо. Неужели до него еще не дошло, что в таком случае он увидел бы не меня, а группу захвата?

– Я тоже рад тебя видеть, Везунчик, – хрипло произнес оживший командир.

Ярут попытался приветливо улыбнуться, но получившаяся гримаса на улыбку не тянула. Выражение лица привратника больше подошло бы человеку, страдающему от зубной боли. Командир и сам понял бесполезность попытки, поскольку прочистил горло и уже нормальным голосом сказал:

– Жена жива‑здорова, да и у меня все… нормально.

Последнее слово прозвучало немного вопросительно, но я сделал вид, что не понял намека:

– Уф, просто гора с плеч! Не поверишь, в последнее время только и думаю, все ли у тебя в порядке.

– А ты сам‑то как? Много подвигов за сегодня успел совершить? – нетерпеливо поинтересовался Лот.

– Довелось чуток погеройствовать, – скромно потупившись, ответил я.

– Расскажи! – хором потребовали парни.

Ярут промолчал, но Мурка сообщила, что он тоже жаждет услышать мою историю.

"А вот и хрен тебе! Стой на посту и мучайся неизвестностью!" – с мстительным удовлетворением подумал я, а вслух сказал:

– Простите, ребята, рассказ долгий, а мы очень спешим. Но не переживайте – через пару дней я обязательно вернусь и отвечу на все ваши вопросы. Обещаю!

– Ладно, договорились, – недовольно протянул Дон. – Ты только береги себя на Проклятых землях.

– Само собой.

– Удачи тебе и твоей команде! – пожелал Лот.

– Спасибо. До скорой встречи, парни!

– Увидимся, – с трудом выдавил Ярут.

Прозвучало как‑то чересчур мрачновато. Будто пожелание сгинуть поскорее. Гадая, поинтересуются привратники причиной столь странного поведения своего командира или предпочтут ничего не заметить, я помахал им и вместе с остальными покинул Ирхон.

Едва мы оказались за воротами, Вика вновь предоставила моей уставшей тушке такую необходимую точку опоры. Благодарно кивнув супруге, я попытался определиться с дальнейшими планами. Именно попытался, поскольку в голове царило лишь одно желание – поскорее рухнуть и отключиться. Но располагаться у городских стен означало навлекать на себя новые проблемы, поэтому я решил отойти от Ирхона как можно дальше. Поинтересовался у Ушастика, сколько он еще сможет передвигать ноги, получил в ответ невнятное: "Пока не упаду" и повел команду на восток, придерживаясь дорожки, утоптанной многими тысячами сапог искателей.

Некоторое время я топал под палящим солнцем, стараясь шагать в унисон с орчанкой, и внезапно осознал, что засыпаю. А ведь Ирхон только‑только скрылся с глаз! Встряхнувшись, я решил чем‑нибудь занять себя и неожиданно вспомнил замечание хвостатой. Интересно, чего же так боялся Ярут, что от страха язык проглотил?

– Тебя, – ответила мне Вика.

Я что, размышлял вслух?

– И не делай такое удивленное лицо! Лучше поставь себя на его место – который раз пытаешься отправить самого обычного человека на тот свет, рожаешь безотказную схему, продумываешь ее до мелочей, находишь исполнителей, организовываешь им поддержку, своевременное оповещение и все прочее, а в итоге этот человек как ни в чем не бывало подходит к тебе и интересуется здоровьем жены. Впору задуматься о божественном вмешательстве, а с богами, как известно, шутки плохи.

– То есть, командир устрашился гнева покровительствующей мне Хинэли?

– Готова поспорить на свои сабли! Я об этой богине наслышана. В понимании имперцев она – та еще стерва, а раз ты пользуешься ее благосклонностью…

Супруга предоставила мне додумать фразу самому. Однако моя думалка уже не функционировала. Приметив невдалеке какие‑то заросли, я в который раз сладко зевнул, буркнул: "Оставим, как вариант" и скорректировал курс, нацелившись на долгожданное укрытие.

Спустя четверть часа мы добрались до небольшой рощицы. К тому времени я был готов рухнуть прямо на голую землю, наплевав на припекавшее макушку солнце, тварей и возвращавшихся в город искателей. Дар выглядел еще хуже. Последние полкилометра его буквально волокла на себе тяжело отдувавшаяся Лисенок. Прислушавшись, Мурка уверенно сообщила, что никакой крупной живности среди редких деревьев и кустов не ощущает. Порадоваться этому обстоятельству я не смог, находясь в каком‑то сомнабулическом состоянии. На остатках воли завел свое многочисленное семейство в тень, убедился, что листва надежно скрывает нас от чужих взглядов, выбрал местечко поровнее и со стоном растянулся на травке. А уже засыпая, услышал, как рядом грузно повалился Ушастик.

Когда я открыл глаза в следующий раз, вокруг была ночь. От смертельной усталости не осталось и следа, хотя тело до сих пор было ватным и настоятельно требовало разминки. Поглядев по сторонам, я первым делом выяснил, что во сне меня кто‑то переложил на простынку, не забыв снять со спины рюкзак и перевязь с мечами. Рядом без задних ног дрых Дар с устроившейся на его животе Линью, тихонько посапывала Вика с Каром подмышкой, чуть в сторонке свернулась калачиком Лисенок, и только Мурка бодрствовала, охраняя наш покой.

Посочувствовав подруге, я приказал ей отдыхать, пообещав подежурить до утра. Хвостатая дисциплинированно улеглась на бочок и закрыла глаза, а я поднялся, ухитрившись не разбудить супругу, отошел в сторонку и приступил к разминке, гадая, который сейчас час. Похоже, только миновала полночь. Фига себе, меня вырубило! Выходит, ускорение – штука отнюдь не безвредная, если всего десяток секунд запредельного темпа превращают меня в полутруп. И это несмотря на повышенную регенерацию!

Давно заученный комплекс упражнений привел мои мышцы в норму. Вместе с приятным разливающимся по телу теплом я ощутил сильный голод. Пришлось пошарить в сумке с припасами, стараясь производить как можно меньше шума. Большой кусок хлеба с сыром, закушенный слегка помятыми зеленоватыми помидорами, вполне удовлетворил пустой желудок. Запив все это остатками воды из своей фляги, я уселся на простынку (без дыр – видимо, из новых запасов), по‑турецки скрестив ноги, и настроился на долгое ожидание.

Тут зашевелилась Мурка. Решив, что марилана заметила опасность, я потянулся сознанием к ней, но обнаружил, что подруге всего лишь захотелось получить немного ласки. Поднявшись, большая кошка подошла и улеглась рядом, устроив голову на моих коленях. Улыбнувшись, я принялся гладить тихонько мурлыкавшую хвостатую, выражая ей свою любовь и признательность. Вскоре мурлыканье стихло. Мурка отправилась в мир снов, которые, судя по доносившимся до меня отголоскам эмоций, были очень приятными, а я так и просидел до самого рассвета, вслушиваясь в ночные шорохи и меланхолично перебирая шерстку на загривке подруги.

Утром первым проснулся Кар. Зевнул, потянулся и тем самым разбудил свою хозяйку. Вика спросонок схватилась за кинжал, но оглядевшись, расслабилась и повторила действия котенка. Знаками попросив супругу не будить остальных, я подождал, пока она наведается в близлежащие кустики, и отправил вместе с Проказником на охоту. Потом заворочалась рыжая. Ее я никуда отправлять не стал, даже за хворостом для костра. А то еще наткнется на какую‑нибудь отравленную колючку, или найдет ядовитого жука, или на змею наступит, или…

Короче, я шепотом приказал Лисенку сесть рядом и заняться чем‑нибудь нешумным. Девушка понятливо кивнула и стащила с себя штаны. Я опешил, но оказалось, что рыжая всего лишь решила проделать в них разрез для хвоста. По ее словам, вчера, пока мы с Ушастиком почивали, прекрасная половина нашего семейства всласть перемыла нам косточки. Вот ведь, женщины! Хлебом не корми, дай только языками почесать! В общем, Вика вскользь заметила, что раз вышеупомянутая часть тела привела в дикий восторг меня, то она однозначно способна заинтересовать эльфа, а Лисенок приняла совет близко к сердцу и сейчас решила выставить свое украшение на всеобщее обозрение.

Не желая обижать ребенка, я не стал ее отговаривать, сообщая очевидный факт: хвост на проклятых землях – лишний шанс подцепить какого‑нибудь клеща, а также ерничать по поводу желания привлечь внимание нашего ловеласа. Только кивнул и поинтересовался, не нужны ли ей иголка с ниткой.

– А у меня свои есть! – гордо ответила рыжая и продемонстрировала раскрытую коробочку из красного дерева, в которой лежали пяток тонких стальных стерженьков.

– Ну‑ка, дай поглядеть, – потребовал я, заподозрив неладное.

Удивленная Лисенок вложила коробочку в мою руку. Поднеся ее поближе к глазам, я рассмотрел хищно поблескивающие иголки. На вид они были самыми обычными, тщательно отшлифованными, с аккуратными ушками, однако их острые концы по цвету немного отличались.

– Ты где ее взяла?

– В кармане одного из тех, что напали на нас вчера.

– Бестолочь! – беззлобно констатировал я, спрятал коробочку в карман, достал из другого свои швейные принадлежности и протянул их насупившейся рыжей: – Возьми эти. На них точно никакой отравы нет.

На мордашке девушки проступило понимание, которое вскоре сменилось страхом. Видимо, Лисенок чересчур ярко представила себе возможные последствия случайного укола. Я не стал ее успокаивать – пусть раз и навсегда запомнит, что подозрительные вещи могут быть смертельно опасными. А пока раздумывал, как лучше поступить – смыть яд с игл и вернуть их маленькой швее, или сохранить воровское оружие до лучших времен, из‑за кустов вышла Вика с парой дохлых сусликов в руках. Оглядев полуголую рыжую, она вытаращилась на меня. "Ты опять за старое?" – вопрошал ее взгляд. Я только руками развел и состроил невинную рожицу.

Лисенок тем временем достала свой кинжал и принялась делать новую дырку в одежке. Понаблюдав за ее занятием, супруга сменила гнев на милость, оставила добычу и направилась за хворостом, а я продолжил меланхолично почесывать марилану. И внезапно ощутил, что подруга не спит, а лишь притворяется. Похоже, ее разбудил наш шепот. Улыбнувшись, я обратился к притворщице:

– Мурка, я готов гладить тебя сутками напролет, но все же позволь встать, а то у меня уже ноги затекли.

Большая кошка открыла глаза и с огромным сожалением предоставила мне свободу передвижения. Однако моя первая попытка подняться закончилась провалом – конечности я себе отсидел конкретно. Кое‑как вернув им чувствительность и доказав всем желающим, что я не только хомо, но еще и эректус, я занялся разделкой добычи, сразу же выдав хвостатым их долю. А затем вернулась Вика с охапкой сушняка, и вскоре на весело потрескивающем костерке жарилось сочное мясо, роняя в огонь капельки жира.

Аппетитный запах разбудил Дара. И хорошо, а то я уже начал переживать, все ли с Ушастиком в порядке. Лисенок к тому времени оделась, успев не только ловко подрубить края разреза на пятой точке, но и залатать пару старых прорех, и гордо размахивала пушистым хвостиком перед приходившим в себя эльфом. Однако Дару было не до любования длинным достоинством рыжей. Судя по его осунувшемся лицу и тенями под глазами, продолжительного отдыха для снятия перенапряжения оказалось недостаточно. К счастью, несколько глотков из пузатой глиняной бутылочки и восхитительный шашлычок быстро вернули Ушастика к полноценной жизни. Во всяком случае, причитающийся комплимент довольная девушка получила даже без моей подсказки.

Под конец завтрака выяснился неприятный факт – у нас закончилась вода. Те пару ложек, что я допил ночью, были последними. Само собой, всем тут же сильно захотелось пить. Надо думать – жареное мясо с острыми специями, помноженное на психологический фактор! Единственный оставшийся после меня помидор утолить нашу жажду не смог, однако мое предложение вернуться в Ирхон никто не поддержал. Нелюди дружно решили направиться к ближайшему роднику на первом поясе. Причем их не испугало солидное расстояние до источника и необходимость делать приличный крюк. Поскольку мне самому не очень‑то хотелось появляться в городе, который сейчас наверняка гудел как осиновый улей, я этот план одобрил и велел собираться.

Не прошло и пяти минут, как мы снова меряли сапогами Проклятые земли. На удивление, агрессивной живности на нашем пути не попадалось, двуногие конкуренты и бандиты тоже не спешили заявлять о себе, так что Мурке не приходилось напрягаться, а нам – доставать клинки. Да и маршрут был выбран на редкость удачно – ни зарослей, сквозь которые нужно было продираться, оставляя на колючках кусочки одежды, ни густой травы, хватающей за ноги, ни камней, спешащих вывернуться из‑под сапог… В общем, не передвижение по смертельно опасной территории, а легкая прогулка на свежем воздухе.

И мы бы насладились ей, если бы не жажда. Утром, когда обдувающий нас ветерок еще сохранял ночную прохладу, она была терпимой, но к полудню, когда солнце начало припекать наши макушки, превратилась в самую настоящую пытку. Тяжелее всего приходилось кошкам, изнывающим от жары в своих шубках, и Лисенку, которая даже болтать перестала, то и дело облизывая губы. Пытаясь хоть как‑то отвлечься от мыслей о живительной влаге, я обратил внимание на Ушастика, последнюю четверть часа шагавшего с необычайно мрачным выражением на лице.

– Дар, ты себя хорошо чувствуешь?

– Не переживай, со мной все нормально, – отозвался эльф.

– А почему хмурый такой?

– Думаю.

– Ты смотри, не переусердствуй с непривычки! – подала голос Вика, нашедшая удобный повод для подколки. – И вообще, думать – это прерогатива Ника. Двоих мыслителей в своей семье я не вынесу!

Ушастик покосился на ухмылявшуюся орчанку, но достойного ответа не нашел и решил проигнорировать выпад, лишив меня возможности поразвлечься, прислушиваясь к состязанию острословов.

– О чем хоть задумался? – полюбопытствовал я.

– О вчерашних событиях, – со вздохом признался Дар и без перехода спросил: – Ник, у тебя в роду маги были?

– Насколько мне известно, нет. А почему тебя это интересует?

– Потому что я до сих пор не могу найти причины появления работоспособной связи между тобой и Муркой! – раздраженно пояснил Дар. – Единственное более‑менее логичное объяснение – наличие у тебя скрытых способностей к магическому оперированию, доставшихся от далекого одаренного предка. Вот они на интуитивном уровне вполне могли посодействовать перестройке нитей узора метки и тем самым образовать устойчивый канал, а также предотвратить разрушение твоего разума в момент слияния.

Я поспешил разочаровать эльфа:

– Увы, способностей, даже скрытых, по заверению квалифицированного имперского универсала, у меня не наблюдается. Но могу предложить свою версию. Я так подозреваю, наши с Муркой магические метки обладают некой регенеративной функцией – что‑то же позволяет им долгие годы удерживаться в ауре, сохраняя свою структуру? А мое чрезмерно насыщенное энергией тело эту функцию усилило на порядок, в результате чего упомянутый тобой канал достроился самостоятельно, едва в нем возникла необходимость.

Немного поразмыслив, Дар заметил:

– Все равно это не объясняет, как ты смог сохранить разум после разрыва.

– На этот счет у меня тоже имеется объяснение. Связь с тобой, оказавшаяся слишком крепкой, послужила своеобразным якорем, удержавшим его от распада, а канал, образованный супружеским амулетом, активировавшись после прикосновения Вики, помог мне прийти в себя. Возможно такое?

– С тобой возможно и не такое!

А язвить зачем? Ну, подумаешь, нарушил пару законов местной магии. Так я же не специально!

Прислушавшись к отголоскам чужих эмоций, я удивился. Похоже, Ушастик решил всерьез на меня обидеться. Могу его понять – считаешь себя докой в делах магических, а решение задачки, над которой ты бьешься который час, тебе подсказывает дилетант. Причем с таким видом, будто объясняет нечто само собой разумеющееся!

– Дар, не расстраивайся, – я легонько стукнул эльфа по плечу. – Никто тебя идиотом не считает. (Тут мне пришлось показать кулак многозначительно хмыкнувшей Вике.) Просто вчера, пока ты тратил последние силы на то, чтобы держать глаза открытыми, я ухитрился пораскинуть мозгами. Так что хватит дуться, лучше расскажи нам все, что знаешь о слиянии.

– Только не говори, что собираешься снова его использовать! – с тревогой воскликнула супруга.

– Спокойно, любимая, я еще никуда не собираюсь! Просто хочу утолить свое любопытство.

Поглядев в мои честные‑пречестные глаза, орчанка недоверчиво покачала головой, но все же позволила Дару приступить к рассказу.

Как я уже упоминал, Ушастику было далеко от звания специалиста в области марилан, а процесс слияния он в свое время изучал в качестве одной из возможностей частного случая магических меток. Иначе говоря, теорией владел отлично, но с практикой не был знаком даже шапочно. Хотя кое‑какие крупицы информации из вороха вываленной на меня терминологии я извлечь смог. К примеру, понял, откуда взялся Охотник.

Никто из разумных не может управлять одновременно несколькими телами. Данный факт был доказан многие сотни лет назад ушастыми экспериментаторами. Даже после специальных тренировок у подопытных появлялись лишь небольшие подвижки в синхронном использовании связанных магией организмов, а о качественном управлении ими не могло быть и речи. Так уж устроены мозги людей, эльфов или представителей иных рас. Когда сознание гуляет по чужим телам, оно теряет контроль над собственным, и максимум, на что способно – удерживать безвольный "сосуд" в одном положении. В этом я и сам имел возможность убедиться, когда позволял Дару управлять собой или когда отправлялся в хвостатую тушку подруги.

Но древние эльфийские маги оказались на диво упорными, и после сотен безуспешных попыток нашли особую технику, впоследствии названную слиянием. С технической стороны она выглядит так – в метку изначально внедряется так называемая "пустая матрица", которая во время активации принимает в себя сознание, выбранное главным, и частично его дублирует, при этом обеспечивая синхронизацию. Именно эта дублированная часть получает возможность использовать навыки чужого тела без предварительной адаптации, а находящаяся в "матрице" личность осуществляет общий контроль.

Широкого распространения слияние не получило (видимо, вследствие того, что половина подопытных после разрыва начисто лишались рассудка), и впоследствии использовалось только с мариланами (надо полагать, разумы больших кошек оказались более устойчивыми). По словам Дара, ментальные техники, включенные в обязательную программу подготовки будущих владельцев марилан, обеспечивают эльфам господствующее положение в тандеме, а особая структура метки позволяет избежать негативных последствий разрыва.

В общем, мои предположения были недалеки от истины – устранившись в самом начале, я потерял возможность контролировать поведение боевой пары, а подруга по старой привычке инициативы не проявила, поэтому "матрица" заполнилась причудливым сочетанием наших инстинктов, из которых вылепилась ущербная личность, лишь чудом не наломавшая дров. К счастью, базирующиеся на моей памяти желания позволили новорожденному Охотнику обрести цель и в итоге выполнить поставленную задачу.

Разложив по полочкам полученные сведения, я пришел к выводу: слияние само по себе не является чем‑то страшным. Рискованным – да. Но этот риск можно уменьшить до приемлемой величины, выяснив у Дара все о таинственных ментальных техниках и потренировавшись на досуге вместе с Муркой. Ведь глупо иметь под рукой мощное оружие и не уметь им пользоваться! Разумеется, сейчас во всеуслышание заявлять об этом не стоит – незачем давать Вике повод для беспокойства. Лучше прояснить один интересный момент…

– Дар, а если перенос сознания благодаря меткам является таким плевым делом, выходит, существует практика замены тел?

– Замены? – вскинул брови эльф. – И как ты это себе представляешь?

– Да легко! Поизносит какой‑нибудь богатей свою тушку, пойдет на невольничий рынок, купит понравившуюся ему новую, достанет деньжат из загашника и с этим всем отправится к хорошему магу. А тот поставит метку, организует перенос, поможет заказчику обосноваться в новом теле…

Смех Ушастика не дал мне закончить. Всласть повеселившись над моими заблуждениями, Дар пояснил, что сознание разумного существа неразрывно связано с родным телом. Метки его никуда не переносят, а лишь осуществляют прямую трансляцию поступающих в чужой мозг информационных потоков и обратную передачу предназначенных телу команд. При этом собственные потоки на время блокируются, чтобы избежать путаницы, что и вызывает субъективное ощущение переноса. Короче – менять тела, как перчатки, нельзя, а местная магия оказалась не такой всемогущей, как я полагал.

На этом беседа увяла сама собой, а желание напиться снова начало набирать обороты. Вспомнив о прочитанной в книге маленькой искательской хитрости, я стал тщательно осматривать деревья, мимо которых мы проходили, и вскоре обнаружил искомое – оплетавшие ветки толстые зеленые жгуты с листьями и маленькими розовыми цветочками. По словам автора мемуаров, это безобидное растение‑паразит в любое время года хранило в своих стеблях довольно много жидкости, безвредной для людей. Подойдя к опутанному лианами дереву, я надрезал кинжалом один из мясистых канатов и убедился, что искатель не врал – из разреза бодро побежал прозрачный желтоватый сок.

Достав из сумок чашки, мы напились сами и напоили кошек. Сок оказался приторно сладким, поэтому терзавшая нас жажда хоть и сдала позиции, но уходя пообещала обязательно вернуться. Мое предложение устроить полноценный привал нелюди встретили без энтузиазма – растительный сироп перебил аппетит. Чуток переведя дух и по настоянию запасливого Дара наполнив соком одну из фляг, мы потопали дальше. А спустя два часа, обогнув высокий лысый холм, наконец‑то увидели родник. И не только его.

Нас опередили – рядом с источником чистой питьевой воды, веселым ручейком выбегавшим из большой груды камней и терявшимся в зеленых лугах, расположилась команда, которая как раз собирала хворост для будущего костра. Потакая своей паранойе (место приметное, всем известное, а пятерка обычных мечников с огромными мешками, заметными издали – прямо как сыр в мышеловке!), я не поленился, попросил у Дара подзорную трубу, забрался на холм и оглядел окрестности. Ничего подозрительного мне на глаза не попалось. Более того, разглядев лица людей, я оставил мысли о засаде. Это были мои старые знакомые – Лахут с приятелями. Уж они банальным разбоем заниматься не стали бы. Спустившись, я вернул Ушастику монокль и скомандовал отбой тревоги.

Искатели встретили нас сдержанно. В объятия бросаться не спешили, но и сильного страха, по словам Мурки, не испытывали. Вели себя спокойно, держались вежливо, за оружие лишний раз не хватались. Пока мои утоляли жажду, мы с Лахутом на правах командиров перебросились парой ничего не значивших фраз – традиция, однако. Его приятели в разговор не вступали. Кто‑то молча занимался своими делами, кто‑то бесцеремонно разглядывал кошек и Лисенка. К слову, рыжая удостоилась не одного любопытного взгляда, но никто не посмел поинтересоваться, кто она и откуда. Тоже традиция – на Проклятых землях не принято совать нос в чужие дела.

Навязываться в компанию мы не стали. Напились, набрали воды и распрощались. Конечно, был соблазн остаться, сварганить какую‑нибудь кашку или супчик и побаловать желудки, но я подозревал, что совместная трапеза никому удовольствия не доставит, а посему предпочел отвести своих подальше от родника и устроил привал в симпатичной ложбинке среди кустов дикого щавеля. Обед удался на славу, а сварганенный Даром на скорую руку кисло‑сладкий отвар, основой которому послужил захваченный сироп и окружающая место стоянки зелень, вызвал восхищение талантом нашего алхимика. Отдохнув и насладившись зеленым лимонадом, мы с новыми силами двинулись дальше.

До нужного места удалось добраться только к вечеру. Наш тайник был в целости и сохранности, и даже от влаги не пострадал. Быстро распределив откопанные трофеи по сумкам, мы двинулись в обратном направлении. Да, взвесив все "за" и "против", я все же решил вернуться в Ирхон. Несомненно, оказавшийся в дураках Щипач попытается нам отомстить, но не сейчас. После вчерашнего оглушительного провала, ударившего по всей воровской гильдии, для ее главы будет лучшим залечь на дно и тем самым сохранить остатки подмоченной репутации. Уверен, он тоже это понимает (недальновидные идиоты в теневых организациях столь высокие посты не занимают!) и оставит коварные планы мести до лучших времен, так что надежда на благополучный исход нашего визита в город достаточно велика.

Шагали мы без остановок, а едва на небе крупными алмазами заблестели звезды, перекусили тем, что завалялось в сумках, и устроились на ночлег под одиноким деревом. Сегодня Лисенок решила не отрываться от коллектива и расстелила свою простынку не на отшибе, как обычно, а рядом с Ушастиком. Эльф удивился, но возразить не посмел, и наутро, разбуженный отстоявшей свою вахту орчанкой, я получил возможность полюбоваться на спящего Дара, который нежно обнимал рыжую и Линь, прижавшихся к его бокам. Умилившись картинкой, я обменялся с Викой многозначительными взглядами и отправил супругу досыпать.

Мое дежурство прошло плодотворно. Я успел собрать хворост, поласкать проснувшуюся Мурку, вместе с ней отправиться на охоту, добыть парочку упитанных ушастых, развести костер и приготовить завтрак. Нелюди, проснувшиеся с первыми лучами солнца, оценили мои кулинарные старания, в мгновение ока умолотив кашу с крольчатиной. Заморив червячка, мы собрались и потопали к городу.

И снова переход выдался мирным и безмятежным. Либо жара, в последние дни безраздельно властвовавшая на Проклятых землях, на порядок снизила активность здешней фауны, либо после недавних событий мое везение достигло поистине астрономических величин. Памятуя о затишье перед бурей, я не позволял себе окончательно расслабиться, подозревая, что судьба‑злодейка готовит нам какую‑нибудь подлянку. Но ничего не происходило, и до Ирхона мы добрались без приключений.

Ну, почти. Увлеченная беседой Лисенок не заметила кротовью нору, споткнулась и прикусила свой болтливый язычок. Не сильно, но больно. О разговорах пришлось на время забыть, что ужасно расстроило девушку. Я же втайне порадовался этой счастливой случайности, позволившей моим ушам отдохнуть от бабского трепа. Ушастик, хотя и выразил сочувствие рыжей, был со мной солидарен. Готов поспорить, в его запасах имелось средство, способное быстро привести в норму пострадавший орган, но Дар о нем не заикнулся, предпочтя пару часов насладиться тишиной.

На воротах нас встретили Лот с Доном и незнакомый мечник средних лет, обладавший подтянутой фигурой, аккуратной бородкой и пышными каштановыми волосами, уложенными в самую популярную на приграничье прическу "воронье гнездо". При взгляде на него у меня внутри все запело – Папа выполнил заказ! Нет, я не опасался, что толстяк меня надует. Во всяком случае, всерьез. Просто мысль, что главный источник наших проблем наконец‑то устранен, принесла мне небывалое облегчение, которое я постарался выдать за бурную радость от встречи с приятелями.

Вроде бы получилось. Тепло поприветствовав привратников, я поинтересовался, где Ярут. Лот с кислой миной, по всей видимости, означавшей скорбь, сообщил, что вчера ночью командир крайне неудачно споткнулся на лестнице и свернул себе шею (похоже, мастера не захотели мудрить и изобретать велосипед). Такая трагедия для Ирхона! Похороны, состоявшиеся сегодня утром, собрали сотни людей, пожелавших проводить доблестного служаку в последний путь. Состроив полагавшуюся случаю "морду лица", я выслушал скупые соболезнования и почтил память усопшего "друга" печальным вздохом.

По молчаливому уговору тему несчастного случая развивать не стали. Вместо этого Дон представил мне нового командира отряда – Ругара, которого отрекомендовал как своего давнего приятеля, человека честного, надежного и порядочного (ага, так я и поверил!). А когда с церемонией знакомства было покончено, напомнил о моем обещании. От своих слов я отрекаться не стал и выдал парням официальную версию событий, само собой, чуток приукрашенную и художественно оформленную. В ответ получил подробный пересказ свежих городских сплетен.

Что любопытно, в этот раз людская молва оказалась ближе к реальности. Несмотря на треп бравых стражников, второй день обмывающих в трактирах свои немаленькие премии, жители Ирхона упрямо утверждали, что я в одиночку раскидал бандитов (видимо, власти решили не афишировать принадлежность мертвецов к воровской гильдии), а подоспевшие к шапочному разбору наглые вояки просто присвоили всю славу себе. Посмеявшись, я посоветовал парням не верить слухам и поинтересовался, что еще происходило в городе в наше отсутствие.

Поразительно, но серьезных последствий ни стычка, ни смерть командира не вызвали. Оба события породили массу тем для трактирных пересудов, но каких‑то радикальных изменений в жизнь города не привнесли. В ответ на коллективную жалобу натерпевшихся страху жителей кузнечного района градоначальник выделил из казны Ирхона средства на организацию еще двух отрядов городской стражи. Заговорщицки подмигивая, Дин заявил, что большая часть этих денег наверняка осядет (если уже не осела) в карманах начальника гарнизона и заведующего центром подготовки рекрутов, а места в новых отрядах займут "нужные" люди.

Мишету после окончания разбирательства присвоили очередное звание, его людей поощрили солидным денежным вознаграждением и продолжительными отгулами, а шефу героя‑командира глава городской администрации лично вручил какой‑то очень почетный орден. По словам Ругара, теперь отличившемуся отряду, ранее находившемуся на не очень хорошем счету, скорее всего, доверят следить за порядком в торговых кварталах – самом доходном месте города. Одним словом, все довольны и счастливы. И даже "безутешная" вдова, которой досталось все накопленное Ярутом состояние.

Скажете – странно? Убили влиятельного теневого воротилу, воровская гильдия средь бела дня устроила налет, а никто даже не почесался! Меж тем, если смотреть глубже и ширше, все выглядит вполне логично. Ликвидировать оставшуюся без вожака организацию Ярута властям невыгодно – это серьезный удар по собственному карману и будущие проблемы с борзыми одиночками, которые кинутся занимать образовавшуюся нишу. А ворошить грязное бельишко командира опасно – слишком многие могут запачкаться. С воровской гильдией тоже понятно – достаточно вспомнить, как легко были найдены средства для ирхонского гарнизона стражи.

Короче, жизнь течет своим чередом. Я так полагаю, вскоре место усопшего привратника займет один из его подручных, который подхватит упавшее знамя контрабандистов и с честью продолжит его нести. А воры, получившие от градоначальника последнее китайское предупреждение, как ни в чем не бывало продолжат заниматься своим ремеслом. Ну, разве что спешно организуют набор новичков и их последующее обучение, стремясь восполнить потери в рабочем составе. И разве это плохо?

Не желая показаться приятелям невежливым, я еще потрепался с ними о разных пустяках, после чего распрощался и направил стопы к гильдейскому скупщику. Здешняя контора приема искательской добычи была как две капли воды похожа на ту, что мы видели в Страде. Молчаливый заведующий складом быстро обратил все добытое нами барахло и оружие в звонкие монеты, которые мы, покинув пыльное помещение, тут же принялись тратить.

Поход по торговому кварталу выдался непродолжительным, но плодотворным. Девушки с небывалым энтузиазмом принялись реализовывать давешний список покупок, из которого мне удалось вычеркнуть всего десяток пунктов. И то с большим скрипом. Вскоре наши сумки и рюкзаки наполнились разными бытовыми мелочами, а кошелек – наоборот, неимоверно полегчал. Само собой, основные расходы пришлись на посещение одежной лавки. И это несмотря на то, что ее хозяин, впечатленный устроенным Лисенком шоу, сделал нам солидную скидку.

Да, рыжая, обнаружив в груде шмоток подходящие по размеру штаны, сразу же кинулась их примерять, позабыв мои наставления, так что торговец смог полюбоваться и ее пушистым хвостиком, и всем прочим. К слову, Дарит, все еще пребывавший в неведении относительно изысков воспитания девушки, равнодушным не остался. Пару секунд он боролся с изумлением, а затем сосредоточился на разглядывании покрытых мехом стройных ножек рыжей. Правда, после моего смешка зарделся как мальчишка и поспешил отвести взгляд.

Подтрунивать над Ушастиком я не стал, а улучил момент, когда девушки с головой закопались в шмотках, и поинтересовался, не нужно ли выдать ему пару‑тройку золотых на посещение пристойного ирхонского борделя. Все равно мы на пару часов зависнем у гномов, так почему бы не провести это время с удовольствием? Но Дар, покосившись на рыжую, решил отказаться. Видимо, мои эмоции, транслируемые меткой, вполне заменяли Ушастику тесное общение с женским полом.

Затарившись, в буквальном смысле, под завязку, мы поспешили покинуть торговый квартал, купив напоследок десяток леденцов для рыжей. Просто Лисенок таким печальным взглядом провожала лоток со сладостями, что я не мог не остановиться. И в результате всю дорогу до кузницы мы, втихомолку посмеиваясь, любовались счастьем на мордашке девушки, громко причмокивающей засунутой в рот вкусняшкой.

Гномы встретили нас радушно. Всех без исключения обняли, дружески похлопали по спинам и пригласили к столу. Пораженный приемом, Дар едва челюсть на пол не уронил, а я сообразил: мастера таким способом сообщают, что готовы рассматривать эльфа как часть моей команды. Почему? Да кто разберет этих нелюдей! Может, решили – если благодаря репутации сородичей он сумел вытащить нас из острога, значит, прошел проверку "на вшивость" и достоин общения с коротышками. Во всяком случае, теперь они не гнушались сидеть с Даром за одним столом, и даже поинтересовались, удобны ли в обращении его новые клинки.

За плотным обедом я поделился с мастерами историей своего очередного героического подвига. Правдивой – после такого шага навстречу врать гномам в глаза не хотелось. Также предупредил, что в ближайшее время в Ирхоне появляться не буду. Опасно это, да и необходимости особой нет – мои намеченные планы сотрудничества с кузнецами в свете открывшихся обстоятельств потеряли актуальность, а новых я еще не придумал. Гномы же поделились разными слухами и сплетнями, из которых мне не удалось вынести ничего сверх узнанного.

Скрашенная беседой трапеза пролетела незаметно. После десерта, который едва поместился в моем желудке, настал черед Вике принимать работу кузнецов. Новые сабельки орчанки выглядели произведением искусства. Удобные резные рукояти, широкие гарды с затейливой гравировкой, длинные голубые лезвия, отшлифованные и заточенные до бритвенной остроты. Ножны – отдельная песня. Черные, перевитые начищенными медными полосками, изображающими змей с высунутыми языками.

Увидав это чудо, супруга на радостях расцеловала мастеров и поспешила опробовать оружие в деле. А пока она развлекалась на заднем дворе, кромсая чурки и старые доспехи, я поблагодарил гномов и поинтересовался, не нужно ли доплатить за такую великолепную работу. Нарим сделал вид, что мой вопрос его обидел, а когда я поспешил извиниться, перевел разговор на дела семейные и вскользь похвастался обилием новых клиентов, которые пожелали завести себе клинки из чудо‑стали… Короче, я докумекал – мастер надеялся, что в скором времени я снова пойду охотиться на хашана. Ну‑ну…

Спустя четверть часа довольные, зацелованные счастливой орчанкой коротышки проводили нас до дверей и пожелали всяческих успехов в обустройстве на новом месте. Нет, я вовсе не забыл идею Лисенка, просто гномы заявили, что с другой стороны городской стены растут очень колючие кусты и располагается сточная канава, в которой водятся ядовитые слизни. Услыхав об этом, мы единодушно решили покинуть Ирхон традиционным способом и, как вскоре выяснилось, не прогадали. Не успев выйти из кузнечного квартала, мы заметили убийцу, который совсем недавно оказал любезность, отведя меня к главе гильдии мастеров. Мужик, прогуливающийся со скучающей миной на лице, бросив быстрые взгляды по сторонам, подошел ко мне и тихо произнес:

– Папа велел передать: ворам не понравились допущенные Щипачом ошибки, и они выбрали себе нового главу – Серого, который первым делом постановил прекратить охоту на Везунчика. В качестве извинений за действия бывшего главы отныне ни один из членов воровской гильдии не посмеет тронуть тебя или кого‑нибудь из твоей команды.

– С чего такая щедрость? – не дождавшись продолжения, уточнил я.

– Серый с Папой – давние знакомые, – коротко пояснил убийца.

Так вот оно что! Теперь понятно, почему, оказавшись в глупой ситуации, Папа решил ничего не предпринимать в мой адрес, и почему согласился на заказ, способный наделать много шума, и почему обеспечил провал покушения. Все просто – использовав меня в качестве аппетитной наживки, он провернул хитрую операцию и в итоге посадил на место главы воровской гильдии своего человека. Но тогда получается, давнишний разговор в трактире был чистой воды спектаклем? Как и "случайная" встреча с одним из его подручных? Об этом стоит поразмыслить на досуге, а сейчас нужно что‑то ответить убийце, ожидающего сообщения для своего патрона.

Возможно, кто другой на моем месте возмутился бы тем, что его разыграли, как проходную пешку, но я не стал уподобляться Моське и предельно вежливо сказал:

– Будь любезен, передай Папе, что я восхищен профессионализмом мастеров и благодарю его за проявленную заботу.

Убийца кивнул и, не прощаясь, последовал своей дорогой.

– А со Щипачом‑то что? – спросил я у его широкой спины.

Мастер обернулся, искривил губы в легкой улыбке и многозначительно заявил:

– Он больше никого не побеспокоит.

Ну, этого следовало ожидать. Фигуры такого масштаба обычно на пенсию не уходят, их выносят вперед ногами, а значит, мы можем спать спокойно, не опасаясь мести со стороны низложенного главы.

Едва убийца скрылся за поворотом, Вика разочарованно выдохнула:

– И это все?

Я разделял чувства супруги. Несмотря на то, что мозги успели осознать факт исчезновения с наших плеч неподъемного груза проблем, душа продолжала упрямиться и требовала продолжения банкета. Так и хотелось воскликнуть – какого черта?! Где грандиозная разборка с ворами, я вас спрашиваю? Где груды трупов, где фееричная финальная дуэль между мною и Щипачом, где наш с Викой романтический поцелуй над трупом поверженного гада и картинный уход главных героев в закат? Что за наглый разрыв шаблона?

Эх, были бы мы персонажами одной из книг Ленусика, конец нашей истории вышел бы именно таким. С эпичной битвой, пафосными изречениями и героическими подвигами. Ничего не попишешь – законы жанра! А в реальности все произошло обыденно, неинтересно и без нашего непосредственного участия. Именно поэтому вместо того, чтобы порадоваться свалившемуся счастью, мы сейчас стоим посреди улицы с довольно глупыми лицами, не осмеливаясь поверить в так неожиданно подкравшийся хэппи энд.

Усмехнувшись, я взъерошил себе волосы, оглядел свое многочисленное семейство и сказал:

– Идем домой!

КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ