Новый дом и старые дела

Утром все проснулись в прекрасном расположении духа и после легкого завтрака двинулись за Лисенком. Сегодня рыжая была необычайно весела и активна. Щебетала без умолку, делилась с нелюдями разными байками, которые ей рассказывал отец, вспоминала забавные случаи, происходившие с ней во время охоты… короче – устраняла недостаток общения. Было заметно, девушку несказанно радовал сам факт, что нашлись те, кто способен ее выслушать, и Лисенок отрывалась по полной. Даже охрипла немного. А когда я, услышав это, попросил ее устроить перерыв, обиделась и в отместку так увеличила темп, что мы едва за ней поспевали. Ребенок!

Продираясь следом за девушкой через зеленые заросли, я размышлял над своими ночными переживаниями. Странное дело, но сегодня они казались мне смехотворными, а сногсшибательная теория уже не выглядела достаточно жизнеспособной. Сейчас я недоумевал – как вообще мог усомниться в реальности происходящего? Подумаешь – десятки случайных совпадений, подумаешь – масса необъяснимых фактов, подумаешь – фантастическое везение, подумаешь… Хотя нет, сбрасывать столь симпатичную гипотезу со счетов еще рано!

Заброшенной деревеньки мы достигли к обеду, и это оказалось полной неожиданностью. Минуту назад мы продирались через странную лесную чащу, состоявшую, в основном, из одичавших плодовых деревьев – и вот уже стоим перед остатками бревенчатого сруба, заросшего колючими кустами крыжовника. Рыжая была права – обнаружить это место практически нереально, если только не знать, где искать. Пройдя немного дальше, мы заметили еще несколько избушек, выглядывающих из‑за деревьев. Парочка из них находилась в крайне плачевном состоянии, но остальные на вид были вполне приличными.

Для начала Лисенок отвела нас к колодцу, располагавшемуся в центре деревни. Покрытый пушистым мхом и заросший мясистым хреном, он был вполне функционален – в этом мы убедились, опустив туда мой котелок. А утолив жажду чистой прохладной водой, оставили сумки и приступили к осмотру местных достопримечательностей.

Поселок некогда был большим и состоял более чем из полусотни домов, но сейчас на месте большинства из них можно было обнаружить лишь покрытые густой травой пепелища с полусгнившими головешками. Не знаю, какие мародеры сюда захаживали, однако работали они спустя рукава, оставив массу ценного. Ради интереса пройдясь по останкам одного из домов, я углядел торчавшую из травы железяку, которая оказалась большой чугунной сковородкой (очистить от ржавчины – и можно пользоваться!). Вскоре список находок пополнился топором без топорища, железным ухватом, и парой целых тарелок, извлеченных из груды глиняных черепков. В общем, я решил, что здесь нужно основательно покопаться. Глядишь, и покупать ничего не придется!

Пока я занимался кладоискательством, нелюди успели осмотреть всю деревеньку. Дар ухитрился обнаружить заросли спелой малины и зеленого лука, кусты картофеля и лужайку с укропом, заброшенный фруктовый сад и полянку с тыквами… Вот уж не знал, что в Ушастике дремлет садовод‑любитель! Вика была намного практичнее. Мельком осмотрев все более‑менее приличные дома, она выбрала самый лучший и прикидывала, что нам потребуется для ремонта. Заглянув в приглянувшуюся орчанке избу, я фыркнул. Какой там ремонт! Подлатать крышу в паре мест, вымести весь мусор, заткнуть щели между бревнами, поправить ставни, смастерить или найти полноценные кровати вместо узеньких лавок – и можно жить. Места всем хватит – как‑никак три комнаты и кухня с большой печью.

Последнюю мы, недолго думая, решили опробовать. Прочистка дымохода без специального снаряжения и нормальных инструментов заняла немало времени. Под конец я, добровольно взявший на себя самую ответственную часть работы, был с ног до головы перемазан сажей и напоминал черта, но результат с лихвой окупил затраченные усилия. Приготовленный в печи суп показался нам поистине божественным, тушеная капуста и вареная картошечка с душистым лучком органично дополнили обеденное меню. А после водных процедуры в протекающей неподалеку речке мы единогласно признали – райское местечко!

Остаток дня посвятили поискам. Находок было много – от разнообразной посуды до одежды, большая часть которой оказалось непригодной даже для роли половой тряпки. Тем не менее, нам удалось обновить гардероб Лисенку, и девушка перестала выглядеть, как последняя оборванка. Отыскались в уцелевших домах и кровати. Тяжелые, большие, явно изготавливавшиеся на века и ну о‑очень тяжелые. После того как мы вчетвером, пыхтя и отдуваясь, матерясь сквозь зубы на разных языках и устраивая частые передышки, затащили одну в нашу с Викой комнату, Дар с Лисенком в один голос заявили, что обычные лавки их полностью устраивают.

Да мы и не настаивали. Поужинав тушеными овощами и шашлычком из зайчатины (как в этом лесу Мурке удалось обнаружить ушастых – я ума не приложу!), провожаемые смущенным взглядом Лисенка (пока мы с Ушастиком отмывали сажу, орчанка успела провести для девушки сексуальный ликбез), мы с Викой закрылись в одной из комнат и пару часов провели в нирване, не забыв подарить немного наслаждения эльфу с мариланой. Так и закончился первый день на новом месте, которое стараниями моей супруги мы начали считать своим домом.

Проснувшись на рассвете, я решил по‑быстрому наловить рыбы, чтобы приготовить на завтрак первоклассную уху. Ага, разбежался! В отличие от Проклятых земель, местные речные обитатели приплывать на запах крови не спешили, и в итоге пришлось воспользоваться земной методикой – сходить за сухарями. Прикормка помогла, через пяток минут в почти прозрачной воде можно было заметить небольшие тела то ли карпов, то ли лещей (на Земле я рыбалкой не увлекался, поэтому точно сказать не могу).

Но проверенная не единожды схема в этот раз дала сбой – уж больно пугливой оказалась рыба, шарахалась от любой тени, и о том, чтобы схватить ее руками, не могло быть и речи. Тогда я взял клинки и за час умудрился заполнить котелок разрубленными тушками пресноводных. Половину своей добычи я на месте скормил Мурке с котятами, с большим интересом наблюдавшим за моим занятием, а вторую почистил, принес домой и сварил вместе с картошечкой и свежей зеленью.

Нелюди мои старания оценили, и горячую ушицу уплетали, аж за ушами трещало. Сразу после завтрака был устроен семейный совет, на котором мы решили оставить деревню и потихоньку двигаться в Ирхон, так как до установленного гномам срока осталось всего три дня. Само собой, если мы немного задержимся, ничего страшного не произойдет, и клинки Дара никуда не убегут, но я понимал – каждые лишние сутки увеличивают вероятность того, что Ярут снова организует для меня какой‑нибудь неприятный сюрприз.

Перебрав свои вещи, мы оставили все лишнее в деревне, на всякий случай хорошенько замаскировав, и двинулись на север. К большому сожалению, отсутствие удобных дорог и необходимость пробираться нехожеными лесными тропами через заросли и буреломы заметно сказывались на скорости, так что за день мы прошли совсем немного. Радовало одно – на нас никто не напал. Нет, мы встретили бурого медведя, лакомившегося медом диких пчел, видели молодую рысь, проводившую нашу компанию настороженным взглядом, заметили вдалеке группу волков, но этим дело и ограничилось – Мурка контролировала ситуацию и своевременно отбивала у хищников желание с нами связываться.

Ночь прошла спокойно, как я и рассчитывал, изначально не планируя выходить на тракт, по которому мы следовали в Страд. Новый день поначалу никаких перемен с собой не принес, но к вечеру лесной массив закончился, уступив место бескрайним лугам с небольшими рощицами. Можно было взять хороший темп и наверстать упущенное, но я пожалел уставшую Вику и плюнул на график. Все равно, судя по викиной карте, добраться до Ирхона в установленный срок мы не успевали.

Едва стемнело, я объявил очередной привал, а затем ради хохмы устроил соревнование на звание лучшего охотника. Выделил всем по сектору и дал отмашку на старт. Победила Мурка (я и не сомневался), за установленные в качестве лимита четверть часа притащив к разведенному мной костру трех упитанных сусликов. Лисенок смогла добыть только одного, Вика с Каром гордо вручили мне четырех дохлых ящериц, которых пришлось выкинуть, так как есть эту дрянь никто не собирался, а Лини с Даром не повезло. Эльф сумел подстрелить только одну мышку‑полевку – своеобразный гол престижа.

За ужином, уплетая сочное мясо, долго спорили о результатах. Супруга настаивала, что победа и почетное звание должны достаться ей с котенком, ведь дичи они принесли больше всех. Ушастик возражал – охотились‑то они, в отличие от Мурки, вдвоем, и результат нужно делить на аналогичное число. А рыжая вообще заявляла, что если судить по соотношению веса добычи и охотника (и откуда, интересно, Лисенку такие слова известны?), то она – вне конкуренции. Я же в это время поглядывал на спорщиков и улыбался.

В эту ночь наш сон все‑таки потревожили. Перед самым рассветом границу сигнального амулета пересек упитанный кузнечик, заставив меня подскочить от мощного электрического разряда и тем самым перебудить остальных. Отомстить наглому насекомому не получилось – упрыгал, гад! – а снова заснуть не удалось, поэтому завтрак был очень ранним. Перекусив тем, что нашлось в сумках, мы снова потопали на север, а около полудня неожиданно наткнулись на большую деревню и решили зайти.

Вскоре выяснилось, что все на свете имеет свои пределы. Даже мое везение. Садоводы‑огородники в поселок нас не пустили. Захлопнули ворота перед нашими носами и велели проваливать подальше, угрожающе размахивая колами и мотыгами из‑за крепкого забора. Мое заявление: "Мы пришли с миром!" не возымело должного воздействия. В ответ на него кто‑то очень смелый и культурный, спрятавшись за спинами односельчан, прокричал:

– Откуда пришли, туда и …! А мир свой засуньте в …!

Деревенские поддержали крикуна одобрительными возгласами, подтвердив мои самые пессимистичные предположения. Дикий народ, эти крестьяне! В городах такого отношения к нелюдям не наблюдалось. Да, косились, да, не испытывали симпатии и общались только в крайней необходимости, но ведь не обливали с ног до головы лютой ненавистью! С сожалением оставив идею затариться по дешевке всем необходимым, мы развернулись и зашагали прочь от негостеприимной деревушки, слыша за спиной удалой разбойничий свист и улюлюканье. Предложение Вики задержаться и поучить уродов манерам выглядело заманчивым, но поддержки не получило. Делать нам больше нечего, кроме как нести культуру в загнивающую глубинку!

Безлюдная дорога с глубокими колеями, оставленными крестьянскими телегами, начинавшаяся у ворот поселка, вела в нужном направлении. Идти по ней было одно удовольствие, а спустя часов пять, мы достигли тракта, по которому десятицу назад топали в Страд. Перекусили, чем бог послал, и с новыми силами двинулись в Ирхон.

Понятное дело, о спокойном передвижении сразу пришлось забыть. Проклятые земли обрадовались нашему возвращению и с небывалой частотой принялись подкидывать различные подлянки, словно наверстывая упущенное. Расслабиться было нельзя ни на секунду. То нарисуется стая орлов с короткой памятью (Мурка их только шуганет, а они через пяток минут упрямо делают новый заход!), то пара голодных крокодилов из‑за кустов выскочит (хорошо хоть Ушастику своим магическим зрением удавалось засекать их заблаговременно), то какой‑нибудь жук прилетит и примется кружить над головами, выбирая жертву, то Лисенок что‑нибудь отчебучит.

Да‑да, не прошло и четверти часа, а рыжая дважды вывела меня из себя. Вначале сошла с дороги, чтобы полюбоваться красивым цветком, и умудрилась подцепить огромного клеща, впившегося ей в ляжку прямо через тонкую ткань. Болезненная операция по удалению насекомого сопровождалась моей нотацией, сводившейся к тезису – нехрен лезть в густую траву без соответствующего защитного обмундирования! А когда посыпанная ситом и смоченная обезболивающим, выделенным сердобольным Даром из своих запасов, ранка затянулась, Лисенок с воинственным кличем и подаренным кинжалом наперевес кинулась на аллигатора, привлеченного запахом крови.

Мать ее так, я даже среагировать не успел! Хорошо, что рептилия была молодой и глупой. Получив клинок в голову, она не откусила ногу незадачливой охотнице, а принялась дергаться в разные стороны, тщетно пытаясь избавиться от инородного тела в черепушке, вонзившегося по самую рукоятку, и позволила Дару себя добить. После этого инцидента Лисенка, которая призналась, что помчалась на добычу, желая заполучить комплект ценных зубов и тем самым доказать нам свою полезность, стыдили хором. Напоследок объяснили, что крокодилы Проклятых земель мозг имеют крошечный – попробуй в него попади! – и приказали больше на рожон не лезть, а всю работу оставить профессионалам. Это подействовало. Осознавшая вину девушка до самого Ирхона держалась в центре группы и в схватки с хищниками не лезла.

К сожалению, попасть в город до закрытия ворот мы не успели. Не хватило всего пары часов. Пришлось расположиться неподалеку от стен в небольшой ложбинке и удовлетвориться сухпайком, так как разводить костер, способный привлечь внимание конкурентов, было небезопасно. А пока мы грызли сухари, щелкали орехи и заедали их яблоками, Мурка с котятами славно поохотились и вернулись к нам с довольными мордами и набитыми свежатинкой животами. Закончив с перекусом, мы распределили вахты (рыжей тоже досталось – увидев наполненную вселенской печалью мордашку с поникшими ушами, я поставил девушку дежурить первой), не забыли про сигнальный амулет и улеглись рядышком.

На удивление, до утра нас никто не беспокоил. Лишь перед самым рассветом на нашу стоянку наткнулась небольшая стая шавок. Дежурившая Мурка отогнала непрошенных гостей, однако их назойливое тявканье прогнало сон. Полив и удобрив ближайшие кустики, мы решили повременить с завтраком (сухпаек уже достал, а желудки настоятельно требовали чего‑то горячего), собрались, перебрались поближе к воротам и в ожидании их открытия принялись составлять перечень необходимых покупок. Вика с Лисенком к делу подошли с душой, и к тому моменту, когда за стеной послышались голоса привратников, в списке насчитывалось около полсотни пунктов. Из них две трети я был намерен вычеркнуть, но пока молчал в тряпочку, не желая портить девушкам прекрасное утро.

Отворившиеся с натужным скрипом ворота явили нашим взглядам знакомую команду вояк, которые чуть больше десятицы назад впустили в Ирхон меня с Даром и еще удивлялись, как можно было пройти мимо города. Так вот, сегодняшнее их удивление было на порядок большим. Оглядев нашу компанию, они долго не находили, что сказать, но когда оклемались, дружно учинили мне допрос с пристрастием. Понимая, что без этого не обойтись, я с полчаса удовлетворял любопытство привратников, а затем не выдержал и тактично намекнул об их прямых обязанностях. Удостоверившись, что мы не принесли из Проклятых земель какую‑нибудь дрянь, командир отряда со вздохом, говорившем о множестве вертевшихся на языке вопросов, разрешил нам проходить.

Первым делом мы направились к гномам. По дороге к кузнице я высматривал приличную забегаловку, в которой можно было позавтракать. Просто я подозревал, что наш визит затянется, и не хотел бурчать пустым желудком, навязываясь на приглашение, озвучить которое из‑за присутствия в нашей компании эльфа для мастеров будет не слишком приятно. Как на зло, открытых трактиров на нашем по пути не попадалось. И даже мое усилившееся обоняние ничем не могло помочь – ранним утром во многих домах Ирхона хозяйки были заняты готовкой, и воздух был насыщен самыми разнообразными ароматами съестного, дразнившими аппетит.

А когда я в очередной раз оглядывал улицу в поисках нужной вывески, взгляд задержался на лице одного из редких прохожих, которое показалось мне смутно знакомым. Вполне возможно, я бы не обратил внимания на этого человека, если бы не его необычная реакция. В отличие от остальных, он лишь мельком взглянул на нашу компанию и прошел мимо, ничем не выдав своего удивления. И только тогда я вспомнил, где видел этого невзрачного крепыша с густыми бровями. Это был один из наемных убийц, которого в числе прочих Папа брал с собой в трактир.

– Ты куда? – воскликнула орчанка, когда я бросился догонять прохожего.

Но я не ответил, боясь упустить прекрасную возможность.

Крепыш оказался шустрым. Пока я копался в своей памяти, он успел удалиться, и догнать его удалось лишь на углу. Услышав мое приближение, убийца развернулся и отступил к стене, сунув руку куда‑то под полу темной ветровки, и уставился на нас с Муркой. Во избежание неприятных эксцессов я продемонстрировал ему пустые ладони, подошел поближе и без лишних слов приказал:

– Немедленно отведи меня к Папе!

Именно так. Скажете, опасно приказывать что‑либо матерому ликвидатору? И будете правы! Но я понимал – просить крепыша бесполезно. Откажется. Бросит сквозь зубы, что занят, проигнорирует, а может и просто послать. Но вот если потребовать, появляется вероятность, что наемник подумает – раз я на такое осмелился, значит, право имею. Главное, чтобы он не посчитал мое появление провокацией властей, и не начал утверждать, будто бы я обознался. Но, зыркнув по сторонам, мужик расслабился, убрал руку от оружия и негромко произнес:

– Наш Папа – человек занятой. Не стоит беспокоить его по пустякам.

– Уверен, если Папа узнает, что с ним хочет поговорить Ник Везунчик, он найдет несколько минут в своем расписании, – без тени сомнения в голосе заявил я.

Секунду поразмыслив, крепыш кивнул:

– Хорошо, отведу. Но если Папа будет недоволен…

Опуститься до выслушивания банальных угроз означало разрушить выбранный образ крутого парня, а попытка убедить гильдейца в том, что я не посмею разочаровать главу, выглядела бы очень фальшиво, поэтому я рискнул перебить крепыша:

– Можешь не продолжать.

Тот смерил меня внимательным взглядом, приказал: "Следуй за мной!", но в следующий миг перевел взгляд за мою спину и удивленно вскинул брови. Догадываясь, на что смотрел убийца, я спокойно пояснил:

– К Папе иду один я. Моя команда останется в каком‑нибудь неплохом трактире. Отыщется такой по дороге?

– Отыщется, – буркнул гильдеец и зашагал по улице.

Махнув своим, я последовал за ним, радуясь, что Вика с Даром расслышали мои слова и не потребовали объяснений. Убийца повел нас куда‑то в центр города. Помня о ценах в тамошних забегаловках, я дождался появления первой попавшейся открытой закусочной, сунул Ушастику свою сумку, не забыв вытащить оттуда кошелек с деньгами, вручил пару золотых и наказал ждать меня там. Мурку я тоже не стал брать с собой, а в ответ на ее мысленные возражения напомнил, что котята еще не умеют пользоваться своими способностями, а значит, с толпой любопытствующих не справятся. Напоследок торжественно пообещав подруге, что со мной ничего не приключится, я попросил ее приглядеть за нелюдями и поспешил за наемником.

Спустя четверть часа быстрой ходьбы я начал узнавать здания – это была улица Героев. Через метров триста как раз должен был появиться знакомый бандитский притон, но до него мы не дошли, остановившись у невзрачного двухэтажного дома из серого грубо отесанного камня. Убийца вошел первым. Я последовал за ним, но едва шагнул в полутемный коридор, как ко мне с разных боков подскочили два дюжих молодца, заставив дернуться от неожиданности. Оружия в их руках не наблюдалось, но я догадывался – охранникам хватит и мгновения, чтобы его извлечь.

– Спокойно! Он к Папе, – сказал мой проводник, после чего попросил меня подождать, а сам поднялся по лестнице.

Находиться в компании молодцев, разглядывавших меня, словно пойманную вошь, было неуютно, но ожидание не затянулось. Вскоре по ступенькам спустился тот самый гильдеец, который передавал мне приглашение. Молча оглядев меня, он кивком приказал следовать за ним. Проведя меня по длинному коридору на втором этаже, мужик все так же молча распахнул одну из дверей, взглядом пригласил войти, а сам остался снаружи.

Комната, в которой я очутился, была кабинетом. Большим, просторным (и это несмотря на обилие книжных шкафов, диван, письменный стол и пару кресел!), обставленным с хорошим вкусом (здесь роскошь не лезла в глаза и не давила на психику посетителей, а была умело вплетена в интерьер), уютным (главным образом из‑за аккуратного камина, явно выполнявшего декоративную роль) и светлым. Что любопытно – оба имевшихся в нем окна оказались махонькими и, к тому же, были занавешены плотной голубоватой тканью, а свет исходил из десятка магических амулетов, закрепленных на огромной, свисавшей с потолка хрустальной люстре.

В общем, обстановка производила приятное впечатление. А если прибавить к вышеперечисленному груды бумаг, несколько амбарных книг и набор письменных принадлежностей на столе, закрадывалась мысль, будто я посетил контору торгового дельца, а не главы самой опасной имперской гильдии. Хотя, вполне возможно, так оно и было. Гильдия‑то вне закона и обязана иметь надежное легальное прикрытие. Так что, судя по антуражу ее ирхонского филиала, "в миру" Папа – преуспевающий торговец, и лишь парочка у дверей несколько выбивается из образа. Но у богатых свои причуды, не так ли?

– Приветствую, Везунчик! – произнес хозяин кабинета, восседавший за столом в массивном кресле. – Не ожидал увидеть тебя так скоро.

– Приветствую, Папа! – отозвался я, отвесив короткий уважительный поклон. – Прошу прощения, что явился без приглашения. Обстоятельства сложились для меня крайне неудачно, поэтому правилами приличия пришлось пренебречь. Надеюсь, мой визит не отвлек тебя от важных дел?

– Ради беседы с тобой я готов на время о них забыть, – ответил толстяк, краешком губ обозначив улыбку.

Ага, ясненько! Папа не сердится за мою выходку, но извинения готов принять только после того, как услышит то, что способно его заинтересовать.

– Прошу, присаживайся!

Хозяин гостеприимно указал мне на кресло напротив. Мягкое, крылатое, на вид воздушное, в котором наверняка можно было утонуть, с высокими подлокотниками, судя по размерам, тоже набитыми пухом… короче – в пышности оно на порядок превосходило кресло хозяина, на котором даже подлокотники были деревянными. И тут не нужно быть гением, чтобы понять – сделано это умышленно. Ведь подняться из такого креслица‑ловушки можно лишь с большим трудом, наклониться в стороны практически нереально, а опрокинуться назад и вовсе невозможно – готов поспорить, его специально утяжелили! Приглядевшись, я отыскал на передней панели письменного стола три небольших темных отверстия, искусно замаскированных затейливой резьбой. Благодаря освещению они терялись в тенях и если бы не мое зрение – хрен бы я смог их заметить.

– Благодарю, – вернув Папе ухмылку, я невозмутимо уселся на пушистый подлокотник, для большего удобства подогнув ногу.

А что? Я – недалекая северная деревенщина, и такое невежество мне простительно!

Как я и ожидал, кресло даже не шелохнулось (может, его вообще к полу прибили?), а на лице главы промелькнуло удивление, спустя краткий миг сменившееся широкой добродушной улыбкой. Папа оценил мою шутку, на что я, собственно, и рассчитывал. Ведь выделывался я не просто так, а чтобы лишний раз подчеркнуть свою необычность, в свое время привлекшую его внимание. Откинувшись на спинку кресла, глава перешел к расспросам:

– До меня дошли слухи, что ты пополнил свою команду эльфийскими кошками…

– И не только ими. Еще у меня появилась молодая охотница, обладающая необычной внешностью и способностями вроде тех, что наблюдаются у пары изменившихся искателей, до недавнего времени считавшейся в народе лучшей командой приграничья.

Но рыжая Папу нисколько не заинтересовала:

– Люди поговаривают, что ты приручил диких марилан, даже не подозревая о том, что они опасны. Это правда?

– Такова официальная версия, – честно ответил я. – На самом деле приручить их нельзя. Зато можно сделать своими друзьями.

– Друзьями? – глава наиграно удивился. – Наверное, ты шутишь! Если бы все было так просто, эльфы давно позакрывали бы свои питомники, а вокруг заповедников возвели неприступную стену, чтобы их верных слуг, выделенных самой Матерью, не расхватали нечестивые люди с орками.

– Нет, в данный момент я абсолютно серьезен. А ушастые не додумались до такого простого решения только потому, что у них несколько иное понимание смысла слова "дружба". Больше всего оно похоже на то, что люди называют деловым партнерством. Диким кошкам такие отношения и даром не нужны, а на иные эльфы пойти никогда не решатся. Ведь человеческое "друг" для долгожителей аналогично понятию "единокровный брат", а признать своим родственником полуразумное существо им не позволит чрезмерно раздутая гордыня.

– То есть, ты утверждаешь, что любой человек может заглянуть в заповедник и подружиться там с какой‑нибудь кошкой? – недоверчиво переспросил толстяк.

– Не все так просто, – возразил я. – Нарушителей границы дикие мариланы не особо жалуют, но если неподалеку от нее остановится отряд людей с крепкими нервами и толмачами в карманах, вполне возможно, один из любопытных молодых котов захочет поглядеть на пришельцев поближе. А там уже – как повезет. Хвостатые не агрессивны и достаточно разумны. Первыми они нападать не станут, и если не будут ощущать страха или других негативных эмоций в мыслях людей, могут пойти на контакт. Ведь в лесу порой бывает скучновато…

– А насколько разумны мариланы? И что их способно заинтересовать на землях людей?

Похоже, Папа всерьез задумался над возможностью повторения моего подвига. И флаг ему в руки! Если ситуация с дикими кошками в корне изменится, нам можно будет не опасаться повышенного внимания со стороны ушастых, поэтому на ценные советы я решил не скупиться:

– Взрослые особи не глупее обычного человека, однако сложными понятиями оперировать не способны. Как деревенские подростки, которые отлично разбираются в сельских премудростях, но о жизни за пределами своей деревни знают очень мало. Заинтересовать их может несколько вещей: возможность поглядеть на новые земли, поохотиться там, узнать, как живут странные двуногие существа, но главное – большим кошкам нравится впитывать эмоциональное тепло, исходящее от знакомого человека. Это для них своего рода наркотик. А если марилана будет ощущать, что ее двуногий друг испытывает к ней любовь, желание заботиться и дарить ласку, то она пойдет за ним на край света.

Все. Думаю, этого должно хватить, чтобы первый опыт приручения диких оказался успешным. Лишняя и не совсем достоверная (я же знаю о кошках заповедника только со слов Мурки) информация команде испытателей может только навредить. Разумеется, я не был уверен в стопроцентном успехе, отдавая себе отчет в авантюрности этой затеи, но пару золотых на людей был готов поставить. Потому как понимал – одна мысль, что они идут по уже проторенной мной дорожке, должна добавить им уверенности и пригасить страх.

Видимо, Папа почувствовал, что мне нечего добавить. Добрую минуту он сидел, задумчиво глядя на заваленную бумагами столешницу и меланхолично почесывая бородку. Я не мешал мыслям Главы, и был вознагражден за терпение. Разобравшись с новой информацией, толстяк кивнул:

– Спасибо. Это даже больше, чем я мог ожидать. А теперь поведай, что привело тебя ко мне.

– Острая нужда в услугах гильдии мастеров. Так получилось, что в Ирхоне обитает один человек, который не так давно решил, будто моя жизнь слишком скучна и однообразна, и с завидной регулярностью пытается меня подставить, упечь в острог или убить. Лично мне его попытки кажутся забавными и даже приносят неплохой доход, но теперь у меня появилась команда, и это все меняет. Хороший командир должен заботиться о своих подчиненных, а себя я к плохим не отношу, и потому не собираюсь дожидаться новой неприятности, во время которой может пострадать кто‑нибудь из моих спутников, а хочу заранее устранить их причину.

– Но почему ты решил прибегнуть к услугам нашей гильдии? – уточнил Папа, приняв мой полушутливый тон. – Возможно, для начала стоит просто поговорить с этим человеком и продемонстрировать всю глубину его заблуждений?

– К несчастью, это бесполезно. Он чересчур упрям и не признает своих ошибок, даже если его ткнуть в них носом.

– И как же зовут источник твоих проблем?

– Ярут. Он занимает должность командира…

– Не трудись, – перебил меня толстяк. – Я о нем наслышан. Но ты же понимаешь, что Ярут – довольно значимая фигура в Ирхоне, и его преждевременная кончина способна расстроить многих влиятельных личностей.

– Догадываюсь, – ответил я. – И надеюсь, что влияния у тех, кого она обрадует, окажется не меньше.

Папа снова задумчиво коснулся своей бородки и заметил:

– Смерть командира обязательно привлечет внимание властей, а последующее разбирательство может доставить мастерам немало неприятностей.

Я понял, что глава уже принял решение, но все равно продолжает спектакль, то ли выясняя границы моей осведомленности, то ли просто развлекаясь за чужой счет. Мне ничего не оставалось, кроме как принять подачу:

– Но ведь разбирательства может и не последовать. Зачем его проводить, если командир, к примеру, вкусив дома пару бутылочек превосходного вина, споткнется на лестнице и свернет себе шею? Или отравится грибочками, приготовленными заботливой женой, и отойдет в лучший мир до прибытия лекарей? А может, обнаружит ядовитую сколопендру у себя в постели или просто подавится куском мяса за ужином? Главное ведь – не причина, а чтобы изучивший мертвое тело дознаватель уверенно написал в своем отчете: "смерть наступила в результате несчастного случая".

Не знаю, отчего, но мой ответ Папе пришелся по душе. Обозначив глазами улыбку, он перешел на деловой тон:

– Хорошо. Гильдия примет твой заказ. Насколько он срочный?

– Думаю, будет лучше, если несчастный случай с Ярутом произойдет сегодня ночью, когда я с командой буду далеко от Ирхона.

– Тогда с тебя тридцать пять золотых.

Я особо не надеялся, что услуги мастеров окажутся дешевыми, и потому озвученная сумма не нарушила маску спокойствия на моем лице. Уточнив, окончательная она или является всего лишь авансом, я отсчитал монеты и вручил их улыбающемуся Папе. Эта искренняя улыбка смотрелась настолько не к месту, что я осмелился поинтересоваться:

– Что здесь забавного? То, что я не стал торговаться?

– Нет, Везунчик. С гильдией мастеров никто не торгуется. Просто пару дней назад ко мне приходил твой упрямый знакомый, который пытался узнать, нельзя ли избавить мир от героя, прославившегося своими подвигами на все приграничье.

После этого заявления моя маска пошла трещинами. Интересное кино! И я не о Яруте. Там все понятно – раз законными путями меня достать не удалось, варианты с подставами результата не принесли, а верные люди пропали без следа, командир решил пойти на крайние меры и обратился к профессионалам. (К слову, долго же он колебался! Я пришел к аналогичной мысли еще десятицу назад, после допроса наркомана.) Любопытно другое – почему Папа мне об этом рассказал.

– Полагаю, раз я до сих пор дышу, его заказ принят не был, – констатировал я, не сводя глаз с толстяка. – Можно узнать причину?

– Заказчик, услышав цену услуги, удалился, пообещав подумать, – ответил толстяк, ссыпав мое золото в один из ящиков стола. – И судя по тому, что повторного визита не последовало, он до сих пор думает.

Я не был бы собой, если бы не попытался утолить нездоровое любопытство:

– Какая же цифра стала причиной столь активной мыслительной деятельности Ярута?

– Две сотни золотых, – небрежно сообщил Папа.

– Ого! – потрясенно выдохнул я. – А дороговаты нынче герои!

Оно и понятно – как‑никак, исчезающий вид, достойный занесения в Красную книгу. Это продажных командиров – как собак нерезаных… Но если отбросить шуточки, остается логичный вопрос: почему? Ярут, как уже было упомянуто – значимая фигура, смерть которой не останется незамеченной, а мое исчезновение никого не насторожит. Подумаешь, еще один ходок сгинул! Его тихое устранение организовать непросто, а меня можно прибить на Проклятых землях даже с применением тяжелой магической артиллерии – никто и не почешется. После внезапной смерти командира, даже без наличия прямых или косвенных доказательств тень подозрения упадет на мастеров, моя же кончина породит массу догадок, которые подчиненных Папы точно не затронут – недругов я на приграничье успел нажить немало.

Напрашивается вывод – Папе я для чего‑то очень нужен. Причем нужен живым и готовым к сотрудничеству. Именно поэтому он согласился принять мой заказ, назвав чисто символическую (для него) сумму, именно поэтому отшил Ярута, именно поэтому упомянул о его визите (возможно, нарушив при этом одну из неписаных заповедей своей гильдии). Причем, любопытно, что толстяк хоть и не стремится выставить меня своим должником, но всячески подчеркивает дружеское расположение, рождая во мне противное чувство дежавю и дурнопахнущую мыслишку – а не получится ли так, что я, едва выбравшись из одного капкана, тут же попаду в другой?

– Это смотря какие герои!

Папа усмехнулся и стал собирать валявшиеся на столе исписанные листки, намекая, что мне пора бы и честь знать.

– Что ж, не буду больше отнимать… твое драгоценное время. ("Блин, никак не могу отделаться от этой земной привычки! Душа так и требует употребить местоимение во множественном числе!") Желаю удачи в делах и успехов в личной жизни!

Поднявшись с подлокотника, я коротко поклонился.

– И тебе того же, Везунчик! – отозвался Глава, а когда я уже подходил к двери, добавил: – Да, чуть не забыл! Имей в виду, я передал твои слова Щипачу, и они ему очень не понравились.

Я не сразу понял, что Папа говорит о своем коллеге – главе воровской гильдии. А когда понял, то поинтересовался, надеясь, что толстяк хотя бы намекнет о своих планах:

– Что посоветуешь?

– Почаще оборачиваться во время прогулок по Ирхону.

Ага, прямо бесценный совет! Похоже, меня снова решили использовать втемную. Или же Папу полностью устраивает положение дел, и он не считает нужным выдавать мне какие‑либо ц/у, опасаясь, что я нарушу все его планы… Эх, как я ненавижу быть пешкой в чужой игре, правил которой не знаю!

– В последнее время я оборачиваюсь так часто, что подумываю завести глаза на затылке, – сообщил я толстяку и, пожелав всего наилучшего, покинул его кабинет.

Оказавшись на улице, я вдохнул свежий воздух и направился к трактиру, в котором оставил нелюдей, мысленно подводя итоги визита. Можно считать, проблема с Ярутом решена. Хотя, как гласит известная еврейская мудрость – если проблема решается с помощью денег, то это не проблема. Это – расходы. И сейчас они сожрали львиную часть нашего семейного бюджета.

Вот мне интересно, после намеченного шоппинга в кошельке хоть что‑нибудь останется? Ну, если девушки разойдутся, то вряд ли, а значит, закупка следующей партии эльфийских зелий откладывается до того момента, пока мы не сходим в Тертос за оставленной там добычей. Рискованно, но больше деньги взять неоткуда. Разве что еще одного чешуйчатого бегемота отыскать. Ах, да! Стоит при случае вычистить схрон неподалеку от Ирхона и опустошить давнюю заначку в бывшем логове паучихи. Сейчас у нас каждая монетка на счету…

Вот так, размышляя на извечную тему, я добрался до закусочной, где меня дожидался плотный, порядком остывший завтрак. В процессе его поглощения, я пересказал нелюдям разговор с Папой. Само собой, перейдя на эльфийский и оставив недовольными крайне любопытных посетителей трактира, прислушивающихся к беседе. Вика с Даром единогласно признали, что устранение Ярута силами мастеров является наиболее простым и надежным решением, удивились назначенной за его голову цене и основательно задумались, когда я добрался до предостережения.

Воспользовавшись моментом, я занял рот жареной картошечкой с грибами, любуясь Лисенком. Девушка по причине незнания языка в беседе участия не принимала и, пока мы секретничали, развлекалась в меру своих сил, играя с котятами.

– Похоже, Ник, ты стал невольным участником конфликта теневых гильдий, – выдала помрачневшая орчанка.

Я едва картофелиной не подавился, услышав вывод супруги, но все же сумел протолкнуть кусок в горло и поинтересовался:

– Почему ты так решила?

– Я уверена, для Папы с его возможностями и связями узнать время и место готовящегося покушения – пара пустяков. Однако тебе он их не назвал, ограничившись туманным предупреждением. Значит, Глава хочет, чтобы ты угодил в расставленную ворами ловушку, но сумел из нее выбраться и попутно доставил специалистам Щипача немало проблем.

– Выбраться? – переспросил Ушастик. – По‑моему, Папе безразлично, останется ли Ник в живых. В противном случае, он бы намекнул, каким именно способом воры собираются его устранять.

– Так может, он так и сделал? – пожала плечами орчанка.

Я в сомнениях покачал головой:

– Если намек и был, то настолько тонкий, что я его не разглядел.

Завтрак я доедал без аппетита, прикидывая, как на меня будут покушаться. Список методов устранения выходил весьма внушительным, даже со скидкой на местные условия. А потом я вспомнил о магии и оставил бесполезное занятие. Когда же последняя тарелка показала дно, выделил пару минут, чтобы насладиться пьянящим ощущением сытости, и повел команду к гномам.

До кузницы мы добрались без приключений. Ну, разве что у меня шея заныла. По совету толстяка я всю дорогу старательно вертел головой, пытаясь опознать людей Щипача в толпе случайных прохожих. Ага, Джеймс Бонд, блин, недоделанный! Конечно, никакого "хвоста" я не обнаружил, как ни старался. Только нелюдей заставил понервничать. Встретил нас Глимин. По своему обыкновению, он с радостной улыбкой поспешил навстречу и, нисколько не опасаясь стоявшей рядом Мурки, стиснул меня в крепких дружеских объятиях.

– А мы тебя еще вчера ждали! – с укоризной заметил молодой мастер.

– Прости, спешил, как мог, – отозвался я, похлопывая парня по спине. – Ты же знаешь, Проклятые земли непредсказуемы.

По лицу гнома было видно, что ему не терпится узнать, какие же приключения заставили меня забыть о времени, но Глимину удалось взять в руки любопытство и вспомнить о правилах приличия:

– Не представишь меня своим прекрасным спутницам?

– С превеликим удовольствием! Девушки, познакомьтесь – Глимин сын Нарима из рода Говорящих С Металлом. Превосходный мастер‑оружейник, еще в юности получивший право ставить клеймо на свои изделия, и мой давний друг. Глимин, это моя супруга Виката дочь Лакуры из племени Ночных Псов, моя подруга Мурка Бархатная Лапка, ее дети Каридан, Линь, и наша пушистая охотница Лисара дочь Лиски, потомственная искательница.

– Для меня большая честь познакомиться со всеми вами, – сказал гном и уважительно поклонился.

Поскольку ни Мурка, ни Лисенок по понятным причинам отвечать не спешили, слово взяла дипломатичная орчанка:

– Мы тоже несказанно рады встретиться со знаменитым на все приграничье мастером, создавшим великолепные клинки, что уже не раз спасали наши жизни.

Ого, как завернула! Глимину похвала пришлась по душе, он слегка зарделся и, буквально подпрыгивая от нетерпения, проводил нас в гостевую. Там мы встретили Нарима, который так же тепло поприветствовал меня и вынудил повторить процедуру знакомства. Когда же я снова назвал имена жены и пушистиков, старый мастер, с неприкрытым восхищением разглядывая женскую половину моей семейки, решительно заявил:

– Все, отныне я верю любым слухам о вас! – видя мое недоумение, Нарим поспешил пояснить: – Вчера я долго доказывал сыну, что мариланы никогда не станут дружить с людьми, напоминая ему, что в вашей команде имеется маг‑эльф. А еще раньше убеждал, что одна насыщенная ночь с гордой южной воительницей не может заставить ее забыть о прелестях свободной жизни и связать свою судьбу с простым воином. Теперь же я готов взять свои слова обратно.

– Я же говорил, что это все – правда! – воскликнул лучившийся довольством Глимин. – Ник, а расскажи нам про то, как вы забрали у Лисора с Навушем титул лучшей команды приграничья. Это был какой‑то поединок?

– Дружище, попридержи коней! – попытался я утихомирить разволновавшегося гнома. – Видели мы эту парочку в Страде, не отрицаю. Посидели с ними в трактире, немного выпили, потрепались за жизнь и мирно разошлись. А про титул – это все выдумки. Не было такого!

– Может, ты просто не помнишь? – с надеждой спросил Глимин. – Ну, как это обычно бывает после третьего кувшинчика… Или соревнование за звание лучших проводилось тайно, и тем, кто не имеет искательского знака, знать о нем не положено?

– Сын, не городи чепухи! Перед гостями стыдно! – воскликнул старый мастер. – Чем языком молоть попусту, лучше бы клинки принес!

Звонко хлопнув себя по лбу, гном выбежал из комнаты, но вскоре вернулся с оружием, которое бережно разложил на столе. В этот раз мастера превзошли самих себя – ножны клинков Дара украшали блестящие металлические вставки с искусной гравировкой и несколькими полудрагоценными камнями (видимо, Ушастик решил добавить на них немного магии), мой комплект метательных ножей был снабжен удобной перевязью, по качеству и красоте на порядок превосходившей старую, а наручи с вложенными в них острыми полосками из голубой стали имели мягкую бархатную подкладку (теперь кожа меньше потеть будет!).

Сначала я оценил удобство новой перевязи. На мне она сидела, как влитая, и даже появилось ощущение, будто я с ней родился. Извлекать ножи (к слову, идеально сбалансированные и отполированные до зеркального блеска) было удобно – рукояти из черного очень твердого дерева располагались под рукой и не спешили раньше времени выскальзывать из пальцев. Свой старый комплект я, недолго думая, подарил Лисенку и попросил Вику помочь девушке подогнать размер ремней, а сам оценил новые наручи – просто фантастика! И только тогда наткнулся на умоляющий взгляд Дара, который отчего‑то не спешил прикоснуться к своим мечам.

Я удивленно вскинул брови, но в следующую секунду едва не хлопнул себя по лбу, повторив подвиг Глимина, так как до жирафа дошло – фактически это мой заказ. Проклиная моральные принципы долгожителей, я цапнул со стола перевязь и вручил ее Ушастику. Тот принял мечи бережно, словно новорожденного ребенка, а ко мне хлынул поток его восторженных эмоций, который оказался настолько сильным, что смыл все мои чувства. Когда же эльф осторожно взялся за рукоять "брата", и впился взглядом в показавшуюся из ножен небесную синеву, я испугался, что дело может дойти до конфуза, и поинтересовался у гномов, можно ли нам пройти на задний дворик и испытать новые игрушки.

Мастера не отказали, и вскоре я на практике убедился, как легко вынимаются ножи (хотя сами они выпадать не собирались, сколько я не прыгал – прямо мистика какая‑то!), сделал пару бросков в специальную мишень (мог бы и больше, но боялся опозориться – по весу клинки самую капельку, но все же отличались от старых), а также оценил функциональность наручей (как выяснилось, гномы вставили в них несколько стержней из той же стали, и теперь они могли отразить удар меча средней силы). Больше я не успел сделать ничего – надев перевязь, Ушастик принялся развлекаться со своим подарком, а нам осталось только встать в сторонку и с восхищением за ним наблюдать.

Поначалу эльф просто махал клинками – приноравливался. Потом увеличил темп, окружив себя стальной стеной, а затем и вовсе стал выдавать такие акробатические этюды, что гномы застыли с раскрытыми ртами, а я был вынужден схватиться за руку Вики, чтобы "слить" ей половину исходившего от Дара восторга. Под самый конец Ушастик решил выпендриться. Подхватил валявшийся неподалеку кол, со всей силы вонзил его в землю и продолжил смертельную пляску, юлой вертясь вокруг деревяшки. Поначалу я не понял смысла фокуса, но затем с изумлением заметил, что от кола отлетают мелкие щепки, а сам он медленно тает, как свечка.

Но и у Дара имелся предел прочности – когда деревяшка уменьшилась наполовину, я ощутил его усталость. Ушастик и сам сообразил, что показательное выступление пора заканчивать. Прервав дикий хоровод, он точным ударом разрубил остатки кола на две равные половинки и плавным движением вернул клинки в ножны. Я хотел вознаградить артиста бурными аплодисментами, но обнаружил, что Вика не желает отпускать мою руку. Вцепившись в нее, как в спасательный круг, орчанка не сводила взгляда со счастливого эльфа. Прислушавшись, я ощутил ее зависть, обреченно вздохнул и поинтересовался у Нарима:

– Мастер, скажите, у вас еще остались запасы этой стали?

– Вы хотите заказать клинки и для своей супруги? – догадался гном.

– Да. Возьметесь?

– Разумеется!

Радость Вики не знала границ. Находись мы в другой компании, она наверняка повисла бы у меня на шее, но на глазах у мастеров отчебучивать подобное не рискнула. Лишь наградила полным обожания взглядом и еще крепче сжала мою руку.

Предоставив орчанке самой уточнять детали заказа, я вместе с остальными вернулся в дом. А там, в отсутствие хозяев, принялся подсчитывать остатки наличности, не забыв забрать у Дара сдачу из трактира и даже прихваченные Лисенком деньги – около сорока позеленевших медяков (в подвале она их, что ли, хранила?). Вышло чуть больше пятидесяти шести золотых. Опасаясь, что в эту сумму мы уложиться не сможем, я поинтересовался у эльфа:

– Ты свои старые клинки куда денешь?

– Планировал оставить – для тренировок они подойдут идеально.

– Мда, плохо. Местный оружейник за эти… – я кивнул на свои старые наручи, валявшиеся на столе, – много не даст. Продавать ножи… – я поглядел на рыжую, испуганно вцепившуюся в свою перевязь, – мне бы не хотелось. Вику разоружать глупо, больше на продажу у нас ничего нет, а залезать в долги мне совесть не позволит. В общем, готовься! Если денег не хватит, я попробую договориться о скидке в обмен на какие‑нибудь услуги магического характера.

Поразмыслив, Дар согласно кивнул, и тут в гостевой появились гномы с орчанкой. Ее мечтательное выражение лица заставило мое настроение упасть ниже плинтуса. Похоже, мысль об экономии Вику не посещала.

– Договорились? – спросил я у мастеров.

– Да. С отделкой и шлифовкой за двое суток управимся, – ответил Глимин.

– И сколько возьмете за заказ?

– Учитывая работу кожевенника и услуги ювелира, пятьдесят шесть золотых, – ответил Нарим.

Названная сумма заставила меня расхохотаться. Дар тоже улыбнулся, оценив комичность ситуации, а Лисенок с любовью погладила рукояти подаренных ножей, окончательно убедившись в том, что продавать их никто не собирается. Справившись со смехом, я сказал гному:

– Прошу прощения, мастер, но сейчас вы стали так похожи на Мурку, что я не смог сдержаться.

Нарим покосился на разлегшуюся на диване марилану, и уточнил:

– Это чем же?

– Чтением мыслей. Вы сейчас поразительно точно назвали сумму, которой я располагаю.

Достав из мешочка с монетами десяток медяков и одну серебрушку, я протянул его гному, гадая, что же подумает старый мастер, когда обнаружит там груду медной и серебряной мелочи. Приняв деньги, Нарим с сомнением поглядел на меня:

– Ник, если предварительная оплата является для вас накладной…

– Не беспокойтесь, не является, – заверил его я, надеясь, что мастер не заметит вытянувшее лицо орчанки, сообразивший, что с шоппингом вышел облом.

С разочарованием Вика справилась быстро, после чего помогла мне выдержать град вопросов, обрушенных на меня Глимином. Парень, обрадовавшись, что с делами покончено, дал волю своему любопытству и принялся выяснять, какие приключения выпали на мою долю за эти дни. И начал, разумеется, с неожиданного обручения, мимоходом сообщив, что оно взвинтило мою популярность среди горожан на недосягаемую высоту.

Как оказалось, звуки, доносившиеся из нашей комнаты той ночью, породили в Ирхоне множество сплетен и в итоге позволили мне добавить к своим подвигам еще один, которым хотел бы гордиться любой мужчина. Да я бы и погордился чуток, но моей прекрасной половинке не понравилось, в каком свете ее представила людская молва, и орчанка приложила немало усилий, чтобы убедить капельку смущенного Глимина в том, что свою сережку она решила предложить, оценив все мои достоинства, а не только одно.

Кончилось дело тем, что я взглядом попросил Нарима посодействовать, и тот, пряча усмешку в усы, рассказал Вике, какой дикий ажиотаж подняли эти слухи среди молодых незамужних девушек Ирхона. По его словам, девицы "на выданье" пару дней носились по городу в поисках тех, кто действительно видел сережку в моем ухе, и с надеждой переспрашивали – а не почудилось ли им? Это и мое нежное поглаживание кисти окончательно успокоили девушку, так что щекотливая тема была закрыта.

Рассказ о дальнейших событиях растянулся на час с лишним. Конечно, я мог отвертеться от расспросов или выдать сжатую версию, но понимал – друзьями в этом мире нужно дорожить и не расстраивать их по пустякам. А гномов после подсказки Дара я уже внес в этот список, и потому не считал обременительным удовлетворить их любопытство. Когда же моя история подошла к концу, Нарим предложил позавтракать вместе с ними. Само собой, я отказался, пояснив, что мы успели перекусить по дороге, и поспешил откланяться, чтобы не стеснять хозяев. Пожелав на прощание разных благ и пообещав через два дня обязательно заглянуть, мы покинули гномью обитель.

Имея в кармане всего полторы серебрушки, задерживаться в Ирхоне смысла не было. Вика с Лисенком это понимали, поэтому, когда я объявил о том, что мы идем к ближайшим воротам, лишь вздохнули печально, заставив меня ухмыльнуться. И зачем так расстраиваться? Вот лично я доволен – всего за пару часов нам удалось разобраться со всеми намеченными делами. А что не удалось купить кучу шмоток и всего прочего – не беда. Сходим за оставленным неподалеку добром, разживемся деньгами и вскоре обязательно наверстаем упущенное!