Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






История хвостатой





 

Бесплодная каменистая плешь закончилась быстро. Не прошло и часа, как моя стая оказалась в царстве буйной растительности. Да‑да, именно стая. С легкой подачи Мурки я стал думать о спутниках именно так, отвергнув привычные понятия вроде отряда или команды. Может, это было и глупо, но специфическое мышление мариланы пришлось мне по душе. А еще, черт возьми, мне нравилось ощущать себя в роли вожака, и отказать себе в маленьком удовольствии я не мог. Хотя делиться своими мыслями с остальными не спешил. Кто знает, как отреагирует Вика на то, что про себя я называю ее не иначе как своей самкой?

Первое время котята, получившие от хозяев море положительных эмоций, носились вокруг нас, как угорелые. Несколько раз, заметив неподалеку каких‑то мелких грызунов, они демонстрировали мне и гордившейся достижениями своих воспитанников Мурке превосходные охотничьи навыки, но по большей части просто нарезали круги, гоняясь друг за другом. Однако меня забавляли не столько кошачьи игры, сколько глупые улыбки, то и дело появлявшиеся на лицах наблюдавших за пушистиками нелюдей. Порой так и хотелось ехидно поинтересоваться у растянувшего губы до ушей Дара, не принял ли он дозу желтого дурмана, но я опасался ненароком обидеть счастливого Ушастика и лишь посмеивался втихомолку.

Вскоре пушистики притомились, успокоились и, подражая матери, принялись неторопливо вышагивать рядом с нами. Вика с Даром тоже спустились с небес обетованных на грешную землю и решили продолжить методичное штудирование справочника, так как наш завтрак откладывался на неопределенный срок по причине отсутствия на горизонте дичи сколь‑нибудь крупнее крысы. Мое пустое брюхо с каждым пройденным километром все сильнее убеждало меня устроить привал и поглядеть, что там осталось от наших запасов, но я продолжал упрямо надеяться на лучшее. И не зря – когда я уже был готов отказаться от мысли об ароматном шашлычке, Мурка сообщила, что чует доносящийся со стороны густых кустов запах добычи.

Прервав Ушастика, в красках и с небывалым увлечением описывающего морщившейся орчанке очередной особо отвратительный вид местных тварей, я заставил его взглянуть в указанном направлении. И только после того, как эльф заявил, что видит там ауру крупного зверя, позволил марилане поохотиться. Благодарно мурлыкнув, большая кошка быстрее молнии метнулась к кустам и с громким треском вломилась в заросли. Дикий визг раненой жертвы сменился звуками возни, а вскоре довольная Мурка притащила убитого молодого кабанчика, ниспосланного нам самим провидением.

Мясо хряка оказалось на диво нежным и сочным. Правда, хворост для костра пришлось собирать неоправданно долго, но шашлычок в итоге получился – пальчики оближешь. Его мы уминали под завистливыми взглядами наших кошек. Завистливыми потому, что присоединиться к нам они были просто не в состоянии – пока мы возились с костром, устраивая на нем хитроумную конструкцию из веток с нанизанными на них ломтиками мяса, мариланы банально обожрались, оставив от добычи одни косточки. Что, впрочем, не помешало им с тоской провожать каждый горячий, истекающий жиром, приправленный солью и специями кусочек ароматной свининки, исчезавший в наших ртах.

Понятное дело, после такого сытного завтрака куда‑то топать было лень. Не желая выглядеть садистом в глазах остальных, я отвел стаю под одинокое раскидистое дерево, способное спрятать нас от палящего солнца, и объявил тихий час. Налопавшиеся и с трудом передвигавшие лапами котята отрубились моментально, Дар с бессонной ночью за плечами последовал их примеру. Мурка тоже улеглась в теньке, а мы с Викой отыскали карту в ее сумке и приступили к изучению.

Надо сказать, этот помятый и изрядно потрепанный кусок плотной бумаги меня не порадовал. На нем изображалась только малая часть приграничья, охватывающая четыре города и небольшой участок Проклятых земель, в который даже не входила обитель служителей Ахета, откуда я начал свои странствия. Нет, карта не была абсолютно бесполезной. Первый пояс, выделенный жирной линией, изобиловал ценными пометками, обозначающими укрытия, действующие колодцы, излюбленные места обитания тварей и тому подобное. Второй от него не сильно отставал, но вот земли Империи, которые в данный момент интересовали меня больше всего, оказались пустыми. Там отыскалась только пара точек – крупных деревень, поставленных, надо понимать, для ориентира, хотя, по словам Вики, поселков, живущих поставками продуктов в вольные города, должно быть до фига и больше.

Честно признаться, я особо не надеялся с помощью карты отыскать местечко, пригодное для нашего проживания, понимая, что никто не станет скрупулезно наносить на нее заброшенные деревеньки. Я лишь хотел определить ближайший к Страду населенный пункт, в котором можно начинать осторожные расспросы на тему жилья. В городе этим заниматься нельзя – поползут слухи, способные взбудоражить многих не обремененных моральными ценностями искателей, которые, узнав о моих намерениях обосноваться неподалеку от приграничья, сразу же отправятся в гости. И отнюдь не с целью поздравления с новосельем, а с понятными намерениями разжиться имеющимся у нас золотишком.

Жаль, идейка не выгорела, и теперь придется просто выйти из западных ворот и поглядеть, куда приведет нас дорога. Спрятав желтоватый пергамент, орчанка предприняла очередную попытку развести меня на подробности встречи с Муркой, но я молча кивнул на спящего Дара, не собираясь дважды повторять одно и то же. Вика разочарованно вздохнула, достала справочник и продолжила загружать в свою прелестную голову сведения о мерзких тварях с заковыристыми названиями. Признав, что и мне не помешало бы освежить память, я, тем не менее, поленился доставать свой талмуд, а вместо этого попытался наверстать упущенные часы сна.

Однако задремать у меня не получилось, хотя тихий шелест листвы убаюкивал и показывал прямую тропинку к местному Морфею. Где‑то с четверть часа я ворочался на жесткой земле, мысленно проклиная мелкие камешки, впивавшиеся в бока, и необычайно жесткую высушенную землю, а потом заметил, что за моими мучениями наблюдает Мурка.

– Тоже не спится? – спросил я у кошки.

Та будто ждала, когда же я, наконец, обращу на нее внимание. Молча поднялась, подошла ко мне и улеглась рядом, преданно заглядывая в глаза. Вновь ощутив исходящее от мариланы амбре, я недовольно поморщился и пробормотал:

– Знаешь, тебе определенно не мешало бы помыться.

А в следующий момент почувствовал чужое, необычайно сильное желание окунуться в чистую прохладную воду. Похоже, Мурка изнывала от жары в своей меховой шубке. Искренне посочувствовав хвостатой и почесав ее за ушком, я уточнил:

– И что же тебя все время останавливало? Ведь неподалеку отсюда есть удобный родничок, да и речка совсем рядом – только лапу протяни. Давно бы пошла и поплескалась в свое удовольствие!

В ответ марилана заявила, что о роднике ничего не знает, поскольку до этой ночи так далеко от своего нового логова не уходила, а в реке и рада бы искупаться, да только ее обитатели не позволяют. В качестве доказательства Мурка передала мне кусочек воспоминаний – стоя на берегу, кошка пытается оторвать от своей лапы парочку вцепившихся в нее карасей, зубки которых оказались достаточно острыми, чтобы прокусить ее шкуру. Скривившись от острой боли, появившейся у меня в сознании вместе с вышеописанным видеорядом, я задумчиво почесал тыковку. Надо же, сколько раз принимал водные процедуры – никогда с подобной напастью не сталкивался! Что это, новооткрытая грань моего невероятного везения или просто моя "попаданческая" тушка не является для местных пираний привлекательной? Эх, вот бы всем тварям Проклятых земель такие вкусы!

– Ладно, не переживай, будет тебе банный день, – пообещал я Мурке и, потакая своему любопытству, попросил хвостатую рассказать о себе.

Когда родилась кошка, я выяснить не смог – не знакомая с арифметикой марилана была неспособна назвать свой возраст. Моя здравая идея подсчитать, сколько смен времен года было на ее памяти, не выгорела. Дело в том, что в лесу ушастиков деревья листву не сбрасывали, так как даже в зимнее время там было довольно тепло, а снег шел лишь на крайнем севере, да и то крайне редко. Наводящие вопросы об изменениях во внешности знакомых Мурке эльфов также оказались бесполезны. Детей в доме ее хозяина не водилось, а над физиономиями взрослых ушастиков время, казалось, не было властно. Во всяком случае, сравнив наиболее раннюю и самую позднюю версию нескольких долгожителей, я никаких отличий не нашел.

Пришлось удовлетвориться предположением Вики, которая, с ухмылкой понаблюдав за моими потугами, сообщила, что большой кошке около двадцати (орчанка от кого‑то слышала, что именно в этом возрасте мариланы способны впервые окотиться). Короче, сейчас Мурка находилась в самом расцвете сил. А история ее началась в питомнике, о котором у кошки остались только приятные воспоминания. Ведь все беззаботное детство подруга провела в увлекательных играх с воспитателями или другими котятами. После окончания обучения к ней привели эльфа, который стараниями какого‑то мага превратился в хозяина и забрал кошку с собой.

По словам мариланы, в логове ушастого было скучно. Эльф не желал бегать с ней наперегонки, охотиться или рвать набитые соломой чучела, а заставлял охранять свои владения, сидеть рядом на приемах и рассказывать об эмоциях его собеседников, а иногда навязывать свои (вроде уважения или легкого опасения, благоприятствующих принятию ими верных решений). Другие кошки, с которыми изредка пересекалась Мурка в домах долгожителей, видя в ней глупого котенка, общаться не желали, а прочие обитавшие в логове хозяина ушастые, хотя регулярно кормили, мыли и вычесывали шерстку, но на контакт не шли. В общем, неудивительно, что марилана с каждым днем все глубже погружалась в пучину тоски, рискуя в любой момент захлебнуться.

Единственной причиной, удерживающей Мурку на плаву, являлась навязываемая меткой любовь к хозяину. Именно она стала тем спасательным кругом, что позволял хвостатой изредка выныривать на поверхность за живительным глотком воздуха… Да что меня все на морскую тему тянет‑то? Однако это плавсредство для утопающих оказалось плохоньким, поскольку любовь была неразделенная. Эльф не удостаивал кошку ласки, не делился с ней теплыми эмоциями, не разговаривал. Он лишь отдавал приказы и даже не хвалил за их быстрое выполнение. Одним словом – урод! Я бы еще понял, если бы от страданий кошки эльф получал удовольствие, так ведь нет! Он просто обращался с Муркой как с неодушевленным предметом, вещью, не имеющей права на чувства, чем морально уничтожал кошку.

Может показаться, что я преувеличиваю, но это не так. Все, абсолютно все звучавшие в моем сознании слова и проносившиеся перед глазами картинки воспоминаний подруги буквально сочились грустью, унынием и серой безнадегой. Черт возьми, да если бы у меня была такая жизнь – я бы повесился на второй месяц, а Мурка барахталась в этом тоскливом болоте годами! Пыталась притерпеться к окружающему ее вакууму, находила прелести в наблюдении за поведением ушастиков, придумывала для себя игры… короче, старалась всеми силами отвлечься от мысли, что лучше бы ее никогда не забирали из питомника. Ведь даже радость служения не могла справиться с преследовавшей марилану скукой.

Не выдержав, я взял рекламную паузу и долго гладил кошку, прикрывшую глаза и тихонько мурлыкавшую от удовольствия. Теперь‑то ясно, отчего Мурка поначалу так прохладно отнеслась к моим прикосновениям! За столько лет отвыкнув от ласки, она не сразу вспомнила, что это вообще такое, и как на нее нужно реагировать. А сейчас природные инстинкты взяли свое, о чем свидетельствовали чувства кошки, отголосками которых я без зазрения совести наслаждался, размышляя, не помурлыкать ли нам дуэтом. Но интересно, подобное отношение к хвостатым у эльфов считается нормой, или только Мурке не повезло с хозяином? Судя по Дару, второе предположение ближе к истине.

Спустя некоторое время я снова улегся, положив руку под голову, а марилана продолжила рассказ. Эмоциональный фон ее воспоминаний, слава богам, вернулся в норму, и я смог спокойно воспринимать информацию, не отвлекаясь на острое чувство жалости. Выговорившись, Мурка помчалась по своей истории галопом, за пяток минут пересказав события лет так пятнадцати (хотя лично я бы ограничился всего двумя словами – скука смертная). Но последующий период принес в жизнь хвостатой много разнообразия. Непонятно по какой причине хозяин кошки из домоседа превратился в путешественника, начал мотаться по эльфийским лесам из конца в конец, беседовал с ушастиками самых разных профессий, о чем‑то договаривался, что‑то покупал, кому‑то отдавал приказы. Появилась у него и собственная команда, состав которой периодически менялся.

К слову, чем именно занимался ушастый, так и осталось для меня загадкой. Дело в том, что от Мурки ускользал смысл подслушанных ею разговоров. Спросите, как так получалось? Ну, во‑первых, собеседники ее хозяина не носили толмачей. Да, не удивляйтесь, несмотря на то, что все население эльфийского королевства разговаривало на одном языке, такие амулеты существовали, применяясь, главным образом, для облегчения контакта ушастых с мариланами, которым еще в питомнике прививали соответствующий навык. Во‑вторых, своеобразие эльфийской речи значительно осложняло ее восприятие, и даже реплики, произнесенные хозяином, по большей части, не вызывали понимания у кошки, поскольку не соотносились с известными ей понятиями. А в‑третьих, Мурка не видела необходимости в том, чтобы разбираться, о чем толкуют двуногие. У нее имелись свои приказы, которым нужно было уделять внимание, а излишним любопытством кошка не страдала.

Некоторое время после того, как хозяин хвостатой заболел страстью к перемене мест, путешествия были тихими и безопасными, но дальше Мурке приходилось все чаще применять полученные в питомнике и подзабывшиеся за ненадобностью бойцовские навыки. Случилось несколько покушений, закончившихся гибелью наемных убийц от когтей и клыков мариланы, один разбойничий налет, пару раз эльф отправлял кошку в логова своих врагов с приказом о ликвидации, а на одной из деловых встреч, прошедшей не совсем успешно, защищая ушастого, она убила своего сородича.

Все эти приключения хотя и оставили на шкуре моей подруги едва заметные шрамы, но помогли вынырнуть из трясины скуки и снова ощутить привкус жизни. Марилана в кои‑то веки почувствовала себя нужной, однако продлилось это недолго. В какой‑то момент довольство "походным" существованием сменилось неким странным ощущением, которое заставило Мурку потерять сон и аппетит, стать нервной и раздражительной. Перемены в поведении кошки не укрылись от внимания эльфа, который был крайне разочарован несвоевременным пробуждением ее основного инстинкта, но все же отвел хвостатую в ближайший заповедник и позволил провести там несколько дней, наслаждаясь вниманием противоположного пола.

Наблюдать краешком глаза за жизнью на землях диких марилан было любопытно. Судя по воспоминаниям Мурки, у лесных кошек существовала довольно развитая общественная структура с иерархической лестницей, во главе которой находился совет старейшин. Он следил за соблюдением законов и решал возникающие проблемы в жизни населения заповедника. Так что, по сути, дикие мариланы оказались не такими уж и дикими. У них даже город свой имелся! Правда, мою подругу в него не пустили, но даже то, что она успела заметить издали, впечатляло.

В окруженной кольцом невысоких холмов низине, совсем рядом с чудным озерцом, в котором отражалось небо, в художественном беспорядке были разбросаны разнокалиберные простенькие шалашики из веток и листьев, а также нечто, очень напоминающее гигантские птичьи гнезда. Первые, само собой, располагались на земле, отвоевывая пространство у пышных кустов, украшенных цветами, вторые устроились на нижнем ярусе огромных деревьев, являющихся самым распространенным видом вечнозеленой флоры эльфийских лесов. Все вместе это выглядело очень колоритно и необычно.

К сожалению, на этом интересная информация о диких, но крайне симпатичных (по заверениям Мурки) обитателях заповедника иссякла, поскольку подробности сексуальных похождений хвостатой мне были до лампочки. Кроме того, воспоминания моей подруги снова начали приобретать эмоциональный окрас. Правда, иного характера, но аналогичным образом мешающий мне нормально соображать. В общем, едва не набросившись на увлеченную чтением Вику, я попросил подругу пропустить пикантные эпизоды и перейти к моменту возвращения из заповедника. Мурка была несколько разочарованна, так как считала время, проведенное с дикими котами, лучшим периодом своей жизни, но мою просьбу выполнила.

Я не представляю, как устроена память больших кошек, но уверен в одном – от человеческой она существенно отличается. Возможно, мариланы осознанно хранят в ней только яркие события своей жизни, а может, с течением времени из более ранних пластов их воспоминаний каким‑то образом удаляются неиспользуемые фрагменты, освобождая место для новой информации. Иначе не объяснишь, отчего форма повествования Мурки резко изменилась. Если раньше в моей голове мелькали лишь отрывочные эпизоды, нечеткие картинки, а нередко звучала и обычная речь, то теперь на меня в буквальном смысле обрушился поток воспоминаний.

Такого я не ожидал, и поначалу даже не пытался его анализировать, а всеми силами старался не растворится в нем. И дело тут вовсе не в объемах получаемой информации (уверен, я смог бы принять и не такое), а… как бы получше объяснить… Я словно стал Муркой со всеми втекающими и вытекающими! Я не просто чувствовал ее эмоции и просматривал черно‑белый фильм, а воспринимал весь комплекс испытываемых кошкой ощущений, включая тактильные, обонятельные и прочие, какие там еще остались. Скажете – и что такого? А представьте, каково это – внезапно ощутить свой хвост, на который прицепился репей, или меж делом осознать, что на четырех конечностях бегать намного удобнее, или почувствовать, что окружающий мир насыщен невероятным количеством запахов, которые многое могут сообщить?

Не мудрено, что я долго приходил в себя, прежде чем сумел абстрагироваться от всех "прелестей" кошачьего существования и сосредоточиться на происходящих с Муркой событиях. Если коротко, хозяин и несколько "членов его стаи", дожидавшиеся хвостатую в одном из постоялых дворов неподалеку от заповедника, после возвращения нагулявшейся мариланы в спешном порядке двинулись к западной границе королевства. (Это с арифметикой у Мурки проблемы, а вот с географией – нормалек! И вообще, мне бы такое чувство направления!) По пути к ним присоединились пара "других вожаков со своими двуногими защитниками" и троица "полных силы охотников, умеющих убивать добычу на расстоянии" – именно так кошка думала о магах.

Достигнув приграничья, этот отряд остановился в небольшом городке. Там состоялся совет, где хозяину Мурки были отданы какие‑то приказы одним довольно странным ушастым. Нет, внешне этот эльф был милым и симпатичным, с неизменной дружелюбной улыбкой на физиономии, но в эмоциональном плане воспринимался мариланой как явная угроза. Кстати, хозяину он тоже не понравился. Но еще больше ему не понравились полученные инструкции. Долгие споры и возражения ни к чему не привели, и сразу после совета отряд, пополнившись двумя выделенными странным эльфом провожатыми, двинулся дальше. В Проклятые земли.

Надо заметить, я далеко не сразу понял, что приграничный городишко являлся последним островком цивилизации, за которым начинался ад, и лишь когда на ушастых с завидной регулярностью принялись нападать до боли знакомые твари, сложил два и два. Путешествие по наполненным тысячами голодных хищников, ядовитых гадов и прочих мерзопакостных созданий землям длилось не один день. Несмотря на амулеты, скрывающие ауры магов, столь многочисленный отряд все равно привлекал внимание всяческой плотоядной живности, так что скучать эльфам не приходилось. Чем дальше забирались ушастые, тем чаще им приходилось доставать оружие, а Мурке обнажать клыки и выпускать когти.

В особо сложных ситуациях на помощь приходили маги. Воспоминания кошки позволили мне понаблюдать за их действиями и оценить возможности мастеров жизни, которые, не скрою, внушали уважение. К примеру, был момент, когда вырвавшейся из земли зеленые лианы за пару секунд обвили тушки десятка напавших на отряд волков, после чего с легкостью задушили серых. Или еще эпизод – полдюжины пауков, выбежавших из окутанной паутиной рощи и размерами самую малость уступающих той многоногой твари, с которой повстречался я, подчиняясь небрежным жестам седовласого эльфа, взлетели в воздух и со всего размаху хряпнулись об землю. Причем удары были такой силы, что панцири гипертрофированных насекомых лопались с громким противным треском. Но особенно меня впечатлило зрелище ликвидации наткнувшегося на отряд Кинг‑Конга – после пристального взгляда одного из магов брюхо твари взорвалось, едва не окатив эльфов брызгами темной крови и ошметками кишок.

Сколько ушастые топали по Проклятым землям, я точно не скажу. Судя по воспоминаниям Мурки, не одну неделю. Несмотря на великолепные навыки бойцов отряда и уже упомянутую магическую поддержку, без потерь не обошлось. Одного из лучников ужалила маленькая змейка, после чего тот, несмотря на лечебный элексир и усилия магов, быстро отбросил копыта. Второго, укушенного каким‑то насекомым, удалось откачать, но передвигаться на своих двоих он был уже не в состоянии. К чести ушастых, они не стали добивать бойца, а сделали носилки в надежде, что тот вскоре оклемается.

Под конец путешествия нападения на отряд участились. Эльфы забыли о том, что такое нормальный отдых, маги перестали экономить силу, а марилане, чтобы уберечь любимого хозяина, приходилось выкладываться на полную катушку. Однако спустя несколько дней почти непрерывной борьбы за выживание отряд пересек некую невидимую границу, за которой начинались безопасные территории. Это меня несколько обескуражило, поскольку, по моим прикидкам, к этому времени ушастые должны были достигнуть Зоны – если верить слухам, самого страшного места Проклятых земель.

Но странности только начинались. Через некоторое время эльфов встретили их сородичи, которые отвели хозяина Мурки с остальными в большой полуразрушенный город и помогли им устроиться, забрав так и не очухавшегося укушенного (надо думать, на лечение). Пару дней путешественники только и делали, что отсыпались, после чего хозяин Мурки начал действовать. Я так понял, его направили на Проклятые земли с заданием проинспектировать данное глубоко законспирированное эльфийское поселение, поскольку, возобновив силы, ушастый принялся шататься по городу, детально изучая его хозяйство.

В компании одного‑пары сопровождающих из числа местных обитателей он рассматривал лаборатории, как две капли воды похожие на ту, что я видел в Ирхоне, питомники с клетками, в которых находились десятки крепких клеток и вольеров с жуткими тварями, по большей части не упомянутыми в справочнике искателей, склады с грудами разного рода барахла – от оружия с доспехами до посуды из драгоценных металлов, посещал иные достопримечательности. К слову, в числе последних присутствовала даже библиотека, больше похожая на пункт приема макулатуры, так как основная часть книг была небрежно свалена в огромные пыльные кучи.

Мурка ходила по городу вместе с хозяином, обеспечивая его безопасность. Хотя особой необходимости в ее присутствии не было. Не знаю, каким макаром эльфам удалось этого добиться, но на подконтрольную им территорию твари не забредали, а все те, что имелись, сидели под надежными замками. Возможно, немаловажную роль в этом сыграли те самые стражи, одного из которых Дар деактивировал на моих глазах. В общем, кошка незаметной тенью следовала за ушастиком и в какой‑то момент попалась на глаза начальнику питомника. А тот проявил в отношении Мурки прямо‑таки нездоровый интерес, восторга у кошки не вызвавший. После приказа хозяина марилана позволила эльфу себя осмотреть, вот тогда и выяснилось, что животновода‑энтузиаста интересует не сама хвостатая, а ее брюхо, изрядно потяжелевшее в последнее время.

Начальник питомника враз позабыл про своих тварюшек, бесновавшихся за толстыми прутьями, и принялся слоняться за беременной Муркой, действуя на нервы ее хозяина. Последний вскоре закончил свою инспекцию, осмотрев все, что только можно, включая местную кухню и сортир. Пора было собираться домой, однако заведующий всем этим хозяйством хмурый эльф приказал ушастому задержаться. Видимо, начальник питомника, вознамерившийся дождаться рождения котят, сумел подобрать нужные слова, а у хозяина Мурки то ли аргументы закончились, то ли просто должность была скромной и не давала возможности возразить.

Ушастого вынужденная задержка не радовала, и кошка в полной мере ощущала его раздражение, с каждым новым днем становившееся все сильнее. Видимо, эльф рассчитывал принять участие в каких‑то событиях у себя на родине, а может, просто обиделся на то, что его желание никто в Проклятых землях не намерен принимать во внимание. Хозяин Мурки злился, упрекал верную марилану, но в итоге примирился с неизбежностью бессмысленной потери большого количества времени. Несколько дней он провел в своих покоях, плюя в потолок, потом попытался найти что‑нибудь интересное среди старых томов в библиотеке, но вскоре разочаровался в собранной макулатуре и решил поохотиться.

Мурка данному обстоятельству обрадовалось. И хотя ее большое брюхо отбивало всякое желание гоняться за дичью, рождая мысли о мягкой подстилке, видеть любимого хозяина полным жизни и ощущать его азарт вместо привычного раздражения было приятно. Первые вылазки оказались удачными. Эльф в компании пары своих бойцов, аналогично маявшихся от скуки, а потому без раздумий пожелавших присоединиться к мужской забаве патрона, отправлялись к границе владений ушастых и расстреливали из луков первую показавшуюся на глаза тварь. Потом этого показалось мало, вылазки стали более продолжительными. Несмотря на реальную опасность, ушастики уходили все дальше от города, а луки со стрелами все чаще сменяли клинки.

Эти прогулки заведующему эльфийским хозяйством не пришлись по душе. Едва узнав о них, он вызвал хозяина Мурки на ковер и отчитал за безрассудство и безответственность. Но эффект эта нотация принесла прямо противоположный. После разноса разъяренный эльф с товарищами сделал новую вылазку, оказавшуюся последней. Горе‑охотникам не повезло нарваться на сладкую парочку каких‑то монстров, внешний вид которых напоминал одновременно и раптора, и лягушку. Размерами мутанты не превышали двух метров, но оказались быстрыми и невероятно живучими – стрела, угодившая в голову одному уродцу, не заставила того даже почесаться. Возможно, окажись тварь одна, с помощью Мурки эльфам удалось бы ее завалить, но справиться с двумя одновременно ушастики не смогли. Они просто растерялись, видя, что стрелы не причиняют дино‑лягухам вреда, а те использовали эту заминку, чтобы зайти с двух сторон и синхронно атаковать добычу.

Схватка вышла скоротечной, но жаркой. Мурке удалось уклониться от когтей одного мутанта, после чего запрыгнуть ему на загривок и с большим трудом прокусить покрытую горькой слизью и крупными бородавками шкуру. Мощный рывок – и вот уже на шее хищника глубокая рана, из которой толчками выплескивается кровь. Правда, умирать уродец не собирался. Развернувшись на месте, ловко стряхнул с себя кошку и тут же ударом лапы снес башку эльфу с парой мечей. И лишь вторая атака мариланы, после которой горло твари превратилось в лохмотья, заставила ее упасть на землю и забиться в предсмертных конвульсиях.

Тем временем вторая жаба‑переросток расправлялась с остатками отряда. Как умер лучник, даже не успевший отбросить оказавшееся бесполезным оружие и вытащить кинжал, я не увидел. Только заметил валявшееся на траве окровавленное тело, скрюченными пальцами вцепившееся в лук с порванной тетивой. А мечник потерял голову, исчезнувшую в пасти монстра, успев перед смертью удачным ударом отчекрыжить твари правую лапу (то ли промазал, целясь в шею, то ли привык к доселе полностью оправдывающей себя тактике).

Хозяин Мурки, видя гибель своего отряда, поступил благоразумно – попытался отступить. Вот только ему лучше было бы рухнуть на землю и потихоньку отползти в сторонку, а не драпать во все лопатки, привлекая внимание покалеченной твари. И не удивительно, что та, заметив убегающую добычу, бросила обезглавленное тело и кинулась за ней. Марилана, отпрыгнув на безопасное расстояние от агонизирующего хищника, увидела именно этот момент и кинулась на выручку хозяину.

Но не успела. Не хватило каких‑то долей секунды. Не сделало погоды и то, что эльф в последний миг в отчаянной попытке спастись метнулся вправо. Монстр махнул своим длинным хвостом, и подброшенное мощнейшим ударом тело ушастика взмыло в воздух. Уж не знаю, это ли привело к смерти последнего охотника‑неудачника (я слышал, как жалобно хрустнули его кости), или душа самонадеянного долгожителя отлетела в загробный мир уже после приземления (когда бесчувственное тело ударилось об остатки каменной стены), но это и не важно. Главное – гад подох, туда ему и дорога!

Надо сказать, зрелище его бесславной кончины вызвало у меня глубочайшее удовлетворение, а вот сцена расправы с покалеченным монстром такого чувства не породила. Разъяренная Мурка довольно быстро растерзала его, но при этом получила несколько глубоких царапин на боку, оказавшихся крайне болезненными. Убедившись, что тварь больше не поднимется, марилана поспешила к хозяину, распластавшемуся на булыжниках без движения. Отсутствие дыхания, сердцебиения и глубокая окровавленная вмятина на виске, оставленная каким‑то осколком камня, ясно говорили о том, что ушастик уже не встанет, однако кошка, тщательно вылизав лицо хозяина, улеглась рядом, твердо решив дождаться его пробуждения.

И дождалась‑таки! С наступлением ночи, когда затянувшиеся царапины Мурки перестали ныть, эльф зашевелился, вызвав море радости в сознании кошки, а спустя некоторое время даже сумел подняться на ноги. Вот только при этом длинноухий вел себя очень странно. Не обращал никакого внимания на вертевшуюся рядом счастливую кошку, не отдавал приказов, не испытывал эмоций. Словно сомнамбула, он поковылял прочь с места схватки, бросив тела своих товарищей, парочка из которых тоже начали слабо подергиваться. Марилана, давно привыкшая к тому, что хозяин никогда не объяснял мотивы своих поступков, последовала за ним.

Сопровождаемый Муркой зомбак топал несколько суток, периодически то замирая на месте, то резко меняя направление движения. За это время он успел далеко отойти от облюбованного эльфами мертвого города и повстречался с десятком опасных тварей, с которыми расправилась продолжавшая выполнявшая роль телохранительницы кошка. Да, несмотря на то, что магическая связь больше не работала, марилана все еще видела в ожившем мертвеце того, кто был смыслом ее жизни. Хотя и сильно удивлялась странностям в его поведении.

Первый звоночек прозвенел, когда мутации пробудили в зомби голод. В роли своей добычи он выбрал, конечно же, Мурку – а зачем далеко ходить? Кошка была в шоке, когда хозяин сперва принялся ее обнимать, а потом попытался вцепиться зубами в загривок. Прокусить шкуру хвостатой мертвый эльф не смог (не так долго он пробыл на Проклятых землях, чтобы обзаводиться шикарными клыками уже через несколько дней после смерти), но приятного все равно было мало. Некоторое время понаблюдав за его потугами, кошка выскользнула из объятий. Зомбак предпринял новую попытку, натолкнувшую Мурку на мысль, что хозяин проголодался. Свежеубитый саблезубый тушканчик, доставленный кошкой, был быстро съеден, после чего путешествие странной пары продолжилось.

Вторым звоночком стало изменение запаха, весьма смущавшее мою подругу. Надо сказать, к этому времени она порядком вымоталась, не имея возможности нормально отдохнуть. Зомби‑то не спят, а короткий, урывками по пять‑десять минут, сон в те моменты, когда мертвец замирал на месте или занимался принесенной мариланой дичью, был больше похож на изощренную пытку. А прозрение наступило неожиданно. Многодневный недосып привел к тому, что однажды Мурка выключилась прямо на ходу. Когда к ней вернулось сознание, посвежевшая кошка кинулась догонять хозяина и нашла его на полянке, доедающим крупную ящерицу. По всей видимости, эта ящерка только раздразнила аппетит мертвеца, поскольку, увидев Мурку, он с яростным хрипом кинулся на нее.

Именно в тот момент хвостатая впервые за долгое время почувствовала всплеск чужих эмоций, которые принадлежать хозяину точно не могли. Ведь благодаря метке кошка всегда воспринимала чувства эльфа как нечто родное, а сейчас ощущения были совсем иными. Как будто рядом находилась одна из тех тварей, что изредка пытались нападать на движущийся по Проклятым землям отряд. А когда мертвец вцепился в нее своими острыми клыками, Мурка наконец‑то осознала, что хозяина больше нет. Имеется лишь монстр, в которого он превратился. (Не удивляйтесь, марилана оказалась достаточно разумной, чтобы это понять.)

Последовавшую за прозрением схватку я видел ранее, но не захотел прерывать поток воспоминаний подруги. И не пожалел – в этот раз никакого лихорадочного мелькания картинки не было, я успевал подмечать все детали расправы с зомби и даже не ощущал запредельной скорости движений Мурки. Может, потому что теперь я был не наблюдателем, а полноценным участником событий, пусть и не способным повлиять на происходящее. Я чувствовал напряжение в своих мышцах, ощущал, как из мягких подушечек на лапах выдвигаются острые когти, сплевывал наполнившую рот мерзкую вязкую кровь разорванной твари…

После схватки Мурка погрузилась в тяжелую депрессию. Лишившись цели существования, она не представляла, как жить дальше, и долго не могла решить, стоит ли. Окажись на ее месте любая другая кошка – наверняка последовала бы за хозяином, но моей подруге повезло. Во‑первых, специфическое отношение эльфа сильно подточило ментальные установки, навязанные ей магической меткой. Во‑вторых, условия гибели хозяина оказались необычными, и никакой вины за собой кошка не ощущала – она честно спасла своего ушастого, и не считала себя причиной того, что после пробуждения он стал другим. В‑третьих, усталость, накопившаяся за эти дни, притупила ощущения, и чувство потери было не таким сильным.

Кроме всего перечисленного на горизонте замаячила иная проблема, требовавшая внимания – тяжелое брюхо. Природные инстинкты настоятельно требовали найти надежное и безопасное логово, чтобы дождаться там рождения котят, и Мурка не могла им сопротивляться. Поскольку марилана росла и воспитывалась в цивилизации, у нее не возникло мысли отрыть себе нору, соорудить гнездо или шалашик, в каких жили дикие. Вместо этого хвостатая отправилась искать какой‑нибудь населенный пункт. Возвращаться во владения к эльфам она не хотела – материнский инстинкт подсказывал, что начальник питомника планирует причинить вред котятам.

Изучая окрестности, она наткнулась на пустой город, который в скором времени попался на моем пути. Это был не идеальный вариант, но Мурка чувствовала, что времени до появления малышей осталось мало, убедилась, что рядом достаточно дичи, и прекратила поиски. Тем более, удобное логово обнаружилось без особого труда, а большинство обитающих в городе тварей оказались уязвимы для ментального воздействия и угрозы не представляли. Рождение котят окончательно отодвинуло воспоминания о хозяине на второй план, а мое неожиданное появление и вовсе сделало их малосущественными.

Помнится, я предположил, что Мурка заметила меня задолго до того, как я увидел ее, но это не так. Хвостатая за несколько недель привыкла к тому, что обитающие в городе хищники к ней не лезли, еще и обильный ужин давал о себе знать, погружая кошку в состояние блаженной полудремы, так что пришельца она обнаружила, лишь когда тот без приглашения вошел в комнату. Сперва Мурка подумала, что ее нашел кто‑то из стаи ее хозяина, поэтому не проявила агрессии, но когда не смогла идентифицировать исходящий от незнакомца запах, зарычала. Как учили в питомнике. Ведь внешность пришельца говорила о том, что он является человеком, а люди были врагами.

Однако дальнейшее заставило Мурку усомниться в своем выводе. Дело в том, что, увидев кошку, я не испугался, не бросился прочь и не попытался на нее напасть. Не так вели себя все встреченные мариланой люди. Они боялись, ненавидели и желали убить, причем даже после того как по просьбе воспитателей хвостатая посылала им дружелюбные эмоции. Злились, когда хвостатая догоняла их в лесу, старались причинить ей боль своими железками, кричали и шипели, когда кошка хотела с ними поиграть… В общем, тупые создания! Я вел себя иначе. В моем разуме отсутствовал страх перед хищницей и более того, на него невозможно было повлиять!

Да, желая, чтобы незваный пришелец покинул ее логово, Мурка попыталась внушить ему ужас, но это не удалось! Сознание странного человека было закрыто и не реагировало на усилия мариланы. Хотя кошка понимала – перед ней не безмозглое порождение Проклятых земель, поскольку, если прислушаться, в разуме гостя можно было уловить отголоски любопытства. Слабые и едва различимые, будто он находился далеко. Это открытие заставило хвостатую задуматься – а не пора ли выпустить когти. Но я успел удалиться прежде, чем марилана перешла к активным действиям

После моего ухода (а точнее, бегства) Мурка долго размышляла над тем, кто я такой, и как ко мне относится. Отыскать и ликвидировать, чтобы в ее отсутствие я не причинил вред котятам, или все же проигнорировать, как стаю собак, обосновавшихся на другом конце города, глупых обезьян, давно не рискующих приближаться к ее логову, или вонючих двуногих, хаотично слонявшихся по улицам в поисках добычи. В конце концов подруга решила отнести меня к рангу эльфийских слуг. Те, в основной своей массе, тоже не боялись кошку, лишь изредка проявляя к ней тщательно скрываемый интерес.

На следующий день я принес свежее мясо, тем самым укрепив догадку мариланы. Вот потому после того, как я выказал желание остаться в логове, марилана не стала возражать. Правда, долго размышляла, отчего этот "странный слуга" не воспользуется амулетом и не поговорит нормально, вместо того, чтобы надеяться, что кошка уловит его слабые эмоции. Предположив, что я просто потерял такую нужную в хозяйстве вещь, Мурка смирилась с моим присутствием, а обнаружив, что я не намерен причинять котятам вред, доверила роль защитника‑воспитателя.

Думаю, нет смысла повторно описывать нашу жизнь в мертвом городе, да и взгляд мариланы на события не сильно отличался от моего. Скажу лишь, что в те дни Мурка окончательно свыклась с мыслью, что можно прожить и без хозяина, начала ощущать уверенность в завтрашнем дне… Когда я ушел, все изменилось. Как выяснилось, вместе со мной пропала та важная составляющая кошачьей жизни, отвечающая за комфорт. Несколько дней хвостатая не находила себе места, отчаянно надеясь, что я решу вернуться, но потом встряхнулась и сосредоточилась на котятах. Вспомнив, как в свое время обучали ее, она тренировала быстро подрастающих малышей, развивая их ловкость и координацию, рассказывала об общих принципах мироустройства, учила пользоваться слухом и обонянием.

Так проходили дни, недели. Когда Мурка решила, что котята достаточно подготовлены, она взяла их на первую охоту, оказавшуюся весьма удачной. На беду, этот успех вскружил котятам голову, и на следующий же день, воспользовавшись отлучкой матери, они сами выскользнули из города и повстречались с крокодилом. Итог – один сорвиголова был съеден, а второму удар массивного хвоста серьезно повредил лапу. Трагедия вынудила Мурку пересмотреть свои мысли по поводу безопасности окружающих земель и привела к решению отправиться куда‑нибудь в более спокойный район. К примеру, на другой берег реки.

Сказано – сделано, через несколько дней марилана с котятами была на первом поясе, а вскоре нашла удобную нору. Все это время она старательно избегала встречи с людьми, в которых уверенно опознавала жалких существ, ничем не отличавшихся от тех, на ком она отрабатывала навыки эмпатического воздействия. Но от судьбы не уйдешь. Один из котят сильно прихрамывал после знакомства с большой рептилией и потому частенько, пока Мурка с остальными охотилась, оставался в логове. И вот однажды, вернувшись с добычей, марилана его не нашла, зато обнаружила мерзких людишек, что развели костер неподалеку…

После гибели второго котенка кошка удвоила осторожность, регулярно обходя территорию, чтобы не пропустить появления у логова еще одной команды искателей. Покидать уютную нору она не собиралась – эти земли изобиловали дичью, и маленькая кошачья стая не испытывала недостатка в свежем мясе. Кроме того, забираться дальше на запад означало увеличить вероятность случайных столкновений с людьми, которые были много опаснее местных хищников. Новая тактика принесла плоды, двуногие больше не доставляли неприятностей, да и прочие беды обходили кошек стороной.

А в одну из ночей нечто побудило Мурку изменить маршрут обхода и зайти на каменистую плешь, располагавшуюся на самой границе исследованных территорий. Вскоре выяснилось, что этим "нечто" являлся слабый, еле различимый, но смутно знакомый запах…

 

Date: 2015-07-11; view: 309; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.007 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию