Евангелие Псевдо-Матфея. 4 page

Митр. Антоний Сурожский. С. 40–41.

Более слабый, чем жестокий, Антипа не хотел смерти Крестителя.

Э. Ренан. С. 120.

Зато нисколько не колебалась Иродиада, которая задалась злобной целью — так или иначе умертвить его.

Ф. Фаррар³. С. 118.

Случай скоро представился.

А. Лопухин. С. 313.

На долю Антипы выпало счастье, отнюдь не обычное для других вассалов Тиберия, именно, что он занимал свой престол более 30 лет. Подобно своему отцу, он имел обыкновение торжественно справлять как годовщину своего восшествия на престол, так и день своего рождения, великолепным пиром. Как раз теперь именно настало время для подобного празднества, и приглашение на великолепное пиршество по этому случаю было разослано всем военачальникам, заведывавшим войсками в Махере, вождям соседних племен и высшему обществу, в которое входили все главнейшие вельможи, военачальники и старейшины галилейские. Пир, устроенный в том же замке Махер, в подземелье которого томился великий пророк, конечно, был на славу, со всею роскошью богатства и царской пышностью, и вообще, очевидно, был одним из тех пиров, которые были подражанием развращенным обычаям времен Римской империи, где чревоугодие и сластолюбие не знали границ.

А. Лопухин. С. 313–314.

Все они собрались в одной из тех великолепных, украшенных мрамором палат, (столь подробно описанных иудейским историком), в которой огромная золотая канделябра бросала яркий свет на золоченые карнизы, светлые фрески и богатейшую посуду.

Ф. Фаррар³. С. 120.

Слухи об этих пиршествах доходили даже до Рима, и римский сатирик Персий в одной из своих сатир делает замечание о таком празднестве по случаю «Иродова дня». Он описывает, с каким блеском иллюминовались окна дворца и обвешивались гирляндами цветов; столы были переполнены всевозможной роскошью, и вино лилось рекой. По этому случаю веселость и ликование достигали наивысшей степени.

А. Лопухин. С. 314.

Когда наступал Ирода день рожденья и роскошные окна

Убирались светильниками, которые, украшенные фиалками,

Изливали облака благовоний, в красном блюде плавала

Вкусная рыба, и в белых сосудах пенилось вино,

Ты молча шевелил губами и бледный молился по субботам.

Но это лишь мрачные призраки, опасности,

Не стоящие разбитого яйца...

Персий. С. 33.

Богатство, изысканная архитектура дворцов, общее стремление Иродов выставить себя напоказ, служили достаточным ручательством, что на этом пиру не было недостатка ни в чем, что только могли предоставить роскошь или царское достоинство. Довольно сказать, что он был похож на те ужасные оргии, которые согласовались с развратными обычаями империи и соединяли в себе римское обжорство с греческой чувственностью. Но коварная Иродиада задумала угостить царя неожиданным и возбуждающим страсти удовольствием, — зрелищем, которое, как ей известно, должно было восхитить гостей Ирода.

Ф. Фаррар¹. С. 172.

В то время были в большой моде пантомимические танцы, и они составляли страсть Иродов, так что еще Ирод Великий устроил в своем дворце особый балетный театр. Роскошный пир того времени не считался полным, если он не заканчивался какой-нибудь вакхической пляской. На этот раз подобную заключительную пляску исполнила падчерица Антипы Саломея, которую ее мать, вопреки обычаям, нашла возможным ввести в зал пиршества и представить гостям.

А. Лопухин. С. 314.

Она была еще «корасион» — девочка, если только она родилась в 14 г. по Р. Х.

Ф. Фаррар³. С. 120.

Танцы доведены были до высокой степени совершенства. Танцовщица не говорила, а олицетворяла какую-нибудь сцену жестами, телодвижениями и разными положениями под звуки музыки. Лица обыкновенно при этом закрывались масками, но все другие части тела, особенно руки и ноги оставались свободными для действия. Предметами танца обыкновенно были сцены из мифологии и таким образом, к ужасу строгих иудеев, носили на себе вполне языческий характер. Одежда танцовщицы, подобно тому, как это бывает в теперешних балетах, рассчитана была на то, чтобы с возможно большей выгодой выставить красоту фигуры, хотя она разнообразилась, смотря по характеру представления. Во времена Ирода Антипы на сцене никогда не выступало больше одной танцовщицы за раз, даже когда в исполняемой пьесе выводились оба пола. В первые времена империи женщины никогда не выступали с подобными танцами пред публикой, но они не смущались выступать в качестве танцовщиц в частных собраниях вельмож, как это и было с Саломеей.

А. Лопухин.С. 314–315.

Тетрарх был польщен и тронут...

А. Дидон. С. 375.

В восторге от восхитительной пляски, которой прелестная княжна доставила удовольствие развеселившимся гостям, царь, находясь в винном угаре, дал девушке в присутствии своих гостей необдуманную и глупую клятву, что он, в награду за доставленное ему удовольствие, готов дать ей все, чего только она ни попросит, даже до половины своего царства.

Ф. Фаррар³. С. 121.

Девица с радостью побежала к матери, попросить ее совета, и кровожадная Иродиада злорадно прошипела: проси «головы Иоанна Крестителя».

А. Лопухин. С. 315.

Ирод с ужасом выслушал эту просьбу.

Ф. Фаррар³. С. 121.

...Перед этим неожиданным и ужасным условием проявился весь характер царя: смесь мягкости, доброты, робости и неуместной верности своему слову.

А. Дидон. С. 375.

Голова пророка была принесена на блюде, как самое лакомое кушанье для кипевшей злобой женщины, и сделалась даже предметом низкого и злобного издевательства Иродиады… Блаженный Иероним приводит предание, что Иродиада, утоляя свою кровожадную злобу, иголкой колола язык Иоанну, как бы отмщая ему за обличение. Примеры подобного же издевательства над мертвой головой представляет и древняя гражданская история. Так Марк Антоний приказал положить только что отрубленную голову Цицерона на ту самую трибуну, с которой раздавались обличительные речи оратора; Агриппина издевалась над головой своей соперницы Лоллии Павлины и так далее…

А. Лопухин. С. 316.

Что сделалось с останками пророка, нам неизвестно. Одно из преданий рассказывает, что будто бы Иродиада приказала сбросить обезглавленное тело со стенных зубцов на съедение собакам и коршунам. Но злобную женщину вскоре постигло наказание.

Ф. Фаррар¹. С. 174.

…Ученики пророка взяли его и похоронили и о случившемся рассказали Иисусу.

А. Дидон. С. 376.

Ученики Иоанна взяли обезглавленный труп и похоронили его, и, таким образом, «в тех же самых горах, в которых Израиль искал гробницу своего первого пророка, был похоронен и его последний пророк».

Ф. Фаррар³. С. 121.

…И взял голову Иуханнеса ал-Мамадани, убитого рукой Ирудеса из Себастии, ученик Иасу. И причина его именования ал-Мамадани та, что иудеи принимали у него обряд омовения.

Абу-ль-Фатх.

Самарянская хроника (107-108).

Обезглавленный Иродиадой, он открыл эру христианских мучеников. Он первый засвидетельствовал о новом учении. Люди, ведущие суетную, мирскую жизнь, видя в нем естественного врага, не могли позволить ему жить; его обезображенный труп, простертый на пороге христианства, наметил кровавый путь, по которому после него должно было пройти столько других.

Э. Ренан. С. 171.

После смерти Иоанна Крестителя Антипа возвратился в Тивериаду, но и там совесть не давала ему покоя. Омрачились и его блистательные пиры, потому что, по преданию, в роскошных блюдах ему постоянно чудилась окровавленная глава Иоанна, неумолчно произносившая свое обличение: «Не должно иметь тебе жену брата твоего».

А. Лопухин. С. 317.

Задававшиеся Иродом пиры были по-прежнему великолепны, залы были роскошно убраны и иллюминованы, на столах расставлены блюда с вкусными рыбами и стояли сосуды с великолепным вином; но лишь только Антипа заглядывал в одно из этих лакомых блюд, как из него во всем ужасе представлялась ему мертвая голова Иоанна и в его преступной душе раздавался грозный обличительный голос пророка: «Не должно иметь тебе жену брата твоего, Филиппа». Тогда, естественно, он в страхе погружался в безмолвие, и спешил усиленными молитвами в синагоге утешить свою возмущенную душу. Для присутствовавших на торжестве все это могло быть неизвестно; но некоторые не могли не обратить внимания на странность поведения Ирода и на его усиленные мольбы в синагоге, и молва об этом также могла разнестись по городу, и нашла себе воспроизведение даже в сатире римского поэта Персия. Очевидно, тут мы имеем такой же глубокий психологический факт, какой известен в отношении Теодориха Великого, которому также однажды почудилась в блюде с рыбой мертвая голова невинно загубленного им Симмаха, последствием чего было такое сильное нервное потрясение, что Теодорих заболел и уже не встал с одра болезни…

Труды Киевской Духовной. Академии.

Т. 11. С. 123.

Он едва ли не понимал, что все последующие превратности и бедствия в его жизни (в том числе и поражение его войск от царя Аретфы, о чем будет сказано ниже) составляли прямой суд Божий над ним за его преступление.

Ф. Фаррар³. С. 121.

СаломЕя же вышла замуж за престарелого Филиппа Итурейского, который уже построил для себя гробницу в Вифсаиде Юлииной и, действительно, не долго прожил. Оставшись вдовой, она опять возвратилась к своей матери. Этот брак был устроен Иродиадой отчасти из особых политических расчетов, так как она надеялась через это со временем прибрать к своим рукам владения своего соседа и зятя. Но план этот не удался, потому что четвертовластничество его было немедленно причислено к провинции СириЯ.

А. Лопухин. С. 317.

А для Антипы с этого времени начался целый ряд беспокойств и неудач, которые, спустя несколько лет, обратили его в царя без престола, в изгнанника, не возбуждающего никакой жалости. Отец бывшей жены его, арабской принцессы, Арета, в справедливом гневе, прервал все дружеские сношения с бывшим некогда зятем и вслед за тем объявил ему войну, в которой отмстил за себя, наказав Антипу жестоким поражением и разрушением городов.

Ф. Фаррар². С. 170.

Некоторые иудеи, впрочем, видели в уничтожении войска Ирода вполне справедливое наказание Божие за убиение Иоанна.

И. Флавий². 5(2)116.

На этой войне в одном из сражений, говорят, погибло все войско Ирода: это было ему наказанием за гибель Иоанна.

Е. Кессарийский. С. 125.

Бог погубил Иродово войско — (в войне с дамасским царем Аретою в 35-36 годы по Р. X.), — справедливо казнив Ирода... за совершенное над Иоанном, так называемым Крестителем, злодейство, ибо он умертвил добродетельного мужа сего, учившего людей... совершать погружение в воду (крещение), угодное Богу, если оно, не ради оставления отдельных грехов, совершается, а в знак освящения тела и души, уже заранее очищенных праведной жизнью.

И. Флавий². 5(2)119.

Царствование Ирода Антипы после этого стало быстро приближаться к своему печальному концу…

Ф. Фаррар³. С. 120.

Собрав войска, обе стороны вступили в борьбу, причем вместо Ареты и Ирода сражались их военачальники. В происшедшей тут битве все войско Ирода было уничтожено благодаря измене нескольких перебежчиков, которые примкнули к Ироду, принадлежа собственно к числу подданных тетрарха Филиппа. Ирод написал об этом Тиберию. Тот разгневался на действия Ареты, послал Вителлию приказ объявить ему войну и представить ему Арету либо живым в оковах, либо прислать ему его голову. Такой приказ отдал Тиберий сирийскому наместнику.

И. Флавий². 5(1)114-116.

Однако, повелительный и злобный нрав Иродиады продолжал оставаться для мужа постоянной мукой, а безумная гордость — прямой причиной его разорения. Когда Аристовул был осыпан милостями императора Кая Калигулы, Иродиада, страдая завистью и недовольством, требовала от Антипы, чтобы он ехал с ней в Рим и просил разделить отличия, которые были даны его брату. Она приставала к мужу, чтобы он добивался титула царя, вместо того чтобы довольствоваться ничтожным званием тетрарха. Напрасно трусливый и любящий спокойствие Антипа представлял ей опасность, которая могла последовать за подобной просьбой. Эта женщина до того отравляла его жизнь постоянными докуками, что он послушал ее, чувствуя, что поступает неразумно. События оправдали его предчувствия. Между бесчисленными дядьями, племянниками и двоюродными братьями путаного семейства Иродова не было никакой взаимной любви. Поэтому из политики или из зависти Агриппа, получивший во время своих бедствий помощь от сестры и дяди, не только расстроил их планы, но тотчас же послал в Рим своего вольноотпущенного Фортуната для обвинения Антипы в изменнических замыслах против императора. Тетрарх, не умевши оправдаться против обвинения, в 39 году от Р. Х. изгнан был в Лугдун в Галлии, неподалеку от испанской границы. Иродиада, по собственному ли желанию, или по необходимости, или с отчаяния, сопутствовала ему в ссылке, и оба умерли там в неизвестности и бесчестии. Саломея-танцовщица, — Лукреция Борджиа дома Иродова, — исчезает из истории бесследно. Предание или легенда говорит, что ее постигла ранняя, жестокая и отвратительная смерть.

Ф. Фаррар². С. 175.

Что касается Саломеи, то, по преданию, она погибла ужасной, но заслуженной смертью. Идя по льду, она провалилась, и сдвинувшимися льдинами отрезало ей голову. Поистине не осталась без отмщения кровь праведника!

А. Лопухин. С. 317.

ХРИСТОС В ПУСТЫНЕ

В тишине зеленых долин, в мирных людных селениях протекла молодость Иисуса. Но в первые же дни служения Своего должен был Он отдать дань пустыне. Он крестится — и уже готов раскрыть уста, дабы благовествовать миру величайшую радость. Но «Дух ведет Его в пустыню». Трагедия, в которой будет столько красоты и нежности, все же остается трагедией. И Азазел не может не участвовать в ее прологе. Он знает, что завершится она во имя Азазела. Он как бы символ тех ветхозаветных, богом проклятых мест, где скрылся Каин, жаждущий крови брата своего. «И был Иисус там сорок дней, искушаемый сатаною, и был со зверями»...

И. Бунин. С. 191–192.

Только после крещения Он ушел в пустыню на 40 дней и ночей, где защитил Свое призвание и прошел через «мессианские родовые схватки» (Мф. 4:1-11, Мк. 1:12-13 и Лк. 4:1-13). В этих последних испытаниях были поставлены такие вопросы: не станет ли Он «хлебным королем»? Не стремится ли Он к карьере священника в Своем храме? Не соблазнится ли Он на политическую карьеру? Трудно измерить истинное значение и глубину этих искушений. Похоже, что здесь, в самом начале, Он выбрал участь страдающего Мессии.

Р. Сантала. С. 104.

Предстало ли Иисусу видение, как это обычно любят изображать художники, пытался ли кто-нибудь из обитателей пустыни увлечь Его на ложный путь, или все свершалось в душе Христовой незримо? Об этом не мог рассказать никто, кроме Самого Иисуса. Но Он поведал ученикам только суть происходившего. Сатана предложил Мессии три собственных способа завоевать Мир.

Прот. А. Мень. С. 70.

Коварная злоба исконного человеконенавистника выдумала три формы искушения, которыми особенно бывают тронуты немощные стороны человеческого существа, именно угождение плоти, самомнение и властолюбие…

А. Лопухин. С. 185.

Пустыня Иерихонская и сад Гефсиманский были свидетелями его глубокого смятения, но Он вышел победителем в самых сильнейших схватках с врагом душ человеческих. И в течение всей своей жизни Иисус не был свободен от искушений, ибо в противном случае жизнь Его не была бы истинно человеческой жизнью…

Ф. Фаррар². С. 58.

Откуда бы ни происходили подобные лжеучения, мы, приступая к чтению настоящего рассказа, не позволим себе предполагать, что будто бы Он был полностью защищен от действительного искушения…

А. Лопухин. С. 185.

Иисус, удаляясь от Иордана, вероятно, перешел чрез Иерихонскую долину и, оставив город влево, поднялся на крутые склоны горы, называемой теперь горою Четыредесятницы…

А. Дидон. С. 185.

Он пробыл в пустыне сорок дней, — число, которое встречается в Св. Писании очень часто всегда при искушениях или наказаниях... Ясно, что оно (это число — сорок) было священное и знаменательное. Сорок дней оставался Моисей на горе Синайской, сорок дней был и Илия в пустыне

Ф. Фаррар². С. 55.

Согласно древнему преданию, это было в гористой и дикой стране, простирающейся на запад, выше Иерихона, до высот Вифании и граничащей к югу с Уади-Эль-Кельт, а к северу с вади Нейяхиме.

Прот. А. Мень¹. С. 70.

Евангелисты не называют этой горы, но очень древнее предание указывает на Джебель-Корун-Хаттин…

А. Дидон. С. 185.

Предание, не из древних, а относящееся к временам крестовых походов, говорит, что искушение происходило на горе, которая стоит к востоку от Иерихона и, по сорокадневному посту, названа Кварантания.

Ф. Фаррар². С. 58.

Какая собственно разумеется здесь пустыня, евангелисты не определяют точно; но по всей вероятности это та самая пустыня, воспоминание о которой сохранилось в предании и которая находилась в необитаемой и гористой местности между Иерусалимом и Иерихоном. Одну из гор этой пустынной местности предание называет горой Сорокадневной или Кварантанией, — именно по связи ее с сорокадневным пребыванием там Христа. Еще и теперь, неподалеку от развалин Иерихона, высится достаточно остроконечный утес, спускающийся к пустыне таким страшным обрывом, что путешественники сравнивают его с известным обрывом скалы Гибралтарской, и многие полагают, что с этой именно скалы искуситель и разворачивал пред Христом волшебную картину царства «от мира сего». По склонам этой горы имеется несколько пещер, в которых и теперь обитает несколько отшельников, своею жизнью в пустыне старающихся подражать своему Спасителю-Богу.

А. Лопухин. С. 184.

До самого заключения Иоанна в темницу, которое мы относим, приблизительно, к лету 29 года, Иисус не покидал окрестностей Мертваго моря и Иордана. Пребывание в пустыне иудейской вообще считалось приготовлением к великим делам, некоторым уединением перед выступлением с публичной проповедью. Иисус подчинился этому, по примеру своих предшественников, и провел в пустыне 40 дней, не имея другого общества, кроме общества диких зверей и, соблюдая строгий пост. Согласно народным верованиям, пустыня считалась жилищем демонов.

Э. Ренан. С. 122.

Это представление, внушаемое, конечно, прежде всего самим характером пустыни как места, представляющего из себя наибольшие признаки владычества сил разрушения и смерти, имеет вместе с тем более глубокую основу. Человек невольно чувствует, что если есть где царство сил зла на земле, то оно может быть только именно в пустыне, как местности, оставленной Богом и людьми.

А. Лопухин. С. 185.

Верили, что во время пребывания Иисуса в этой мрачной стране, он подвергался страшным искушениям, что сатана пугал его призраками, соблазнял заманчивыми обещаниями, и что затем ангелы, чтобы вознаградить за победу, являлись служить ему…

Э. Ренан. С. 122.

Первый (момент искушения. — Е. Г.) заключался в том, чтобы привлечь массы обещанием земных благ. Накорми их, «сделай камни хлебами», и они пойдут за Тобой куда угодно, — говорил искуситель. Но Иисус отказался прибегнуть к подобной приманке: «Не хлебом единым жив человек...»

Прот. А. Мень¹. С. 71.

Чтобы нести свое бремя, человечеству необходима вера, что заработная плата еще не составляет всего. Самая большая услуга, какую возможно ему сделать, это повторять, как можно чаще, что нельзя жить единым хлебом…

Э. Ренан. С. 161.

До пришествия Христа не было хлеба в мире. Как в раю, где был Адам, было много деревьев, пищи животных, не было зерна, пищи людей. Человек питался, как животные. Но когда пришел Христос, совершенный человек, он принес хлеб с неба, чтобы человек питался пищей человека…

Евангелие от Филиппа.

Апокриф (15).

Тут перед ним снова предстает ариманическая (бесовская) сила, которую он встречал в иудаизме. Это тот самый дух, умный, но холодный и бездушный, с помощью которого человечество со временем научится строить машины и сделает великое множество технических изобретений. Иисус слышит, как враг нашептывает ему: сделай камни хлебами, ведь ты теперь в состоянии явить человечеству чудеса, способные затмить весь ум и умение мира. Но он не поддается соблазну. Он пришел не за тем, чтобы давать сеансы магии, но за тем, чтобы привить мертвому росток новой жизни, которая может произрасти лишь через терпение…

Э. Бок. С. 225-226.

Конечно, рассказ об испытании («искушениях») мог быть и скомпилирован позже на основании некоего анализа его поступка. Но мы все-таки полагаем, что Иисус подвергался такому испытанию и, прежде чем предстать перед народом, сделал свой выбор. В одной из притч Он говорит: «Не может никто, войдя в дом сильного, расхитить его вещи, если прежде не свяжет сильного, и тогда он расхитит дом его». Намек понять нетрудно: Он сам связал сильного; Он сам, прежде чем начать свое дело, рассчитался с дьяволом и теперь мог ступить на вражескую территорию, твердо зная, каковы Его цели и средства. Вполне возможно, что и свое столкновение с дьяволом Он изобразил в столь символической и драматической форме тоже сам.

Ч. Додд. С. 103.

В другой раз Назарянин стоял на высокой горе. У ног Его лежали пепельные зубцы скал, за которыми угадывались «царства мира сего». Где-то далеко двигались непобедимые римские легионы, плыли по морю корабли, волновались народные толпы. Что правит ими, что царит над миром? Не сила ли золота, не власть ли меча, не стихия ли эгоизма, жестокости и насилия? Кесарь потому лишь повелевает народами, что признал владычество темных начал в человеке. «Тебе дам всю эту власть, — сказал Сатана, — и славу их, потому что мне предана она, и я, кому хочу, даю ее». Стань таким, как повелители империй, и люди будут у Твоих ног. Подобного Мессию-воина ждали иудейские зилоты. Однако Иисус не уступил соблазну меча; не для того пришел Он, чтобы идти по стопам поработителей. «Отойди от Меня, Сатана, — был Его ответ, — написано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи».

Прот. А. Мень¹. С. 71.

…И перед этим искушением он устоял. Он пришел не затем, чтобы властвовать через внушение, он хочет лишь служить всем людям и быть им братом.

Э. Бок. С. 226.

Из пустыни Иисус направился в Иерусалим. Но и там дух зла не отступал от Него. «Бросься вниз», — предложил он, когда Христос стоял на одной из высоких храмовых площадок; ведь толпа, увидев человека, который упал на камни и остался невредим, наверняка сочтет Его великим чародеем. Но и путь кричащего чуда, по которому пошли как ложные мистики, так и поклонники «технических чудес», не мог быть принят Иисусом. Свою силу Он всегда будет стараться скрывать, избегая духовного насилия над людьми.

Прот. А. Мень¹. С. 71.

После поста и искушения в пустыне Он возвратился один на берега Иордана, в окрестности Вифавары…

А. Дидон. С. 203.

Евангелия говорят, что побежденный Сатана отступил от Христа «до времени». Иными словами, искушения не ограничивались этими переломными днями Его жизни.

Прот. А. Мень¹. С. 71.

Вся земная жизнь Христа — Искушение: это понять и значит понять всю Его жизнь.

Д. Мережковский. С. 203.

Что же было дальше? Марк, кратко упомянув об «искушениях» Иисуса, пишет: «После того как был схвачен Иоанн, Иисус пришел в Галилею». Но где Он был в промежутке и чем занимался? Марк не знает — или его это не интересует. Матфей — тоже, а Лука и не заметил пробела. Зато, Иоанн сообщает, что некоторое время Иисус трудился в Иудее, окуная в воду людей, стекавшихся к Нему; и это похоже на правду. Вероятно, Он полагал, что пока лучше всего продолжать дело Крестителя, готовить народ, ожидая знака о том, что Бог требует более решительных действий. Пока Он являлся народу как союзник Иоанна Крестителя, а может, и соперник, даже удачливый.

Ч. Додд. С. 103–104.

Когда заключение в темницу Иоанна Крестителя сделалось известным, Иисус оставил Иудею и удалился в Галилею, во всей силе Духа, дабы проповедовать здесь Царствие Божие...

Ф. Дидон. С. 263.

Когда до Антипы дошел слух о делах, какие совершал Иисус Христос в равнине Геннисаретской, то он крайне смутился и желал видеть Христа, чтобы убедиться, действительно ли Он совершал такие чудеса.

Ф. Фаррар³. С. 121–122.

…«Кто же этот, о котором я слышу такое?» И искал увидеть Его.

Лука. 9:9.

Ирод же, услышав об Иисусе, ибо имя Его стало гласно, говорил: это Иоанн Креститель воскрес из мертвых…

Марк. 6:14.

Услышав о проповеди Иисуса Христа, он дотоле как саддукей, не веривший в самое воскресение, в ужасе подумал, не воскрес ли это обезглавленный им Иоанн Креститель, чтобы страшно отомстить ему. Поэтому он желал увидеть Христа, чтобы убедиться в неосновательности своих опасений. Но этого удалось ему достигнуть лишь гораздо позднее, так как теперь Спаситель избег встречи с ним, как бы желая заставить его вполне испытать угрызения своей возмущенной страшным злодейством совести.

А. Лопухин. С. 317.

...Однажды (хотя мы не знаем, когда именно) Иисуса даже предупредили о том, что Ирод собирается убить Его, как он убил Иоанна Крестителя.

Ч. Додд. С. 112.

...В тот день пришли некоторые из фарисеев и говорили Ему: выйди и удались отсюда, ибо Ирод хочет убить Тебя. И сказал им: пойдите, скажите этой лисице: се, изгоняю бесов и совершаю исцеление сегодня и завтра, и в третий день кончу; а впрочем, Мне должно ходить сегодня, завтра и в последующий день, потому что не бывает, чтобы пророк погиб вне Иерусалима.

Лука. 13:31–33.

Маленький Ирод Антипа, слыша народную молву об Иисусе: не это ли Христос-Мессия, — вспомнил, может быть, отца своего Ирода Великого. «Ирод есть Христос (Мессия)», — говорили иродиане. Ирод-отец хочет убить Христа Младенца, а Ирод-сын — Мужа.

Д. Мережковский. С. 269.

Самоотречение — добродетель редкая, одна из самых трудных; отдельная личность иногда воплощает ее, но партия, школа — никогда. Вожди иногда обладают ею, но они не успевают вдохнуть ее всем своим ученикам. Великая душа Иоанна, представляет доказательство этого. Несмотря на свое влияние, несмотря на великодушное забвение самого себя пред Иисусом и не раз возобновленные усилия привязать к Нему сердца своих учеников, он оказался не в состоянии передать Иисусу всех тех, которые называли его учителем, и иоанниты образуют под именем мендаитов секту, которая существовала несколько столетий.

А. Дидон. С. 228.

Но слава Иисуса Христа и Его учеников уже затмила Иоанна. Число его последователей стало быстро уменьшаться и многие из них переходили в число последователей Христа.

В. Гречулевич³ (еп. Виталий). С. 210.

Начало общественной деятельности Иисуса обнимает период от четырнадцати до пятнадцати месяцев, с того дня, когда Он покинул пустыню, незадолго до Пасхи 28 года, и до времени заключения Иоанна Крестителя в темницу, около праздника Кущей 29 года.

А. Дидон. С. 203.

Вероятно, уже по выходе из пустыни Иисус узнал об аресте Иоанна Крестителя. У Него более не было причин продолжать свое пребывание в стране, которая была для Него почти чужой. Может быть, также, Он боялся, что к Нему могут быть применены те крутые меры, которые были употреблены против Иоанна, и ввиду своей малой известности не хотел им подвергаться, так как смерть Его в то время не могла бы еще способствовать успеху Его дела. Он вернулся в Галилею, свою настоящую родину, обогащенный необходимым опытом и, вследствие сближения с великим человеком, вполне ему противоположным, проникнутый чувством своей собственной исключительности.