Евангелие Псевдо-Матфея. 3 page

Митр. Антоний Сурожский. С. 31–32.

Итак, во время крещения с Ним что-то случилось, и вся Его жизнь пошла иначе. Эта сцена, одинаково описанная во всех Евангелиях, как мы видели, насыщена символами. Нам остается лишь заключить, что именно тогда Иисус принял свое призвание. Для Него — не только для писавших о Нем — сам Бог «помазал» Его на служение.

Ч. Додд. С. 102.

- Се Агнец Божий, вземлющий грехи мира, — указывая на Него народу, торжественно восклицает Иоанн.

Путь Христов. С. 97.

С ясностью, рассеивающею всякую двусмысленность и проливающую свет на самую сущность вопросов, запутанных хитросплетениями, Иоанн отвечал однажды посланным от Синедриона: «Есть два крещения: крещение водою и крещение Духом. Я крещу водою, Христос крестит Духом. И Христос стоит посреди вас, но вы Его не знаете. Немногие узнали Его и теперь…»

А. Дидон. С. 181.

Около Иоанна образовался уже кружок последователей, которые считали его своим учителем. В большинстве это были молодые люди, на которых всегда сильнее действуют великие перевороты, совершающееся в духовной жизни. Двое из них, пораженные необычайностью свидетельства их великого учителя о таинственном пришельце из Галилеи, решились последовать за Иисусом и поближе познакомиться с Ним. Это были Андрей и Иоанн, молодые рыбаки из Галилеи.

А. Лопухин. С. 193.

Здесь, на берегу Иордана, находились тогда только два ученика Иоанна. Может быть, они еще накануне слышали свидетельство своего Учителя о Христе, и теперь стояли, полные новых предчувствий…

Путь Христов. С. 97.

Креститель повторил свое свидетельство и в кругу близких учеников, после чего Андрей и Иоанн стали искать встречи с Иисусом. Однажды, увидев Его, они робко пошли за Ним, не зная, как начать разговор. Иисус обернулся и спросил: — «Чего вы хотите?»

Прот. А. Мень¹. С. 72.

Вопрос этот смутил юношей, и они только спросили Его: «Равви (и этот титул глубокого уважения и почтения показывал, какое сильное впечатление Он произвел на них), где живешь?» — «Пойдите и увидите», — сказал Он им.

А. Лопухин. С. 193.

Они пришли с Ним в дом, в котором Он остановился, и пробыли с Иисусом весь день.

Прот. А. Мень¹. С. 72.

Подобно большинству народа, собравшегося слушать проповедь пророка пустыни, Иисус, как можно предполагать, жил в каком-нибудь наскоро сделанном из ветвей шалаше или пещере, и туда-то последовали за Ним молодые рыбаки…

А. Лопухин. С. 193.

Собравшиеся… ставили для себя небольшие суккофы, или шалаши, из циновок и зеленых лоз — убежище довольно сносное при нужде.

Ф. Фаррар². С. 35.

Где жил в то время Иисус, неизвестно. Может быть, во временном суккофе, или шалаше, покрытом сверху полосатой аббой, обычной на востоке одеждой, и заслоненном с боков перевитыми между собой ветвями; потому что такие суккофы служили единственным жилищем для сотен людей, приходивших к крещению Иоаннову.

Э. Ренан. С. 64–65.

Там они [Андрей и Иоанн] пробыли у Него весь тот день, а, быть может, и переночевали и беседа этого дня ясно открыла им, Кто был поразивший их Галилеянин.

А. Лопухин. С. 193.

Мы не знаем, о чем беседовали они, но на следующий день Андрей отыскал своего брата Симона и с восторгом заявил: «Мы нашли Мессию»…

Прот. А. Мень¹. С. 72.

Он привел его к Христу, и Иисус, окинув его тем царственным взглядом, который читал все сокровенные тайны сердца, сразу увидел в этом рыбаке всю слабость, но вместе и благородное величие человеческой природы и, определяя его характер и будущее назначение, сказал ему: «Ты Симон, сын Ионин, ты наречешься Кифа (Петр), что значит камень».

А. Лопухин. С. 194.

…сразу увидев в этом простом рыбаке всю слабость, но также и все благородное величие человека, сказал ему, называя его новым именем: «Ты Симон, сын Ионин, ты наречешься Кифа, что значит камень», то есть «ты Симон, сын голубя; после этого ты будешь, как скала, в которой гнездится голубь»...

Путь Христов. С. 102.

Этой переменой имени Христос навсегда определил предстоявшую этому рыбаку великую судьбу в будущем…

А. Лопухин. С. 194.

Привязанность Иисуса к Петру была глубокой. Характер этого последнего, прямой, искренний, увлекающийся, нравился Иисусу, который иногда подсмеивался над его решительными приемами. Петр, не склонный к мистицизму, сообщал учителю свои наивные сомнения, свое негодование, свои человеческие слабости с честной откровенностью… Иисус журил его дружеским образом, выказывая доверие и уважение.

Э. Ренан. С. 146.

И эти трое последователей Христа сделались первыми членами Церкви новозаветной.

А. Лопухин. С. 194.

Но продолжим об Иоанне, судьба которого подходит уже к трагической развязке…

Г. Флобер. С. 132.

Иисус сказал: От Адама до Иоанна Крестителя из рожденных женами нет выше Иоанна Крестителя. Но я сказал: Тот из вас, кто, оставаясь малым, познает царствие — тот будет выше Иоанна.

Евангелие от Фомы.

Апокриф (51).

...Подлинное звучание его голоса можно почувствовать, если прочесть речь Иисуса о Крестителе. Она одновременно проста и бездонна, наивна и полна парадоксов, бурна и спокойна. Можно ли вообще постичь ее в последнем смысле?

Д. Флуссер. С. 49.

...Иисус начал говорить народу об Иоанне: что смотреть ходили вы в пустыню? трость ли, ветром колеблемую? Что же смотреть ходили вы? человека ли одетого в мягкие одежды? Носящие мягкие одежды находятся в чертогах царских. Что же смотреть ходили вы? пророка? Да, говорю вам, и больше пророка. Ибо он тот, о котором написано: се, я посылаю Ангела Моего пред лицом Твоим, который приготовит путь Твой пред Тобою. Истинно говорю вам: из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя, но меньший в Царстве Небесном больше его. От дней же Иоанна Крестителя до ныне Царствие Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его; ибо все пророки и закон прорекли до Иоанна. И если хотите принять, он есть Илия, которому должно прийти: кто имеет уши слышать, да слышит.

Матфей. 11:7–15.

Иисус обращается к людям, которые пришли в пустыню к новому пророку. Это не место для придворных, одетых в мягкие платья, живущих в жилище царей и вынужденных склоняться, как камыш под ветром. Замечено, что этот образ заимствован из одной сказки Эзопа, которая была знакома и раввинам. Камыш выдерживает бурю, потому что он склоняется по направлению ветра, в то время как могучее дерево, не желающее склоняться под ветром, вырывается бурей с корнем. Теперь становится понятным, что преследует Иисус своей насмешкой: он имеет в виду Ирода Антипу с его изнеженными придворными, против которого обращена обличающая проповедь несгибаемого и бесстрашного проповедника пустыни, одетого в платье из верблюжьей шерсти. Очевидно, что он представлял себе тетрарха и его двор как своего рода ферму зверей; несколько позднее он назовет Ирода Антипу — опять-таки на манер Эзопа — лисой…

Д. Флуссер. С. 50.

Иисус почти тотчас же после крещения и этих речей удалился, скрываясь от любопытных взоров народа, отовсюду стекавшегося к берегам Иордана...

А. Дидон. С. 185.

После крещения Иисус тотчас же покинул Бетанию и углубился в пустыню, лежащую к югу от Иордана. Там, в окрестностях Мертвого моря, среди голых безжизненных холмов, где молчание нарушалось лишь плачем шакалов и криками хищных птиц, Он провел в посте более месяца. По словам евангелистов, в те дни на пороге Своего служения Он был «искушаем дьяволом».

Прот. А. Мень¹. С. 70.

В дальнейшем окажется, что события легче всего могут быть поняты в том случае, если между крещением и распятием Иисуса протекло сравнительно немного времени. Находятся и такие исследователи, которые полагают, что Иисус умер во время Пасхи в 30 или 33 году. Но самый вероятный ход событий таков: Иисус принял крещение в 28/29-м и умер в 30-м.

Д. Флуссер. С. 22.

Иоанн же был вскоре остановлен в своей пророческой деятельности. Как древние еврейские пророки, он в высшей степени порицал установленную власть. Чрезвычайная горячность, с которой он говорил против нее, не могла не навлечь на него неприятностей. В Иудее Пилат, как кажется, не тревожил его, но в Перее, по ту сторону Иордана, Иоанн попал на землю Антипы…

Э. Ренан. С. 119.

Ирод (Антипа) умертвил этого праведного человека, который убеждал иудеев вести добродетельный образ жизни, быть справедливыми друг к другу и из благочестивых чувств к Богу собираться для омовения. При таких условиях, учил он [Иоанн], омовение будет угодно Ему, так как они будут прибегать к этому средству не для искупления различных грехов, но для освящения своего тела, тем более что души их заранее уже успеют очиститься.

И. Флавий¹. С. 95–96.

Ирод Антипа, которому, после смерти Ирода Великого, достался тетрархат в Итурии и Перее, был слабым и жалким властелином. Он только позорил трон несчастной страны.

Ф. Фаррар¹. С. 169.

Антипа, младший брат Архелая, подобно своим братьям, рано заразился дурными привычками от соприкосновения с западной цивилизацией во время своего воспитания в Риме. Император Август хорошо провидел его низкую натуру и не долюбливал его. Но «лукавый змей», сумел втереться в доверие к похожему на него характером Тиберию, унаследовавшему трон Августа в 14 г. по Р. Х., и, к неудовольствию и неудобству (сирийского) проконсула Вителлия, поддерживал с ним частную переписку…

Ф. Фаррар³. С. 113.

Сыновья Ирода Великого, унаследовав от своего отца его злую, коварную, сладострастную натуру, почти никогда не жили между собою в родственной дружбе, и среди многочисленного родства этих маленьких Иродов и Иродиад шли постоянные интриги, распри и открытые ссоры, причем одни всячески старались навредить другим, не брезгуя при этом никакими, хотя бы даже самыми низкими средствами — обманом, наговорами и клеветами в Риме. Но едва ли не самую низкую в нравственном отношении личность представлял собою Ирод Антипа, печальный герой этой истории.

А. Лопухин. С. 307.

Жестокий, коварный и сладострастный, как отец, он не походил на него своей трусостью в битвах. В нем, как во многих особо отмеченных на страницах истории характерах, неверие сочеталось с суеверием. Но ужасные муки греховной совести не спасали от преступного сумасбродства беспокойной воли. Это был человек, в котором соединилось все, что есть худшего в римлянине, восточном человеке и греке.

Ф. Фаррар². С. 169.

Спаситель Христос охарактеризовал его почти единственным презрительным выражением, какое только встречается в Его изречениях. Когда Ему однажды фарисеи сказали, неизвестно, впрочем, верно или ложно, что Антипа хочет убить Его, Он ответил только: «Пойдите скажите этой лисице...»

Ф. Фаррар³. С. 113.

То, что Ирод Антипа причастен к распятию Иисуса, выяснится ниже.

Д. Флуссер. С. 55.

Он постоянно ссорился и интриговал против своих братьев, пресмыкался пред римлянами, чтобы захватить себе побольше владений, устраивал с этою целью великолепные пиры, на которые тратил доходы целых областей, и был, конечно, несказанно рад, когда даже римские поэты заговорили о его блистательных пиршествах. По своему воззрению, это был саддукей, который не верил ни во что, кроме денег, и не ценил в жизни ничего, кроме наслаждений, с легкомыслием беспринципного человека созидал свое счастье на бедствиях как своего народа, так и своих собратьев — Иродов. Его жизнь полна уже была всяких преступлений и беззаконий, но его развращенная натура желала все новых и новых преступных наслаждений, и, наконец, нашла себе удовлетворение в очередной преступной связи, которая и привела к ужасному злодеянию.

А. Лопухин. С. 307.

Это был тот самый Ирод Антипа, который приобрел особенно печальную известность тем, что под влиянием неудержимой страсти вступил в брак, вдвойне порочный и вдвойне прелюбодейный, с Иродиадой, дочерью своего казненного сводного брата Аристовула, сына асмонейской Мариамны. Иродиада была одной из немногих оставшихся в живых из потомства Маккавеев. Она была внучка Ирода Великого, а также его сестры Саломии и бесславного шейха Костобара; так что в ее жилах смешивалась кровь многих злых и сладострастных предков.

Ф. Фаррар³. С. 115.

Так как люди стекались к проповеднику [Иоанну Крестителю], учение которого возвышало их души, Ирод [Антипа] стал опасаться, как бы его огромное влияние на людей, вполне подчинившихся ему, не привело к смуте. Поэтому он предпочел предупредить это, схватив его и казнив раньше, чем пришлось бы раскаяться.

И. Флавий². С. 5(2)118.

Этот тиран был встревожен политической закваской, почти не скрываемой в проповедях Иоанна. Большие скопища людей, привлеченных к нему религиозным и патриотическим энтузиазмом, были для него подозрительны...

Э. Ренан. С. 119.

Итак, по одним лишь подозрениям, был он [Иордан] схвачен и заточен в крепость Махэрос…

И. Флавий². С. 5(2)113.

К этим государственным причинам присоединилась, к тому же, личная обида и сделала гибель сурового обличителя неизбежной.

Э. Ренан. С. 119.

Он [Иоанн] проповедовал неподалеку от Тивериады, и потому мог с внезапностью великого своего прообраза Илии явиться в своем верблюжьем плаще к блистательному дворцу, где Ирод проводил медовые месяцы своей преступной жизни с Иродиадой, и, стукая посохом по мозаичной мостовой, произнести грозное слово: «Не должно тебе иметь жену брата твоего!»…

А. Лопухин. С. 308–309.

Святое Евангелие сообщает, что вскоре Ирод Младший обезглавил Иоанна Крестителя. Иосиф пишет о том же, называя по имени Иродиаду (виновницу этого); на ней, жене брата, женился Ирод, разведясь со своей первой, законной женой (она была дочерью Ареты, царя Петры).

Евсевий Кессарийский. С. 125.

В 27 или 28 г. по Р.Х. в Иерусалим по одному случаю, и, притом, имевшему патриотический характер, когда нужно было именно уладить возбужденный Пилатом вопрос о постановке посвятительных щитов в честь Тиберия в Иерусалиме, — вопрос, затронувший религиозные чувства народа, который пришел в опасное возбуждение, съехались все Ироды, и среди них был и Ирод Антипа. Как личность, игравшая некоторую роль даже и в Риме, он был радушно принят своим сводным братом Филиппом Воефом, который был женат на крайне честолюбивой и решительной женщине Иродиаде. Блистательный, знакомый с лоском римской придворной жизни, о которой он мог порассказать самые интимные тайны, Ирод Антипа не мог не вскружить головы Иродиаде, которая притом и сама, имея около 35 лет от роду, далеко не считала себя отжившей для нежных чувств.

А. Лопухин. С. 307–308.

Запутавшись в сетях Иродиады, жены Филипповой, дочери своего брата Аристовула, Антипа заплатил за гостеприимство тем, что увез у брата жену...

Ф. Фаррар². С. 169.

Подчиненное положение ее мужа относительно других членов семьи не давало ей покоя; она хотела властвовать во что бы то ни стало. Антипа был тем оружием, которое она избрала.

Э. Ренан. С. 119–120.

Сам Антипа, давно был женат на дочери Ареты, или Гарефы, эмира арабского, и ни он, ни Иродиада не могли оправдать свои поступки увлечением юности. То, что подвигнуло их на такое предательство было с его стороны гнусной чувственностью, с ее — безумным тщеславием. Она предпочла преступный, нечестивый брак жизни с законным мужем своим, Филиппом, потому, что последний, лишенный честолюбия, не мог похвалиться даже названием наследником царя. Антипа обещал Иродиаде по возвращении домой жениться на ней…

Ф. Фаррар². С. 170.

Предписания иудейской веры о браках были постоянным поводом недоразумений между нечестивой фамилией Иродов и суровыми иудеями. Члены этой многочисленной и довольно обособленной династии были принуждены совершать браки между собой, вследствие чего происходили частые нарушения запрещений, установленных Законом.

Э. Ренан. С. 120.

Четверовластник, подражая нечестивому примеру своего отца, развелся с женой, дочерью Арефы, царя Аравийского, чтобы жениться на своей родственнице Иродиаде, жене своего брата Ирода Филиппа.

А. Дидон. С. 258.

Иродиада была не только невесткой, но племянницей Антипы и имела от Филиппа взрослую дочь Саломею.

Ф. Фаррар². С. 170.

Арабская принцесса, узнав об этом проекте, решилась бежать. Скрывая свой план, она притворилась, что хочет совершить путешествие в Махерон, землю своего отца, и отправилась туда в сопровождении военачальников Антипы… Махор, или Махерон был большой крепостью, построенной Александром и затем восстановленной Иродом, на крутом месте восточной стороны Мертвого моря. Это была дикая и пустынная местность, о которой ходило много странных легенд и которая считалась обиталищем демонов. Крепость была как раз на рубеже земель Харефы и Антипы. В то именно время она была во владении Харефы. И он, предуведомленный, все устроил для бегства своей дочери, которая, путешествуя от одного племени к другому, была наконец препровождена в Петру (столицу княжества Ареты).

Э. Ренан. С. 120.

Арета на основании этого решил начать войну со своим зятем; именно на границах Гамалитиды.

И. Флавий². С. 5(1)114.

Ирод отобрал Иродиаду у живого мужа. Она виновата в смерти Иоанна и в войне с Аретой, считавшим, что его дочь оскорблена.

Евсевий Кессарийский. С. 125.

…Дело на этот раз, впрочем, не дошло до войны, так как обеим сторонам приходилось иметь дело с Римом. Это обстоятельство в свое время было предметом оживленных толков в народе, и намек на него, по-видимому, заключается в изречении Иисуса Христа, когда Он говорил: «Какой царь, идя на войну против другого царя, не сядет и не посоветуется прежде, силен ли он с десятью тысячами противустать идущему на него с двадцатью тысячами? Иначе, пока тот еще далеко, он пошлет к нему посольство просить о мире».

Ф. Фаррар². С. 116.

А жену его Иродиаду взял Ирод, брат его. И из-за нее все законники гнушались его, но не смели его в глаза обличить.

Славянская версия «Иудейской войны». С. 142–143.

Вся эта постыдная сделка состоялась в той самой области, где Иоанн совершал свое служение, и, без сомнения, произвела сильное впечатление в тех округах, которые ближе всего лежали к границам арабского княжества. Народ невольно чувствовал опасность, связывавшуюся со столь явным унижением дочери сильного и опасного соседа; а, кроме того, закон и его представители объявляли преступлением брак с женой брата. Даже в самом роде Иродов этот омерзительный брак, с его двойным прелюбодейством, произвел раздор, поведший к тому, что Антипа порвал связи со всем своим родством. Это был вообще самый рискованный шаг, какой только Антипа сделал в течение своего царствования, так как он вообще остерегался оскорблять религиозные чувства народа, и вследствие этого границы его царства оказались в опасности от нападения разгневанного Ареты, естественно, горевшего желанием, при первом благоприятном случае, отомстить ему за нанесенное его дочери оскорбление…

Труды Киевской Духовной Академии.

Т. 1. С. 4.

Но хотя беззаконие, притом угрожавшее повлечь за собой бедствия войны, конечно и произвело самое тяжелое впечатление на народ, однако он подавленный двойным игом — римлян и еще более их жалких ставленников-царьков, которые, не имея никаких нравственных связей со своими подданными, смотрели на них как на безгласное стадо, предназначенное для того, чтобы кровавым потом добывать наложенную на него подать, безмолвствовал и лишь разве шепотом передавались в народе мрачные слухи и опасения. Но когда у народа отнят был голос, выразителем его выступил великий пророк — Иоанн.

А. Лопухин. С. 308.

Только один муж, которого называли диким, — мы же называем его Иоанном, Крестителем Господним, — пришел к нему с гневом и сказал: «Зачем жену брата взял, беззаконник?! Как брат твой умер жестокой смертью, так и ты пожат будешь серпом небесным». Не премолкнет Божий промысел, но уморит тебя злыми печалями в иных странах за то, что не семя восстановил брату своему, но похотью исполнился плотскою и прелюбодействуешь с четверыми детьми, рожденными от него.

Славянская версия «Иудейской войны». С. 142–143.

…Существовало одно, чего он [Антипа] не хотел, а, может быть, даже уверил себя, что и не мог сделать, уйти от преступной любви, овладвшей им, или отпустить высокомерную, властолюбивую женщину, которая, нарушив его мир, управляла его жизнью.

Ф. Фаррар². С. 170–171.

Четверовластник, может быть, молчаливо перенес бы унижение, которое нанес ему пророк; это был человек робкого и нерешительного характера. Но не могла стерпеть этого Иродиада. Высокомерная женщина без труда обратила человека, которому сумела внушить слепую страсть, в орудие своей ненависти.

А. Дидон. С. 258–259.

Вероятно, по наущению Иродиады, он заключил Иоанна в одну из тех страшных подземных тюрем, развалины которых еще и теперь можно видеть в Махере, с остатками деревянных колод и железных крючьев на стенах.

Ф. Фаррар³. С. 118.

Быть может и Пилат, всегда опасавшийся всяких народных движений, по их [Фарисеев] коварному наущению потребовал, чтобы приняты были надлежащие меры, чтобы предотвратить волнения, и под их влиянием, вместе с личными опасениями самого Ирода, дело пришло к печальному концу.

А. Лопухин. С. 309.

Он [Ирод] сразу достиг нескольких целей: заставил смолкнуть обличительный голос Иоанна против себя, удовлетворил ревность фарисеев и саддукевв в Иерусалиме и, пожалуй, даже мог надеяться, что ему удастся вообще подавить опасные настроения в народе по поводу ожиданий Мессии. Но он и сам не мог предвидеть к какому гнусному преступлению приведет это дело…

Ф. Фаррар³. С. 117–118.

Этот замок, в котором томился теперь Иоанн, был известен под названием «диадемы» (вследствие того, что он в виде короны расположен был на высокой скале), а также и под названием «черной башни», лежал по восточную сторону Мертвого моря, верстах в десяти от него, почти на одной линии с Вифлеемом. Это был южный оплот Переи, подобно тому, как македонская колония Пелла была северным оплотом ее. Сама природа здесь воздвигла неприступную твердыню. Замок лежал над глубоким ущельем, разделяющим горы Аварим от горного хребта Фазги, в дикой местности, где, по свидетельству одного древнего предания, иудеи искали гробницу Моисея. В нескольких верстах к северу, в глубокой обрывистой долине лежала Коллироя, славившаяся своими теплыми источниками, где умирающий Ирод искал себе облегчения от тяжкого недуга и почти закончил свою жизнь. Сам замок находился на одном конце узкого хребта, имевшего более версты в длину от востока к западу, и представлял последнее убежище в случае нападения. Но этого было недостаточно для широких замыслов Ирода Антипы. На другом конце кряжа он, с целью укрепить самую вершину горы, возвел большую стену с башнями в 200 футов вышины по углам, и на укрепленном таким образом пространстве построил великолепный дворец, отличавшийся целыми рядами колонн из цельных глыб камня, разноцветными мраморными залами, великолепными банями и всевозможными принадлежностями римской роскоши, не преминув снабдить его и огромными цистернами, бараками и лабазами для запасов, одним словом всем, что необходимо было для успешной защиты в случае осады.

А. Лопухин. С. 310.

Глядя из окна своей темницы в Махеросе на синюю, как туча над желтыми песками пустыни, гору Нево, где умер Моисей не войдя в Обетованную землю, только увидев ее издали, — думал может быть, Иоанн: «И я, как он». Всех предтеч судьба такова: вести других — самим не входить в Царство Божие.

Д. Мережковский. С. 149.

Темница на Востоке не представляет здания с кельями; заключенный, с оковами на ногах, содержится на виду у всех во дворе или в открытых помещениях и может разговаривать со всеми проходящими.

Э. Реннан. С. 121.

Темница для Иоанна не была лишь местом простого лишения свободы, потому что тюрьмы в древности, и особенно на Востоке, не знали милосердия. Христос говорит, что «с ним поступали, как хотели», эти слова в высшей степени знаменательны и, по всей вероятности, указывают на те пытки, оскорбления и вообще жестокое обхождение, которому подвергался Иоанн. Одним из самых обыкновенных оскорблений для узников было то, что их по временам выводили из тюрьмы для того, чтобы делать их предметом издевательства, подобно тому, как некогда филистимляне выводили из тюрьмы слепого Самсона, чтобы подвергать его всевозможным насмешкам и оскорблениям в праздничные дни… Его не раз выводили из тюрьмы и приводили к Ироду Антипе, когда он восседал за пиршественным столом, окруженный толпой льстецов и царедворцев; но Иоанн всегда оставался столь непреклонным пророком, что даже тиран на момент поддавался обаянию величия своего беспомощного узника. Чувствуя все величие и непреклонную правдивость узника, «Ирод боялся Иоанна, зная, что он муж праведный и святый, и берег его; многое делал, слушаясь его, и с удовольствием слушал его». Даже Ирод по временам обращался мыслью к Богу и небесам! Беспокойная совесть, суеверие, естественное нерасположение к насилию и медленная жестокая отсрочка обычного восточного судопроизводства были причиной того, что Иоанн оставался в живых долее, чем это имелось в виду. По временам ему даже позволялось общаться с некоторыми из своих последователей, которые из любви к нему пренебрегали личной опасностью и посещали его в темнице.

А. Лопухин. С. 308.

…Достоверно известно, что заточение было довольно продолжительным, и что Иоанн в темнице сохранял достаточную свободу действий. Он имел возможность видеться со своими учениками, и мы еще увидим его в общении с Иисусом.

Э. Ренан. С. 120–121.

По Евангельским рассказам Иоанн немедленно узнал в Иисусе Мессию и крестил Его как такового. Относительно этого есть противоречия. Ибо позднее Иоанн, заключенный в темницу Антипой в Махеру, посылает Иисусу такой вопрос: «Ты ли Тот, Который должен прийти, или ожидать нам другого?» Это запоздалое сомнение показывает, что Иоанн не был уверен в тождестве Иисуса и Мессии. Но первые редакторы Евангелий были евреи и поэтому желали, чтобы Иисус получил свое посвящение от Иоанна Крестителя, иудейского народного пророка.

Э. Шюре. С. 367.

...И то, что Иоанн Креститель, всю свою жизнь надеявшийся на Мессию, наконец, незадолго до смерти получает в темнице известие о выступлении Иисуса и посылает к нему гонцов, — это подлинная человеческая трагедия. Нет ничего удивительного, что Флобер описал эту потрясающую сцену в своей «Иродиаде».

Д. Флуссер. С. 43.

…Ведь вы понимаете, кто такой Иоанн Креститель. Это человек, о котором Евангелие говорит, что он глас вопиющего в пустыне, что он Божий голос, как бы звучащий через человека. Он настолько сроднился с тем, что должен был сказать, что люди слышали только Бога, говорящего его устами. И вот он взят в тюрьму, ожидает своей смерти, и вдруг на него находит сомнение. Как могло это случиться? В Евангелии нам ясно рассказано, как он позвал двух своих учеников и послал их ко Христу Спасителю спросить: «Ты ли Тот, Который послан, или нам ожидать другого? Ты ли Тот, Кого я провозвещал? Ты ли Тот, Кто пришел спасти мир? Ты ли мой Бог, ставший человеком? Если так, то я с радостью свою жизнь отдаю. Но вдруг я ошибся, вдруг Ты не Тот, — что же тогда я сделал? Молодость погубил, жизнь погубил; все мое благовестие было ложью...» И Христос ему дает ответ, который действительно достоин величия самого Иоанна. Он ему не отвечает: «Не бойся, Иоанн, ты не ошибся, Я именно Тот, Которого ты проповедовал». Христос, собственно, ему ничего не говорит. Он говорит ученикам Иоанна: Пойдите, скажите Иоанну, что вы видели и слышали: слепые прозревают, хромые ходят, прокаженные очищаются, глухие слышат, мертвые воскресают, нищие благовествуют; и блажен, кто не соблазнится о Мне!. У величайшего пророка, человека несокрушимой веры, Христос не отнимает подвига веры. Он как бы требует от Иоанна до конца верности тому, что ему таинственно сказал Бог в глубинах его души. Христос ему не доказывает ничего, Он от него требует предельного доверия. Человек, больший всех когда-либо приходивших на землю, человек, который так отдался с ранних лет Богу, что стал только голосом Божиим, который ни одной неправды не сказал, который души переворачивал своим словом, который жизни новые творил из старых, перед лицом собственной смерти вдруг усомнился: не ошибся ли я? — и до конца остался верным. Это нас учит, как относиться к Иоанну Крестителю, но не только; учит, как нам самим поступать, когда от нас требуется верность тому, что мы знаем, верность той правде, которая прозвучала в нашем сердце, озарила наш ум, вдохновила нас на подвиг. Когда требуется от нас эта верность, разве не может нам случиться заколебаться? Но если мы победим колебание — доверием, подвигом, то окажемся достойными учениками предвестника Царствия Божия — Крестителя Иоанна.