Они расслабляют и помогают собраться.

Это худшее заблуждение из всех, что связаны с сигаретами, и я приравниваю его крушение к окончанию рабства, а величайшую пользу прекращения — к тому, что не надо больше жить с вечным чувством незащищенности, от которого страдают курящие.

Курильщикам бывает очень сложно поверить, что сигареты на самом деле и вызывают то неспокойное чувство, которое бывает поздно вечером, когда заканчиваются сигареты. Некурящие не страдают от этого чувства. Его вызывает сам табак.

О многих преимуществах от прекращения я узнал лишь месяцы спустя, посовещавшись с другими курящими.

В течение двадцати пяти лет я отвергал медицинскую страховку. Когда страховал жизнь, настаивал, чтобы не было «медицинских случаев» и платил наценку. Я ненавидел ходить в больницы, к врачу или стоматологу. Я терпеть не мог мысли о старении, о пенсии и пр.

Ничего из этого я не относил на счет моей «привычки» курить, но избавиться от нее было как очнуться от дурного сна. Сейчас я с нетерпением жду каждый следующий день. Неприятные вещи, конечно, иногда случаются в моей жизни, и я подвержен нормальным волнениям и напряжениям, но здорово то, что теперь у меня есть уверенность, которая помогает с ними справиться, а еще — лишнее здоровье, силы и собранность, помогающие лучше насладиться в хорошие времена.

Эти зловещие черные тени.

Еще одна из великих радостей свободы от табака — избавление от зловещих черных теней на задворках разума.

Все курильщики осознают свою глупость и отворачивают разум от вредных воздействий курения. Почти всю жизнь мы курим механически, но черные тени постоянно скрываются в нашем подсознании у самой поверхности.

Есть несколько потрясающих выгод, которые можно получить, перестав курить. Некоторые из них я осознавал: угрозу для здоровья, трату денег и откровенную глупость всей жизни курильщика. Тем не менее, я так сильно боялся прекратить, так одержимо отметал все попытки добродетелей и всех остальных, кто уговаривал меня перестать, что все мои силы и воображение шли на поиски любых, самых шатких оправданий, которые давали мне право продолжать курить.

На удивление, самые хитроумные мысли приходили мне в голову тогда, когда я искренне старался завязать сам. Конечно, они были внушены ужасом и горем, от которых я мучился, пытаясь прекратить курить через силу воли. Мне ни за что не удавалось отвернуть разум от вопросов денег и здоровья. Но теперь, когда я на свободе, меня поражает то, как я с успехом отворачивал разум от куда более важных преимуществ. Я уже упоминал откровенное рабство: проводишь половину жизни, имея возможность курить, делая это автоматически и мечтая, чтоб никогда не довелось начать; а вторую половину в тоске и лишениях, потому что курить не позволяет общество. В предыдущей главе я упоминал потрясающую радость, когда снова появляются силы. Но для меня самой большой радостью на свободе оказалось не здоровье, не деньги, не силы, и не конец рабства — а избавление от этих зловещих черных теней, исчезновение чувства презрения со стороны и вины по отношению к некурящим, и самое главное — способность уважать себя.

Большинство курильщиков — не безвольные и безхребетные тряпки, которыми склонны их считать как они сами, так и общество. Остальные жизненные вопросы у меня всегда были под контролем. Но я ненавидел и презирал себя за зависимость от чертова табака, который, я знал, разрушает мою жизнь. Не могу передать словами бурную радость освобождения от этих зловещих черных теней, от зависимости и самобичевания. Не могу передать, как здорово смотреть на всех оставшихся курильщиков, будь они стары или молоды, кури постоянно или по случаю, и чувствовать к ним не зависть, но жалость, ликуя оттого, что ты больше не раб этому коварному зелью.