Социальные изменения

4.1. Теоретико-методологические основания анализа социальных изменений

4.2. Основные модели социальных изменений и современность

4.3. Современное общество и альтернативные проекты социального развития

4.4. Революции и социальные движения

4.5. Модернизация и глобальное неравенство

4.6. Урбанизм

4.7. Социально-демографический аспект социальных изменений

4.8. Информационные процессы и трансформация современных организаций

Лекция 29

4.1. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ

АНАЛИЗА СОЦИАЛЬНЫХ ИЗМЕНЕНИЙ

Проблема социальных изменений – центральная проблема социологии. Возникновение социологии как самостоятельной науки было обусловлено необходимостью осмысления перехода от традиционного общества к современному. Причём современная картина социальных изменений радикально отличается от социальных изменений прежних эпох. Как пишет М. Кастельс, в конце второго тысячелетия происходит рождение нового мира: микросхемы и компьютеры, повсеместные мобильные телекоммуникации, генная инженерия, электронно-интегрированные глобальные финансовые рынки, господствующая на всей планете взаимосвязанная капиталистическая экономика, преобладание на планете городского населения, падение Советской империи и крах коммунизма, становление Азиатско-Тихоокеанского региона как полноценного партнёра в глобальной экономике, повсеместный вызов патриархальности, всеобщее осознание экологической проблематики, возникновение сетевого общества, основанного на пространстве потоков и на вневременном времени [Кастельс, 2000].

Необходимость осмысления возникающих проблем и их принципиальной новизны обусловили возникновение социологических теорий социальных изменений, которые имеют в то же время и практическое значение – для осуществления самих изменений.

Социальные изменения могут иметь частный, ограниченный характер при сохранении целостности социальной системы и могут быть глобальными, охватывать все или основные компоненты системы, приводя к её полному перерождению, хотя граница между этими типами изменений достаточно условна.

Многие авторы под социальными изменениями понимают структурные изменения в социальных взаимосвязях, организациях и институтах, что обусловлено, по всей вероятности, тем, что они чаще, чем другие типы изменений, приводят к трансформации самой системы.

В современных условиях недостаточным, с точки зрения большинства исследователей, является однофакторный подход к объяснению социальных перемен, когда, например, решающее значение придаётся экономическому, или политическому, или культурному фактору. Также неудовлетворительным является представление об однолинейном развитии социального организма от простого к сложному. В этой связи современные социологи избегают характеризовать социальные изменения как "прогресс", хотя, наряду с общепринятым понятием “социальных изменений”, в социологии используются понятия “процесс” (П. Сорокин, П. Штомпка), “развитие” (К. Маркс, Т. Парсонс).

Доминирующим в современной социологии стал подход, в рамках которого общество рассматривается не как статичное состояние, а как процесс. “Вся социальная реальность представляет собой просто динамику, поток изменений различной скорости, ритма и темпа, и не случайно мы часто говорим о “социальной жизни” [Штомпка, 1996].

Критериями построения теоретико-методологических концепций социальных изменений должны служить историческая аргументированность, операциональность, концептуальная оптимальность (экономичность), метатеоретический статус (надыдеологический характер).

Примером современных социологических теорий, отвечающих данным критериям, может быть теория “постиндустриального общества” Д. Белла. Как отмечает сам автор, “понятие постиндустриального общества является аналитической конструкцией, а не картиной специфического или конкретного общества. Она есть некая парадигма, социальная схема, выявляющая новые оси социальной организации и стратификации в развитом западном обществе” [Белл, 1999]. Полемизируя с линейной теорией прогресса К. Маркса как последовательной смены способов производства, Д. Белл показывает, что постиндустриальные тенденции не замещают предшествующие общественные формы как “стадии” общественной эволюции. Они часто сосуществуют, углубляя комплексность общества и природу социальной структуры. “Корни постиндустриального общества лежат в беспрецедентном влиянии науки на производство” [Белл, 1999]. В экономической сфере отмечается преобладающее развитие сферы услуг, а также трансформация социальных отношений (модифицированное переплетение статусных и “ситусных” групп), всё возрастающее влияние политического фактора – те тенденции, которые уже проявляются в развитых индустриальных обществах.

Другим примером может служить “глобальная теория интеллектуального изменения” Р. Коллинза, представляющая собой социологическое исследование “динамики конфликта и альянса в интеллектуальных сетях, которые наиболее длительное время существовали в мировой истории” [Коллинз, 2002]. “Моя стратегия, – пишет Р. Коллинз, – состояла в том, чтобы сосредоточиться на интеллектуальных сетях – социальных связях между теми мыслителями, чьи идеи передавались в последующих поколениях” [Коллинз, 2002]. Своеобразие и значимость предпринятого Р. Коллинзом анализа “социальной структуры интеллектуального мира” заключается не только в громадности замысла и широте исторического охвата, но и в извлечении единых принципов объяснения причин происхождения идей и их изменений.

4.2. ОСНОВНЫЕ МОДЕЛИ СОЦИАЛЬНЫХ ИЗМЕНЕНИЙ И СОВРЕМЕННОСТЬ

Чтобы осмыслить происходящие социальные изменения, нужна была работающая теоретическая схема. Такая схема в 19 веке была заимствована из биологии, где она плодотворно работала. Это эволюционизм. Суть его в биологии – адаптация живых организмов к окружающей среде, развитие от простейших организмов ко всё более сложно организованным, процесс дифференциации. В рамках этой концепции человеческое общество также стало уподобляться живому организму, который развивается по тем же самым законам. Социальный эволюционизм активно использовал биологическую идею роста, когда человечество проходит шаг за шагом процесс взросления от детства до зрелости и дряхления, причём, процессы роста необратимы.

Представители раннего эволюционизма: О. Конт, Г. Спенсер, Л. Морган, Э. Дюркгейм, Ф. Тённис, Л. Уорд.

Согласно Конту, человеческое общество проходит в своей эволюции три последовательных стадии – теологическую, метафизическую и позитивную, всё более усложняясь и накапливая знания [Волков, Нечипуренко, Самыгин, 1999]. Спенсер выделил механизм дифференциации, благодаря которому происходит эволюция в обществе: дифференциация в социальной структуре, в социальных функциях, государственном устройстве [Волков, Нечипуренко, Самыгин, 1999]. В основе эволюционной концепции Л. Моргана лежит единый технологический принцип: человечество движется от дикости к варварству и от него к цивилизации благодаря технологическим прорывам, которые обусловлены постоянством и универсальным характером человеческих потребностей. Следуя идее Спенсера, Э. Дюркгейм сконструировал дихотомическую модель эволюции человеческого общества, основанную на различии социальных связей. Общество “механической солидарности” основано на сходстве индивидов и их функций, единообразии морали и религиозного сознания. Общество “органической солидарности” основано на разделении труда, взаимозависимости, высокой дифференцированности, автономии индивида. История движется от “механической солидарности” к “органической” [Волков, Нечипуренко, Самыгин, 1999].

В целом в концепциях классического эволюционизма прослеживаются принципиальные общие черты, как бы они не отличались друг от друга авторским оригинальным видением истории и теоретическими подходами. Так, общество, по аналогии с организмом, представляется как единая интегрированная система тесно взаимосвязанных компонентов. Поэтому история человеческого общества имеет свою логику, которую можно обнаружить. Теории существуют, чтобы реконструировать историю, что позволит понять прошлое и предугадать будущее. Эволюция представляется как естественная, необходимая, необратимая трансформация социальной реальности, причём, эволюционирует всё общество в целом и все его аспекты. Почти все авторы, в качестве универсального механизма эволюции выделяют какой-то единый принцип. Все авторы признают непрерывный, постепенный, восходящий характер эволюции: от простого к сложному, от однородного к дифференцированному. Скорость эволюционного процесса неодинакова в разных обществах, и если примитивные общества отстали в своём движении, то они неизбежно идут по тому же пути, что и зрелые общества, находящиеся на более высокой ступени. Многие авторы выделяют последовательные этапы или стадии эволюции, ни одна из которых не может быть пропущена. Наконец, эволюционные изменения, по мнению большинства авторов, происходят по восходящей линии, по пути постоянного улучшения общества и жизни, т.е. отождествляются с прогрессом. Исключением является Ф. Тённис, который первым предостерёг от слепой веры в безусловную позитивность изменений.

Все выше перечисленные общие черты классического эволюционизма, рассмотренные под другим углом зрения, обнаруживают свои явные противоречия и недостатки. Современная реальность явно противоречит идее спонтанной, “естественной” истории. Революционные проекты, законодательная деятельность свидетельствуют об осознанном и преднамеренном характере многих социальных изменений. Поэтому некоторые авторы предпочитают говорить о “гуманистической” истории, имея в виду, что целенаправленное конструирование социальных институтов становится широко распространённым явлением. Абстрактная концепция единого уникального процесса изменений, где все компоненты и аспекты тесно интегрированы, также не находит оснований в социальной реальности. На самом деле имеют место многочисленные процессы, которые могут протекать параллельно, пересекаться, накладываться друг на друга, противоречить друг другу. Теория конфликтов, выявившая дисфункции отдельных социальных институтов, относительную функциональную автономию некоторых сфер общества, показала несостоятельность идей эволюционизма в этом отношении. Исторические кризисы, отступления, провалы государств и целых цивилизаций противоречат идее линейной однонаправленности эволюции человечества. Тем более, что эмпирические исследования свидетельствуют о локальных, обособленных эволюциях различных регионов и культур. Кроме того, не все общества проходят одни и те же стадии в своём историческом движении. Углубление социальных, политических, экономических взаимосвязей или прямое вмешательство (завоевание, колонизация) вносят существенные коррективы в идею стадий развития как отдельного общества, так и всего человечества.

Исторический опыт свидетельствует против простой модели единого механизма эволюции, будь то технологии или что-то другое. Исторические события и изменения оказываются результатом целого комплекса причин (экономических, политических, религиозных и др.) и ни одна из них не может считаться исключительной или первопричиной.

Резкую критику современных исследователей вызывает отождествление эволюции с прогрессом. Трагический опыт 20 века, бесконтрольное наращивание военной техники, постоянные межнациональные, межрелигиозные конфликты и т.д. свидетельствуют о других перспективах.

В понимании путей и способов исторических изменений в теории существуют циклические подходы, которые отличаются от эволюционных. Согласно этим подходам, история движется не по прямой, а по кругу или спирали, она повторяется, обратима. Продолжительность циклов может быть длинной и короткой, циклы могут включать две и больше фаз.

В 19-20 веках появляются теоретические работы, посвящённые циклическим изменениям истории, которые оказали большое влияние на последующую историю и социологию. Среди них работы Н. Данилевского, О. Шпенглера, А. Тойнби, П. Сорокина.

В обширном труде А. Тойнби “Постижение истории” представлена обстоятельная история цивилизаций и их жизненных циклов. Тойнби насчитывает 21 цивилизацию в истории человечества, которые не совпадают с историей отдельных национальных государств и представляют собой промежуточные образования. Названные цивилизации пересекаются с указанными Данилевским и Шпенглером. Тойнби также обозначает доминирующую тему цивилизации: в цивилизации эллинов это эстетика, в западной цивилизации – наука и механическая технология. Механизмом зарождения и дальнейшего расцвета цивилизации является творческий импульс меньшинства, который является ответом на окружающие условия. Упадок цивилизаций происходит в результате совпадения трёх обстоятельств: недостатка творческой мощи у меньшинства, ослабления подражательного инстинкта у части большинства и утраты социального единства. 16 цивилизаций уже мертвы.

В завершение своего анализа Тойнби утверждает, что существует общая единая логика для всех циклов цивилизаций – это прогресс духовности и религии [Тойнби, 1991].

Анализ социальных циклов в пределах отдельных обществ дал В. Парето в “Трактате всеобщей социологии”. С его точки зрения, общество – это социальная система, которая проходит через повторяющиеся циклы: равновесие, дестабилизация, потеря равновесия и новое равновесие. Эти же циклы проходят и составляющие общество сферы – политика, экономика и идеология. Цикличность обусловлена утратой равновесия и сменой компонентов, составляющих социальную систему. Компоненты – это “остатки” (присущие человеку чувства), “интересы” и “производные” (предписания и рациональные объяснения).

П. Сорокин даёт своё представление о циклах истории в работе “Социальная и культурная динамика”. Центральным понятием для него является понятие культуры. П. Сорокин выделил три формы культуры: “идеациональная, идеалистическая и чувственная. Формы культуры извечны и универсальны, имеют примеры и в прошлом и в настоящем, среди примитивных и цивилизованных народов” [Сорокин, 1992]. Теоретическую модель трёх культурных типов он применил к историческому процессу. Он считал, что социокультурные изменения периодически повторяются, и эти процессы в социальной и культурной жизни и в человеческой истории должны быть основным объектом научного исследования.

П. Сорокин реконструировал исторические периоды западной культуры, смены идеациональных, чувственных и идеалистических культур диапазоном более чем 2500 лет. История повторяется, считает автор, повторяются её основные темы, но в новых ритмах и в новом содержании. Механизм ритма смены идеациональной, идеалистической и чувственной фаз западной культуры заключается в истощении творческого потенциала каждой последующей системы, “творческого фонда познавательных, моральных, эстетических, политических и других ценностей”. Творческий потенциал каждой системы реализуется изнутри, силой человеческой деятельности. С точки зрения П. Сорокина, западная цивилизация, в течение нескольких столетий пребывавшая в чувственной фазе, достигла крайней степени насыщения, которое выражается во множестве негативных, патологических явлений и в общем культурном упадке.

Лекция 29

4.3. СОВРЕМЕННОЕ ОБЩЕСТВО И АЛЬТЕРНАТИВНЫЕ ПРОЕКТЫ

СОЦИАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ

Понятие современности не является однозначным в научной литературе, и социологи, уточняя характеристику и специфические черты современности, употребляют различные термины для её обозначения: “модернистское общество”, “постмодерн”, “постиндустриальное общество”, “информационная эпоха” и др. – акцентируя те или иные её феномены и тенденции.

С точки зрения формальной истории современность начинается с Ренессанса. Именно тогда история была поделена на Античность, Средневековье и Современность. Такое (классическое и христианское) отношение ко времени и истории доминировало до конца 18 века. Главными его чертами были, во-первых, милленаризм – ожидание конца истории, который наступит благодаря божественному провидению, а не человеческим усилиям, и, во-вторых, представление об истории как учителе жизни. Человеческое общество в сущности живёт по неизменным законам и прошлый опыт – кладезь мудрости для настоящих поколений.

Лишь к концу 18 века удалось преодолеть классическое отношение к истории. С конца 17 века до конца 18 века апокалиптические ожидания постепенно трансформировались в секуляризованную идею человеческого прогресса (Конт, Тюрго, Кондорсе). Общепринятое деление на Античную, Средневековую и Современную эпохи было преобразовано в деление на стадии, причём, особую важность получила последняя – современная стадия. С этого времени современность не казалась лишь Возрождением Античности и не казалась завершением истории.

Это было совершенно новое начало, на основе принципиально новых законов. Будущее раздвинулось до бесконечности и наполнилось безграничными возможностями.

Большинство историков считают, что современный социальный порядок сложился после великих революций. Американская и французская революции создали политическую и институциональную базу для модернизации: конституционную демократию, приоритет закона и принцип суверенитета национальных государств. Английская промышленная революция заложила её экономическую основу: рынок свободной рабочей силы, индустриализацию и урбанизм как новый образ жизни, капитализм как новую форму производственных отношений.

Социологи, анализируя современность, пытаются выявить её специфические и фундаментальные черты. Основатель социологии О. Конт одним из первых указал на ряд особенностей нового социального порядка: концентрация рабочей силы в городах; ориентация на получение прибыли; использование в производстве достижений науки и техники; возникновение антагонизма между хозяевами и наёмными работниками; усиление социального неравенства; формирование экономической системы, основанной на свободном предпринимательстве и конкуренции.

Систематический анализ современного общества дан М. Вебером, противопоставившим идеальные типы “традиционного и капиталистического обществ”. Они различаются по следующим признакам: по форме собственности, преобладающей технологии, рынку рабочей силы, способам экономического распределения, природе законов, характеру мотиваций. По словам Вебера, капитализм есть не что иное, как “постоянная погоня за прибылью” и “рациональная организация рынка свободной рабочей силы”.

После Второй мировой войны Т. Парсонс дал сравнительный анализ традиционного и современного общества, разработав концептуальную схему, позволяющую сопоставлять разные типы социальных систем. По его мнению, для современного общества наиболее характерны такие “переменные”, как: спецификация, т.е. специализация ролей и отношений, чёткое разделение труда, достижение статусов, ролей, основанное на личных усилиях и заслугах, универсализм в выборах и отношениях, индивидуализм как ведущая черта, нейтральность в проявлениях эмоций, рационализм в социальной жизни.

В социологических концепциях рассматривается, как общепринятые принципы современности отражаются в различных областях социальной жизни, обусловливая непрерывный процесс возникновения новых феноменов. В области экономики наблюдается концентрация производства и рабочей силы в городах и крупных индустриальных предприятиях, необычайные скорость и размах экономического роста, распространение технологических новаций во все сферы жизни, возникновение свободного рынка труда, развитие крупных финансовых рынков и т.д.

Э. Гидденс, вступая в полемику со сторонниками концепций индустриализма и капитализма, особо подчёркивает “три главных параметра современности”. Это прежде всего “усиление административной власти государства, включая, в особенности, использование информационных ресурсов”. Следующее измерение современности, которое, по мнению Э. Гидденса, “осталось незамеченным в социологической традиции”, связано с войной и военной властью. “Распад традиционного мира под натиском современности не является следствием капитализма или индустриализма; он представляет собой совокупный итог всех этих процессов в сочетании с современными способами использования военной силы и ведения войны”. И, наконец, культурное измерение современности – усиливающаяся секуляризация, рационализм культуры [Гидденс, 1993].

Особо следует отметить позицию М. Кастельса в понимании современности. По М. Кастельсу в конце 20 века приобретает определённые очертания новый мир, который возникает в 60-70-е годы. Он зародился на историческом совпадении трёх независимых процессов: революции информационных технологий; кризиса как капитализма, так и этатизма (советской социалистической системы); расцвета социальных движений в защиту прав человека, в защиту окружающей среды, феминизма. “Взаимодействие между этими процессами и спровоцированные ими реакции создали новую доминирующую социальную структуру, сетевое общество; новую экономику – информациональную и глобальную и новую культуру – культуру реальной виртуальности. Заложенная в этой экономике, этом обществе и этой культуре, логика также лежит в основе общественных деяний и социальных институтов взаимозависимого мира” [Кастельс, 2000].

Важной характеристикой современности является также продолжающаяся глобализация, продолжающийся рост взаимозависимости между различными странами, регионами и людьми.

4.4. РЕВОЛЮЦИИ И СОЦИАЛЬНЫЕ ДВИЖЕНИЯ

Революции для многих исследователей были связаны с идеей прогресса, с идеей мощного потрясения основ общества, исторического прорыва. К. Маркс называл революции “локомотивом” истории. Но поскольку, как свидетельствовала новейшая история, революции сопровождались жестокими кровопролитиями, часто переходящими в гражданскую войну, поскольку непосредственные участники революции, как правило, оказывались преданными вождями революции и ещё больший гнёт и репрессии обрушивались на них, то надежды, связанные с идеалами революций, оборачивались сильнейшими разочарованиями, а революция стала восприниматься как противоестественное и чрезвычайное событие, означающее разрыв, нарушение естественного поступательного хода истории.

Революция, как реальное и экстраординарное историческое событие, продолжает вызывать споры исследователей как относительно природы и причин её возникновения, так и её места и роли в социокультурных изменениях. Кроме того, образ революции заключает в себе, по выражению П. Штомпки, множество “загадок”, которые в принципе не могут быть разгаданы. Например, есть ли общая причинность, лежащая в основе революций, и являются ли они циклическими или каждая революция уникальна, и тогда где находится порог долготерпений людей, как, где и в какой момент накапливается взрывчатая смесь, которая выливается в революцию? Можно ли научно предсказать, предвидеть революцию и прогнозировать её последствия? Революционные действия требуют и вызывают к жизни харизматических лидеров, появление которых также является тайной. Феномен революции включает в себя многообразные процессы (от экономических и военно-политических до психологических), и хотя каждый из них теоретически можно просчитать, их конкретную, уникальную комбинацию в определённый исторический момент объяснить невозможно [Штомпка, 1996].

По общему мнению, 20 век – это век социальных революций, причём, большинство из них вдохновлялось идеями социализма и марксизма. Самой значительной и по масштабам военно-политических, экономических и культурных перемен, и по своим последствиям для всего мира была Октябрьская революция 1917 года в России. Эта революция проходила на фоне Первой мировой войны и потрясла основы российского общества сверху донизу. Поскольку Россия была преимущественно сельскохозяйственной страной, крестьяне тоже были участниками революционного движения. В революции принимали участие множество различных партий, фракций, политических и военных сил. В результате власть оказалась в руках фракции большевиков, которые сами этого не ожидали, т.к. не были многочисленной и влиятельной политической партией. Россия за несколько десятилетий из отсталой сельскохозяйственной страны превратилась во вторую мировую державу по военной и экономической мощи. Наконец, русская революция – это попытка воплощения на практике большевиками во главе с Лениным марксистской теории социалистических революций и коммунизма.

Пожалуй, наиболее сильное влияние на революции 20 столетия (русскую, китайскую, кубинскую) оказала теория К. Маркса. Маркс видел в социальной революции закономерный исторический процесс – способ смены общественно-экономических формаций. Сама революция выступает как высшее проявление, кульминация классовой борьбы, которая, в свою очередь, с неизбежностью порождается действием объективного закона противоречия между характером производственных отношений и характером и уровнем производительных сил в системе экономического производства.

Вопреки ожиданиям К. Маркса, социалистические революции в западных странах не произошли. Развитие индустриального капитализма не привело к ужесточению конфликта между рабочими и капиталистами. Однако это вовсе не означает, что его теория революций не имела никакого значения. Теория К. Маркса стала частью идеалов и ценностей революционных движений 20 века. Э. Гидденс считает, что его взгляды могут способствовать пониманию революций в странах третьего мира [Гидденс, 1999].

Если сравнить наиболее значительные революции 20 века – русскую, китайскую, кубинскую, – то можно увидеть некоторые общие последствия, характерные для них. За революцией, как правило, следует период гражданской войны сразу или некоторое время спустя, когда оппозиционные силы или целые классы мобилизуются для защиты старого режима. Иногда им на помощь приходит финансовая и военная поддержка иностранных государств. Так было в русской, китайской, кубинской революциях, особенно Россия была в плотном кольце иностранной интервенции. Для подавления сопротивления сил и классов прежнего режима революционное правительство использует широкомасштабную систему репрессий: арестов, строгой цензуры, тотального контроля, казней. Лениным после революции была провозглашена политика “красного революционного террора”, направленная против контрреволюции. Уровень и масштабы репрессий на Кубе и в Китае были существенно меньше, чем в России, в которой революция унесла жизни миллионов граждан. После победы в этих странах правящая практически единственная коммунистическая партия сформировала сильное централизованное правительство, ввела строгую цензуру печати и других средств массовой информации, создала мощный аппарат принуждения, слежки и осведомителей. Самое важное, в России и Китае революционное правительство заложило фундамент грандиозного строительства новой военно-промышленной индустрии, достигло больших успехов в создании систем образования, здравоохранения. В этих странах была проведена аграрная реформа.

Но во второй половине 20 столетия стала очевидной несостоятельность марксистской (Ленина, Мао Цзе-дуна, Ф. Кастро) концепции коммунистического преобразования общества, основанного на общественной собственности и господстве коммунистических режимов (этатизме – по современной терминологии). Культурная революция в Китае в 60-х гг. повлекла за собой новую волну репрессий и откат в экономическом развитии. Стагнация производства и застойный период в России в 70-80–е годы привели к “перестройке” и развалу всей европейской и российской социалистической системы. В России в 90-ые годы развернулась экономическая реформа, широко использующая приватизацию средств производства, в Китае взят курс на использование капиталистических механизмов, личной инициативы и получения прибылей для повышения эффективности промышленного и сельскохозяйственного производства. Тем не менее общепризнанным является факт громадного влияния Октябрьской революции 1917 года в России и Китайской революции 1949 года на всю мировую систему.

В социологии существует понятие коллективного поведения или коллективных действий, которые тоже имеют массовый характер. До сих пор большой интерес исследователей и дискуссии вызывает работа Гюстава Ле Бона “Толпа”, посвящённая этой проблеме. В основе его теории лежит мысль о том, что поведение индивида резко меняется, когда он становится частью толпы. Под влиянием толпы индивиды регрессируют в направлении к “примитивному” типу реакций.

Современные исследователи коллективных действий (Р. Берк, Ч. Тилли) подчёркивают другие аспекты поведения людей. Если рассматривать действия толпы под другим углом зрения, нежели у Ле Бона, то можно обнаружить вполне логичные реакции на специфические ситуации. Наличие толпы позволяет достичь некоторых целей ценой небольших личных издержек, действия индивида в толпе относительно анонимны и он может избежать наказания в случае их противозаконности.

Применяя подобную логику рассуждений к явлению, широко распространённому в конце 19 в. на американском Юге – линчеванию негров, Э. Гидденс приходит к тем же выводам. Он полагает, что в поведении линчевателей есть рациональные аспекты. Они считали себя борцами за правое дело. Насилие было для них средством осуществления социального контроля над неграми [Гидденс, 1999].

Наиболее обстоятельную концепцию коллективного поведения предлагает Н. Смелзер. Существует, по его мнению, три базовых эмоции, характерных для поведения людей в толпе и в массе: страх, враждебность и радость, которые он детально анализирует на основе большого количества реальных фактов из жизни современной Америки. Например, проявление радости толпы на Вудстокском музыкальном фестивале в 1969 году, где собралось около 400 тысяч человек. Поведение людей в толпе подчинено определённой динамике, включающей три последовательных этапа: процесс сбора, коммуникация и конечный результат динамики – процесс конвенционализации.

Н. Смелзер даёт критический обзор теорий коллективного поведения: теории толпы Ле Бона или теории заражения, теории конвергенции Олпорта, теории возникновения норм Тэрнера, теории политического протеста Школьника [Смелзер, 1994].

Наряду с революционными движениями, коллективными действиями в современной социологии большое место отводится проблеме и теориям социальных движений. Многие авторы рассматривают социальные движения как главнейшее средство социальных преобразований.

Социальное движение понимается как коллективная деятельность людей, основанная на общих интересах и целях и осуществляемая вне рамок существующих институтов. Социальные движения могут объединять несколько десятков людей (например, движения за спасение китов или тюленей), а могут и миллионы людей (например, движение за ядерное разоружение); одни действуют в рамках закона данной страны, другие нелегально. Нередко социальные движения имеют целью и приводят к изменению существующей системы законов. Например, забастовочные движения в конце 19 века считались незаконными акциями и сопровождались карательными санкциями. Впоследствии законы были изменены, и забастовка стала допустимым способом разрешения производственных конфликтов.

Как отмечает Э. Гидденс, хорошо организованные движения нередко имеют тенденцию превращаться в формальные организации, усваивают бюрократические черты (напр., постоянно действующая организация Армия Спасения в США возникла из национального движения). Но некоторые движения, напротив, из организованных форм и институтов переходят в разряд нелегальных движений (например, деятельность фашистских организаций в настоящее время) [Гидденс, 1999].

Социальные движения в современном обществе весьма многообразны и занимают всё большее социальное пространство по сравнению с революционными движениями и другими коллективными выступлениями. Как показывают исследования, это вызвано целым рядом специфических условий и факторов, как объективного, так и субъективного плана. К ним, в первую очередь, относится небывалый рост социального и материального неравенства, характерный для современной капиталистической экономики. Эксплуатация, угнетение, несправедливость формируют социальную базу для возникновения социальных движений.

Демократизация политической и социальной жизни открывает большие возможности для выражения различных мнений, интересов. Активная деятельность в защиту своих интересов становится и гражданским правом и долгом. Кроме того, рост образования, развитие политической культуры и опыта, повышение степени сознательности, воображения, неравнодушия к общественным проблемам также способствуют распространению разного рода социальных движений.

Наконец, огромное влияние СМИ, увеличение информированности, возможности сравнения своего опыта и опыта других групп, классов, наций, возможность выйти за пределы собственного мира, благодаря чему возникает понимание тех или иных проблем и желание солидаризироваться [Штомпка, 1996].

После Второй мировой войны появились “новые социальные движения” и приобрели особое значение в 60-е годы во время студенческих движений в США. Примерами являются экологические, феминистские, движения за мир. Они отличаются от старых социальных движений и от групп по интересам прежде всего своими целями. Их волнуют культурные проблемы, права личности, а также проблемы, вставшие перед человечеством в постмодернистскую эпоху, – проблемы новых ситуаций риска, экологических катастроф и др. Поэтому социальная база таких движений неоднородна по классовому составу и включает достаточно большое количество образованных людей с высоким уровнем ответственности. Новые социальные движения не используют традиционные политические средства влияния на государство, а стремятся к массовой мобилизации, к изменению ценностей и установок как можно большего числа людей. Поэтому в организационном плане они предпочитают формальным структурам определённую гибкость, децентрализованность.

Социальные движения, отмечает Э. Гидденс, представляют собой не только материал для исследования, они, в свою очередь, воздействуют на взгляды самих социологов. Так, женское движение выявило недостатки сложившихся социологических стереотипов и повлияло на разработку концепций по проблеме отношения гендера и власти. Таким образом, “существует непрерывный диалог не только между социальными движениями и противостоящими им организациями, но и между социальными движениями и самой социологией” [Гидденс, 1999].

Некоторые исследователи (А. Турэн, П. Штомпка) считают, что социальные движения отражают возросшее значение активизма в достижении целей в современном обществе. Формируется мировоззрение, при котором знание социальных процессов предполагается использовать для изменения социальных условий существования. Активное общество, которое стремится использовать свой творческий потенциал на благо всех членов общества, будет способствовать развитию социальных движений.

Лекция 31

4.5. МОДЕРНИЗАЦИЯ И ГЛОБАЛЬНОЕ НЕРАВЕНСТВО

Под модернизацией принято понимать сложный комплекс социальных, политических, экономических, культурных и интеллектуальных трансформаций западных стран, происходивших с 16 века до 20 века. Модернизация означает достижение современности, процесс превращения традиционного, доиндустриального общества в общество доминирующего влияния индустриализации, урбанизации, рационализации, демократизации, бюрократизации, распространения индивидуализма и мотивации успеха, утверждения разума и науки и многое другое.

Специфическое значение термина “модернизация” относится к слаборазвитым странам, происходящим в них процессам, направленным на то, чтобы догнать наиболее развитые страны, сосуществующие с ними в одном историческом времени в рамках единого глобального общества.

Наибольшую популярность теории модернизации получили в 50-е–60-е годы и связаны с именами: Т. Парсонса, Н. Смелзера, Д. Лернера, Д. Аптера, У. Ростоу (теория конвергенции) и др.

Процесс модернизации включает в себя экономическую модернизацию, отличную от индустриализации, связанной с новыми технологиями, растущим разделением труда, развитием рынка. Политическая модернизация предполагает развитие демократических институтов: политических партий, парламента, избирательного права, способствующих принятию решений на основе участия большинства населения. Социальная модернизация связана с распространением и ростом грамотности, урбанизацией, развитием индивидуализма. В сфере культуры процесс модернизации связан с утратой влияния традиционных религий, возрастающей секуляризацией и развитием националистических идеологий, а также со всё более возрастающим влиянием СМИ.

В 70-е годы 20 века идея модернизации подверглась серьёзной критике, т.к. реальные исторические факты противоречили её утверждениям. В слаборазвитых странах распространились диктаторские режимы, обычным явлением стали войны, народные волнения, распространение религиозного фундаментализма, национализма, фракционализма. Нищета населения зачастую только углубилась. Обнаружились побочные негативные эффекты модернизации: уничтожение традиционных жизненных укладов повлекло за собой дезорганизацию, хаос, рост преступности. Ошибочность теоретических оснований модернизации проявилась в противопоставлении традиций и современности, оказалось, что традиционные символы могут выступать важной частью ценностной системы, на которой основывается модернизация.

В качестве альтернативы прогрессистским теориям модернизации в последнее время в социологии появились новые подходы в рассмотрении происходящих в странах третьего мира процессов. К ним относится “теория зависимости” (П. Баран, А.Г. Франк), сущность которой заключается в утверждении, что экономическое развитие западных индустриальных обществ основывается на экспроприации экономических излишков обществ “третьего мира”. Развитые страны, образующие гигантский деловой центр индустриального мира, управляют, осуществляют контроль над менее развитыми странами, извлекая из них капитал, излишки продукции и сырьё. Такая политика тормозит индустриальное развитие в обществах третьего мира, навязывая конкуренцию со своей промышленной продукцией, размещая своё производство на территории этих стран, чтобы использовать дешёвую рабочую силу, и перемещая туда трудоёмкие и низкотехнологичные производственные процессы. Всё это поддерживает состояние технологической отсталости "периферии". Вследствие этого зависимые страны вынуждены сосредоточиваться на производстве своего сырья (хлопка, каучука, чая, кофе, бананов – “банановые республики”) [Смелзер, 1994].

Другой теорией, объясняющей различия между индустриальными странами и странами третьего мира, является теория империализма. Империалистическая экспансия способствовала экономическому развитию западных стран и в то же время обнищанию большей части стран остального мира, поскольку из них выкачивались ресурсы. Именно с этого начался разрыв между богатством Запада и бедностью третьего мира.

Иная точка зрения на взаимоотношения между странами мира представлена в “теории мировой системы” И. Валлерстайна. Он выдвинул гипотезу мировой системы как единицы социологического анализа, состоящей из трёх разновидностей исторических систем: мини-систем, мировых империй и мировых хозяйств.

Ускоренное развитие капиталистического мирового хозяйства привело к образованию иерархической структуры мирового сообщества: центральные страны или ядро – Великобритания, Нидерланды, Франция, Германия; страны полупериферии – страны на юге Европы; страны периферии – страны за восточной границей Европы и страны внешней арены – до недавнего времени страны Азии и Африки. В результате деятельности крупных корпораций страны Азии и Африки были вовлечены в систему мировой экономики. Сегодня страны третьего мира составляют периферию обширной мировой системы, в ядро которой вошли и приобрели доминирующее положение США и Япония.

Переход к рыночной экономике стран Восточной Европы и бывшего Советского Союза уничтожает сектор некапиталистического развития. Таким образом, в двадцатом веке весь мир постепенно встраивается в единую экономическую систему. Теория Валлерстайна последовательно утверждает идеи экономической глобализации. Мир в рамках этой теории рассматривается как единая социальная система. Индустриальные страны и страны третьего мира возникли как различные составляющие единого процесса развития. Основным недостатком теории является исключительная сосредоточенность на экономических факторах развития мирового сообщества.

В 70-е годы бурными темпами началось размещение транснациональными компаниями частичных производственных операций в странах третьего мира с низкой стоимостью труда. Так транснациональные компании реагировали на усиление конкуренции на мировых рынках и снижение прибылей на собственном производстве. Этому способствовали новые технологии, компьютеризация систем управления, более совершенная транспортная система. Для обозначения этого перемещения был принят термин “новое международное разделение труда”.

Теория нового международного разделения труда пытается объяснить феномен быстрого экономического роста в так называемых новых индустриальных странах. Согласно этой теории, транснациональные компании перемещают в развивающиеся страны базовые производственные операции, ориентированные на низкую квалификацию. Не подлежат перемещению процессы, требующие высокой квалификации (научно-технические исследования, новые технические разработки, операции, связанные с высокой технологией). Таким образом, при новом международном разделении труда одни регионы специализируются на низкооплачиваемых рутинных операциях, а другие – на высокотехнологичных производственных процессах, связанных с высокой экономической отдачей.

В наши дни мир стал единой социальной системой в результате отношений взаимозависимости, охвативших практически всё человечество. Усилившаяся взаимозависимость мирового сообщества представляет собой процесс глобализации. Сегодня можно говорить о глобальной структуре политических, экономических и культурных отношений, переходящих любые традиционные границы и связывающие отдельные общества в единую систему. Если в прошлом человеческое общество состояло из изолированных сообществ, начиная от племён и кончая национальным государством, каждое из которых имело независимую самодостаточную и самоподдерживающуюся экономику, собственную уникальную культуру, то современное общество представляет собой совершенно иную картину. В политической сфере действуют политические и военные блоки (например, НАТО), континентальные объединения (“Большая семёрка”), всемирные международные организации и их подразделения (ООН), международные органы, выполняющие межправительственные функции (Европейский парламент, Международный трибунал), по всему миру, включая посткоммунистические страны, происходит процесс демократизации общественной и политической жизни.

В экономической сфере происходят процессы межнациональной координации и интеграции, региональных и мировых экономических соглашений. Происходит формирование глобальной экономики, способной работать как единая система в режиме реального времени в масштабах всей планеты на основе новой инфраструктуры, базирующейся на информационных и коммуникационных технологиях.

Увеличивается роль многонациональных и транснациональных корпораций. Некоторые из них обладают доходом, превышающим бюджет среднего национального государства. С кончиной планово-командной экономики рынок становится универсальным единым экономическим механизмом, охватывающим весь мир [Бек, 1999].

Как уже понятно, процесс глобализации протекает отнюдь неравномерно, с самого начала в нём сказывалось неравенство между различными регионами мира. Огромный разрыв в степени благосостояния и уровня жизни отделяет индустриальные страны первого мира от стран третьего мира, в которых живёт большинство населения планеты. К странам третьего мира относятся Китай, Индия, большинство африканских государств и государств Южной Америки (Бразилия, Перу, Венесуэла и др.). Поскольку многие из этих стран расположены южнее США и Европы, их часто объединяют понятием “Юг” в противоположность богатому индустриальному “Северу”.

Однако третий мир не однороден. В то время как большинство стран третьего мира отстают от развитых индустриальных стран, некоторые из них успешно развиваются, встав на путь индустриализации и модернизации производства. Иногда эти страны называют новыми индустриальными странами. С начала 90-х годов азиатские новые индустриальные страны (Китай, Южная Корея и др.) характеризуются устойчивым развитием экономики, инвестируют капитал в другие страны, занимают лидирующие места в некоторых отраслях новейших видов производства (электроника, автомобилестроение, кораблестроение).

Процессы глобализации стоят в ряду важнейших социальных перемен и социологический анализ отдельных обществ уже явно недостаточен. Глобализация изменила фундаментальные качества исторических процессов. Это значит: в глобальном мире история протекает иначе: у неё формируются новые движущие силы, новые механизмы и новые направления. Это требует и новых социологических подходов рассмотрения.

Наиболее очевидно процесс глобализации проявляется в развитии транснациональных компаний (ТНК), которые в большой мере реализуют этот процесс в экономической сфере. Крупные ТНК возникли в странах Европы и Америки в начале 20 в., а в конце 20 века (с 70-х годов) начался процесс интеграции производства в мировом масштабе с помощью ТНК. До 80-х годов первенство по преобладающему влиянию на производство и торговлю в мире принадлежало американским ТНК, с 80-х гг. начался бурный рост японских ТНК.

Кроме ТНК, существует в настоящее время множество других международных организаций. В сфере финансов это Международный Валютный Фонд (МВФ) и Всемирный банк, которые осуществляют финансовую политику субсидирования, кредитования и т.д. в интересах прежде всего ведущих государств Европы и США. В качестве негосударственных международных организаций наиболее важными являются ООН, ЮНЕСКО, которые возникли после Второй мировой войны вместо Лиги Наций.

Интеграция стран Европы после Второй мировой войны привела к образованию Европейского Союза, куда входят большинство стран Европы. ЕС включает целую систему представительных и бюрократических организаций. ЕС – это специфическая форма политического устройства, которая может служить моделью для других регионов мира.

Могущественной военно-политической международной организацией является НАТО, которая образовалась после Второй мировой войны в качестве организации сил противодействия коммунистическим режимам государств Восточной Европы и как военный блок, удерживающий равновесие между Западом и Востоком в усиливающейся гонке вооружений. В противовес ей социалистическими странами Восточной Европы был создан блок Варшавский Договор, который после распада Советского Союза прекратил своё существование.

Существует ещё много других международных организаций, занятых различными аспектами координации глобальных процессов и в ближайшем будущем число их по всей вероятности будет расти.

4.6. УРБАНИЗМ

Первые города появились около 6 тысяч лет назад и были сравнительно небольшими, с населением в несколько десятков тысяч человек. Они возникли в долинах крупных рек Тигра и Евфрата в Месопотамии, Нила в Египте, Инда в Индии и Хуанхэ в Китае, в местах, наиболее благоприятных для поселения. Рим был крупнейшим городом древности и насчитывал около 300 тысяч жителей.

Несмотря на различие культур, древние города имели определённые общие черты. Как правило, вокруг городов возводились оборонительные сооружения – стены, заградительные валы, рвы, – как меры защиты от внешних нападений. Главные культовые здания – храмы, дворцы, суды, а также рынок – находились в центре города и иногда тоже огораживались внутренней стеной. Правящий класс и элита обычно жили в центре города, простой люд по окраинам, а то и за стенами города, вблизи них, чтобы можно было укрыться в случае нападения. Древние города-государства были средоточием наук, искусств, культуры, политики и торговли.

После распада Римской империи число городов и городского населения резко сократилось. Непрекращающиеся войны, пожары, эпидемии чумы усугубили процесс разрушения. Лишь в 10 веке в Европе начало возрождаться, медленно и неравномерно, строительство городов. Рост городов сдерживался эпидемиями и голодом. Самая разрушительная была эпидемия бубонной чумы, которая за два года (1348–1350) унесла половину населения городов.

С начала 19 века в Европе начался бурный рост городов в связи с индустриализацией, хотя развитие промышленности не единственная причина урбанизации. В 20 веке урбанизация представляет собой глобальный процесс, в который всё более втягиваются страны третьего мира, особенно интенсивный рост городов в этих странах произошёл за последние 40 лет. Общая численность городского населения растёт быстрее, чем общая численность населения Земли.

Рост больших городов, с одной стороны, является следствием роста населения, а с другой стороны, результатом миграции сельских жителей. Только в конце 20 века статистики стали делать различия между небольшими городами и крупными центрами. Сейчас принято среди крупных городов различать мегаполисы, метрополии и конурбации. Крупные города с населением около 10 миллионов человек по классификации ООН считаются мегаполисами. Определяющую роль мегаполисов обусловливают не размеры, а то, что они являются центрами глобальной экономики, концентрирующими административные, производственные и менеджерские высшие функции на всей планете, осуществляют контроль СМИ и формируют реальную политику. Они связывают с этой глобальной системой большие секторы населения, а также служат своеобразным магнитом для целых стран и регионов, концентрируют власть в мире. “Мегаполисы концентрируют лучшее и худшее, от новаторов и сил будущего – до людей структурно ненужных, готовых продать свою ненужность или заставить других платить за неё” [Кастельс, 2000].

Когда-то в древней Греции мегаполис – “город городов” – обозначал город – государство, который должен был быть образцом для всех цивилизаций. Сейчас мегаполисы во всём мире (Бомбей, Лос-Анджелес, Лондон, Шанхай, Токио, Москва и др.) представляют собой в гораздо большей мере средоточие серьёзных проблем, чем образцовых стандартов.

Метрополии включают в себя один или несколько крупных городов с прилегающими к ним пригородами. Так, в 80-х гг. 32% населения США проживали в центральных городах и 44% в пригородах.

Конурбации – это скопления городов, создающие большие зоны городских застроек, как бы переходящих друг в друга, например, северо-восточное побережье США от Бостона до Вашингтона с населением около 40 миллионов человек. Почти такая же концентрация городского населения в районе Великих озёр, на территории между Сан-Диего и Лос‑Анджелесом.

Жизнь крупных городов во всём мире и процессы, происходящие в них, весьма многообразны и противоречивы. До 20 века города в основном имели чёткие границы, за которыми начиналась сельская местность. Гигантский рост городов в 20 веке способствовал расширению их границ. Появились пригороды, жизнь которых тесно связывалась с жизнью городов. Процесс развития пригородов получил название субурбанизации.

Следствием роста пригородов явилась деградация центральных районов города или внутреннего города. Это характерно для крупнейших городов США и многих городов Западной Европы. Жилой фонд в центральных районах изнашивается больше, чем в пригородах, растёт преступность, выше уровень безработицы. Среди молодых людей до 25 лет она достигает 40-50%. Большое количество бездомных людей.

Перемещение состоятельных горожан в пригороды означает существенную утрату поступлений в местный бюджет, а поскольку на социальные нужды, ремонт зданий требуется всё больше средств, то упадок и разрушение внутреннего города продолжается [Гидденс, 1993].

В 70–80-е годы широкое распространение получил процесс джентрификации – расширение строительства жилых зданий улучшенного качества и реставрация старых зданий и их переоборудование под комфортабельное жильё для состоятельных людей. Джентрификация или вторичное использование городских ресурсов – процесс, противоположный субурбанизации [Смелзер, 1994].

Похожие процессы происходят в Москве в районе Садового кольца, когда старые здания с многосемейными квартирами-“коммуналками” разрушаются или переоборудуются, их жители переселяются на окраины в отдельные квартиры, а вновь отстроенные здания с дорогим и престижным жилым фондом заселяет административная и политическая элита [18].

Развитие городов в 20 веке повлекло за собой и серьёзные экологические проблемы. Процесс субурбанизации, строительство скоростных автомагистралей, непрерывный рост автопарков, кроме того, потребности отопления огромных жилищных комплексов создаёт проблему истощения энергоресурсов. Концентрация автомобилей и промышленных предприятий в городах стала причиной загрязнения воздуха, которое представляет опасность не только для жизни людей, но и всего животного и растительного мира. Большую проблему на всей планете представляет утилизация астрономической массы отходов жизнедеятельности человека, скопление которых стремительно занимает всё больше земли и отравляет окружающую среду. Вторичная переработка отходов пока слишком дорогостоящее предприятие, других путей утилизации человечество пока не придумало.

Города третьего мира резко отличаются от городов индустриальных стран. Их население стремительно растёт. Люди из сельской местности переселяются в город в поисках более высоких заработков, лучших условий жизни, надежд на перспективу. Некоторые, заработав денег, возвращаются в деревню, но большинство оседает в городе. Нелегальные поселения мигрантов располагаются по окраинам городов, образуя посёлки, состоящие редко из нескольких хижин, чаще из нескольких тысяч человек. Города часто разделены на две части – город старой застройки с узкими кривыми улочками и множеством мелких лавок и магазинов, в которых торгуют в основном продукцией кустарного производства. И новый город, с широкими современными проспектами и автострадами, где располагается деловая и административная часть города. Несмотря на то, что население таких городов составляет миллионы человек (Мехико, Дели, Бомбей), около трети не имеет водоснабжения и канализации.

Развитие современных городов оказало влияние на мировоззрение людей, создав в их сознании противоположные стереотипы города как воплощения всех лучших достижений и возможностей цивилизации, либо как средоточие преступности, насилия, продажности, заразительной агрессии.

Э. Дюркгейм на основе концепции аномии рассматривал поведение людей в городской среде и причины самоубийства [Дюркгейм, 1999]. Близок к Дюркгейму в описании различий жизни индивида в общине и в городском обществе Ф. Тённис. Личные, интимные, первичные социальные связи превращаются в безличные, опосредованные чисто инструментальные контакты. Если в общине (Gemeinschaft) людей связывало родство, то в обществе (Gesellschaft) их связывает экономический обмен, если главным богатством в общине была земля, то в городском обществе – деньги. Самой представительной и влиятельной школой исследования современного города была Чикагская, которая формировалась в 20-30-е годы вместе с бурным расцветом самого города. В Чикагской школе условно можно выделить два направления: экологический подход в исследовании города и урбанизм как образ жизни. Первое представлено в работах Р. Парка и Э.У. Бёрджесса. Формирование городского пространства рассматривалось ими по аналогии распределения по определённой территории живых организмов и достижения равновесия между различными видами. Развитие городов также связано со свойствами окружающей среды: города располагаются вдоль берегов рек, на плодородных равнинах, на пересечении торговых и железнодорожных путей.

Р. Парк представлял город “большим ситом, которое безошибочно выбирает из населения страны как целого тех, кто больше всего подходит для жизни в данном районе или в данной среде” [Гидденс, 1999]. Р. Парк делит территорию города на концентрические круги, которые отражают рост городов: “зона бизнеса” в центре, вокруг неё – “зона трущоб”, затем рабочие районы, потом более благоустроенные жилые районы, “одноэтажные районы” и, наконец, “пригородная зона”.

Подобная гипотеза концентрических зон представлена Э. Бёрджессом.

Другое направление Чикагской школы разработано Л. Уэртом в работе “Урбанизм как образ жизни”. Он считает, что город – это центр, из которого берёт начало и управляется экономическая, политическая и культурная жизнь. Специфической чертой городской жизни является обезличенность и быстротечность человеческих контактов [Гидденс, 1999]. Идеи Уэрта по-прежнему состоятельны, хотя и являются чрезмерно обобщающими. Современные города это действительно деперсонализированные, обезличенные социальные отношения, но они являются также источником большого разнообразия человеческих связей и дружеской солидарности.

В изучении процессов урбанизации необходимо видеть связь глобальных и локальных процессов. Уже сейчас становятся очевидными основные тенденции в развитии городов в обозримом будущем. Во-первых, исследователи отмечают продолжающийся процесс децентрализации, “расползания” старых крупных городов за счёт джентрификации, за счёт расширения новых видов производства, миграции населения и т.д. Население старых городов, связанных с традиционными производствами, будет уменьшаться. Во-вторых, новым стратегическим направлением развития крупных городов является сочетание пространственного рассеивания и глобальной интеграции. Исследователи отмечают третью тенденцию в развитии глобальной системы городов – ускоряющийся процесс урбанизации стран третьего мира [Гидденс, 1999].

Лекция 32

4.7. СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИЙ АСПЕКТ СОЦИАЛЬНЫХ ИЗМЕНЕНИЙ

Основными демографическими понятиями являются: фертильность, биологическая плодовитость, общий уровень смертности, средняя продолжительность жизни.

Фертильность обозначает возможное количество рождённых живыми детей, которое может иметь среднестатистическая женщина на протяжении всего репродуктивного периода. Фертильность следует отличать от понятия биологической плодовитости, означающего количество детей, которое женщина способна иметь биологически за весь детородный период. Для более полного понимания динамики народонаселения следует рассматривать соотношение уровней рождаемости и смертности. Если они одинаковы, численность населения не меняется. Это называется нулевым приростом народонаселения. Если уровень смертности выше, чем уровень рождаемости, численность населения уменьшается, и она повышается, когда уровень рождаемости превышает уровень смертности Показатель уровня младенческой смертности непосредственно связан и с показателем средней продолжительности жизни, т.е. с количеством лет, которое проживает средний человек [Смелзер, 1994].

Для объяснения радикальных демографических изменений (бурного роста народонаселения или его стабилизации) используется концепция демографического перехода или “сдвига”, описывающая закономерности изменения численности народонаселения [7. С.549]. Согласно этой концепции, первая стадия демографического перехода характерна для большинства традиционных обществ, в которых одинаково высоки уровни рождаемости и смертности и особенно высок уровень младенческой смертности. Вторая стадия, в которую Европа и США вступили в начале 19 века, характеризуется снижением уровня смертности при сохранении высокого уровня рождаемости. На втором этапе смертность снижается по мере роста экономического благосостояния, улучшения медицинской помощи и санитарных условий. Происходит интенсивный рост населения.

На третьей стадии изменения в социальных установках, появление дешевых средств контрацепции, увеличение продолжительности жизни, образование семей меньшего размера приводят к снижению рождаемости. Население развитых городских индустриальных обществ в настоящее время является относительно стабильным при низких уровнях рождаемости и смертности. Иными словами, на первом этапе население остается стабильным, на втором интенсивно возрастает и становится относительно устойчивым на третьем этапе.

Очевидно, что на демографические изменения оказывает влияние целый комплекс взаимосвязанных факторов. Например, в некоторых развивающихся странах уровень младенческой смертности настолько высок, что может повлечь за собой исчезновение населения. Огромную роль в демографических провалах играют войны и все их социально-экономические следствия. Известно сколько человеческих жизней стран Европы, Азии и даже США унесла Вторая мировая война.

Материальное благополучие, социальные факторы, уровень образования, санитарные условия, уровень медицинского обслуживания, качество питания, социальные реформы – все эти факторы могут быть причиной тенденций изменения демографической ситуации в конкретной стране. На демографические процессы влияют также такие факторы, как социальный статус, образование, вероисповедание, расовые и этнические особенности.

В исследованиях проблем народонаселения особое место занимает теория Т. Мальтуса, изложенная им в работе “Опыт о законе народонаселения” (1798 г.) [Аберкромби, 1999]. Работа Мальтуса появилась в то время, когда население Европы росло очень быстро. Он утверждал, что рост населения опережает производство продовольствия. Это соотношение является закономерным, и всевозрастающая численность народонаселения всегда будет наносить ущерб окружающей среде. Мальтус считал, что этот вред можно уменьшить двумя способами: “позитивным” и “превентивным” контролем. Но позитивный контроль на самом деле нельзя считать положительным, это “естественные” бедствия: войны, голод, болезни, повышающие уровень смертности и снижающие рост населения. Превентивный контроль заключается в половом воздержании и заключении поздних браков.

Резкое повышение темпов роста населения во второй половине двадцатого века снова возродило интерес к идеям Мальтуса. Достаточно рассмотреть сложное соотношение между ростом населения и основными мировыми ресурсами, чтобы осознать серьезность положения. Рост населения в странах третьего мира со всей очевидностью превосходит ресурсы этих стран. Усилиями правительства некоторых стран предпринимаются попытки регулирования роста народонаселения. Около 65% населения третьего мира живет в странах, где поощряется контроль рождаемости. Но это лишь первые шаги на пути решения проблемы и ощутимых плодов они пока не принесли.

Во второй половине 20 века население развитых индустриальных стран росло неравномерными темпами. Для большинства стран Европы после Второй мировой войны был характерен резкий рост рождаемости, хотя в 70-е годы наблюдался возврат к низкой продуктивности. Многие демографы считают, что к концу 20 века нулевой рост населения будет характерен для 40 стран.

Другим важным изменением по сравнению с началом века является снижение фертильности. Следствием значительного снижения уровня смертности и низкого уровня рождаемости является изменение возрастной структуры населения – постоянно растет число людей старше 65 лет, население индустриальных стран неуклонно стареет. Это связано с целым рядом обстоятельств и влечет за собой определенные экономические, социально-политические и культурные последствия. Решающими факторами здесь были повышение общего уровня благосостояния и развитие современной медицины.

“…Низкий уровень рождаемости, не обеспечивающий воспроизводство населения, наблюдается в течение последних десятилетий в подавляющем большинстве экономически развитых стран мира. По всей видимости, это характерная черта современной цивилизации… Депопуляционные тенденции, с которыми столкнулись другие страны ранее нас и которые наблюдаются сегодня в России, с математической точностью предсказывались отечественными специалистами ещё в конце 60-х – начале 70-х годов”.

В странах третьего мира в 20 в. при существенном снижении уровня смертности и достаточно высоком уровне рождаемости происходит быстрый рост народонаселения, который в сущности обусловливает прогрессирующий прирост народонаселения на всём земном шаре. Причинами бурного роста населения является включение этих стран в глобальный мировой процесс индустриализации и модернизации и внедрение современной медицины и гигиены. Но вместе с тем рост населения в Азии, Африке и Латинской Америке порождает серьёзные социально-экономические проблемы развития этих стран. При увеличении численности на

Date: 2016-07-25; view: 313; Нарушение авторских прав