Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Гиперэстезия воспоминаний, как источник галлюцинаций и поэтических образов





В своей работе о “галлюцинациях и псевдогаллюцинациях3 я приводил примеры того, как больной, имевший хорошую память, точно припоминал давно прошедшие события, хотя прошли уже десятки лет.

Его галлюцинации были не что иное, как появляющиеся (неправильно или по желанию образы воспоминаний. Я признал у него обострение механизма, заведующего воспоминаниями.

Этот механизм есть у каждого человека и известно, что при желании припомнить что-нибудь забытое лучше всего,предоставить работу самому мозгу.

Образы памяти тем удивительны, что они сохраняются в подсознательной сфере и всегда могут появиться вновь.

В нормальном состоянии эти образы большей частью появляются при произвольном вызове их, и только в редких случаях они появляются непроизвольно, и тогда они имеют навязчивый характер.

Совсем иное дело при патологических условиях; здесь непроизвольное появление их составляет правило, а навязчивый характер выступает с особенной силой, кроме того изменяется колорит образов: они приобретают слишком живой характер, вследствие чего объективируются, считаются находящимися вовне, в пространстве, и результатом этого является как поя.вление галлюцинаций и псевдогаллюцинаций, так. и образование бредовых идей различного характера.

Живость образов свойственна поэтам, художникам, которые постоянно живут в области фантазии.

Все видения или призраки Тургенева представляют не что иное, как образы его прежних впечатлений или воспоминаний, а парижские картины даже являют точную копию пережитых им событий.

Описывая их, он даже переживает прежние чувства от восхищения до отвращения так, что становится тяжелым для Эллис.

Что эти картины не представляют выдуманного, служит их необыкновенная пластичность и такая верность действительности, что, кажется, эти картины нарисованы Тургеневым по.воспоминаниям.

Хотя бы взять Шварцвальд. Кто был там, может представить себе эти “горы, все горы и лес, прекрасный старый, могучий лес. Ночное небо ясно, можно признать каждую породу деревьев, особенно великолепны пихты с их большими, прямыми стволами” и т. д.

Это прекрасное описание виденного леса. Или, например, описание острова Уайта с его волнующимся морем; вся картина как бы запечатлелась и воспроизведена по воспоминаниям.

Фантастическая Эллис разбудила подсознательные воспоминания Тургенева и заставила его снова пережить их, а также испытать все те чувства, с которыми они были связаны.

Она совершенно владела его умом, она почти всегда „знала, о чем я думаю", говорил Тургенев. Но так как это было бессознательное воспроизведение, то ему казалось, что он видит это наяву, тогда как это была его фантазия.

Эмоции же, которые он все время испытывал, придавали такую жизненность этим картинам, принявшим форму галлюцинаций почти всех чувств, потому, что все чувства были когда-то затронуты при впечатлениях.

У Тургенева воспроизведено поэтическое описание образа смерти, в виде бесформенного чудовища, тяжелого, мрачного, изжелта-черного, пестрого, как брюхо ящерицы, медленно змеиным движением двигающегося под землею и ищущего своей добычи.

“О, я, несчастная, я могла бы воспользоваться, набраться жизни, а теперь ничтожество, ничтожество”, восклицала Эллис.

Мысль о смерти и ничтожестве беспокоила Тургенева, как увидим дальше из его очерка “Довольно”, и этот образ смерти принял у него такую форму.

После того, как он лишился чувств и снова пришел в себя, то услышал, что “тихий стон раздался вблизи. Я повернул голову.

В двух шагах от меня недвижно лежала распростертая молодая женщина в белом платье, с разбросанными густыми волосами, с обнаженным телом... Я видел перед собою живую женщину.

Эллис, ты ли это?—воскликнул я.

Вдруг, медленно затрепетав, приподнялись широкие веки, темные, проницательные глаза впились в меня и в то же мгновение в меня впились и губы, теплые, влажные с кровяным запахом... мягкие руки крепко обвились вокруг моей шеи, горячая полная грудь судорожно прижалась к моей.

Прощай, прощай на век—явственно произнес замиравший голос—и все исчезло”.

Видения прекратились. Можно вернуться к действительности.

Тургенев приподнялся, шатаясь на ногах, словно пьяный, и, проведя несколько раз руками по лицу, огляделся внимательно. Он пришел, наконец, в себя.

Он находился в 2-х верстах от своей усадьбы.

Хотя все следующие ночи не без страха он ждал появления призрака, но он не посещал его более, о чем он не жалел.

Он много и долго размышлял об этом непонятном, почти бестолковом казусе и убедился, что “не только наука его не объясняет, но что даже в сказках, в легендах не встречается ничего подобного.

“Что такое Эллис, в самом деле? Привидение, скитающаяся душа, злой дух сильфида, вампир, наконец? Иногда мне опять казалось, что Эллис женщина, которую я когда-то знал, и я делал страшные усилия, чтобы припомнить, где я ее видал.

Вот, вот, казалось иногда, сейчас, сию минуту вспомню... Куда-то все опять расплывалось, как сон.

Да, я думал много и, как водится, ни до чего не додумался.

Спросить совета или мнения других людей я не решался, боясь прослыть за сумасшедшего.

Здоровье расстроилось, грудь заболела, бессонница, кашель.

Все тело сохнет, лицо желтое, как у мертвеца.

Доктор уверял, что у меня крови мало, называет мою болезнь греческим именем, “анемией”.

"Но что значат те пронзительно чистые и острые звуки, звуки гармоники, которые я слышал, как только заговорят при мне о чьей-нибудь смерти.

Они становятся все громче, все пронзительней... И зачем я так мучительно содрогаюсь при одной мысли о ничтожестве”.

Все это было написано Тургеневым в 1863 г., в следующем же, 1864 г.—он уже написал рассказ "Довольно"; который объясняет многое из его психических переживаний предыдущего года и отчасти бросает свет на его фантазию „Призраки", о чем мы далее скажем, а теперь воспользуемся не очень давно изданными письмами Тургенева к m-me Виардо, а также его биографией, и проникнем отчасти в смысл разбираемой нами фантазии „Призраки", являющейся, как я сказал, бессознательным воспроизведением мыслей Тургенева.

Дело шло в ней о женщине, о любви ее, отношении к автору, о смерти, о ничтожестве существования и прочее.

Во всем этом видны личнные взгляды Тургенева и, несомненно, его же переживания, бессознательно вложенные в образ Эллис.

Если Вы ознакомитесь с его письмами к Виардо, напечатанными в "Вестнике Европы" за 1918 г., то вам станут понятны его чувства к женщине.

Тургенев—певец любви. Будучи: всю свою жизнь во власти ее, он удивительном образом изображал все оттенки ее, но, вместе с тем, связанный всегда любовью, Тургенев в “Призраках” изобразил, по моему мнению, как волшебное свойство любви, так и ее прозу—отраву.

Тургенев описывает женскую любовь призрака Эллис в виде прекрасной женщины, которая за свою любовь требовала, чтобы автор отдался ей.

Для Тургенева Эллис—символ женской любви, как он сказался бессознательно в душе его.

Остановимся на творчестве его, на психологических основаниях его.

Из биографии Тургенева мы узнаем те необычные условия, в которых он жил с Виардо; все они, по-видимому, отравляли ему любовь женщины, и потому, мне кажется, в “Призраках” он изобразил это бессознательно.

Относительно психологии бессознательного, теперь в науке установилось мнение, что бессознательная сфера служит местом вытесненных желании, неосуществленных потребностей (Фрейд).

Тургенев, таким образом, как бы бессознательно выразил в своей фантазии то, что, собственно, составляло его прежнее наблюдение жизни, и отношение к такому явлению, как любовь.

Он проговорился относительно самого себя, сам, может быть, не желая этого и назвав свое произведение фантазией.

В очерке “Довольно” Тургенев говорит относительно самого себя, по адресу, конечно, Виардо, следующее:

“Слушай, когда я в первый раз тебя увидел, и еще не подозревая, чем ты станешь для меня, уже носил тебя в сердце безмолвно и тайно."

Этим он хотел, по-видимому, сказать, что в любви его к Виардо было что-то роковое, таинственное.

Ее образ был уже в сердце у него.

Бессознательное для него стремление любви нашло свое олицетворение, но эта любовь, как известно, в действительности доставила ему кроме наслаждений, еще множество нравственных мучений и терзаний.

В отрывке “Довольно” Тургенев, изображая себя в виде художника, пышет следующее:

“В конце марта, перед благовещением, вскоре после того, как я увидел тебя, я почувствовал, идя по льду, в себе какую-то радостную, непонятную тревогу”. Желая отыскать причину своего восторженного состояния, он поднял глаза: высоко неслись станцией перелетные птицы.

—Весна! Здравствуй, весна,—закричал он громким голосом, —здравствуй, жизнь и любовь, и счастье, “и в то же мгновенье со сладостно-портясающей силой, подобно цветку кактуса, внезапно вспыхнул во мне твой образ, вспыхнул и стал очаровательно яркий и прекрасный, и я понял, что я люблю тебя, тебя одну, что я весь полон тобой”.

Далее идет поэтическое описание многих воспоминаний на всех путях жизни: и в старом русском саду, и в древнем соборе, и на берегу нерусской реки.

В конце концов он говорит.единственному и незабвенному Другу, дорогой подруге, которую покинул навсегда, но которую не перестанет любить до конца жизни: “Ты знаешь, чтo нас разлучило.

В конце концов “довольно”. А все почему довольно: эх! состарился”.

Да, в старости вся причина: все потускнело, вся жизнь поблекла для Тургенева, он не может более любить и воспевать любовь, он разочарован.

Этот пессимизм Тургенева явился ясным отражением его болезненного физического состояния.

Еще Селли в “Пессимизме” пришел к заключению, что он есть результат особого физиологического состояния организма (например, у философа Леопарди), и хотя у Тургенева только через 18 лет после очерка “Довольно” появились первые признаки болезни, сведшей его быстро в могилу, когда, во время облегчения от нее, написал “почти безумную” повесть Клара Милич, представлявшую несомненно галлюцинаторные переживания его, все же оказывается, что он уже давно был хорошо ориентирован относительно психологии галлюцинаций.

Это указывает или на необыкновенную проницательность, или, следуя мнению д-ра Сегалина, на возможность автобиографических переживаний, и можно думать, что Тургенев уже в 1863 г. испытывал известные галлюцинаторные состояния, столь поэтично изображенные им в повести “Призраки”.

Примечания:

1 „Клинический архив гениальности и одаренности" т. I, вып.1, 1925 г., с. 27, 31.

2 „Клинический архив гениальности и одаренности" т. III, вып. 3, 1927 г., с. 181-202.

3 “Неврологический Вестник”,. т. XVIII, вып. 2, 1911 г.

 

Date: 2016-07-22; view: 249; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.005 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию