В. Уход от деятельности и психологическая инкапсуляция

Уход от деятельности. Развитие по данному типу происходит у детей, которые не получают достаточного внимания со стороны взрослых. Это мо­жет объясняться неблагополучием в семье или (чаще) повышенной потреб­ностью ребенка во внимании к себе. Это тип развития ребенка, которому не удастся реализовать присущую ему демонстративность. Как мы увидим ниже, основным препятствием для ее реализации при этом синдроме является по­вышенная тревожность.

Уход от деятельности - это уход во внутренний план, в игровое фантази­рование. Ребенок как бы "отсутствует" на уроке, не слышит адресованных ему вопросов и указаний учителя, не выполняет заданий. И дело не в его повышенной отвлекаем ости. Ребенок не сосредоточен на чем-то посторон­нем, а погружен в себя, в свой внутренний мир, в фантазии и мечты, Фанта­зирование позволяет восполнить недостаток внимания ("Я -знаменитый охотник, путешественник, кинозвезда, герой"). "Игры в уме" становятся средством удовлетворения как игровой потребности, так и потребности во внима­нии к себе окружающих.

Гипертрофированное развитие защитного фантазирования составлявляет основную особенность психологического профиля при этом синдроме. По­гружаясь в мир своих защитных фантазий, ребенок "отключается" от внеш­ней активности, что является основной характеристикой его деятельности и обусловливает название синдрома. Позиция ребенка с уходом от деятельно­сти является дошкольной, игровой, только игра совершается не во внешнем, а во внутреннем плане. Реакция социального окружения, пытающегося "вер­нуть" ребенка к скучной и неинтересной для него деятельности, дополни­тельно стимулирует его уход в замещающее фантазирование.

Обычная жизнь для таких детей недостаточно насыщена впечатления­ми, она кажется им скучной, монотонной. Фантазия предоставляет им выход из этой обыденности. В мечтах можно слетать в Африку, пережить необы­чайные приключения, вызвать всеобщее восхищение. Иногда даже создастся ощущение, что ребенок путает фантазию и реальность. Он рассказывает о каких-либо вымышленных событиях (не столь экстравагантных как полет в Африку), и родители принимают его рассказы за чистую монету.

Люде К. 9 лет. Учительница жалуется на то, что на уроке Люда рассеяна, не слушает ее объяснений, плохо запоминает учебный материал. Несмотря на ото, у нее редко бывают неудовлетворительные оценки. Мать девочки расска­зала, что Люда постоянно обманывает; "Выдумывает какие-то невероятные истории, но рассказывает их так убедительно, что мы несколько раз ей верили. Однажды она рассказала, как слепая женщина попросила помочь ей выбрать платье для дочки и как они с ней два часа ходили по магазинам. А потом оказалось, что все это время она сидела у подружки.

Люда - живая, но несколько стеснительная девочка. Во время психологи­ческого обследования она старается произвести хорошее впечатление на про­веряющего, очень чувствительна к одобрению, похвале. Девочке не хватает уверенности в себе; она по нескольку раз уточняет инструкцию, боясь оши­биться; часто стирает начатые рисунки, сочтя их неудачными; сообщает, что не умеет рисовать и сочинять истории, хотя ее рисунки и рассказы совсем не плохи для ее возраста.

В результате обследования выясняется, что у Люды высока потребность во внимании к себе. Несколько повышен уровень тревожности. Очень сильно развита тенденция к защитному фантазированию.

По сути дела, уход от деятельности - это продолжение дошкольного, игрового способа жизни в школьном возрасте. Поэтому поведение ребенка с этим синдромом, как правило, инфантильно. У него не формируются типич­ные для младшего школьного возраста формы общения со взрослым. Пред­лагаемые ему задания он воспринимает как повод для развертывания собст­венной активности, не стремясь к их точному выполнению. Инструкция час­то нарушается, причем ребенок не видит в этом ничего плохого.

Негативными последствиями ухода от деятельности являются часто встречающиеся пробелы в знаниях, трудности в полной реализации своих возможностей. Уход от деятельности - частая причина жалоб учителей и роди гелей. Последних нередко сильно раздражает "лживость", в действитель­ности всего лишь отражающая детские фантазии.

Вместе с тем, прогноз развития ребенка со склонностью к уходу от дея­тельности, в случае своевременной коррекции, достаточно благоприятен. Ребенок редко попадает в "отстающие". Привычка к интенсивной умствен­ной работе, какой является фантазирование, помогает и в учебных делах удер­жаться на плаву, несмотря на то, что знания недостаточно систематичны, многое "пропущено мимо ушей" или понято не до конца. Хроническая не­успешность в таких случаях, как правило, не развивается. Привыкнув нахо­дить удовлетворение в фантазировании, ребенок обращает мало внимания на свои неудачи в реальной деятельности. В итоге у него не формируется особо высокий уровень тревожности, хотя некоторое ее повышение неиз­бежно присутствует. Тревога и является тем барьером, который мешает ре­бенку разворачивать демонстративное поведение (из-за тревожного опасе­ния негативной реакции окружающих на такое поведение).

Если же мы рассмотрим механизм возникновения и поддержания повы­шенного уровня тревожности, то обнаружим, что решающую роль и этом играет конфликт между стремлением получать реальное (а не только вообра­жаемое) внимание и его отсутствием. Так порождается замкнутый круг причин и следствий: фрустрация (неудовлетворенность) потребности во внима­нии порождает тревогу, блокирующую те формы поведения, с помощью которых ребенок мог бы привлечь к себе внимание. Это, в свою очередь, поддерживает фрустрацию и т.д.

В психологическом обследовании склонность к фантазированию, обя­зательная для синдрома ухода от деятельности, может быть заслонена сковывающей ребенка тревогой. Поэтому, чтобы обнаружить ее, необходимо соз­дать максимально спокойные условия для свободной игры воображения. Иногда полезно на некоторое время просто уйти и оставить ребенка наедине с рисунком. Если есть подозрение на сочетание ухода от деятельности с резко повышенным тревожным фоном, со стеснительностью и закрытостью в об­щении, то стоит дать ребенку возможность свободно порисовать без всякого задания (и, опять же, на некоторое время оставить его одного). Но если склонность к фантазированию так нигде и не проявляется, то диагноз "уход от дея­тельности" ставить нельзя.

Таким образом, уход от деятельности проявляется в сочетании сле­дующих показателей.

· Жалобы на пассивность ребенка. Они могут выступать в разных формах ("отсутствует на у роке", "витает в облаках", "не слушает учителя", "считает ворон", "ленится"). Учебные достижения при этом могут оцениваться совершенно по-разному. Как правило, они несколько снижены. Бывают и случаи как особо сильного снижения, так и, напротив, вполне высоких достижений.

· Проявления демонстративности. У детей с уходом от деятельности она проявляется в мягких, социально приемлемых, не грубых формах. Нередко ребенок демонстрирует повышенную застенчивость (как бы говоря: "Посмотрите, как я стесняюсь"). В этих случаях не всегда можно сразу понять, что эта стеснительность нарочита. В любом случае, демонстративпость проявится в материалах обследования.

· Склонность к фантазированию. Она проявляется в виде художественно- образного подхода к заданиям, в предпочтении заданий, оставляющих свободу для собственного творчества, однозначным заданиям школьного типа.

· Тревожность. Уходу от деятельности неизбежно сопутствует некоторое повышение общего уровня тревожности, не приводящее, однако, к существенным нарушениям деятельности. Для ухода от деятельности не характерно выраженное повышение уровня тревоги, типичное для хронической неуспешности.

Психологическая инкапсуляция. В подростковом возрасте тенденция к уходу от деятельности порождает самосознание одиночки, непонятого ок­ружающими и далекого от их интересов и устремлений (оно и составляет сущность психологического профиля при складывающемся синдроме пси­хологической инкапсуляции). Основной особенностью деятельности под­ростка становится отсутствие содержательного общения со сверстниками. Социальное окружение воспринимает подростка как ''странного", поддер­живая тем самым его специфическое самосознание.

Психологическая инкапсуляция по своем структуре очень близка к ухо­ду от деятельности. Происходит лишь изменение акцентов: если раньше цен­тральной особенностью поведения была пассивность в учебной деятельно­сти, то теперь ею становится пассивность в сфере общения. Это изменение акцентов определяется возрастным изменением ведущей деятельности: от учебной к "социальной" (межличностному общению со сверстниками).

У подростка с психологической инкапсуляцией потребность в общении со сверстниками столь же высока, что и у любого другого подростка (этот синдром ни в малейшей степени не предполагает подлинной аутизации). Неудовлетворенность этой потребности приводит к развитию депрессивных тенденций, хотя далеко не столь выраженных, как при тотальном регрессе. Защитную роль продолжает играть компенсаторное фантазирование, кото­рое, разумеется, не может заменить собой реального удовлетворения по­требности, но, тем не менее, существенно снижает психотравмирующий эффект фрустрации.

Вике Д. 13 лет. Ее родители разведены, девочка живет вдвоем е мамой. По маминым словам, она часто плачет. Настроение неустойчивое, чаще - сни­женное. У Вики нет подруг, и в свободное время она, как утверждает мама, либо смотрит телевизор, либо "слоняется без дела".

Психологическое обследование показало, что уровень умственного раз­вития Вики полностью соответствует ее возрасту. У Вики высока потребность в эмоциональном общении и во внимании окружающих. Эта потребность оста­ется неудовлетворенной из-за того, что девочка не владеет средствами обще­ния. Она не умеет знакомиться с новыми людьми, поддерживать разговор в манере, принятой среди ее сверстниц, и т.п.

Вика даже не пытается с кем-либо общаться, так как заранее ожидает неудачи. Мать также не уделяет девочке достаточного внимания, поскольку сосредоточена на своих переживаниях, связанных с неудавшейся личной жиз­нью. У Вики повышен уровень тревожности. По-видимому, первичной причи­ной его повышения стал развод родителей, однако существенную роль играет также неудовлетворенность потребности в общении и во внимании к себе. Эмоциональная лабильность и высокая сензитивность девочки существенно влияют на сохранение состояния психологического дискомфорта.

Система психологической защиты Вики основана на компенсаторном фан­тазировании, которое предоставляет ей возможность иллюзорного разреше­ния любых ее проблем. Вследствие этого она не предпринимает никаких попы­ток их реального разрешения и постоянно сохраняет пассивность.

Этот случай демонстрирует ситуацию, когда первичным источником повышения уровня тревоги являются сложности в семейных отношениях. Тревожность, в сочетании с высокой потребностью в эмоциональном обще­нии и во внимании окружающих, приводит к формированию синдрома пси­хологической инкапсуляции.

Критерием для определения психологической инкапсуляции слу­жит сочетание приблизительно тех же признаков, что и при уходе от дея­тельности.

· Жалобы на пассивность подростка. Как правило, подчеркивается, прежде всего, пассивность в общении, отсутствие друзей и подруг.

· Проявления демонстративности. При психологической инкапсуляции, как и при уходе от деятельности, она проявляется в мягких, социально приемлемых формах. В поведении проявления демонстративности могут быть полностью замаскированы тревожностью. В любом случае, демонстративиость проявляется в материалах обследования.

· Склонность к фантазированию. При психологической инкапсуляции
фантазирование часто принимает формы мечты (нереалистическихпланов, выполнять которые подросток даже не собирается).

· Тревожность, не приводящая, однако, к существенным нарушениям деятельности. Как правило, выявляются также депрессивные тенденции. Они тоже обычно не особенно грубы и не порождают столь выраженного падения всей (в том числе, умственной) активности, как при тотальном регрессе.

·

Варианты развития, связанные с трудностями социализации