Должен заметить, что прослушивающее эфир подразделение всегда следовало за нами на всех учениях. Контроль был налажен.

При всём прочем этот хохол был служакой – иначе как бы его восстанавливали в званиях.

Вспоминается фронтовой рассказ моего дядьки. Он воевал в разведке, той разведке, что за “языками” за линию фронта ходит. У дяди Бори был закадычный приятель хохол Василь, делили всё: и краюшку, и махорку. Но вот только на беду дружбе ввели погоны, и возвели Василя в звание ефрейтора. Из консервной банки Василь соорудил себе лычки. И когда мой дядька позвал его и назвал Васькой, тот гордо ткнул себе в погон пальцем и изрёк:

- Якой я тебе Васька! Це шо, халки нас-ли.

О махорке. Ею мы увлекались на всех учениях. Быстро научились крутить цигарки и козьи ножки. Резко возрастала ценность газетных полей. Они были чисты от шрифта. Курить махорку у костра в лесу или у печки в теплушке очень вкусно и приятно, но запах от неё оставался неуничтожимый.

О нашей культурной жизни. Дом культуры мы часто называли клубом, но был он с большим зрительным залом, со множеством подсобных помещений, где можно было и репетиции проводить и гримёрки устраивать.

Культурная жизнь проходила в промежутках между выездами на учения. Показывали фильмы, были наши самодеятельные концерты и концерты профессионалов. Устраивались встречи с интересными людьми. Запомнилась встреча с Долорес Ибаррури, рассказывала о себе, о своём сыне Рубене, воевавшим с фашистами в составе Красной армии. Он погиб в 1942 году, герой Советского союза.

Перед каждым мероприятием, пока оное не началось, курсанты радисты старались успеть пропеть на “птичьем языке” все лозунги и просто надписи в зрительном зале. “Птичий язык” - это когда тире морзянки поётся как “та-а”, а точка – коротко “ти”, тогда буква “А” будет “ти –таа”. Такое пение очень помогало запоминанию азбуки Морзе.

Однажды нас вывозили в Кремлёвский дворец съездов. Смотрели “Дачников” по Горькому. Многие были с девушками, я тоже.

Иногда нас тревожили в связи с печальными событиями. Так, нам пришлось стоять в оцеплении во время похорон Юрия Гагарина. Вдоль следования траурного кортежа собралось великое множество людей.

Отмечу одну многочисленную группу солдат-проныр. Они служат почтальонами, писарями, хлеборезами и маслорезами, вечно крутятся у кухни, у того же масла. В нашей армии нет денщиков, но мне известен форменный денщик. Этот солдат прислуживал начальнику передающего центра, сапоги ему чистил. Противное лакейство. Проныр и в гражданской жизни полным-полно. Они совершенно неспособны к какому-то делу, от них невозможно ждать изобретений и новых идей. Да, что там – простых ремесленных навыков. Ничего не умеют, всегда стремятся руководить чем-нибудь и кем-нибудь. Всю свою жизнь они ходят левыми, кривыми дорожками. И про них, заметьте, говорят: - Умеют жить! Если в кругу таких людей скажешь что-либо о совести, о морали, тебя запишут в идиоты, будут крутить пальцем у виска. Пакостит на моей земле бесчисленное множество воров мэров, воров губернаторов, а управляющие компании – отдельна горькая песня. И ведь не сидят по тюрьмам, отделываются условными сроками безо всякой конфискации. Как это можно получать семь лет условно? Сам срок говорит о тяжести преступления. А некоторые готовы и посидеть немного. Ведь уже наворовано на всю оставшуюся жизнь, упрятано по родственникам, и никакой конфискации, и не принимают депутаты закон о конфискации - зачем против самих себя идти.

Большой привет этой депутатской братии. Как же они себя любят, холят-лелеют привилегиями. И упрятавшиеся за красной кремлёвской стеной от них не отстают. Им не дано понять, что нельзя жировать напоказ среди нищего народа, считая народ быдлом. Я давно уяснил для себя, что любое “руками водительство” есть узаконенный способ воровства.

Сейчас, в связи с Крымом (не терплю, когда говорят о присоединении Крыма, есть только возвращение), в связи с гражданской войной на Украине, в связи с известными и незаконными санкциями в угоду Америке народ как-то немножко забыл о “родном” ворье, переключился на внешние проблемы. Хочу верить, что всем воздастся.

Младшим школьником я смеялся на Америкой, когда читал книгу финского писателя Мартти Ларни “Четвёртый позвонок”. Потом были современные американские писатели. Их печатали в “Иностранной литературе”. Никогда не возникало желания жить их жизнью. Дурдом.

Но есть у Америки и то, что мне нравится. Это достижения космонавтики в изучении планет Солнечной системы, например. Десять лет летели и долетели до разжалованного из звания планеты Плутона и его спутника Харона. Получили фотографии. Проводят спектральный анализ. Обнаружили воду.

Очень люблю смотреть их научно-популярные фильмы из области космогонии и космологии. Отстал – многое недоступно моему немолодому пониманию. Теория струн…? Да и теория первородного Большого взрыва оставляет мне много вопросов.

Будто бы возвращаюсь в детство. Тогда до головной боли доводили попытки осознать бесконечно малое и бесконечно большое. Неизбежно додумываешься до наличия Бога, Творца. Этими вопросами задавались величайшие умы человечества, сколь человечество существует, и на другом, нежели я, уровне.

Не меня одного посещает хулиганская мысль, что все мы, включая всё нас окружающее и чувства наши, есть виртуальная реальность для какого-то супер-геймера неведомого обличия и обитающего в неведомых нам сферах.