Часть вторая: Обмелевшие небеса 2 page

Драко позеленел:

— Джинни, я только что поел!

— Хм, пожалуй, Рона нельзя назвать непривлекательным, — задумчиво заметила Блез. — Есть в нём какое-то… долговязое обаяние.

— А я-то думал, вы сцепитесь друг с другом, — безутешно вздохнул Драко. — А вы, вместо этого, взяли и объединились.

— Мы уже подрались, — сообщила Блез. — Ты всё проворонил.

— Что-то вы подозрительно целые и невредимые, — слизеринец переводил взгляд с одной девушки на другую.

— Что поделать — нам пришлось переодеться после того, как Блез порвала мою блузку, — нежно ответила Джинни. — Она использует запрещённые приёмы.

— И это заявляет девица, считающая шлепки приемлемым способом защиты, — изучая свои ногти, прокомментировала Блез.

— А, вы хотите, чтобы мне было больно, да? — огорчился Драко.

— Именно, — хихикнула Джинни. — Но ты это заслужил. Ей-богу, нам стоило бы побить тебя.

— Мы обменялись парой колкостей, — сообщила Блез и сладко улыбнулась. — Но разрешили наши разногласия мирным путём.

— И всё?!

— Это к вопросу о женских драках — так выясняют отношения девушки, — пояснила Джинни.

— Вот чёрт, — вздохнул Драко, — так разрушаются прекрасные детские мечты.

— О да, реальность жестока, — Блез положила руку на ручку. — Джинни, я передам, что ты занята. Драко… — её голос стал звонким и отрывистым, — была рада видеть тебя целым и невредимым, — она повернулась, собравшись уйти.

— Блез…

Слизеринка медленно развернулась и в упор взглянула на него. Их с Драко взгляды скрестились. У Джинни перехватило дыхание: этот взгляд был ей знаком. Сейчас он думал только о Блез, она читала это в его глазах.

— Спасибо, Блез. Я не был уверен, что ты сделаешь это.

Слизеринка не отвела взгляд:

— Я тоже. Думаю, ты был прав. Я такая же, как ты.

Развернувшись, она вышла. Цоканье её каблучков затихло. Драко задумчиво смотрел ей вслед.

— Да, вот это девица…

— Мне она нравится, — Джинни даже не сразу сообразила, что произнесла это вслух. И что это было правдой.

— И мне, — Драко снова повернулся к гриффиндорке. — У меня есть ещё кое-что для тебя. Чуть не забыл.

— Что?

— Вторая половинка твоего сердца, — она смотрела с недоумением, как он что-то протягивает ей на ладони. Это была половинка заклинания в виде сердечка. — Я её нашел, но не спрашивай, пожалуйста, где, — я не скажу.

— Ладно, — поколебавшись, кивнула Джинни. Слово «пожалуйста» не так часто можно было услышать от Драко. — Тогда сделай для меня кое-что.

— Договорились, — теперь, когда он поднял к ней взгляд, яркое пламя осветило его лицо и бросило на скулы тени от ресниц. — Что именно?

— Оставь это себе.

Он стиснул кулак.

— Но это же твоё…

— Нет. Возможно, когда-нибудь…

Он прикусил губу и, чуть наклонив голову, взглянул мимо Джинни.

— Я не могу.

Огонь вокруг него поблек, став бледно-жёлтым, и Джинни знала, что Драко вот-вот исчезнет.

— Меня зовёт Гермиона, — его голос звучал откуда-то издалека. — Мне пора.

— Пожалуйста, будь осторожен. Не позволяй Гарри уговорить тебя на какую-нибудь глупость.

— Мило, что ты беспокоишься, — её слова позабавили его.

— Я беспокоюсь. Я люблю тебя, — произнесла Джинни прежде, чем успела осознать, что именно она сказала.

Он резко вскинул голову и уставился на неё с выражением абсолютного потрясения на лице. Она встретила его взгляд. Ей казалось, что потребуется немало усилий, чтобы не измениться в лице — ничего подобного, она чувствовала себя совершенно спокойной. Она сказала. Пусть делает, что хочет. Хотя, по правде говоря, он должен был знать — как иначе?

— Почему?.. — да, это было совсем не то слово, какое она ожидала услышать, но в этот миг пламя снова изменило цвет, став синим и сразу же — зелёным, и Драко исчез. Девушка даже не была уверена, рада она или нет, что не успела ответить на его вопрос. В конце концов, если он захочет поговорить, он знает, как и где её найти.

В руке она всё ещё сжимала клочок пергамента и, едва развернув его, почувствовала, как заколотилось сердце в груди: как ни странно, Драко оказался прав. Это была рука Тома: его «р» с завитушкой, и тщательно выведенные «а» и «о» — " мой сиротский алфави т", — как смеялся он, издеваясь над своими каракулями. Это был список — Том во всём любил порядок. Список имён: Таддеуш Нотт, Элефтерия Парпис, Чарльз Трэверс, Линтон Эйвери.

Джинни тупо уставилась на список — имена ей ничего не говорили. Пожав плечами, она сунула пергамент в карман, встала на ноги и направилась обратно в гостиную.

* * *

Последние тёмно-красные блики заката уходили с темнеющего, чернеющего неба (затянутого тяжёлыми облаками, готовыми, как подозревал и почти ожидал Гарри, вот-вот пролиться дождём), когда Гарри почти бегом завернул за угол улицы, где стоял дом Виктора. Он несколько раз ошибался поворотом, попадая в незнакомые переулки, подвернул ногу, потеряв ещё несколько минут. Но причина была не в этом: заклинание Указуй показывало, в конце концов, только направление на север, что никак не помогало Гарри. Чертыхаясь сквозь зубы, он потуже закутался в плащ, и в этот миг пустынный тротуар залил свет разом вспыхнувших фонарей. Дом Виктора легко можно было узнать по яркому фасаду и по остроконечному окошку гостиной. В ней горел свет — похоже, он забыл сказать «nox» перед выходом. Да, как бы тут не позабыть своё собственное имя… Хотя… Виктор, вроде, что-то говорил, что дом обслуживает команда домовиков. Может быть…

В этот миг он заметил несколько человек в мантиях. Он даже не сразу понял, сколько их, но тут же почувствовал, что они заметили его, и намерения у них отнюдь не дружественные. Ему даже в голову не пришло развернуться и пойти прочь — нашарив под плащом рукоять гриффиндорского меча, он двинулся вперёд. И вот, дверь уже близко.

Неужели? — Гарри уже подумал, что ошибся насчёт их недружелюбных намерений, когда одна из фигур — высокая, в чёрной мантии, вдруг вышла вперёд и преградила ему дорогу. Мужчина с абсолютно белым лицом и длинными чёрными волосами. Чёрная мантия, прихваченная булавкой, сделанной из человеческой кости. Глубоко посаженные чёрные глаза вспыхнули дьявольским светом, когда он заулыбался, продемонстрировав два клыка, острых, как кинжалы.

— Так-так… — он чуть пришепётывал, — неужто знаменитый Гарри Поттер? Вот так сюрприз.

* * *

После того, как Драко, хлопнув дверью, вылетел из спальни, Гермиона вдруг осознала, что ей не во что переодеться. Флёр пообещала, что проследит за пересылкой вещей с Диагон-Аллеи на квартиру к Виктору, но до тех пор Гермионе предстояло страдать: после полёта через камин она была в золе и грязи, а благодаря Виктору и Драко, вдобавок, пахла сигаретами. Вздохнув, она расстегнула и скинула блузку и натянула старую футболку Гарри. Гермиона просто обожала её: подаренная Роном, когда им всем было по пятнадцать и совсем не подходящая Гарри по цвету (бледно-коричневая с чёрными буквами), но Гарри безропотно носил её, и ткань на ощупь стала тонкой и удивительно мягкой. И пахла Гарри. Который должен был появиться с минуты на минуту. Прежде чем выйти в коридор, Гермиона оценивающе взглянула на себя в зеркало. Как она и думала, косы растрепались, а потому она просто расплела их, попыталась руками устранить путаницу на голове и отправилась искать Драко.

Окликая его по имени, она вышла в коридор. Квартира была именно такой, какой она её себе воображала: аккуратная, европейского вида, выдержанная в приятной цветовой гамме. Ни на кухне, ни в кабинете Драко не было. Гермиона обнаружила его в гостиной, на подоконнике. Колени были подтянуты к подбородку, а если судить по рукавам, то он в задумчивости жевал их. Огромный свитер был переброшен через спинку стула.

— Разве ты не слышал, как я тебя звала?

— Темно, — заметил он, словно не услышав, что она что-то сказала.

— А Гарри до сих пор нет. Я знаю, — она подошла и присела рядом, — ты из-за этого волнуешься?

— Не совсем, — он прекратил теребить рукав и взглянул на неё из-под руки. Волосы, упавшие на глаза, делали его совсем мальчишкой. — Слушай, а есть ещё какие-нибудь ответы на "я тебя люблю", кроме " я тоже тебя люблю"?

— Ну, можно сказать "я знаю". Не слишком хороший ответ, но всё же лучше, чем "о, и ты туда же!" или "а я тебя — нет".

— Ты надо мной смеёшься! — воскликнул он, улыбаясь, хотя глаза остались по-прежнему серьёзными.

— А почему ты спрашиваешь?

— Научно-исследовательские цели.

— Ну, ладно. Если серьёзно, то это зависит от того, как любит человек — как брат, сын, как друг или любовник, как родственник… ну, илиещё как-нибудь. Гарри вот всегда писал мне, когда мы были просто друзьями "люблю тебя". Конечно, я пыталась что-то искать в этих словах, но не думаю, что он, правда, подразумевал нечто романтическое.

— А ты когда-нибудь спрашивала его?

— Нет, — она удивлённо взглянула на Драко. — Слушай, а в чём дело?

Он задумчиво подёргал себя за шнурок на ботинках.

— Ни в чём.

— Врёшь, — Гермиона взяла его руку и, развернув ладонью вверх, погладила указательным пальцем страшный крестообразный шрам. Драко вздрогнул.

— Я сожалею о том, что сказала в кабинете твоего отца. Это было бессмысленно и дурно.

— Не стоит извиняться за правду.

— Не хочу огорчать тебя.

— Ты вот не огорчена. А ведь он и тебя оставил. Как ты справляешься с этим? Или это какая-то гриффиндорская штучка, недоступная мне? Я подумал, может… — и Драко вернулся к исследованию своих ботинок, — может, он больше не заботит тебя?

— Заботит.

— А может, он этого не достоин?

Она вздохнула и откинулась назад, почувствовав холод оконного стекла.

— Он достоин. Но даже если бы было не так, и если бы я была не права или настолько глупа, чтобы влюбиться в него — ничего бы не изменилось. Ведь мы любим не потому, что кто-то этого заслуживает. Самое важное — то, что ты способен на любовь, ведь большинство могут испытывать, дай Бог, десятую или сотую часть от настоящей любви. В основном, люди впадают в ужас, только представив себе нечто подобное. Но ты… нет. Ты не такой. Ты разбил флакон с противоядием, даже не задумываясь…

— Ну, не могу сказать, что совсем не задумываясь.

Гермиона взглянула на него. Драко — если не обращать внимания на дьявольскую усмешку, можно было принять за белокурого ангела.

— Ты всегда сравнивал себя с ним, — шепнула она. — Когда ненавидел и потом, когда ненависть прошла. Мне казалось, что ты попытаешься стать таким же, как он, но я ошиблась: вместо этого ты старался стать таким, каким он хотел тебя видеть. Это было ошибкой. Драко, ты никогда не станешь тем, кто ты есть на самом деле, если будешь пытаться соответствовать чьим-то ожиданиям.

Он не ответил. Пристально глядя в окно, замер.

— Гарри, — вскочив на ноги, он метнулся к двери, крикнув на бегу, — оставайся здесь.

Она могла лишь смотреть ему вслед в немом озадаченном удивлении.

* * *

— Вы — вампир, — сказал Гарри.

Он знал, что сообщает незнакомцу факт, о котором тот, безусловно, осведомлён, но не смог удержаться. Гриффиндорцу ещё не приходилось видеть настоящего вампира — только на колдографиях, которые во время Уроков Защиты демонстрировал им Люпин. Снежно-белое лицо, синева под глазами, длинные клыки — вид в точности соответствовал иллюстрации из Учебника об Умертвиях.

— Именно. Вампир. А ты — Гарри Поттер.

Смысла отрицать не было.

— Так вот почему Виктор велел мне не выходить после заката, — пробормотал Гарри. В глубине души он почувствовал досаду: Крум мог бы поподробней рассказать о местных достопримечательностях. Какая-то часть Гарри подумала, что Гермиона умрёт от зависти, когда он ей расскажет, что видел настоящего вампира, а другая часть, по имени Мальчик-Который-Выжил — вне зависимости от того, нравилось это Гарри или нет, — автоматически потянулась к эфесу меча. Прикинула расстояние до двери дома Виктора. Подсчитала количество переулочков, отходящих от этой улицы, и количество предметов, которыми можно было запустить во время драки. — Вам что-то нужно? — поинтересовался он. Пальцы сомкнулись вокруг рукоятки. — Или же вы предпочитаете познакомиться, прежде чем съесть кого-то?

Вампир склонил голову набок.

— А ты молоденький. Я думал, ты постарше. Нет. У меня нет намерения пить твою кровь, если, конечно, ты меня не вынудишь. Признаться, мне бы этого хотелось: такой могущественный и великий Гарри Поттер… твоя кровь должна быть… да, нечто особенное…

Гарри повёл плечом, и плащ откинулся назад, обнажив стиснутый в руке меч.

— Только сунься, и я воткну его тебе в сердце.

Вампир улыбнулся, и острые зубы блеснули в неярком свете фонаря.

— Тебе стоит знать, что мы посланы Тёмным Лордом, — сообщил он, шагнув вперёд. Остальные, сомкнув ряды, колыхнулись следом — с опущенными капюшонами, из-под которых поблёскивали клыкастые улыбки.

Гарри вынул меч, металл шаркнул о металл, и рунический браслет ледяным холодом обжёг юноше руку. Вскинув меч, Гарри решительно взглянул на вампиров поверх клинка.

— Я предупредил: не подходи.

— Надо же — меч, — губы вампира дрогнули в улыбке. — Мы до смерти напуганы, разве не заметно?

— Мне приходилось убивать и не таких, — Гарри не приходилось прикладывать усилий, чтобы говорить спокойно: он, и правда, не был напуган. Какая-то часть его даже хотела драки.

Ну же, давайте, вперёд, — подумал он.

Первый вампир сделал ещё шаг. Остальные двигались следом — спокойно, размеренно — Гарри вскинул меч. По лицу главного вампира проскользнуло недоумение, сделав его сразу удивительно похожим на обычного человека, и в тот же миг он замер, словно налетел на стену.

— Ce magie e asta? — прошипел он на незнакомом Гарри языке, и в тот же миг, не успев по-настоящему удивиться, Гарри почувствовал крепкую хватку на своих руках. Кто-то дёрнул его назад, кто-то очень знакомый. И протяжный голос произнёс ему прямо в ухо:

— Ты не можешь убить вампира мечом, Поттер. И если бы ты не дрых на уроках по защите, пуская слюни по подбородку, ты бы это знал.

* * *

Гарри оглянулся:

— Малфой?

Драко, обхватив Гарри поперёк груди одной рукой и крепко держа за шиворот другой, напряжённо улыбнулся.

— Не падай в обморок от радости, Поттер. Это просто несолидно.

— Отпусти меня. Всё в порядке.

— Ты столкнулся с восемью вампирами, — хватка Драко не становилась слабее, — видимо, у нас с тобой разное понимание выражения "в порядке", — Драко потащил Гарри в сторону бледного круга света, отбрасываемого уличным фонарём. — Дай мне твой меч, — произнёс слизеринец. Его дыхание щекотало шею Гарри, отчего волосы на загривке гриффиндорца встали дыбом.

Сквозь всю разделявшую их одежду — майки, плащи — Гарри чувствовал биение сердца Драко. Вампиры удивлённо замерли, взирая на юношей. Странно — но Гарри ни на секунду не усомнился, что его схватил именно Драко: в душе немедленно появилось странное чувство, что это точно он, и гриффиндорец без раздумий доверился и этой крепкой стиснувшей его руке, и этому резкому голосу, требующему немедленно отдать оружие, и привычной форме мыслей, и знакомому электрическому ощущению его присутствия.

— Драко, — прошептал Гарри, — как ты попал сюда, как ты нашёл меня?

— Просто дай сюда.

Гарри выпустил меч, и Драко перехватил его с лёгкой, скользящей грацией — не за эфес, а за лезвие. Гарри почувствовал, что слизеринец сморщился.

— Малфой, твоя рука…

Драко поднял меч вверх, к фонарю, и тень рукоятки — чёрная и чёткая — упала на мостовую у его ног. Крест.

Пошептавшись, вампиры отшатнулись от ненавистной им тени. Лишь высокий вампир, тот самый, что разговаривал с Гарри, не шелохнулся.

— Ты… — он не сводил взгляд с Драко. — Я тебя знаю.

— Ничего подобного, ты знаешь моего отца.

— Arati exact ca tatal tau, — бледные губы вампира искривились в усмешке. — Ты очень на него похож.

— Nu sunt ca tatal meu, — ответил Драко, и Гарри удивлённо полуобернулся, но Драко даже не посмотрел на него: он стоял, не сводя глаз с вампира.

Тот ухмыльнулся.

— Говоришь по-румынски? А вот твой друг, — он кивнул на Гарри, — нет.

— Да, он мой друг. Daca vii aproape, de el, te ucid.

— Твоё дело. А что насчёт девушки?

Драко окаменел.

— Тут нет девушек.

Гарри чувствовал, что ничего не понимает в происходящем, и всё сильнее и сильнее волновался. О чём они говорят? Он почувствовал смутное раздражение, что Драко никогда не упоминал о том, что понимает по-румынски. Хотя, если начистоту, такой вопрос никогда не возникал.

— Ты говоришь, что не похож на своего отца, — заметил вампир. — Но он — изрядный лжец. Даже сейчас Тёмный Лорд уверен, что он что-то замышляет.

Драко негромко усмехнулся.

— Верность моего отца не продаётся и не покупается. Она просто не существует. У Вольдеморта есть страхи посерьёзнее, чем мой отец.

— Ты говоришь о себе?

— Я говорю о Гарри.

Глаза вампира скользнули к гриффиндорцу, и даже на расстоянии юноша ощутил ледяной холод, каким веяло от бездонного взгляда древнего существа.

— Защита, что хранит тебя, прочна. Но ни чары любви, ни руны, ни драконья кровь не спасут тебя, когда ты встретишься с Тёмным Лордом. И он нашлёт ужас на землю раньше, чем ты сможешь справиться с ним.

— Пусть нашлёт.

— Точно, главное, чтобы он не заставил тебя оплатить доставку, — произнёс над ухом Драко. — Он — дешёвка и ублюдок, этот Тёмный Лорд.

Гарри рассмеялся, через миг Драко присоединился к нему. Вампиры не сводили с них глаз.

— Так ты против Лорда? Против собственного отца? — поинтересовался первый вампир.

— Ты же, вроде, сам мне сказал, что мой отец теперь играет против Тёмного Лорда, — заметил слизеринец.

— Возможно, но коли ты на стороне Поттера, значит, против них обоих?

— Да, он со мной, — подтвердил Гарри.

— Я сам по себе, — словно не услышав его слов, ответил Драко. — И мой отец тут ни при чём.

Вампир ухмыльнулся, продемонстрировав свои ужасающие клыки.

— Знавал я Малфоев. Уж не первый век пошёл, а они всё такие же — и ты такой же: глаза, лицо, манеры…

— Манерам можно научить, — возразил Драко. — Это же не кровь…

— Sangele apa nu se face, — произнёс вампир, — кому не знать крови, как мне. Зов крови, юный Малфой — не так-то просто его избежать. Bufnita nu cloceste privighetori …

Драко приподнял бровь:

— Что — вы уговариваете меня не заниматься сексом с голубями? Не утруждайте себя — я и не собирался: как называл их мой отец, крысы с крыльями.

— Я сказал, — раздражённо рявкнул вампир, что у орлов не рождаются голуби. Это наша старинная национальная пословица.

— Видимо, мой румынский не так и хорош, всё в пределах "Это ядовитая змея?" и "Эй, цыпочка, я могу угостить тебя пивом?" — так что тебе стоит поискать кого-то, кто сумеет оценить всё многообразие ваших пословиц, в другом месте. Однако не могу не сказать, что наша беседа была весьма увлекательна. А теперь нам с Гарри пора.

— Я не припомню, чтобы разрешал вам это сделать, — прорычал вампир.

— Не думаю, что ты отправишься с нами, иначе бы давно собрался. Есть что-то, что тебя не пускает? У Гарри?

В повисшей тишине вампир что-то прошипел на румынском. Как подозревал Гарри, нечто грубое.

— А я-то тут причём? — прошептал Гарри. — Почему он не может ко мне подойти?

— Ты особенный, — пояснил Малфой, — Я думал, ты уже привык к этому, во всяком случае, после последних событий.

— Ну, ладно, — с неприятным раздражением в голосе пробормотал вампир. — Мы с вами ещё увидимся, детишки, перед тем, как…

— Погоди, — неожиданно сказал Гарри.

— Погодить? — удивился вампир.

— Хочу, чтобы ты кое-что передал от меня Тёмному Лорду, — Гарри отошёл от Драко, и теперь стоял один в круге света, падающего от уличного фонаря… — передай, что я иду. Иду, чтобы убить его. Но если он ранит Рона, всё будет ещё хуже: я сожгу его тело и развею прах над Лейчестерской площадью, так что всю оставшуюся вечность магглы будут отплясывать прямо на нём. Передай ему.

В голосе юноши прозвучала такая злоба, что вампир снова заулыбался, тогда как Драко напрягся и обхватил гриффиндорца поперёк груди. Сейчас его рука напоминала сталь.

— Я передам, — кивнул вампир, закутался в плащ и исчез, сопровождаемый себе подобными.

Юноши замерли, не в состоянии двинуться с места. Гарри смотрел на пустую улицу — тени, ясные огни фонарей, закрытые и занавешенные окна. Он слышал, как гулко пульсирует кровь в висках.

— Неплохая работа, — заметил Драко, отступая и выпуская Гарри. Гриффиндорец повернулся к нему лицом: Малфой стоял, держа меч за эфес, но клинок был покрыт чёрными в этом свете подтёками крови. — Особенно удалась последняя речь. Просто какой-то манифест будущих действий.

— Я действительно собираюсь это сделать. Ты порезался?

— Самую малость. Всё в порядке.

— Где Гермиона? Она с тобой?

— Она наверху, в квартире.

— Значит, Виктор разболтал вам, где я.

— Нет, на самом деле, это была Флёр.

Юноши беседовали так спокойно, словно речь шла о погоде. Гарри с трудом удерживался от желания в упор рассматривать Малфоя: лицо слизеринца было бледным, решительным и непроницаемым, его залитая тусклым светом голова казалась обсыпанной битым стеклом.

— Я же просил её ничего вам не говорить.

— А Виктор просил тебя не выходить после наступления темноты.

— Я кое-что забыл в баре. Одну важную вещь, — вспыхнул Гарри.

— Не иначе мозги и чувство ответственности. Ой, нет, постой, — это уже две вещи.

— Рад, что у тебя всё в порядке с арифметикой, Малфой.

— Да, зато вот у тебя с ней проблемы.

— Прекрати, — наконец, не выдержал Гарри. — Я не хочу с тобой ругаться, я не злюсь на тебя.

— О, как мило, — подчёркнуто нейтральным голосом произнёс Драко. Сейчас он поднял лицо, и тени превратили его в маску. — Мысль о том, что я могу причинить неудобства или неприятности, мне ненавистна.

— Ты за этим сюда пришёл? Чтобы спасти мне жизнь?

— А что ещё могло заставить меня последовать за тобой? — с самым спокойным и разумным видом поинтересовался слизеринец.

— Ну, может, ты по мне соскучился. Ну, может, совсем чуть-чуть… как мне казалось.

— О… — вокруг рта Драко углубились тени. Гарри попытался разумом — абсолютно безуспешно — дотянуться до чувств Драко. Создалось ощущение, будто он прижался лицом к чёрному непрозрачному стеклу. — Увы, нет.

Гарри захлопал глазами:

— Тебе вовсе не обязательно демонстрировать мне свою гордость…

— Вот ещё, думаю, тебе стоит уяснить для себя, что пользы ни для меня, ни для моей гордости от тебя никакой. Ты и при жизни не нуждался во мне, тем более теперь, — когда ты покойник…

— Я ещё не покойник, — буркнул под нос Гарри и, встретившись со странным взглядом Драко, стиснул зубы. — Я скучал по тебе. Думай, что хочешь — но я по тебе скучал, — Драко не сводил с гриффиндорца глаз, на светлые волосы лился ясный свет фонаря. Гарри облизнул пересохшие губы. — Ну же, скажи, что ты думаешь.

— Думаю, — в тон откликнулся Драко, — что мне приходится прикладывать массу усилий, чтобы не дать тебе сейчас по голове.

— Вот как. А можно поточнее — как много усилий?

— Очень много, — рука Малфоя взвилась в воздух, и эфес с силой опустился, ударив точно в висок. Гарри как подкошенный, рухнул на землю.

* * *

Распахнув дверь в квартиру, Драко обнаружил стоящую посреди коридора Гермиону с арбалетом у плеча. Арбалетом, нацеленным прямо на него.

— Только двинься, и я всажу стрелу тебе в сердце, — твёрдо произнесла она. — И не сомневайся: именно так я и поступлю, Малфой. Стой, где стоишь.

Драко замер, как был, — держась рукой за косяк. Вся рубашка спереди алела, залитая кровью. Чужой кровью.

— Я вышел всего на десять минут, — заметил он, не сводя глаз с оружия в её руках. — Неужели такого короткого промежутка времени достаточно, чтобы твоё отношение к людям в корне изменилось?

Тяжёлый арбалет больно давил на плечо, но она не шелохнулась.

— Где Гарри?

— Внизу, в парадном. Я пришёл, чтобы ты помогла мне поднять его сюда. Ну, или я сам. Признаться, это было ещё до того, как я осознал, что ты решила, что кровоточащая рана в груди — это именно то, что улучшит такой тухлый день.

Гермиона чуть расслабилась.

— Ты ударил его — я видела, когда целилась из окна. Я бы подстрелила любого вампира, рискнувшего к вам приблизиться.

— Я должен был ему вмазать — в противном случае он бы не пошёл, — тон слизеринца был спокойным и чуть скептическим, а веселье в глазах заставило её почувствовать себя дурочкой. — И я не понимаю, какая связь между ударом и твоей готовностью пришпилить меня к стене четырнадцатидюймовой стрелой.

— Вампиры могут гипнотизировать людей взглядом, — перебила Гермиона. — Ты во время урока на что-нибудь обращаешь внимание? Вот я и решила, что он загипнотизировал тебя, чтобы ты ранил Гарри.

— Всё в порядке, этого не произошло. Так ты идёшь со мной или нет? Твой приятель, бесчувственный и окровавленный, валяется в парадном. Ещё немного и у него может начаться сепсис, или же он придёт в себя и сбежит. Кстати, не исключён и комплексный вариант.

Гермиона опустила арбалет.

— Поверить не могу, что ты ударил его по собственному желанию.

— А я не могу поверить, что тебе захотелось меня подстрелить.

— Я бы этого не сделала! — вспыхнула она.

— А если я, и правда, был под гипнозом? — отрывисто поинтересовался он.

— Я бы не смогла, — она замотала головой.

— Ладно, — он отпустил косяк и собрался спускаться вниз, — полагаю, в этом и состоит различие между нами, да?..

* * *

Пробуждение напомнило две очень длинные и тонкие иглы, воткнутые в виски и доходящие почти до самых глаз. Он хотел потереть глаза руками, но что-то, похоже, мешало.

— Добро пожаловать обратно в мир живых, — знакомый голос. Драко. — Тебя свет не беспокоит?

— Беспокоит, — ответил Гарри и снова сморщился. Говорить было больно, словно голова решила взбунтоваться и разорвать свои отношения с шеей. Да и остальное тело тоже отказывалось сотрудничать. Во всяком случае, руки и ноги — точно.

— Тебе крупно не повезло, — довольно бесчувственно, к удивлению Гарри, заметил Драко.

Он медленно открыл глаза.

Юношалежал навзничь на кровати в спальне Виктора, а рядом, рассеянно теребя кольцо на левой руке, восседал Драко Малфой. И тут Гарри понял, почему руки и ноги вдруг стали такими непослушными: они были связаны и прикручены к витой кроватной спинке.

— Малфой! — взвизгнул Гарри и, забыв о головной боли, задёргался в своих оковах. Бесполезно. — Какого чёрта ты это сделал? Зачем ты меня связал?

— Обижаешь, Поттер, — с блаженной улыбкой откликнулся Драко, — стал бы я заниматься такими вещами.

— Тогда…

— И я вызвал для этого домашних эльфов. Им нет равных в вязании таких коварных узлов.

— Зачем? — это было всё, на что хватило Гарри.

— Я уже устал гоняться за тобой по Европе, мотаться из страны в страну, не имея времени даже сменить штаны. Ты просто «летун» какой-то. Мне что, приковать себя к твоей ноге — я не вижу другого способа, гарантирующего, что ты никуда отсюда не денешься до возвращения Гермионы. А после мы решим, что с тобой делать.

— Гермиона не будет в восторге, что ты меня связал, — проворчал Гарри.

— Наоборот. Это была её идея.

Правая рука Гарри задёргалась, но верёвка держала крепко.

— Где она?

Драко изящно пожал плечами. Похоже, он успел плеснуть на лицо водой, хотя вся одежда была забрызгана кровью и грязью. Гарри поймал себя на том, что разглядывает его. На улице он не смотрел на Драко, и теперь испытывал странную боль узнавания: значит, так выглядит Драко, его формы и углы, мягкие спутанные волосы, контрастирующие с острым подбородком и резкостью черт.

— У нас тут связан не я, а ты. И было бы логичней задавать вопросы именно тебе.

Гарри отказался от попыток вырваться на волю и затих на кровати:

— Слушай, я знаю, что расстроил тебя. Я знаю, что я…

— Заткнись, — выражение лица Драко не изменилось, как не повысился и тон его голоса, но в нём зазвучало нечто, заставившее Гарри вздрогнуть и вытаращить глаза. Драко рассматривал гриффиндорца с лёгким равнодушным весельем.

— Ладно, если у тебя есть вопросы — задавай. Кстати, поверить не могу, что ты дал камнем мне по голове.

— Я не бил тебя камнем. Ты получил рукояткой моего меча.

— Ну, это уже детали. И, кстати, это был мой меч.

— …который, по счастью, оказался при тебе. Не могу сказать, что это была гениальная идея, но, во всяком случае, не самая дурацкое, что ты сегодня сделал.

— Можешь называть меня дураком, если тебе так нравится, вы все как сговорились…

— Сговорились? — приподнял бровь Драко.

Date: 2016-07-18; view: 261; Нарушение авторских прав