Исследование Нового Завета

⇐ ПредыдущаяСтр 5 из 16Следующая ⇒

*Тюбингенская школа* В начале прошлого века выступила со своимиисследованиями по Новому Завету группа немецких протестантскихбогословов из университета г.Тюбингена. По названию этого города онаполучила в истории науки название Тюбингенской школы. Главой ее былФердинанд Христиан Баур (1792-1860); его главное произведение -"Христианский гносис, или христианская философия религии в ееисторическом развитии" - вышло в 1835 г. В основе исследований Баура лежал один вопрос, имеющийсерьезнейшее значение: как относятся к Ветхому Завету различные книгиНового Завета? В течение некоторого времени происходил процесс отделенияпервоначального христианства от иудаизма. Поэтому наиболее острымбогословским и тактическим вопросом, который должен был вызыватьразногласия и противоречия в религиозных книгах христианства, долженбыл быть вопрос об отношении к иудейской религии, т.е. к ВетхомуЗавету. Исследовав под этим углом зрения книги Нового Завета, Баурпришел к интересным выводам. Он обнаружил во всех книгах Нового Завета борьбу двух начал, двухпротивоположных тенденций. С одной стороны, это тенденция к тому,чтобы отделиться от иудейства, противопоставить Новый Завет Ветхому и,в частности, освободить христиан от исполнения огромной массы обрядов,установленных Ветхим Заветом. Эту тенденцию Баур связывает с именемапостола Павла и называет ее паулинизмом. Ей, по его мнению,противостоит в Новом Завете противоположная тенденция: не рвать сиудаизмом и с Ветхим Заветом, требовать от верующих выполненияветхозаветной обрядности. Эта тенденция наиболее ярко обнаруживаетсяво всем, что связано с именем и деятельностью апостола Петра, наосновании чего Баур обозначил ее термином "петринизм". Итак, Новый Завет представляет собой арену борьбы междупаулинизмом и петринизмом. Баур исходил из предположения, что наначальных этапах существования христианства борьба паулинизма ипетринизма должна была быть особенно острой и что потом наступилопримирение между этими течениями. Если в данном произведении яснообнаруживается паулинистская или, наоборот, петринистская тенденция,то его следует относить к ранним временам, т.е. к первому периодусуществования христианства. Если ни одна из этих тенденций не выраженас достаточной ясностью, значит, данное произведение относится ковремени, когда борьба между паулинизмом и петринизмом уже кончилась. На основании общеисторических источников Баур пришел к выводу,что борьба между паулинизмом и петринизмом в раннем христианстве шлана протяжении всей второй половины I века и первой половины II века ичто примирение между ними произошло только к началу второй половины IIвека. Исходя из этого, Баур нашел возможным датировать различныепроизведения Нового Завета. Самыми ранними из них он считал Апокалипсис и четыре послания,приписываемые Павлу: два Послания к Коринфянам, Послание к Римлянам иПослание к Галатам. В Апокалипсисе последовательно выдержанапетринистская тенденция, там еще господствует ветхозаветный иудаизм. Вуказанных посланиях, которые, по мнению Баура, только и принадлежатПавлу, последовательно выдержана антипетринистская тенденция. Значит,все эти произведения следует относить еще к тому периоду, когда борьбамежду паулинизмом и петринизмом была достаточно острой. Что же касается евангелий, то Баур относит их к более позднемувремени. Самым ранним из евангелий он признал евангелие от Матфея. Вобщем, считал он, это - еще еврейское евангелие, но его петринизмвыражен замаскировано и без особой воинственности, более того,чувствуется, что оно переделано под влиянием тенденции к примирению.Евангелие от Луки в своей основе является паулинистским, но и оновидоизменено под примирительным углом зрения. Таким образом, оба этиевангелия, будучи древней остальных двух, все же относятся к периодупримирения, т.е. к середине II века н.э. Два других евангелия - ещеболее позднего происхождения. Евангелие от Марка занимает нейтральноеположение между двумя борющимися направлениями, что же касаетсяевангелия от Иоанна, то оно представляет собой некое богословскоеобобщение всех остальных. Видимо, оно составлялось уж после того, какотгремели все грозы между паулинизмом и петринизмом. Нельзя не указать на то, что все построение Баура несколькоодносторонне. Взяв за основу своего анализа только один признак -отношение Нового Завета к Ветхому Завету - он сузил возможности этогоанализа. Помимо того, в его теории есть некоторые натяжки. Вчастности, уж если исходить из вопроса об отношении христианства киудаизму, то надо иметь в виду, что дело кончилось не примирением их,а, наоборот, полным разрывом. Так что если использовать терминологиюБаура, то надо сказать, что паулинизм не примирился с петринизмом, апобедил его. В целом, однако, работа Баура, как и его последователейиз Тюбингенской школы, имела большое значение для раскрытия историиНового Завета. Тюбингенцы совершенно верно установили, что в книгах НовогоЗавета не того единства, которое могло бы дать церковникам основаниеговорить о нем как о цельном произведении, проникнутом одним духом.Борьба различных школ и направлений в Новом Завете - фактнеопровержимый и как раз тюбингенцами точно доказанный. Поскольку этотак, значит, ничего не остается от мифа о "богодухновенности"новозаветных книг. Точную характеристику сильных и слабых сторон Тюбингенской школыдал Ф. Энгельс. Он писал о ней: "В критическом исследовании она идетнастолько далеко, насколько это возможно для {теологической} школы.Она признает, что все четыре евангелия являются не рассказамиочевидцев, а позднейшими переработками утерянных писаний и что изпосланий, приписываемых апостолу Павлу, подлинными являются не большечетырех и т.д. Она вычеркивает из исторического повествования какневероятное все чудеса и все противоречия, но из остального онапытается "спасти то, что можно еще спасти", и в этом очень яркопроявляется ее характер как школы теологов... Но уж, конечно, все то,что Тюбингенская школа отвергает в Новом Завете как неисторическое илиподложное, можно считать для науки окончательно устраненным"[К. Маркси Ф. Энгельс, О религии, стр.248.]. Из Тюбингенской школы вышел исследователь, оставивший еще болеезаметный след в истории исследования Нового Завета. Это был ДавидШтраус (1808-1874). *Давид Штраус* Книга Штрауса "Жизнь Иисуса", вышедшая в 1835 г.,одновременно с основной работой Баура, является одной из наиболееизвестных в мировой литературе книг по истории религии. Как и Баур, Штраус не был безбожником, одно время он был дажепастором протестантской церкви, но научная добросовестность побуждалаего рассматривать Новый Завет беспристрастно и трезво, в свете техисторических и филологических знаний, которые давала наука тоговремени. В конце XVIII и начале XIX века в исследованиях Библии получилираспространение методы так называемых рационалистов; наиболееизвестным представителем этой школы был Паулус (1761-1851).Рационалисты пытались объяснить евангельские чудеса естественнымпутем. С их точки зрения, чудеса совершались согласно законам природы.Например, если в евангелиях сказано, что Иисус ходил поверх моря, тонадо понимать, что он ходил по берегу, который значительно выше уровняморя. Или, например, в евангелиях рассказывается, как Иисус накормилдосыта пятью хлебами и несколькими рыбками пять тысяч человек. Этомогло произойти, утверждали рационалисты, потому, что всеприсутствующие по примеру Иисуса поделились друг с другом своимизапасами. Воскрешение мертвых рационалисты толковали как выведениечеловека из состояния летаргии или обморока. Еще пример. Апостол Павелв Деяниях слепнет от сильного света, которым сопровождалось явлениеХриста. Ослепнуть, объясняют рационалисты, он мог от молнии. Но старецАнания вернул пострадавшему зрение, прикоснувшись к нему рукой! Издесь, с точки зрения рационалистов, нет никакого чуда: у стариковруки бывают холодными, и прикосновение таких рук ко лбу или к глазаммогло уменьшить воспаление и вернуть человеку зрение. При помощи подобных натяжек и всевозможных выдумок рационалистыпытались сделать новозаветные повествования правдоподобными. С точкизрения религии, эти попытки должны были быть признанынеудовлетворительными и неправильными: если Иисус не творил чудес,значит, он был не бог и не богочеловек, а только человек. Но они моглив какой-то мере спасать авторитет Нового Завета в глазах людей,пытающихся найти историческое зерно в описываемых там событиях, ибообъяснение новозаветных сказаний естественными причинами сообщало имнекоторое правдоподобие. Д. Штраус выступил против натянутых и надуманных объясненийрационалистов. Он показал полную нелогичность этих объяснений. Илиевангелия и другие новозаветные книги являются достовернымиисторическими источниками, рассуждал Штраус, и тогда то, чторассказано в них, истинно, и не нужна вся эта масса натяжек, выдумок,предположений о маловероятном стечении случайностей; или они неявляются достоверными историческими источниками, и тогда, значит, вних много вымышленного, недостоверного, неистинного. Если принятьпоследний вариант, то незачем придумывать естественные объяснения длячудес. Штраус требовал подходить к евангелиям, как к человеческимпроизведениям, и прежде всего выяснить их историю. Для этого надоустановить, что о них было известно в то время, когда они могливозникнуть. К концу II века церковью были признаны те четыре евангелия,которые входят в канон сейчас. Штраус пытается выяснить, почему именночетыре евангелия? Он приводит различные объяснение "отцов церкви",вроде того, что существует, мол, четыре ветра или четыре страны света,или, например, такое объяснение: "Слово, создавшее мир, царит надхерувимами; херувимы имеют четыре формы, и вот поэтому Слово дало наммилостиво четыре евангелия". Эту аргументацию Штраус называет странной и по-своему объясняет,почему церковь выбрала в свое время четыре евангелия. К концу II векаэти евангелия пользовались наибольшей популярностью среди верующих,они даже "затмили все остальные", и церковь, "жаждавшая единстваверы", признала именно их. Но что было известно о евангелиях влитературе того времени? Штраус нашел упоминания о евангелиях только в литературе II века,в I в. о них никто не писал. При этом даже в литературе начала исередины II века речь идет не столько о "существовании евангелий в ихсовременном виде", сколько "о существовании большей части материалов,вошедших в их состав"[Д.Ф. Штраус, Жизнь Иисуса, т.I, М. 1907,стр.76.]. С евангелием Иоанна дело обстоит в этом отношении хуже:некоторые сведения о нем появляются только во второй половине II века."По отношению к трем первым евангелиям, вследствие наличностипромежутка в несколько поколений между описываемыми в них событиями иих окончательной редакцией, должна быть признана возможностьдобавления легендарного и баснословного элемента; по отношению кчетвертому (ев. Иоанна. - И.К.) более чем возможна, - прямо очевиднасмесь философской спекуляции и сознательных вымыслов"[Там же.]. И Штраус находит огромное количество этих вымыслов. Прежде всего,как мы уже говорили выше, он признал вымыслами все рассказы о чудесах.Но дело не только в чудесах. Он сопоставил между собой ряд местевангелий, где содержатся вопиющие внутренние противоречия, и сделалвывод о том, что по меньшей мере часть этих текстов не может содержатьв себе историческую истину. Наименьшего доверия заслуживает евангелиеот Иоанна: во-первых, оно наиболее позднее по времени, во-вторых, внем меньше всего внимания уделяется фактической стороне. Штраус, как иБаур, считал евангелие от Матфея первым, он отдавал ему предпочтение ив отношении исторической достоверности. Но даже и в этом евангелии он многое подвергает сомнению."Несмотря на...признаки относительной оригинальности, - говорит он, -первое евангелие тем не менее представляет уже произведение из вторыхрук"[Там же, стр.111.]. Обратив внимание на то, что ряд рассказов вевангелии от Матфея приводится дважды, Штраус пытался разъяснитьпричину этого: "Единственным удовлетворительным объяснением этихповторений может служить то, что автор, встречая одни и те же рассказыв различных писаниях с некоторыми вариантами, принял их засоответственное число различных рассказов. Это не делает много честиего критической разборчивости"[Там же.]. Но это, во всяком случае,свидетельствует о том, что рассказы, о которых идет речь, заимствованыМатфеем из других источников. Правда, указывает Штраус, далеко не во всех случаях материалы,взятые Матфеем из разных источников, повторяют друг друга. Вот,например, текст, рассказывающий, как Иисус посылает апостолов напроповедь. Он запрещает им ходить не только к язычникам, но и ксамарянам. В "нагорной проповеди" он опять наставляет своих учеников -не давать святыни псам и не метать бисер перед свиньями. Но в другихслучаях Иисус, по Матфею, говорит прямо противоположное: "Идите,научите все народы, крестя их во имя отца и сына и святого духа, учаих соблюдать все, что я повелел вам"[Евангелие от Матфея, гл.XXVIII,ст.19-20.]. Сопоставляя такого рода противоречия, Штраус объясняет ихтем, что здесь отражаются разные этапы истории самого евангелия. Ноэто значит, что евангелия имели определенную историю своего развития,а не вышли готовыми из рук их "богодухновенных" авторов. Если евангелие Матфея, по мнению Штрауса, самое древнее идостоверное, оказывается таким противоречивым, то тем более это можносказать об остальных евангелиях. И вот Штраус формулирует свой вывод опроисхождении евангельских книг: "Из всякого рода кратких и неполныхзаметок составлялись более пространные евангелия, эти последние нерассматривались как законченные произведения и время от времениобогащались новыми вставками и новыми дополнениями. Эти добавления невсегда согласовались с подлинными деяниями или словами Иисуса,сохранявшимися до тех пор единственно в устном предании или скрытыми вкакой-нибудь книге, оставшейся случайно неизвестной предыдущемуевангелисту. Напротив, когда с течением времени начала обнаруживатьсятенденция, казавшаяся бесспорным последствием принципов христианства,то сейчас же признавали, что Иисус должен был сказать или сделатьчто-либо в этом смысле. Отсюда появились новые рассказы и новыеизречения Иисуса, которые распространялись сперва путем устногопредания, а потом перешли в евангелия. С каждым новым шагомтеологического сознания... евангелия подправляли. Их очищали от того,что устарело и вело к соблазну. В них вводились соответствующие эпохедобавления, соответствующие эпохе лозунги и девизы данной минуты.Таким образом, церковь втягивается в непрерывное производствоевангельских речей и сентенций, пока движение не заканчиваетсяисключительным признанием наших синоптиков и первым укреплениемвселенской церкви"[Д.Ф. Штраус, Жизнь Иисуса, т.I, стр.112.]. Все сверхъестественное, занимающее такое большое место вевангелиях, Штраус рассматривает как мифы. Науке, утверждал он, нетникаких оснований усматривать в чудесах события, которые могли когдабы то ни было происходить, ибо если допускать возможность чудес, товообще незачем исследовать историю: могло быть все, что угодно; зачемже, спрашивает он, тогда проверять исторические источники,сопоставлять их между собой, отсеивать достоверное от недостоверного ит.д.?! И действительно, в этих рассуждениях Штрауса естьнеопровержимая логика. В самом деле, представим себе, что вкаком-нибудь историческом сочинении мы прочитали бы, как императорНаполеон встретился и беседовал с вавилонским царем Навуходоносором.Единственное объяснение такого текста могло бы состоять в том, чтоавтор его сошел с ума или просто шутит над читателями. Но еслипризнавать возможность чудес, то отчего не допустить, что историческиедеятели, которых разделяет промежуток в два с половиной тысячелетия,встретились и побеседовали? Исходить из возможности чудес - значитвообще закрыть себе путь к научному решению вопроса. Рационалисты становились на другой путь - тоже ненаучный: ониобъясняли чудеса так, что истиной могло стать любое неправдоподобноесообщение. При таком подходе к делу опять-таки теряется возможностьотделить достоверное от недостоверного. Отказавшись от таких приемов, Штраус, как мы указывали, сталисходить из того, что все неправдоподобное, все, противоречащееистории и законам природы, может быть только мифом. В историидуховного развития всех народов мифотворчество занимало большое место.Огромное количество мифов создала религиозная фантазия древних греков,древних восточных и многих других народов. Во всех этих мифахфигурируют боги, полубоги, пророки, всевозможные герои; все они творятчудеса, недоступные для обыкновенного смертного. Нет никаких основанийвыделять евангельские рассказы о Христе из массы мифов о других такихже богах. Мифология есть мифология, связана ли она с именем Христа илис именем любого другого персонажа, фигурирующего в мифах. Штраус отвечает и на вопрос о том, кем придумывались религиозные,в том числе евангельские, мифы. Не отдельные люди, считал он, сочинялиих, а народ в целом, фантазия широких народных масс. Конечно,первоначально тот или иной миф сочиняется отдельным человеком, но еслион признается массами, то, значит, в нем выразились какие-то созревшиев массах настроения и стремления. Но возникновение того или иного мифавсегда обусловливалось определенными конкретно-историческимипричинами. Новозаветные мифы, по мнению Штрауса, возникли в результатенепрестанного ожидания мессии древними евреями. Умы из были такподготовлены к появлению мессии, что, когда определенному человекустали приписывать мессианические качества, фантазия легко пошла поэтому пути. Материалом, питавшим ее измышления о мессии, являлисьветхозаветные пророчества. Штраус находит почти для каждого моментабиографии Иисуса соответствующее пророчество в Ветхом Завете. Найдяветхозаветные источники евангельских мифов и показав, таким образом,что эти мифы представляют собой как бы осуществившиеся в фантазииветхозаветные пророчества, он счел, что нашел и причины возникновенияэтих мифов. Согласно Штраусу, на основе евангельских рассказов можнопостроить биографию Иисуса как человека, лишенную каких бы то ни былоэлементов сверхъестественного. И он действительно построил такуюбиографию, используя все, что можно, из евангелий и другихпроизведений Нового Завета, дополняя недостающее собственнымидогадками и предположениями. В результате получилось жизнеописаниечеловека по имени Иисус, жившего в Иудее в I веке н.э. Никаких,однако, серьезных оснований для такого жизнеописания Иисуса у Штраусане было. Критика Штраусом Нового Завета сыграла большую роль в раскрытиидействительной истории Библии. Он показал, что новозаветные сказанияпредставляют собой собрание мифов, основанных в свою очередь на мифахВетхого Завета. Следующий важный шаг вперед в научном исследованииНового Завета сделал другой немецкий ученый - Бруно Бауэр (1809-1882). *Бруно Бауэр* Свое исследование ветхозаветных книг Бауэр начал севангелия Иоанна. В 1840 г. он выпустил свою первую работу,посвященную Новому Завету, - "Критика евангельской истории Иоанна". Как и Штраус, Бауэр решительно отверг ценность этого евангелиякак исторического источника. По мнению Бауэра, евангелие Иоанна недает никаких, мало-мальски точных, указаний относительно места ивремени описываемых в нем событий, плохо освещает события и факты,сосредотачиваясь преимущественно на абстрактном философствовании.Каков источник этого философствования? Бауэр устанавливает чрезвычайноблизкое сходство всего строя идей и мыслей евангелия Иоанна срелигиозно-философскими взглядами жившего в Египте еврейского философаФилона Александрийского (20 г. до н.э. - 54 г. н.э.). В сочинениях Филона Александрийского Бауэр находит в почтиготовом виде все богословие евангелиста Иоанна. Филон был иудеем, онверил в бога Яхве и в истинность ветхозаветных сказаний, но этисказания он трактовал не буквально, а иносказательно, аллегорически.Филон находился под влиянием греческой идеалистической философии,поэтому его иудаизм по своему содержанию весьма сильно расходился страдиционной религией Яхве, исповедовавшейся в Палестине. Бог дляФилона был некоей возвышенной сущностью, чрезвычайно удаленной от мираи сносящейся с миром через ряд посредников - идей, которыеобъединяются логосом, таинственным словом. У Филона Бауэр обнаружилтакже и другие идеи первоначального христианства, нашедшие своевыражение в евангелии Иоанна, например учение о прирожденнойгреховности человека. Отсюда Бауэр сделал вывод о том, что фактическим отцомхристианства был не кто иной, как Филон Александрийский, а евангелиеИоанна - это религиозная популяризация философии Филона. Стало быть,фигура Христа и сказания, связанные с ней, не имеют реальногоисторического значения, это воплощенные в образах идеи филоновскойфилософии. Искать историческое зерно первоначального христианства, как иличности Иисуса, следует, по Бауэру, в синоптических евангелиях. Онвзялся за их исследование и в начале 40-х годов издал трехтомный трудпод заглавием "Критика евангельской истории синоптиков". За несколько лет до появления работ Бауэра были опубликованы двеработы по истории евангелий, которые толкнули Бауэра на новый путь.Это были книги немецких богословов Вейсе ("Евангельская история") иВильке ("Первоевангелист"), в которых первым из евангелий признавалосьевангелие не Матфея, а Марка. Вейсе и Вильке доказывали это чистолингвистическим путем - кропотливым изучением языка, которым написаныевангелия. Бауэр же привлек исторические данные. В дальнейшем вывод отом, что евангелие Марка является по времени первым из синоптическихевангелий, стал общепризнанным; подавляющее большинство исследователейстоит теперь на этой точке зрения. Если евангелие Марка появилось первым из синоптических евангелий,то, значит, те его тексты, которые потом повторяются в евангелияхМатфея и Луки, были просто переписаны из евангелия Марка. Но ведь,помимо этих текстов, последние два евангелия содержат много такихповествований, которых нет в первом. Следовательно, они были позжеприбавлены к первоначальному преданию. Откуда они взялись? Их выдумалиавторы евангелий. А поскольку это было возможно для евангелий Матфея иЛуки, рассуждал Бауэр, почему этого нельзя предположить и в отношенииевангелия Марка? Предположение о том, что евангелия создали отдельные люди,вытекало у Бауэра из его общих философско-исторических взглядов,которые заключались в том, что главную роль в истории играет"самосознание" отдельной личности, бросающей в массы свои идеи иведущей за собой массу. Эта точка зрения была противопоставленавзгляду Штрауса. Не само собой, утверждал Бауэр, не постепенно, каксчитал Штраус, в широких массах возникали и созревали евангельскиемифы; их придумывали сами авторы евангелий для того, чтобы объяснить иобосновать те или иные положения христианского вероучения. Были ли, однако, евангельские рассказы хоть в какой-нибудь мереоснованы на исторических фактах? Существовал ли сам Иисус, происходилили какие-нибудь связанные с этой личностью события, которые могли бытьпотом раздуты и расцвечены фантазией евангелистов? На этот вопросБауэр не давал определенного ответа. В первых двух томах своегосочинения он допускал историческое существование Иисуса, хотя довольнонерешительно, а в третьем томе он отверг его. Мы знаем об Иисусе,говорит Бауэр, только то, что рассказывается о нем в евангелиях. Аевангелия оказываются продуктом вымысла, художественнымипроизведениями, созданными с определенными религиозно-назидательнымицелями. И хотя синоптики дают больше фактов и более определенноосвещают их, чем евангелие Иоанна, но в одном отношении между нимиразницы нет: это художественные, а не исторические произведения, нехроники, не летописи, в которых записываются происходящие на памятилюдей действительные события. Не менее обстоятельному разбору подверг Бауэр в других своихпроизведениях Деяния и Послания. Что касается посланий, то автором ихБауэр считал многих людей. Был ли среди этих авторов сам апостолПавел, которому церковь приписывает большинство посланий? Бауэр в этомсомневается, он не уверен, что хоть одно из этих посланий написаноПавлом. Все они, как установил Бауэр на основании детального анализа,написаны не раньше II века, а имя Павла им дали авторы, чтобы придатьпосланиям особую авторитетность. В Деяниях Бауэр, как и егопредшественник Баур, глава Тюбингенской школы, видел произведение,специально сочиненное для примирения иудаистского начала вхристианстве с греко-римским, или паулинистским. В вопросе о роли иудаизма в возникновении христианстве, а значити об отношении Нового Завета к Ветхому, Бауэр выдвинул новую точкузрения. Он заявил, что не иудаизм сыграл основную роль в возникновениихристианства и не евреи составляли основное ядро первоначальныххристианских общин. По мнению Бауэра, христианство явилось продуктомгреко-римского мира. Оно возникло не в Палестине, как учит этомуцерковь, а в Риме и в Александрии - двух основных культурных центрахтого времени. Помимо Филона, о влиянии которого на возникновениехристианских представлений мы выше уже говорили, Бауэр придавал особоезначение влияние римского философа Сенеки. Анализируя послания, оннаходил в них многочисленные следы непосредственного заимствования уэтого автора. Правда, близкое сходство посланий с сочинениями Сенекибыло уже давно замечено как историками, так и богословами. Энгельсотмечает, что церковники пытались истолковать этот факт как результатзаимствования Сенекой своей философии у авторов посланий. Но Сенекажил и писал за ряд десятилетий до того, как появились послания. Ясно,что заимствование могло здесь быть только в одном направлении - отСенеки к авторам посланий. Сообщения римских писателей Тацита (ок. 55 - ок. 120 г. н.э.) иСветония (ок. 70 - ок. 160 г. н.э.) о том, что христианство пришло изИудеи, Бауэр считал недостоверным. Текст Тацита о том, что христианеназывают себя так по имени Христа, который был распят в Иудее вцарствование Тиберия (14 г. н.э. - 37 г. н.э.), он признал основаннымна выдумке. Последующие же сообщения о Христе, по его мнению, моглибыть заимствованы у Тацита. Поскольку это так, то нет никаких оснований, утверждал Бауэр,считать новозаветные произведения возникшими в Иудее и вообще имеющимииудейское происхождение. Автор первого евангелия, легшего в основуевангелия Марка, был, по мнению Бауэра, римлянином, выросшим в Италиии создавшим евангельскую легенду из языческих материалов. Бауэрсчитал, что евангелия только заключены в иудейскую рамку, но посодержанию своему они отражают духовные запросы и стремлениягреко-римского общества. И, конечно, утверждал Бауэр, для ихвозникновения совершенно не требовалось, чтобы в Иудее определенногопериода произошли описанные в них события с Христом, как нетребовалось вообще исторического существования Христа. На работы Бауэра о раннем христианстве и Новом Завете в своевремя обратил внимание Фридрих Энгельс, который много занималсявопросом о новозаветных книгах и о первоначальном христианстве вцелом. *Энгельс о Новом Завете* Марксистское решение проблемыпроисхождения христианской религии дал Ф. Энгельс. На этом мы болееподробно остановимся в следующей главе, здесь же мы рассмотрим тольковзгляды Энгельса по вопросу об истории новозаветных книг. Первоначальному христианству и книгам Нового Завета Энгельспосвятил следующие свои работы: "Бруно Бауэр и раннее христианство","Книга Откровения" и "К истории раннего христианства". В этих работахон, учитывая исследования предшествовавших ученых, и в особенностиБруно Бауэра, дал собственное решение ряда важнейших вопросов.Серьезнейшее значение в установлении подлинной истории Нового Заветаимеет данное Энгельсом освещение Апокалипсиса. Апокалипсис, или Откровение Иоанна Богослова, представляет собойна первый взгляд чрезвычайно темную и запутанную книгу, до смыслакоторой добраться чрезвычайно трудно. Энгельс разъяснил не толькосмысл туманных видений Апокалипсиса, но и историю этой книги,установил дату ее написания с точностью до нескольких месяцев. А таккак Апокалипсис оказался самой первой по времени новозаветной книгой,самым первым документом раннего христианства, то установление даты иисторической обстановки в период его написания послужило исходнымпунктом и опорной точкой для датировки всех остальных книг НовогоЗавета. Опираясь на ряд соображений своего университетского учителяФердинанда Бенари (1805-1880), Энгельс показал, как расшифровываетсяпресловутое апокалиптическое "звериное число" - 666. Дело в том, что удревних евреев буквы алфавита имели, кроме своего прямого значения,еще и функцию цифровых обозначений. Энгельс взял два древнееврейскихслова [], означавших Нерон Кесарь, или императора Нерон, и подсчиталсумму цифровых значений букв, входящих в эти слова. Получилосьследующее: буква [] н (нун) = 50; [] р (реш) = 200; [] в (вов) вместоо = 6; еще одно [] н (нун) = 50; [] к (куф) = 100; [] с (самех) = 60;наконец еще одно [] р (реш) = 200. В итоге получается сумма 666. Не случайное ли это, однако, совпадение? Энгельс сопоставляет сэтим цифровым решением еще некоторые данные, которые позволяютпроверить его правильность. Один из церковных писателей II века н.э. - Ириней оставилсвидетельства того, что он знал такие варианты Апокалипсиса Иоанна, вкоторых звериное число выражено в цифре не 666, а - 616. До нашеговремени эти варианты не дошли, но, поскольку они были, значитрасшифровка звериного числа должна подходить и для 666 и для 616. Иоказывается, что приводимое Энгельсом решение подходит для обоихвариантов. В некоторых еврейских рукописях того времени имя Неронписалось на латинский манер, без второго H - Nero. Если отброситьвторое [] (нун) в слове "Нерон", то получится не 666, а 616. Очевидно,варианты звериного числа соответствовали вариантам имени Нерона. Этосовпадение уже дает гипотезе достаточно прочное основание. Но Энгельс не удовлетворяется этим и продолжает приводить новыедоказательства. В Апокалипсисе говорится о том, что из моря поднялсязверь с семью головами и что "одна из голов его как бы смертельно быларанена, но эта смертельная рана исцелела". В писаниях упомянутого вышеИринея прямо сказано, что раненая и исцелившаяся потом голова означаетимператора Нерона. Энгельс говорит по этому поводу, что Ириней во IIвеке еще знал значение этого символа, но потом оно было забыто. Почемуже можно было считать Нерона смертельно раненной, но исцелившейсяголовой? Объяснение заключается в том, что после самоубийства Неронараспространился слух, будто он только ранен, но выздоравливает и скоропоявится опять в своих прежних владениях. Об этом рассказывает, вчастности, историк Тацит. Наконец, Энгельс обращает внимание на такой текст Апокалипсиса:"Зверь... был, и нет его... Семь голов суть семь гор, на которых сидитжена, и семь царей, из которых пять пали, один есть, а другой еще непришел, и, когда придет, надолго ему быть. И зверь, который был икоторого нет, есть восьмой, и из числа семи... Жена же, которую тывидел, есть великий город, царствующий над земными царями". Великийгород есть, конечно, не что иное, как Рим. Что же касается царей, тоясно сказано, что пять из них пали, теперь царствует шестой, послешестого будет недолго царствовать седьмой, после которого вернетсяодин из павших пяти и стане восьмым царем. Павший, но затемвозвращающийся царь - это, очевидно, "раненый, но исцелившийся", т.е.тот же Нерон. А кто остальные цари? Первым императором считается август, за ним идут Тиберий,Калигула, Клавдий, Нерон. Это - пять "павших". После Нерона царствовалГальба - "один, который существует". Иначе говоря, Апокалипсис былнаписан в царствование императора Гальбы, продолжавшееся очень недолго- с 9 июня 68 г. до 15 января 69 г. н.э. Автор Апокалипсиса предвидитеще седьмого царя, который продержится на троне недолго и уступитместо восьмому (из прежних пяти). Это представляет известную трудностьдля объяснения. Известно, что в царствование Гальбы вспыхнуловосстание легионов, закончившееся низложением и убийством императора ивосшествием на престол Отона, который, однако, продержался на тронетолько три месяца. Таким образом, Отон должен считаться седьмым царем,за которым, по мысли автора Апокалипсиса, явится "восьмой из павшихпяти". Если Апокалипсис был написан в правление Гальбы, то, значит,автор мог предвидеть, что Гальба скоро будет свергнут и его местозаймет другой, которому тоже недолго придется царствовать. Энгельс таки считает, что "откровение было написано при Гальбе, вероятно, в концеего правления или же, самое позднее, во время трехмесячного (до 15апреля 69 года) правления Отона, "седьмого""[К. Маркс и Ф. Энгельс, Орелигии, стр.260.]. Есть все основания полагать, что весь этот текстАпокалипсиса был написан во время начала восстания, когда Гальба ещене был убит, но следовало ожидать, что он на троне не удержится и чтоприходящий ему на смену авантюрист тоже не окажется долговечнойфигурой. При наличии известной доли проницательности, видимо, нетруднобыло предвидеть, что завязавшаяся кутерьма не продлится особенно долгои что скоро престол должен будет занять кто-то из "коренных"императоров. Кого же имел в виду автор Апокалипсиса, говоря о грядущем"восьмом"? На основании данной Бенари расшифровки числа 666 Энгельсутверждает, что автор Апокалипсиса ждал вторичного воцарения не когоиного, как Нерона, который, как он считал, не убит, а был ранен,выздоровел и скоро должен появиться на политической арене. Как раз вэто время появился лже-Нерон, обосновавшийся на острове Китносе вЭгейском море и пытавшийся развернуть борьбу за власть. В итоге получается, что Апокалипсис был написан в конце 68 -начале 69 г. г.э. Анализируя его содержание, Энгельс показывает, чтоон явился самой ранней из новозаветных книг, самым первымпроизведением христианской религии. В своих утверждениях Энгельс основывается на том, что вАпокалипсисе больше, чем во всех других книгах Нового Завета,чувствуется связь первоначального христианства с иудейской религией.Христианство первоначально появилось как секта внутри иудаизма итолько постепенно под влиянием ряда обстоятельств политического иидеологического порядка отпочковалось от иудаизма, превратившись всамостоятельную религию. Процесс этого отпочкования можно проследитьпо всем книгам Нового Завета. В Апокалипсисе, как показал Энгельс, мывидим самое начало этого процесса. Здесь еще "нет ни догматики, ниэтики позднейшего христианства"[К. Маркс и Ф. Энгельс, О религии,стр.252.]. Автор Апокалипсиса считает как себя, так и своихединомышленников иудеями; имени христиан еще не существует. В книге нефигурируют специфически христианские таинства - крещения, причащения.Нет еще основных элементов христианского религиозного учения(догматики). "Никакого следа святой троицы, - писал Энгельс, -наоборот, старый единый и неделимый Иегова позднего иудейства,развившийся из иудейского национального божества во всеединого владыкунеба и земли, который стремится к господству над всеми народами, сулитмилость обращенным и безжалостно сокрушает непокорных... Поэтому настрашном суде восседает сам этот бог, а не Христос, как изображаютпозднейшие евангелия и послания"[Там же, стр.262.]. Не фигурирует вАпокалипсисе и догмат о первородном грехе, за который, по учениюпозднейших книг Нового Завета, Христос должен был заплатить своейкровью и жизнью. "Господствует только один догмат: верующие спасеныжертвой Христа. Но как и почему - совершенно нельзя понять. Здесь нетничего, кроме старой еврейской и языческой идеи о том, что бога илибогов следует умилостивлять жертвами"[Там же, стр.161.]. Поскольку Апокалипсис оказывается, таким образом, самой раннейкнигой Нового Завета, его содержание дает представление о христианствена самой первоначальной ступени его развития. И в этом заключаетсяособо важное значение этой книги как исторического документа. В связис этим понятно, что исследование Энгельсом Апокалипсиса имелогромадное значение для выяснения вопроса о возникновении христианствавообще. Как было уже сказано, интерес Энгельса к первоначальномухристианству не ограничивался пределами Апокалипсиса. Энгельс поставилпроблему значительно шире: он вскрыл социальные причины и нарисовалконкретную картину возникновения христианства, а следовательно, иновозаветной литературы. В отношении датировки и критики синоптических евангелий, Посланийи Деяний Энгельс признавал заслуги Бауэра и пользовался его выводами всвоих исследованиях. Он считал правильными выдвинутые Бауэромположения о происхождении христианства из смеси видоизмененногоиудаизма с вульгаризированной греческой философией и о роли ФилонаАлександрийского и Сенеки в возникновении христианской религии. Онуказал на сильные стороны той критики, который Бауэр подверг взглядыШтрауса. "И если, - писал Энгельс, - при этом оказалось, что из всегосодержания евангелия не осталось почти абсолютно ничего, что могло быбыть доказано как исторически достоверное, - так что даже самоисторическое существование Иисуса Христа можно было объявитьсомнительным, - то этим Бауэр расчистил почву, на которой возможноразрешение вопроса, откуда происходят представления и идеи, которые вхристианстве сложились в своего рода систему, и каким образом онидостигли мирового господства"[К. Маркс и Ф. Энгельс, О религии,стр.151.]. Но Бауэр мог только расчистить почву для решения вопроса опроисхождении христианства, ибо он не был материалистом и не могпоэтому вскрыть исторические корни первоначального христианства. Энгельс говорит, что по вопросу о причинах, которые помоглихристианству одержать победу и достичь мирового господства, у Бауэраимеются очень ценные данные, но идеализм помешал ему разобраться вэтом вопросе до конца. Статья Энгельса, о которой сейчас идет речь,была посвящена специально взглядам Бауэра. Но по вопросу о причинах иобстоятельствах возникновения христианства Энгельс, отвлекшись отразбора этих взглядов, дал свое собственное решение вопроса,основанное на материалистическом понимании истории. Бауэр, как указал Энгельс, не обратил достаточного внимания нато, что христианское вероучение имеет своим источником ненепосредственно произведения самого Филона, а "популяризированныефилоновские представления", т.е. представления, которые в сознаниинародных масс потеряли свою философскую "утонченность" и приблизилиськ обычным ветхозаветным представлениям. У Филона ветхозаветныесказания истолковываются аллегорически, а в христианстве они сохранилисвой буквальный смысл: "Новый Завет почти совершенно пренебрегаетважнейшей частью этих произведений (Филона. - И.К.), а именноаллегорически-философским истолкованием ветхозаветных рассказов"[К.Маркс и Ф. Энгельс, О религии, стр.153.]. Отсюда следует вывод о том, что новозаветные представления, а сними и христианство в целом формировалось в народных массах и что,следовательно, если мы хотим понять условия и причины ихраспространения, мы должны выяснить те исторические условия, которыесоздали для этого благоприятную почву. Энгельс дал характеристику той социально-исторической обстановки,которая сложилась в Римской империи к началу нашей эры и котораяобусловила как возникновение, так и победу христианства. Но на этом мыостановимся в той главе, где будут подводится итоги исследованиям вобласти происхождения библейских книг. Это вызывается тем, что данноеЭнгельсом решение вопроса о происхождении христианства имеет болееобщее значение, чем происхождение той или иной новозаветной книги. Дальнейшие исследования новозаветной литературы принесли новыеуспехи. В частности, предположения о том, что новозаветные сказания неимеют исторической опоры в лице реально существовавшего Христа(Энгельс считал его существование сомнительным), получило полноеподтверждение в исследованиях ученых так называемой мифологическойшколы. *Мифологическая школа* Еще в конце XVIII века французскиефилософы-просветители Вольней (1757-1820) и Дюпюи (1742-1809)высказывали мнение о том, что Иисус Христос никогда не существовал ичто Новому Завету в этом отношении совершенно нельзя доверять. Черезсто примерно лет это предположение было подкреплено рядом серьезныхнаучных исследований, предметом которых являлись как книги НовогоЗавета, так и нехристианская литература первых веков нашей эры.Наиболее выдающимися трудами этого рода были исследованияамериканского ученого В.Б. Смита "Дохристианский Иисус", польскогоисследователя Андрея Немоевского (1864-1919) "Бог Иисус","Древне-христианский мир и его миф" С. Люблинского (ум. в 1910 г.),работы французов Кушу, Мутье-Руссэ и ряд других. Своего рода итогисследованиям в этом вопросе подвел немецкий историк Артур Древс(1865-1935) в ряде трудов, основным из которых был "Миф о Христе"(1909). Мы изложим основную аргументацию мифологической школы посочинениям Древса. Как и подавляющее большинство буржуазных историков, Древс вовсене ставил себе целью нанесение какого бы то ни было ущерба религии.Наоборот, он утверждал, что действует "не только в интересахисторической правды, но и в интересах религии, которая в либеральномкульте Иисуса все более и более вырождалась в пустое служениегерою"[А. Древс, Отрицание историчности Иисуса в прошлом и настоящем,М. 1930, стр.92.]. По этому поводу В.И. Ленин писал: "Известныйнемецкий ученый, Артур Древс, опровергая в своей книге: "Миф о Христе"религиозные предрассудки и сказки, доказывая, что никакого Христа небыло, в конце книги высказывается за религию, только подновленную,подчищенную, ухищренную..."[В.И. Ленин, Соч., т.33, стр.205.] При всемэтом работы Древса представляют для исследования новозаветных книгбольшой интерес. Исходным пунктом рассуждения Древса явилось то обстоятельство,что в различных религиях древности был очень широко распространенобраз страдающего, умирающего и воскресающего бога. Опираясь надовольно многочисленные исследования о "дохристианских Иисусах" (М.Бринкер, В. Смит и др.), Древс подошел к вопросу об историческомсуществовании Христа с точки зрения науки о мифах - мифологии. Всеновозаветные сказания об Иисусе Христе говорят прежде всего о боге итолько во вторую очередь - о человеке. В качестве бога страдающего,погибающего и воскресающего Христа можно поставить в один ряд смногочисленными другими такими же богами древности. А что касаетсяевангельских рассказов об Иисусе-человеке, родившемся и жившем в Иудеев начале I века, н.э., то это уже, по мнению Древса, результатпозднейшего очеловечения бога, результат обрастания мифа вымышленнымимнимоисторическими подробностями. Древс показывает, что в эпоху возникновения христианства умылюдей были подготовлены к восприятию легенды о погибающем ивоскресающем спасителе. Среди греков и римлян было распространеномнение о близости конца света и пришествии спасителя. У евреев тожедостигла высшей степени накала вера в скорый приход мессии. Унекоторых иудейских сект - Древс указывает в этой связи на сектытерапевтов и эссенов - образ грядущего спасителя связывался с именемИисуса или Иошуа. Это значит, что существовал культ не толькодохристианского Христа (помазанника, спасителя), но и дохристианскогоИисуса, т.е. конкретного человека под таким именем. В этих условиях небыло никакой нужды в историческом существовании Иисуса. Миф о нем приналичии благоприятной исторической обстановки и без тогораспространился широчайшим образом и породил новую религию. Здесьтолько "вспыхнуло ярким пламенем и прорвалось наружу то религиозноедвижение, которое уже давно существовало в тайниках сект и котороетеперь только вышло на общественную арену"[А. Древс, Миф о Христе, М.1926, стр.38.]. Однако это только возможно решение вопроса. Для того чтобыпризнать его правильным, Древсу надо было доказать, что новозаветнаялитература является сборником мифов, а не исторически достоверныхсообщений. Пользуясь огромным материалом, накопленным библейскойкритикой, он это сделал с полной убедительностью. Анализ новозаветных свидетельств об Иисусе Древс начинает сПосланий Павла. Древс сомневается в том, что Павел - историческоелицо, но произведениям, приписываемых ему, придает серьезное значение. Благодаря тщательному разбору посланий Древс устанавливает, чтофигурирующий в них Иисус Христос имеет очень мало общего с Иисусом изевангелий. Это - сверхчеловеческое существо, бог, но не человек. Он неимеет ни родителей, ни родины, ни своего учения, ни учеников. Нигде впосланиях нельзя встретить "ни одной, хотя бы даже самой маленькой,индивидуальной черточки или детали из жизни Иисуса, которая не имелабы догматического значения и которая указывала бы на то, что он считалего исторической личностью, незадолго перед тем умершей на кресте"[Тамже, стр.62.]. То, что у Павла сказано об отдельных поступках илиизречениях Христа, взято из Ветхого Завета. Павлу приходится многоспорить с противниками по ряду вопросов нового вероучения и культа,особенно по вопросу об отношении к Ветхому Завету. И нигде он нессылается на выраженное где-либо мнение Иисуса, нигде не пытаетсяподкрепить свою точку зрения этим абсолютным в глазам верующихавторитетом. Противники Павла тоже не пытаются сделать это. Создаетсявпечатление, что в тот период никто вообще ничего не знал об Иисусекак человеке, который странствовал по Палестине и проповедовал новуюрелигию, создав целую систему религиозных и морально-этическихвзглядов. Подробнейший разбор синоптических евангелий дает Древсу правосделать вывод о том, что и они не дают достоверной картины реальнойжизни Иисуса. Какое из евангелий следует считать первым, и, стало быть, принятьза основу при установлении фактов жизни Христа? Большинство богословови историков признают таковым евангелие Марка. Католические историки ибогословы настаивают на том, что первенство принадлежит евангелиюМатфея. Древс раскрывает причину, которая побуждает католическуюцерковь выдвигать на первый план евангелие Матфея. Дело в том, чтоименно в этом евангелии содержится текст, в котором Иисус говоритапостолу Петру, что он, Петр, - камень (Петр по-гречески означаеткамень) и на этом камне будет построена церковь; именно на этойлегенде основана претензия римских пап на главенство над всемихристианами, так как первым папой был якобы апостол Петр. Никакихсерьезных доводов за приоритет евангелия Матфея ни католики, ни кто быто ни было привести не могут; несравненно правдоподобней приоритетевангелия Марка. Но и это древнейшее евангелие не дает ничегоопределенного. Если из евангелия Марка исключить рассказы о чудесах и прочиеэлементы сверхъестественного, в нем не остается никакого материала дляжизнеописания Христа. В нем нет никаких указаний на время, когдапроисходили те или иные события. Есть указания на места, где онипроисходили, но все эти указания чрезвычайно расплывчаты инеопределенны, поэтому не остается сомнений в том, что автор никогдане видел этих мест и не представляет себе, где они расположены. Ни Геннисаретское озеро, о котором евангелист часто говорит, ниИерусалим, ни другие географические пункты не описываются имсколько-нибудь конкретно. Иногда кажется, что некоторые описанные вевангелии события придуманы специально для оправдания названия тогоили иного места. Например, Вифания означает дом бедных; там, поевангелию, Христос выступает за бедных; Виффагия означает дом смокв,там Иисус проклинает смоковницу. Древс устанавливает большоеколичество исторических, географических и прочих несуразностей как вевангелии Марка, так и в остальных. В общем оказывается, что ценностьевангелий как исторических источников по первой половине I века н.э.,т.е. по тому времени, к которому церковь относит жизнь и деятельностьХриста, совершенно ничтожна. Евангелия были написаны, по Древсу, не как историческиепроизведения, а как религиозно-назидательные. Христианствопротивопоставляло себя остальным религиям, в том числе и прежде всегоиудаизму. Последний располагал таким солидным для того времени орудиемдуховного воздействия, как Ветхий Завет. Христианство должно былопротивопоставить Ветхому Завету "что-нибудь равноценное, нет, дажеболее ценное и путем превращения в нем своего (мифического) спасителяв одетую в плоть и кровь историческую личность поставить истинностьсвоей веры вне всякого сомнения. {Для этого были написаныевангелия"}[А. Древс, Миф о Христе, стр.95.]. Так как в центре ВетхогоЗавета стоят "всеподавляющие личности" - Моисей, Иисус Навин, пророкиИлия и Елисей, то, по Древсу, и составители Нового Завета должны былиследовать той же традиции и создать господствующую во всем изложенииличность Христа. Многочисленные параллели с Ветхим Заветом,проведенные Древсом, показывают, что большинство евангельских эпизодовпостроено по образцу ветхозаветных рассказов и специально сочинено "воисполнение реченного в Писании". Что же касается нехристианских источников, которые якобыподтверждают евангельские сообщения о жизни Иисуса, то Древсподвергает их детальному разбору и доказывает, что они не заслуживаютдоверия. У еврейского историка Иосифа Флавия (ок.37 - ок.95 г. н.э.)имеется следующий текст: "В это время выступил Иисус, человек глубокоймудрости, если только правильно называть его человеком. Совершительчудесных дел, он был учителем людей, воспринимавших с радостью истину,и многих, как иудеев, так и греков, он привлек на свою сторону. Он былХристом. Когда по доносу первенствовавших у нас людей Пилат распял егона кресте, не поколебались те, кто впервые его возлюбили. На третийдень он снова явился к ним живой, о чем, равно как и о тысяче чудесныхдел, предсказали божественные пророки. И сейчас еще существует родхристиан, получивших от него свое имя"[Флавий Иосиф, Иудейскиедревности, гл.XVIII, ст.3, 3.]. Этот текст представляется совершеннонедостоверным. Флавий был верующий иудей, и такое восторженное высказывание обИисусе как мессии невероятно в его устах. Раннехристианский богослов ифилософ Ориген (ок. 185-254) утверждал, что Флавий и не признавалИисуса мессией, а это значит, что в той рукописи Иосифа Флавия,которую читал Ориген, приведенного выше места не было. В IX веке Фотийпользовался рукописью работы Флавия, в которой также не было этоготекста. Все это приводит к выводу, что высказывание об Иисусе у ИосифаФлавия вставлено позже христианскими церковниками с целью исправитьконфузное положение, связанное с тем, что писатели I века ничего несообщают об Иисусе. Для таких приемов существует специальное название,принятое и церковниками: "благочестивый обман"... Некоторые свидетельства об Иисусе имеются в Талмуде. Разобрав их,Древс приходит к выводу, что они либо касаются не Иисуса Христа, акаких-то других Иисусов (имя Иошуа, Иисус было весьма распространеннымсреди евреев), или являются позднейшей реакцией раввинов на ужераспространившуюся легенду о Христе. Борясь против этой легенды всвоих религиозных целях, раввины выдумывали всевозможные небылицы оХристе, притом весьма нелестные для его личности. Во всяком случае,там говорится совсем не о тех событиях, которые описаны в евангелиях. Римский историк Светоний в своей книге "Жизнеописание двенадцатицезарей" сообщает, что император Клавдий выгнал из Рима евреев,которые по наущению некоего Хреста устраивали беспорядки. Но больше ниу кого из историков того времени нет ни малейшего намека на изгнаниеевреев Клавдием; наоборот, известно его доброжелательное отношение кним. Единственное место, где упоминается об изгнании евреев из РимаКлавдием, - это Деяния Апостолов[Деяния святых Апостолов, гл.XVIII,ст.2.]. Древс считает, что в книгу Светония этот факт попал именно изДеяний, а в них сообщение о нем было вписано позднейшим христианскимпереписчиком. Если даже оно и подлинное, то этим все равно ничего недоказывается, ибо имя Хрестос - именно Хрестос, а не Христос - быловесьма распространенным среди рабов и вольноотпущенников. Поэтому нетоснований считать, что речь идет в данном случае об Иисусе Христе, ане о любом другом человеке по имени Хрестос. К тому же, как известно,по Новому Завету Иисус никогда не бывал в Риме. Около 117 г. н.э. было написано знаменитое произведение римскогоисторика Тацита "Анналы", в котором есть сообщение о том, что приНероне христиане подвергались гонениям. Тут же Тацит объясняетпроисхождение названия христиан: "Виновник этого имени, Христос, был вправление Тиберия казнен прокуратором Понтием Пилатом". Весь вопрос,писал Древс, заключается здесь в том источнике, из которого Тацитпочерпнул свое сообщение. Прошло почти столетие со времени событий, окоторых идет речь. Если приведенный текст и является у Тацитаподлинным, то он, конечно, должен был основываться на преданиях,рассказываемых самими христианами, основанных на их религиознойфантазии. А это значит, что его историческое значение равно нулю. Итак, Иисуса Христа следует безусловно считать вымышленноймифической личностью. А поскольку это так, то весь Новый Заветпредстает перед нами как обычный свод религиозно-культовых книг, немогущих претендовать на историческую достоверность.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Мы привели ряд страниц из истории научного исследования Ветхого иНового Заветов, причем обращали внимание преимущественно на те методы,при помощи которых наука раскрывает историю Библии. Нельзя сказать,чтобы историю Библии была уже теперь ясна во всех деталях. Во всякомслучае, наука показала, что она в состоянии вскрыть действительнуюисторическую истину даже в тех вопросах, которые на протяжениистолетий интенсивно запутывались как фантазией верующих людей, так и спомощью "благочестивого обмана". В истории библейской критики до появления марксизма былсущественнейший недостаток, который делал выводы этой научнойдисциплины односторонними и недостаточно глубоко обоснованными:история библейских книг, как и история религии вообще, рассматриваласьбез органической связи с историей породивших их обществ, без глубокогоматериалистического анализа тех общественно-исторических отношений, вусловиях которых появились эти книги. Между тем такойконкретно-исторический анализ условий жизни общества - его хозяйства,классовой структуры, политического строя и политических отношений, егодуховной культуры - является необходимым условием для правильногопонимания религии данного общества. Библейские книги следуетрассматривать в связи с развитием религии, нашедшей в них своевоплощение, а религию - в связи с историей общественного бытиясоответствующих народов. Для Ветхого Завета в этом отношении имеетважнейшее значение материал по истории древних евреев, для НовогоЗавета - по истории не только древних евреев, но и других народовРимской империи в первые два века нашей эры. Нельзя сказать, чтобы в домарксистской и немарксистскойбиблейской критике этот материал совершенно не принимался во внимание,совсем игнорировать его было бы просто невозможно. Но там, какправило, в исследованиях преобладал либо односторонне филологическийподход, основанный только на анализе текстов, либо столь жеодносторонне археологический подход, основанный только на изученииархеологических памятников. Подлинно научное раскрытие истории и содержания Библии может бытьдано только на основе подхода к вопросу, осуществляемого марксистскимиисследователями. При этом находят свое место и все материалы,добываемые вспомогательными научными дисциплинами, будь то археологияили лингвистика, история литературы или этнография. Марксистская критика Библии имеет еще и то неоценимоепреимущество перед буржуазной, что она, естественно, не скованастремлением сохранить религиозные догмы. В истории буржуазнойбиблейской критики было много примеров, когда исследователь в страхеостанавливался перед научным решением того или иного вопроса,поскольку это решение било по религиозным предрассудкам. Для нас несуществует такого рода преград ни в исследовании истории Библии, ни висследовании истории религии вообще. В трудах классиков марксизма-ленинизма содержится огромноеколичество глубоких замечаний по отдельным вопросам истории религиивообще, иудаизма и христианства в частности. Разработанная Энгельсомтеория происхождения христианства дает ключ к пониманию истории книгНового Завета. Опираясь на учение марксизма-ленинизма о религии какформе общественного сознания, советские историки дали научнуюразработку ряда важнейших проблем библейской критики, причем онииспользовали весь материал, накопленный предшествовавшими поколениямиисследователей. Еще до революции начал свою деятельность в этомнаправлении известный историк-востоковед Н.М. Никольский, давший рядценных трудов по истории как Ветхого, так и Нового Завета. В 30-40-хгодах плодотворно работал в области библейской критики и историирелигий крупный советский историк А.Б. Ранович. В 40-х годах издал двемонографии по истории христианства и Нового Завета академик Р.Ю.Виппер. За рубежом в настоящее время над проблемами библейской критикиработают марксисты Тренченьи-Вальдапфель (Венгрия), А. Роберсон(Англия). Мы не будем здесь подробно останавливаться на характеристикеработ перечисленных ученых; мы попытаемся в следующей главе дать тевыводы, которые можно сделать в отношении истории Библии и библейскоготекста, основываясь на работах марксистских исследователей и используядостижения всей предшествовавшей истории библейской критики. Конечно,по отдельным вопросам между различными марксистскими исследователямиимеются расхождения, что совершенно естественно в ходе развития любойнауки. В этих случаях мы выбираем то решение вопроса, котороепредставляется нам наиболее убедительным и обоснованным. Перейдем к вопросу о происхождении библейских книг.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒

Date: 2016-07-18; view: 517; Нарушение авторских прав

mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.009 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию