Как Ёжик с Медвежонком приснились Зайцу

По первому снегу Заяц прибежал к Медвежонку.

- Медвежонок, ты лучший из всех, кого я знаю, - сказал Заяц.

- А Ёжик?

- Ёжик тоже хороший, но ты - лучше всех!

- Да что с тобой, Заяц? Ты сядь, успокойся. Чего ты прыгаешь?

- Я сегодня проснулся и понял, - сказал Заяц, - что лучше, тебя нет на свете.

Вошёл Ёжик.

- Здравствуй, Медвежонок! - сказал он. - Здравствуй, Заяц! Вы чего сидите в доме - на улице снег!

- Я собрался идти к тебе, - сказал Медвежонок. - А тут прибежал он и говорит, что я лучше всех.

- Верно, - сказал Ёжик. - А ты разве не знал?

- Правда, он самый лучший? - сказал Заяц.

- Ещё бы! - Ёжик улыбнулся Медвежонку и сел за стол. - Давайте чай пить! Стали пить чай.

- Вот слушайте, что мне сегодня приснилось, - сказал Заяц. - Будто я остался совсем один в лесу.

Будто никого-никого нет - ни птиц, ни белок, ни зайцев, - никого. «Что же я теперь буду делать?» - подумал я во сне. И пошёл по лесу.

А лес - весь в снегу и - никого-никого. Я туда, я сюда, три раза весь лес обежал, ну, ни души, представляете?

- Страшно, - сказал Ёжик.

- Ага, - сказал Медвежонок.

- И даже следов нет, - сказал Заяц. - А на небе - вата.

- Как - вата? - спросил Ёжик.

- А так - ватное, толстое небо. И глухо. Будто под одеялом.

- Откуда ты знаешь, что глухо? - спросил Медвежонок.

- А я кричал. Крикну и прислушаюсь… Глухо.

- Ну! Ну! - сказал Ёжик.

- И тут… И тут…

- Что?

- И тут… Представляете? Из-под старого пня, что на опушке…

- За холмом?

- Нет, у реки. Из-под старого пня, что на опушке у реки, вылез…

- Ну же! - сказал Медвежонок.

- Ты, - сказал Заяц. - Медвежонок!

- Что ж я там делал, под пнём?

- Ты лучше спроси, что ты сделал, когда вылез?

- А что я сделал?

- Ты вылез и так тихонько-тихонько сказал «Не горюй, Заяц, все мы - одни». Подошёл ко мне, обнял и ткнулся лбом в мой лоб… И так мне сделалось хорошо, что я - заплакал.

- А я? - спросил Медвежонок.

- И ты, - сказал Заяц. - Стоим и плачем.

- А я? - спросил Ёжик.

- А тебя не было, - сказал Заяц. - Больше никого не было. Представляешь? - Заяц обернулся к Медвежонку. - Пустой лес, ватное небо, ни-ко-го, а мы стоим и плачем.

- Так не бывает, - сказал Ёжик. - Я обязательно должен был появиться.

- Так это же во сне, - сказал Медвежонок.

- Всё равно. Просто вы плакали и не заметили, как я вышел из-за куста. Вышел, стою, вижу - вы плачете; ну, думаю, плачут, есть, значит, причина, и не стал мешать.

- Не было тебя, - сказал Заяц.

- Нет, был.

- Не было!

- А я говорю - был! - сказал Ёжик. - Просто я не хотел мешать вам плакать.

- Конечно, был, - сказал Медвежонок. - Я его видел краем глаза.

- А что же мне не сказал? - сказал Заяц.

- А видел, ты потерянный. Сперва, думаю, успокою, а уж потом скажу. И потом - чего говорить-то? Ёжик, он ведь всегда со мной.

- А по-моему, мы всё-таки были одни, - сказал Заяц.

- Тебе показалось, - сказал Ёжик.

- Примерещилось, - сказал Медвежонок.

- А если так, что у меня с собой было?

- А у тебя с собой что-нибудь было?

- Ага.

- Мешочек, - сказал Ёжик.

- С морковкой, - сказал Медвежонок.

- Правильно! - сказал Заяц. - Вы знаете, кто вы для меня? Вы для меня самые-самые лучшие из всех, кто есть на земле!

Ворон

Посыпал мелкий снежок, потом прекратился, лишь ветер слабо раскачивал верхушки деревьев.

Трава, неопавшие листья, ветви - всё поблёкло, посветлело от холода.

Но лес стоял ещё большой, красивый, только пустой и печальный.

Ворон сидел на суку и думал свою старинную думу. «Опять зима, - думал Ворон. - Опять снегом всё заметёт, завьюжит; ёлки заиндевеют; ветки берёз станут хрупкими от мороза. Вспыхнет солнце, но ненадолго, неярко, и в ранних зимних сумерках будем летать только мы, вороны. Летать и каркать».

Надвинулись сумерки.

«Полетаю», - подумал Ворон. И неожиданно легко соскользнул с насиженного места.

Он летел почти не двигая крыльями, чуть заметным движением плеча выбирая дорогу между деревьев.

«Никого, - вздыхал Ворон. - Куда они все попрятались?» И действительно, лес был пуст и сир.

- Сер-р-р! - вслух сказал Ворон. Он опустился на старый пень посреди поляны и медленно повернул голову с синими глазами.

- Ворона, - сказал Ёжику Медвежонок.

- Где?

- Вон на пне.

Они сидели под большой ёлкой и глядели, как лес заливают серые сумерки.

- Пойдём с ней поразговариваем, - сказал Ёжик.

- А что ты ей скажешь?

- А ничего. Позову чай пить. Скажу: «Скоро стемнеет. Пойдёмте, Ворона, чай пить».

- Идём, - сказал Медвежонок. Они вылезли из-под ёлки и подошли к Ворону.

- Скоро стемнеет, - сказал Ёжик. - Ворона, идёмте чай пить.

- Я Вор-р-рон, - медленно, хрипло сказал Ворон. - Я чая не пью.

- А у нас - малиновое варенье, - сказал Медвежонок.

- И грибки!

Ворон смотрел на Ёжика с Медвежонком старинными, каменными глазами и думал: «Э-хэ-хэх!..»

- Я чая не пью, - сказал он.

- Мёдом угощу, - сказал Медвежонок.

- А у нас и брусника, и клюковка, - сказал Ёжик. Ворон ничего не сказал.

Он тяжело взмахнул крыльями и поплыл над поляной. В густых сумерках с распростёртыми крыльями он казался таким огромным, что Ёжик с Медвежонком даже присели.

- Вот это птица! - сказал Медвежонок. - Будет она с тобой чай пить!

- Это он, Ворон, - сказал Ёжик.

- Всё равно птица. «Позовём, позовём!» - передразнил он Ёжика. - Позвали.

- Ну и что? - сказал Ёжик. - Он привыкнет. Представляешь, всё один и один. А в следующий раз - обязательно согласится…

Уже почти в темноте Ворон летел над полем, видел какие-то далёкие огоньки и почти ни о чём не думал, только широко и сильно подымал и опускал крылья.