I. Понятие патристики. Краткий обзор патриотической традиции. 85 page

В третьей попытке рассматривается определение знания как «истинного мнения с объяснением (= определением, греч.: λόγος)», с уточнением, что «вещи, лишенные определения, - непознаваемы» (20led). Объектом платоновской критики служит вторая часть тезиса. Соглашаясь с его первой частью (ср. «Менон» 98а, «Пир» 202а, «Федон» 76Ь, 78с), Платон считает, что, в философии ничто не может быть лишено объясняющего определения, для нее все, включая первоначала и первоэлементы, познаваемо, в противном же случае познание невозможно вообще (202е-206Ь). Ключевым,

«ТИМЕЙ» 733

т. обр., становится вопрос о том, что такое настоящее «определение» (206с). Платон отвергает несколько распространенных вариантов понимания термина «логос». 1) λόγος — это не просто речь, ибо она есть у всякого (206d); 2) λόγος - это не определение целого путем перечисления его частей (потому что первоначала, также познаваемые, несоставны) (206е-208Ь); 3) λόγος -это не определение отличительных особенностей предмета, потому что эти отличительные особенности известны нам еще до того, как мы «знаем» сам предемет, т. е. уже в ту пору, когда имеем о нем лишь «правильное мнение» (208с-209е). Ответ на вопрос о том, что есть истинное «определение» не дается в этом диалоге эксплицитно, но Теэтет должен сам придти к нему благодаря правильному пониманию того, что является объектом философского познания. Согласно Платону, определением является абсолютно адекватное вербализованное выражение невещественной сущности (идеи, эй-доса) вещи (ср. «Государство» 534Ьс; «Федр» 245е; Аристотель, «О душе» 403Ь2). Т. е. вопрос правильного определения - это прежде всего вопрос правильного постижения сущности вещи.

К диалогу «Теэтет» был написан самый ранний из сохранившихся платонических комментариев (папирусный текст Анонимного комментария к Платоновскому Теэтету сохранился к части диалога: Plat. Theaet. 142a-158a).

Рус. пер.: В. Н. Карпова (1879); [А. Добиаша] (1891); В. Сережникова (1936), Т. В. Васильевой (1968).

Текст: Plato. Theaetetus. Ed. J. Bumet, - Piatonis opera. Vol. 1. Oxonii, 1900 (repr. 1967); Теэтет. Пер. Т. В. Васильевой, - Платон. Собрание соч.: В 4 т. Т. 2. M., 1993², с. 192-274.

Лит. (переводы, комментарии): Cornford F. M. Plato's Theory of Knowledge. Transi, and commentary to the Theaetetus and Sophist. L. 1935; MacDowell J. Plato, Theaetetus. Transi, and comm. Oxf., 1973; Bernardete S. The Being of the Beautiful: Plato's Theaetetus, Sophist and Statesman. Transi, and comm. Chic. 1984; Bostock D. Plato's Theaetetus. Oxf., 1988; Burnyeat M. The Theaetetus of Plato. Transi, by M. J. Levett. Indnp.; Camb., 1990; Polansky R. Philosophy and Knowledge: A Commentary on Plato's Theaetetus. Lewisburg, 1992; Chappell T. Reading Plato's Theaetetus. St. Aug., 2004; Sedley D. The midwife of Platonism: text and subtext in Plato's Theaetetus. Oxf., 2004; Васильева Т. В. Беседа о логосе в Платоновском «Теэтете», - Платон и его эпоха. М., 1979.

Е. Д. МАТУСОВА

«ТИМЕЙ» (Τίμαιος η ттер! φύσ€ως, подзаголовок: «О природе»), диалог Платона, посвященный происхождению и устройству Вселенной - космогонии и космологии. Написан, вероятно, в 360-е-350-е годы; относится к числу поздних произведений Платона; входит в состав трилогии «Государство» - «Тимей» - «Критий». Название «Т.» носит по имени пифагорейца Тимея, от лица которого ведется рассказ. «Т.» - одно из немногих сочинений Платона, представляющее собой не диалог, а монолог, и притом не от имени Сократа. Это не случайно, ибо Сократ у Платона доказывает бесполезность космологии и физики и невозможность достоверного знания в этой области (см., напр., «Федон» 96а-99е). В «Т.» неоднократно подчеркивается, что и данное рассуждение об устройстве Вселенной есть «правдоподобный миф» (€Ϊκώς μϋθος - трижды), «вероятное сказание» (εΐκώς λόγος — десять раз), а не истина в последней инстанции. Именно поэтому рассказчик позволяет себе не искать истину апофатическим путем в диалектическом споре, а предложить догматическое учение. Ему предпослан

734 «ТИМЕЙ»

своего рода пролог (17а-27Ь), где собеседник Тимея и Сократа Критий рассказывает об Атлантиде.

Мир, согласно «Т.», существует не сам по себе, а сотворен благим и разумным Богом. Единственная причина его творения - то, что это хорошо. В этом пункте космогония Платона принципиально отличается от всех ее вариантов, принятых в Античности. Платон сознательно противопоставляет свое учение, с одной стороны, мифологической космогонии, где Вселенная мыслится как результат цепи рождений (см. у Гесиода: изначальный Хаос родил Землю, Ночь и Мрак, а они, в свою очередь, родили Небо, Свет и День и т. д., «Теогония», 117-128). А с другой стороны, натурфилософской космогонии, где мир мыслится результатом слепого взаимодействия необходимых и безличных сил - законов природы - и неодушевленного вещества. У Платона же возникновение Вселенной представлено как творческий процесс: разумное, вечное и доброе существо, Бог-демиург (по греч. «мастер», «ремесленник» или «художник») целенаправленно создает совершенное и «наипрекраснейшее произведение». Т. обр., космогонию «Т.» можно назвать «техноморфным креационизмом».

Творение заключалось в том, что Демиург «привел из беспорядка в порядок... все видимые вещи... пребывавшие не в покое, но в нестройном и беспорядочном движении» (Tim. 29e-30a). «Космос» (мир) означает на греческом языке «порядок, красота». Мир - единствен, ни двух, ни множества миров быть не может (доказательства см. ЗОе-31Ь). Наш мир - наилучший из возможных миров, «ибо невозможно... чтобы тот, кто есть высшее благо, произвел нечто, что не было бы прекраснейшим» (30а). (Что Бог, причина всякого бытия, есть именно высшее благо, доказывалось в «Государстве», кн. VI). Поскольку из всех видимых форм прекраснейшая - шар, то мир имеет форму шара. Поскольку «творение, наделенное умом, прекраснее лишенного ума, а ум отдельно от души ни в чем обитать не может», постольку мир есть одушевленное разумное шарообразное животное. Ему «надлежало быть телесным, а потому видимым и осязаемым» (31Ь). Тело его не подвержено болезни и дряхлению, поскольку вне его ничего нет и оно не принимает извне ни пищи, ни дыхания, а внутри себя оно находится в совершенном равновесии (ЗЗа-d). Вселенское животное смертно в принципе, ибо было однажды рождено; но никогда не умрет, ибо создатель его никогда не захочет его уничтожения в силу своей благости. Оно самодов-леюще и ни в чем не нуждается. «Из семи видов движения» мировое животное наделено лишь одним, «который ближе всего к уму и разумению:...оно равномерно вращается на одном месте, в самом себе». Оно весело и счастливо, ибо не одиноко, но постоянно общается с самим собой, познает самого себя и ведет с собой дружбу (в себе оно включает все мыслимые роды живых существ, подобных ему, т. е. состоящих из тела и души). Творец «даровал ему жизнь блаженного бога» (34Ь).

Мировая душа, созданная Демиургом прежде мирового тела (ибо она важнее, следовательно, старше, чем тело) имеет числовую структуру и создана из смешения рационального и иррационального начал. Она - источник движения космоса. Рациональное, правильное круговое движение мировой души видимым образом манифестируется движением небесной сферы -неподвижных звезд; а иррациональное - движением планет. Тело космоса помещается внутри души, которая облекает его снаружи. «В центре [тела]

«ТИМЕЙ» 735

Построявший дал место душе, откуда распространил ее по всему протяжению и впридачу облек ею тело извне» (34Ь). То обстоятельство, что душа -мира ли, человека, животного - помещается Платоном не глубоко внутри, в мозгу, в сердце, в шишковидной железе, где ищет ее Новое время, но снаружи, становится понятно, если вспомнить, что душа есть «форма» тела, его «вид» (и то, и другое по-гречески €Ϊ8ος).

Т. обр., наш мир, по Платону, есть разумное, блаженное, совершенное и самодовлеющее живое существо; он материален, следовательно, по природе смертен, но никогда не погибнет, ибо этого не хочет его Создатель; он един и единствен; вне его нет ничего, даже пространства; до него ничего не было, ибо время возникло вместе с ним; внутри него нет пустоты; он ограничен и имеет форму сферы, которая равномерно вращается вокруг своего центра. Центром мира Платон полагает Землю.

Тело космоса составлено из четырех первоэлементов, или стихий (στοιχ€ΐα), находящихся между собою в пропорциональных отношениях. Элементы - огонь, воздух, вода, земля, - имеют математическую структуру. Единица каждого элемента представляет собой правильный многогранник: земля - куб, огонь - тетраэдр, воздух - октаэдр, вода - икосаэдр; пятый из возможных правильных многогранников, додекаэдр, «бог определил для Вселенной» (55с; позднее Аристотель назовет пятый элемент, огонь небесной сферы, эфиром). Многогранники, в свою очередь, сложены из простейших элементов: треугольников двух видов, равносторонних и равнобедренных прямоугольных (53d-57d). T. обр., все тела имеют чисто математическую структуру, ибо ни треугольники, ни многогранники у Платона, по-видимому, не обладают плотностью, тяжестью или непроницаемостью - тем, что отличает математические тела от материальных в обычном смысле слова. Это вполне согласуется с тем, что Платон, впервые вводя в «Т.» понятие материи, характеризует ее как пространство (χώρα), а также с критикой Аристотеля, утверждающего, что Платон, как и пифагорейцы, сводит всю физическую реальность к числовым соотношениям и геометрии.

В «Т.» Платон впервые систематически излагает свою метафизику, или учение о началах (27d-28b; 48e-52d). «Есть бытие, есть пространство и есть возникновение; и эти три отличались друг от друга еще до рождения неба» (52d); бытие - это вечные, самотождественные умопостигаемые идеи, или «умопостигаемый космос», послуживший образцом (тгараббсу/ха), на который взирал Бог-Демиург, создавая наш мир. «Возникновение» (γένζσις) -это вся эмпирическая область, воспринимаемая чувствами, но не мыслимая умом; все зримые и осязаемые существа и вещи, рождающиеся и погибающие, но никогда не существующие в подлинном смысле слова. «Пространство» - это то, на чем, как на воске, отпечатлеваются идеи, в чем возникают эмпирические вещи; это их «Мать» и «Кормилица», субстрат четырех элементов, недоступный ни чувствам, ни уму, но лишь некому «незаконнорожденному умозаключению». Это платоновская материя, называемая также «необходимостью»; мировая энтропия, источник тленности и бессмысленности в эмпирическом мире, источник всего, что отличает наш дольний мир от его горнего вечного образца. В отличие от пространства, которое онтологически предшествует миру как его необходимое условие, время рождается позже космоса-неба, ибо время, в понимании Платона, есть вращение небесной сферы. Оно, как и сам чувственный космос, есть подо-

736 «ТИМЕЙ»

бие идеального образца - «подвижный образ вечности», «движущийся от числа к числу» (37d).

Вторая часть «Т.» посвящена частным естественнонаучным вопросам; в Новое время она менее популярна, но в поздней Античности и в Средние века считалась важным источником сведений по физике, алхимии, минералогии, медицине, мантике и магии. Сам Платон характеризует эти занятия как «безобидное удовольствие», в котором досужий исследователь может «обрести скромную и разумную забаву на всю жизнь» (59с). Здесь рассматриваются основные виды веществ, составляющих Вселенную, механизмы их взаимодействия и перехода друг в друга, их строение и соотношение с четырьмя первоэлементами («многогранники» - «молекулы» в физике Нового времени) и с простейшими треугольниками, из которых структурированы многогранники («атомы» в терминологии Платона и физики Нового времени) (56с-61с). Движение частиц вещества Платон объясняет упорядоченным круговращением Вселенной; постоянным беспорядочным колебанием материи; законом стремления «подобного к подобному» и механическим взаимодействием, которое носит универсальный характер, поскольку в мире нет пустоты - всякий момент движения передается все новым частицам. В «Т.» решительно отвергается теория дальнодействия - по Платону, никакого тяготения или притяжения на расстоянии быть не может; известные свойства магнита и янтаря («электрона») должны быть объяснены механической передачей движения частицами среды.

Далее предлагается систематическая эстетика - теория ощущений: зрения, слуха, осязания, обоняния и вкуса (61c-68d). Эта теория служит, в частности, дополнительным обоснованием чисто математического атомизма «Т.»: ощущения горячего и холодного, тяжелого и легкого, сладкого и горького, черного и белого объясняются взаимодействием определенных структур числовых отношений.

Антропология «Т.» (69Ь-81е) - это психология, физиология и анатомия человека, изложенная в занимательной форме: после того, как Демиург, создав мир, удалился на покой, младшие боги принялись за изготовление людей. Их первая и труднейшая задача - создание головного мозга; это - главная часть человеческого тела, вместилище души. Остатки мозговой смеси идут на спинной и костный мозг; затем месится раствор для костей (защита для мозга); затем плетутся сухожилия, ткется плоть и кожа и т. д. Человек создается по подобию Вселенной (он — «малый мир», микрокосм), поэтому форму ему придают круглую. Собственно, человек, по «Т.», - это голова. Все остальное - туловище, ноги и руки - служит ей подпорками и орудиями.

Медицинский очерк «Т.» (82а-89с) предлагает классификацию болезней тела и души, несколько отличную от той, что мы находим в корпусе Гипократа. Неустранимые причины телесных болезней - это сложность состава человеческого тела; его открытость и взаимодействие с изменчивой окружающей средой; наконец, запрограммированность его мельчайших соединений на определенное число лет жизни, по истечении которых сами частицы стремятся к распаду. Непосредственной причиной всех заболеваний является избыток или недостаток тех или иных веществ в организме; устранять его и призвано лечение. Душевные болезни («неразумие и порочность»), по Платону, всегда вызываются телесными расстройствами. Они бывают «двух видов — сумасшествие и невежество» (86Ь). Ни в безумии своем, ни в невежестве, ни в по-

«ТИМЕЙ» 737

роках сам человек не повинен, ибо «никто не порочен по доброй воле»; повинны в них врожденные «дурные свойства тела или неудачное воспитание». Отдельное рассуждение посвящено здоровью; Платон невысоко ставит медицину: важно не допустить развития болезни и ее перехода в хроническую форму; если это все же произошло, лучше отказаться от лечения, не затягивая жизнь в тягость себе и другим. Основа здоровья - гармония двух составляющих человека: тела и души. Как мощный разум в хилом теле, так и слабая тупая душа в теле крупном и сильном есть дисгармония и нарушение равновесия, ведущее к тяжелым заболеваниям. Корректировать его следует с помощью регулярных упражний менее развитой части.

Заключительный пассаж «Т.» (90е—92с) повествует о происхождении неразумных животных из выродившихся людей; здесь Платон следует пифагорейским сказаниям о переселении душ. Люди, оказавшиеся трусами и лжецами, дали начало «женской природе»; «растить на себе перья вместо волос и дать начало племени птиц пришлось мужам незлобивым, однако легкомысленным... А вот племя сухопутных животных произошло из тех, кто был вовсе чужд философии...» (9Id). Тон повествования и явная аллюзия на комедии Аристофана дают понять читателю, что воспринимать вторую часть «Тимея» следует с долей юмора, а не с благоговейной серьезностью.

Отчасти это относится и к вводной части диалога - сказанию об Атлантиде. Если естествознание, по Платону, в принципе не может претендовать на достоверность, и строго научным в нем может быть лишь метафизическое обоснование природы и ее математическая модель, то к истории это относится в еще большей степени. Свое понимание природы исторического знания Платон изобразил в «Т.» так: об Атлантиде здесь рассказывает 90-летний старик Критий; когда ему было 10 лет, он слышал это сказание от своего деда, тот слышал его в детстве от отца, а тот - от своего друга Солона. Солон в молодости посетил Египет, где услышал сказание от жреца богини Нейт в Саисе; жрец узнал его от своего предшественника, тот -от своего; первые египетские жрецы, в свою очередь, узнали его от древних афинян - вот «наука» история, предание, неизбежно искажаемое при каждом пересказе. Само сказание, начало которого помещено в прологе к «Тимею», а продолжение - в диалоге «Критий» (21 a-25d), повествует о войне, которую вели древние афиняне с жителями западного острова Атлантиды приблизительно девять тысяч лет назад (т. е. от 360 до н. э.). Остров этот располагался в море к западу от Геркулесовых Столпов (т. е. в Атлантическом океане к западу от Гибралтарского пролива) и был величиной больше Африки и Азиии вместе взятых. Жило на нем могучее и особенно просвещенное племя атлантов, потомков Посейдона; как все человеческие племена оно постепенно деградировало от изначальной добродетели и научной просвещенности к алчности, потребительству, невежеству и варварству, и в конце концов предприняло военное вторжение в Европу, где покорило все народы до Балкан, но было разгромлено в сражении афинянами. Впоследстии Атлантида (как и древние Афины) была разрушена природным катаклизмом — землетрясением и наводнением; остров погрузился на дно моря, и лишь немногие атланты спаслись, чтобы поведать о катастрофе.

«Т.» как наиболее систематическое и догматическое изложение платоновской философии возбуждал наибольший интерес комментаторов, начиная с античных и средневековых платоников. Самые известные ком-

738 ТИМОН

ментарии принадлежат Проклу, Галену, Калкидию и Гильому Коншскому). В 20 в. своего рода комментарий к «Тимею» написал известный физик В. Гейзенберг, провозгласивший, что после создания квантовой механики физика впервые за две с лишним тысячи лет вернулась к учению Платона о математической структуре материи-пространства.

Рус. пер.: В. Н. Карпова (1879), Г. В. Малеванского (1882), С. С. Аверинцева (1972).

Текст и переводы: Piatonis Timaeus, - Piatonis opera. Ed. J. Bumet. T. 4. Oxf., 1902 (repr. 1968); Plato. Timaeus with introd. and notes by R. D. Archer-Hind. L.; N. Y, 1888; Taylor A. E. A Commentary on Plato's «Timaeus». Oxf, 1928. 1962² (repr.: 1987); Cornford Κ M. Plato's Cosmology. The Timaeus of Plato transi, with a running commentary. L., 1937; Платон. Тимей. Пер. С. С. Аверинцева, - Собрание соч.: В 4 т. Т. 3. М., 1994, с. 421-500.

Лит.: Sachs Ε. Die fünf platonischen Körper. В., 1917; OlerudA. L'idée de macrocosmos et de microcosmos dans le Timée de Platon. Uppsala, 1951; Cherniss H. The Relation of the «Timaeus» to Plato's Dialogues, - AJPh 78, 1957, p. 225-266; Brisson L. Le même et l'autre dans la structure ontologique du Timée de Platon. Un commentaire systématique. P., 1974 (St. Aug., 1998³); Gloy K. Studien zur platonischen Naturphilosophie im «Timaios». Würzb., 1986; Interpreting the «Timaeus»-«Critias». Proceedings of the IV Symposium Platonicum selected papers. Ed. by T. Calvo, L. Brisson. S. Aug., 1997; Perger M. von. Die Allseele in Platons «Timaios». Stuttg.; Lpz., 1997; Wright M. R. (ed.) Reason and Necessity. Essays on Plato's «Timaeus». L., 2001; Miller D. R. The third kind in Plato's «Timaeus». Gott., 2003; Малеванский Г. В. Музыкальная и астрономическая система Платона в связи с другими системами древности, - Диалоги Платона «Тимей» и «Критий». Пер. с прим. Г. В. Малеванского. К., 1883, с. 1-36; Рожанский К Д. Платон и современная физика, - Платон и его эпоха. К 2400-летию со дня рождения. Отв. ред. Ф. X. Кессиди. М., 1979, с. 144-171; Григорьева Н. И. Парадоксы платоновского «Тимея»: диалог и гимн, -Поэтика древнегреческой литературы. М., 1981, с. 47-96; Бородай Т. Ю. Образ мастера и значение слова «демиург» в диалогах Платона, - ВДИ, 1983, 4, с. 119-130; Она же. Рождение философского понятия. Бог и материя в диалогах Платона. М., 2008, с. 13-130.

«Тимей» и последующая традиция: Claghorn G S. Aristotle's criticism of Plato's «Timaeus». Hague, 1954; Baltes M. Die Weltentstehung des platonischen «Timaios» nach den antiken Interpreten. T. 1-2. Leiden, 1976-1978; Rey dams-Schills G. Demiurge and Providence. Stoic and Piatonist readings of Plato's «Timaeus». Turn., 1999; Platons «Timaios». Beitrage zu seiner Rezeptionsgeschichte. Hrsg. von Α. Β. Neschke-Hentschke. Louvain; Leiden, 2000; Plato's Timaeus as cultural icon. Ed. by G. J. Reydams-Schils. Notre Dame (Indiana), 2002; Ancient Approaches to Plato's «Timaeus». Ed. by R. W. Sharpies, A. Sheppard. L., 2003.

Античные комментарии: Плутарх Херонейский: Plutarchi Chaeronensis De animae procreatione in Timaeo, - Plutarchi Moralia. T. VI, fasc. 1. Lpz, 1965; Гален: Galeni in Platonis Timaeum commentarii fragmenta. Ed. H. O. Schröder, - CMG Suppl. 1. Lpz., 1934, p. 9-26; Порфирий: Porphyrii in Platonis Timaeum commentariorum fragmenta. Ed. A. R. Sodano. Nap., 1964; Калкидий: Timaeus a Calcidio translatus commentarioque instructus. Ed. J H. Waszink, L.; Leiden 1962, 1975²; Прокл: Procli Diadochi in Platonis Timaeum commentaria. Ed. E. Diehl, vol. 1-3, Lpz., 1903-1906 (фр. пер. и комм. J. Festugiére, in 5 vols. P., 1966-1968). См. также лит. к ст. Платон.

Т. Ю. БОРОДАЙ

ТИМОН {Τίμων) из Флиунта (ок. 315-225 до н. э.), др.-греч. сатирический поэт и философ, последователь скептика Пиррона. Значимость Т. обусловлена тем, что его свидетельства о Пирроне (который сам ничего не писал) прямо или косвенно влияют на всю традицию античного пирронизма. В своем наиболее известном сочинении «Силлы» (Σίλλοι, «Сатиры» - ср. одноименное произведение Ксенофана, которому подражает Т.) он, по словам Диогена Лаэртия, «вышучивает догматиков с помощью пародии. В первой из них

«ТОПИКА» 739

он ведет речь от своего лица, во второй и третьей - в виде диалога: он будто бы расспрашивает Ксенофана Колофонского о каждом из философов, а тот ему отвечает» (D. L. IX 111); так обсуждается более 30 философов, из которых только Пиррон представлен с безусловным почтением. Авл Гелий сообщает, что в «Силлах» Т. «поносил философа Платона и обвинял его в том, что он за большие деньги купил книгу с изложением пифагорейского учения и скроил из нее знаменитый диалог «Тимей»». Несмотря на изрядное количество «злословия», популярные в Античности «Силлы» сыграли важную роль в самоопределении пирронизма и установления им своих философских истоков. Другая философская поэма Т. «Образы» ÇlvSaXfxoi) посвящена прославлению Пиррона, его нравственного совершенства. Т. написал также несколько прозаических сочинений: «Пифон», «О чувствах» и «Против физиков», где обсуждал технические вопросы скептического учения (утрачены).

Фрагм. и свидетельства: Di Marco M. (ed.). Timone di Fliunte: Silli. Introd., ed. critica, trad, e comm. R., 1989; Decleva Caizzi F. Pirrone, Testimonianze. Nap., 1981; Diels H. Poeta-rum Philosophorum Fragmenta. В., 1901, p. 173-206; Long Α. Α., SedleyD. N. The Hellenistic Philosophers. Vol. 1. Camb., 1987, p. 13-17.

Лит.: Brunschwig J. Once Again on Eusebius on Aristocles on Timon on Pyrrho, - Idem. Papers in Hellenistic Philosophy. Camb., 1994, p. 190-211; Long A. A. Timon of Phlius: Pyrronist and Satirist, - PCPS 204, 1978, p. 68-91.

M. А. СОЛОПОВА

«ТОПИКА» (Τοπικά), трактат Аристотеля, входящий в состав «Органона». Состоит из 9 книг, последняя из которых традиционно выделяется в самостоятельный трактат «О софистических опровержениях» (Περί σοφιστικών ελέγχων). «Т.» часто цитируется Аристотелем под ее современным названием, а также как «Методика», «Диалектика» и «Сочинение по диалектике» (напр., An. Pr. I, 30, 46аЗО). Большинством исследователей «Т.» признается одним из ранних сочинений Аристотеля. Составлена из отдельных разновременных статей; отдельные части текста не поддаются датировке. Самые ранние наброски находятся в кн. II-VII,2, особенно в кн. III— IV. Заключительные слова кн. VII (гл. 5, 155а37) создают впечатление общего подведения итогов первой редакции. Затем были написаны VII, 1 и закончена кн. IX.

«Т.» представляет собой учебник, излагающий технику ведения диалектического спора. Практика проведения таких споров-дискуссий была очень распространена, но ее систематического описания не было (см. Тор. IX, 34, 18а37-184Ь9). Трактат получил свое название от т. н. «общих мест» (κοινοί τόποι) - специфических оснований, или фигур, которыми, по Аристотелю, пользуются участники дискуссии. В наиболее ранней части текста (IV, 1, 121Ы1) вместо τόπος Аристотель употребляет старое название «элемент» (στοιχείον) диалектического вывода; в «Риторике» (Rhet. II, 26, 1403а17) он говорит, что оба слова означают одно и то же. Т. обр., топос - элемент диалектического, т. е. разговорного, силлогизма. Теория диалектического силлогизма, изложенная в «Топике», представляет собой самостоятельную логическую дисциплину, параллельную теории аналитического силлогизма, изложенной в «Первой Аналитике». В отличие от аналитического силлогизма, диалектический силлогизм исходит не из «научных», т. е. достоверных, посылок, а из установленных, допущенных (ένδοξα) собеседниками, которые

740 ТРАСИЛЛ

большинству людей или наиболее мудрым из них представляются вероятными. Цель диалектического вывода, и шире, диалектического спора — не выяснение истины, а победа над противником. Подобные дискуссии имели значение, главным образом, как тренировка в логической аргументации.

Классификация топосов служит основой для членения «Т.» на три книги. В кн. П-Ш рассматриваются топосы из логических свойств случайного (привходящего) признака (συμβ€βηκός, accidens), в кн. IV - топосы из логических свойств рода (γένος, genus), в кн. V- из свойств собственного признака (Γδιον, proprium), в VI и VII кн. описываются требования, которым должна удовлетворять правильно построенная дефиниция (ορός, definitio). Привходящий и собственный признаки, род и определение у позднеантичных комментаторов получили название предикабилий (praedicabilia), т. е. видов предикатов. Кн. VIII содержит практические советы по постановке и порядке задавания вопросов, а также излагает права и обязанности отвечающих; кн. I, содержащая предварительные замечания и важные терминологические разъяснения, написана как методическое введение ко всему труду.

Кн. IX, позднеантичное название которой («О софистических опровержениях») основывается на начальных словах книги (164а20) и заключительном выводе в конце гл. 11 (172Ь5-8), посвящена описанию софистических уловок, употребляемых в процессе диалектического спора. О софистическом способе ведения спора, получившем название «эленктиче-ского» (от βλβγχος, опровержение) мы можем получить представление также из ранних диалогов Платона (напр., «Евтидем»). Гл. 1-2 содержат описание ложных (неправильных) силлогизмов; гл. 19—23 описывают логические ошибки, основанные на языковой двусмысленности; гл. 25-30 - ошибки, имеющие внеязыковые причины.

Сохранились комментарии на «Топику» Александра Афродисийского (CAG II, 2), и на «О софистических опровержениях» - Михаила Эфесского (CAG II, 3) и Анонима (CAG XXIII, 4).

Рус. пер.: М. И. Иткина (1978).

Текст и переводы: Äristotelis Topica et Sophistici Elenchi. Rec. W. D. Ross. Oxonii, 1958; Topiques. T. 1 (Ην. Ι—IV). Texte et. et trad, par J. Brunschwig. P., 1967;; англ. пер. с комм.: R. Smith (Oxf., 1963), P. Slomkowski (Leiden, 1997); ит. пер. с комм.: A. Zadro (Nap., 1974). Рус. пер.: Топика. Пер. M. И. Иткина, - Аристотель. Соч.: В 4 т. Т. 2. М., 1978, с. 347-531.

Лит. Hambruch Ε. Logische Regeln der platonischen Schule in der aristotelischen Topik. В., 1904; Pater W. A. de. Les Topiques d'Aristote et la dialectique platonicienne. Fribourg, 1965; BerigerA. Die aristotelische Dialektik. Camb., 1977; Evans J. D. G. Aristotle's Concept of Dialectics. Camb., 1977; Primavesi O. Die aristotelische Topik. Münch., 1996; Weil Ε. La place de la logique dans la pensée aristotélicienne, -RevMetM 56, 1951, p. 283-315.

E. Г. ПАРФЕНОВА

ТРАСИЛЛ (Θράσυλλος) (ум. 36 н. э.), философ-платоник, известный как издатель сочинений Платона и придворный астролог имп. Тиберия (см.: Tacit. VI, 20-21; Dio Cass. LV, 11, 1-2).