Компания «Танцпол» имеет честь пригласить Вас. 39 page

Данила не успел договорить, как в дверь постучали. Через мгновение стук повторился, но теперь он был такой силы, что перекрыл грохот музыки. Друзья застыли в нерешительности.

— Андрей, Данила! — закричали из-за двери. - Откройте!

Щелкнув замком, Андрей рванул дверь, и в комнату ворвался Бучин.

У Андрея отлегло от сердца.

— Что случилось? Опять кот вернулся? — попробовал

пошутить он.

— Хуже. Молодежь говорит, по Зверинской едут автобусы с ОМОНом. Они еле добежали до клуба. Похоже, что это по нашу душу!

— Скорее! — всполошился Андрей. — Предупредите друзей и диджея! Пошли! Пошли! Паспорта барменам, и чтобы никаких чужих сумок там не было!

Друзья выбежали из комнаты, захлопнули дверь, но не успели сделать и пары шагов, как поняли, что уже опоздали. Тяжкая волна катилась по переполненному клубу. Возлегардероба образовалась сумятица, в потемках замелькали лучи фонарей, и, расталкивая людей, в центр клуба влетели люди в черных масках.

«Вот оно, - устало подумал Андрей, нащупывая в кармане паспорт. - Началось».

Одетые в зеленый камуфляж и вооруженные маленькими автоматами, нападающие молниеносно заполнили клуб, оцепили бар, отогнали от него посетителей и стали на караул у всех дверей. Пятьсот человек в клубе ахнули от неожиданности, возникла неразбериха и хаос. Андрей и Данила молча наблюдали за манипуляциями напавших, привычно готовясь к проверке паспортов и карманов, но на деле все вышло иначе. Когда в клубе выключили музыку, зажгли свет, и установилась зловещая тишина, возле бара появились одинаковые мужчины в серых плащах. Один из них нес коробку с деньгами и билетами, а другой — какие-то листочки. Следом за ними возникла бледная кассирша. В мгновение ока серые плащи пересчитали наличность в коробке и заклеили ее в конверт. После этого они вытеснили растерянных барменов, изъяли из бара все деньги и учетные бумаги, опечатали кассу и стали барабанить в дверь офиса.

- Там никого нет, — угрюмо сообщил им Андрей.

- Нам нужны руководитель и бухгалтер, — засуетился один из них.

- Я вас слушаю.

Вперед вышел невысокий мужчина с холодными глазами и черными усиками, он протянул Андрею какой-то лист и глухо произнес:

- Я капитан налоговой полиции. Решением районной администрации деятельность вашего клуба приостанавливается и в нем проводится полная налоговая проверка. До поры помещение будет опечатано, а документы изъяты.

- Вы не можете опечатывать клуб, тут наше оборудование, - стал протестовать Андрей. — И у нас есть договор с заводом...

- Теперь у вас нет никаких бумаг, — с неожиданной злобой заявил ему налоговый полицейский. — На заводеназначен новый арбитражный управляющий, и он не подтвердил факта вашего договора. Вот представитель завода, — добавил он, указывая на какого-то растерянного человечка. — Помимо этого, управление пожарной охраны вынесло постановление закрыть ваш клуб как непригодный для проведения массовых мероприятий. А вот и резолюция начальника РОВД, ознакомьтесь, — злорадно закончил капитан.

— Открывайте дверь, или будем ломать.

Удар был настолько неожиданный и такой сильный, что Андрей почувствовал приступ горячей тошноты. В притихшем клубе было слышно, как под потолком жужжит моторчик зеркального шара. Андрей медленно вынул ключи и бросил их на барную стойку.

— Полегче с жестами, — едко предупредил капитан, зыркнув на Андрея из-под бровей.

Офис отрыли, и проверяющие устремились внутрь. Мужички в серых плащах стали суетливо обыскивать полки шкафов и сейф, складывать документы в картонные коробки, а вооруженные люди вполголоса посмеиваться и курить. Когда все было оголено, капитан подошел к Андрею и, протягивая протокол, издевательски вежливо сказал:.

— Все, труба вашему гадюшнику.

— Кому гадюшник, а кому и дом родной, — крикнули из толпы.

Окинув быстрым взглядом сотни лиц, капитан не ответил, застегнул молнию на своей папке и скомандовал своре черных масок:

— Все в автобус. Мы закончили.

Вся эта масса вооруженных людей мгновенно покинула клуб, оставив в нем гнетущую тишину и уныние. Но оказалось, что ушли не все Тог самый тщедушный чиновник с завода замешкался и попытался поставить последнюю точку в разговоре:

— У вас есть три дня, чтобы очистить помещение и сдать по описи...

— Убирайтесь, — задумчиво произнес Андрей,

Оживший клуб всколыхнулся и стал сдвигаться к центру, окружая струхнувшего о человечка стеной разгневанных людей.

— Давай катись!

— Вали отсюда.

— Дайте я ему приклею...

Не дожидаясь расправы, побледневший чиновник бросил на пол какой-то листик и, продравшись сквозь толпу, дал деру. В клубе опять воцарилась тягостная тишина.

— А что нам делать?

— Метро еще закрыто! — плаксиво заныли какие-то девочки.

— Что делать? Расходимся?

— Включите музыку, — вполголоса скомандовал Андрей. — Клуб закрылся, но вечеринка еще не закончена.

Его последние слова потонули в одобрительном гуле голосов. На танцполе тут же замигал свет, глухо забил барабан, и взбудораженный клуб пришел в движение. Большая часть из тех, кто пустился в пляс, не слышала того, что говорилось у бара, но те, кто был рядом и слышали, прекрасно поняли, что произошло. Персонал клуба и ближайшие друзья сгрудились у бара и нерешительно переминались с ноги на ногу. Все ждали каких-то слов, но Андрей молчал. Окруженный друзьями, он стоял у бара и, упираясь грудью в его холодную стальную обшивку, задумчиво смотрел в одну точку.

— Андрей, — не выдержал паузы Данила. — Ну чего ты? Может, обойдется? Менты попугают, как обычно, и все утрясется.

— Да они не имеют права, — воскликнула барменша Вика.

— Какое право! — с насмешкой в голосе оборвал ее Алекс. — Это же менты.

— А что теперь будет с клубом?

— Они все деньги забрали.

— Ты поэтому расстраиваешься? Да? Плюнь.

— Хорошо, что никого не загребли!

— Андрей! Что ты молчишь?

— Что теперь будет? Все плохо?

Андрей обвел своих друзей усталым взором и еле заметно улыбнулся:

— Нет. Все плохое уже позади. Теперь будет только лучше. Я чувствую, что мне уже легче. Жаль только, что эти люди изгадили нам последний праздник в придется запомнить его таким, когда мы уйдем. Зато больше нет страха! - воскликнул он, мучимый нестерпимой болью. - Не знаю, поняли вы или нет, но это наша последняя вечеринка в этом клубе, и вряд ли еще когда-нибудь мы будем так нужны друг другу, как сейчас... Это конец нашего клуба. Его больше нет. От него осталась только память... и печаль...

Андрей упал лицом на сжатые кулаки и зажмурился что было сил. Притихшие друзья окружили его стеной, и в душераздирающем миге пришедшего взаимопонимания их руки сплелись в одном объятии. Андрей заплакал. Не смог вынести боли, прорвался в самом тонком месте. Вместе с влагой и солью его горячих слез из него исходили и все мучившие его страхи, печали и усталость последних лет. Соленые капли слез стекали на полированную сталь бара, и в блеске этих кристаллов ему виделся красивый и искрящийся мир его так бурно прошедшей молодости.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

КОРПОРАЦИЯ СЧАСТЬЯ

1998-2003

В начале 1998 года завершилась славная история «Тоннеля», самого первого танцевального клуба на всем постсоветском пространстве. Для десятков последовавших за ним развлекательных заведений борьба за жизнь и идеологию уже не носила того революционного характера, с каким сражались за свой клуб «угрюмые подпольщики», — наступали другие времена, стала затухать бойня бандитской капитализации, пообтесался советский народ, и иностранные корпорации уже успели растравить его душу сладким ядом западных ценностей. Клубы и вечеринки прочно вошли в сознание людей как неотъемлемый атрибут современной жизни, горячий синтез нечеловеческой музыки, секса, наркотиков и молодежной распущенности. Сами же клубы не страдали от такой дурной славы и даже напротив, являясь исключительно урбанистическим порождением, наслаждались своим недоступным для широкого понимания положением.

Впрочем, в начале 1998 года в Петербурге еще не существовало множества мест, которые с полным основанием можно было бы называть клубами. Дефицит клубов остро ощущался молодежью, и растущий спрос оправдывал любые предложения.

1997 год закончился двумя соревнующимися друг с другом масштабными рейвами. Молодые промоутеры User и Fox организовали собственную компанию и провели в Доме молодежи Первый петербургский DJ-Parade. Это была презентация сразу всех диджейских сил города. За двенадцать часов на трех танцполах выступило более тридцати диджеев, игравших во всех стилях: Techno, NRG, House, Progressive, Break-Beat, Trip-Поре, Art-Core, Drum-N-Bass.

В параде приняли участие: Хаас («Тоннель», «Порт FМ»), Демидов («U.E.», «Порт FM»), Q-Zma, User,Фрейд, Немо («Art-Mobile»), Слон («U.E.», «Порт ЕМ»), Лена Попова («Тоннель», «Порт FM»), Сварщик («Тоннель»), FOX, Matic («MX 8»), Вьюнов («Art-Mobile»), Кисловский («Ground Level»), Сказочник («1.Т.М.»), Нил, Doom («D.G.»), Car-O-Bass («Mad Wave»), Гном («TFC», «А & Е»), Лавски («Love Shool»), Gosh, Lyric, Даня («H.D.D.»), Врунгель («100.3»), K-FEAR («Ф.и.Ы.», «Порт FM»), Took («D a Bass», «Порт FM»), Воронин, Primat («O.U.N.», «Порт FM»), Надежда («Грибоедов»), Арам («Underground»), Traxx PC, Underhouse, PCP, Пилоты, Усачев и Арсентьев.

Но последнюю точку в уходящем году все же поставила компания «Контрфорс». В канун Нового года танцующей публике был представлен очередной «Рейв-монтаж». На двух танцполах в историческом зале Манежа встретились: Roland Casper (Германия), Tony Sapiano (U.K.), David Hollands (USA), Штакет, Лавски, М. Кисловский, Миха, Ворон, Слон и Кефир.

«Клуб речников» устроил на этой «елке» невероятное по силе техногенное представление: визга режущих машин перекрывали грохот музыки, со сцены сыпались искры и обломки разрушенных механизмов, а восторженные зрители с замиранием сердца наблюдали за поединком двух огромных металлических крыс, дерущихся друг с другом с помощью стальных рычагов и пневматических мускулов.

С закрытием «Тоннеля» в наступившем 1998 году спокойно вздохнули не только жители ближайший домов и милиция. Смерть титана вселила надежду и злорадный оптимизм в среду мелких, менее удачливых клубов, зарабатывающих себе на жизнь продажей ночных развлечений. Венокславы «Тоннеля» растащили на сувениры, а безутешные поклонники народного клуба распались на группы и разошлись кто куда. Возникла пауза, заполнить которую мог только новый клуб, и он не замедлил явиться.

Судьба водит людей странными путями, а порой забрасывает на те дороги, где они бывали прежде. Не избежал этих блужданий и Андрей Хаас. Схоронив истерзанный «Тоннель», он обрел долгожданную свободу, а вместе с ней и интерес к чему-то новому. Ничего иного, как строить клубы, он не умел, а потому стал выискивать место и об стоятельства, при которых это могло произойти вновь.

Его стародавний друг и бывший партнер Олег Назаров к тому времени находился в схожем положении. Приложив массу сил к созданию проекта «Порт», он уже вскоре после открытия покинул его и теперь серьезно раздумывал над жизнью. Старые друзья встретились. Время притупило остроту обиды, с которой они когда-то кромсали друг друга, оба покаялись в содеянном, и мощная сила восстановленной дружбы сблизила их интересы. Олег жаждал настоящего молодежного клуба, лишенного коммерческого блеска, но популярного настолько, чтобы перед ним стояли очереди. Андрей соглашался с этим планом, но после краха «Тоннеля» осторожно склонялся к идее создания танцпола, надежно защищенного от невзгод. Друзья приступили к поискам и неожиданно стали партнерами одной весьма официальной структуры — районный комитет молодежи передал им двухэтажный особняк на Малой Монетной улице. Это был случай, который нельзя было упустить: необыкновенно удобная планировка, тихий дворик, полное отсутствие соседей и сносный ремонт. Недоставало только отопления. Друзья запустили в ночное небо красную ракету и объявили сбор.

На призыв встать под знамена нового клуба откликнулась вся старая гвардия и десяток новых волонтеров. В тихом домике на Малой Монетной закипела работа. Стоял лютый февраль, и в помещениях было ниже ноля. В клубеустановили «тоннельный» саунд, развесили свет и провели необходимые преобразования. Пока шли работы, разрабатывалась концепция. Из всего многообразия стилен выбор пал на модный формат drum-n-bass. Для консультаций был приглашен виднейший представитель этого клана Федор Бумер, он же и возглавил музыкальную политику нового клуба. Оставалось название. Думали, спорили и остановились на простом и всем знакомом понятии. Клуб назвали «Мама».

В конце февраля после массированной радиорекламы новый клуб открыл свои двери и устремился в погоню за молодежной популярностью.

Следом за «Мамой» в городе стартовал еще один клубный проект. В прошлом любимая прихожанами лютеранская церковь, а ныне кинотеатр редкого и старого фильма «Спартак» стал одноименным клубом, в котором собирались любители house, progressive и break-beat-музыки. Новый клуб был незамысловат: фойе кинотеатра с игровыми автоматами, бары с микроволновками, скромный набор услуг, уцелевший еще с добрых времен застойного благополучия. Но поднатруженная обстановка этого кинозаповедника никого не смущала, и в «Спартаке» прижился особый контингент танцующих. Помимо танцев и просмотров фильмов, энергичный «Спартак» начал экспериментировать с различными акциями, и на его вечеринках время от времени появлялись «Театр Кваса», «Институт Перформанса», Наталья Першина-Якиманская и Ольга Егорова («Краткие видения»), Сергей Сонин, Сергей Гусев, Роман Ядык («Светосила») и группа «Спецэффект».

Наступила весна, и с ее приходом «Контрфорс» снова завладел вниманием молодежи. Выступлением WestBam в «Балтийском Доме» закончился проект «Рейвмонтаж».Эта красочная вечеринка подвела и общий итог трехлетней деятельности компании: Dick, Marusha, JeffMills, CarlCox, TrevorRocklife, EricPowell, Disko, Awex, RolandCasper, DavidHolland, Beroshima, LawrenceBurder, Hardsequencer, ManuleMaline, TomClark — вот далеко не полный список имен, представленных ею за время своего существования.

Помимо безусловных успехов, «Контрфорс» начал выпускать крохотный журнальчик «Заноза». Это было весьма едкое издание карманного формата, пытливо наблюдающее за ночной жизнью Петербурга и четвертующее острым словцом увеселительные затеи конкурентов.

С приходом лета поклонникам электронной музыки и ночного дансинга был нанесен сокрушительный удар - закрылась первая (она же последняя) независимая радиостанция «Порт FM». Агония этой единственной в своем роде танцевальной станции уже давно подавалась короткими сводками в эфире, молодежная среда бурлила слухами и сплетнями, но передатчик все еще шипел и не сдавался. Напряженная неопределенность протянулась до середины лета, и вот однажды наступил тот черный день, когда долга и ненависть официальных структур окончательно придушили эту гениальную и многообещающую затею. Вся команда «портовских» диджеев уныло разбрелась по разным клубам, а их без меры опечаленные слушатели задернули приемники траурной тафтой. Так бесславно закончилась судьба этой необычной станции, и были похоронены последние надежды сохранить островок электронной музыки, тонущий в безбрежном океане эстрадной мерзости.

Не позволяя себе раскисать на поминках по этой утихшей радиоволне, наиболее прогрессивные личности собрали вещи и умчались на юг. В Крыму, под поселком Щелкино, на недостроенной атомной станции, разворачивался очередной виток ставшего ежегодным проекта «Казантип».

Необыкновенная история этого серф-поселения окутывала нынешнее его воплощение аурой романтической тайны. Начинался «Казантип» в начале девяностых, когда гордые и нелюдимые искатели волн облюбовали это место для катаний на парусных досках. Никакой электронной музыки они тогда не слушали, драгсов не ели, а гоняли по морю и наслаждались фантастическими декорациями. Посмотреть в поселке Щелкино было на что: социалистическая стройка соорудила на крымской земле циклопическое здание будущего электрогиганта. Размерами этот колосс был так велик, что, без сомнения, хорошо различался даже из космоса. Технократический ландшафт недостроенной станции, гигантские цеха и исполинские краны потрясли воображение впервые попавших на «Казантип» рейверов, и ужечерез несколько лет поклонники электронной музыки преобладающей массой вытеснили из Щелкино серферов с их досками и скучной спортивной романтикой.

«Казантип» 1997 года стал первым масштабным рейвом на развалинах станции, но проект 1998 года превзошел все ожидания. Вечеринка на реакторе протрубила о «Казантипе» на всю страну и вознесла своего создателя Никиту Маршунка на вершину славы. К этому времени «Казантип» был уже свободолюбивой республикой, со своим правительством, законами и моралью. Полномочным представителем республики в Петербурге и ее премьер-министром стал Денис Одинг. Под его наблюдением несколько сотен человек выезжали в Крым, где сливались в гремящем реакторе еще с четырьмя тысячами танцоров. Эта вечеринка под жарким солнцем Черного моря потрясла всех, кто там был, и стала главным клубным событием года.

Но победы молодой «казантипской» республики никак не повлияли на планы промоутеров, и в Петербурге был проведен очередной open-air. На этот раз его вдохновитель Миша Бархин перенес место действия в пригородный поселок Солнечное. Объединив свои усилия с «Клубом речников» и Модным клубом «Грибоедов», Бархин нашел заброшенный бетонный ангар и, по сложившейся пиратской традиции, осуществил быструю интервенцию. «Rest-4-Rest» делался на символический бюджет и все же получился настолько заметным, что под утро унимать танцоров приехали наряды милиции.

Играли Лена Попова, Кефир и Лавски, горели костры, взрывались фейерверки, а на земляном танцполе помимо тысячи человек извивался десятиметровый матрос (надувная скульптура Саши Штейна).

С наступлением осени в силу вошел так называемый клубный сезон. Между клубами началась отчаянная рубка за публику, и заборы запестрели заманчивыми плакатами. Но список клубов по-прежнему не превышал десятка имен, а среди этих немногих выделить нечто примечательное было довольно затруднительно.

Наиболее значимым в культурном аспекте, цельным и ясным по стилю, без сомнения, оставался Модный клуб «Грибоедов». В этом маленьком подземном мире, который ближайшие друзья ласково именовали «Грибыч», шла своя, насыщенная событиями жизнь. «Грибоедов» не зависел от капризов быстротечной моды и не утруждал себя приглашениями дорогостоящих иностранцев, напротив, клуб сосредоточенно разрабатывал собственный музыкальный профиль и смело формировал вкус посетителей, пропагандируя преимущественно местные таланты. Эта патриотичная особенность «Грибоедова» стала основной причиной его народного признали, и, являясь состоявшимся культурным феноменом, «Грибоедов» жил своей собственной жизнью,без пафоса и фальши. За ним закрепился статус городской клубной достопримечательности», и, прикрываясь своим земляным панцирем, «Грибоедов» не спеша перерабатывал тьму ночей в радость лиц. К этой его успешной работе неутомимые «Самолеты» добавили телевизионный журнал о культурной жизни города Камыши и начали выпускать карманный альманах «Памперс», чем окончательно прославили собственный клуб.

Помимо этого светлого пятна, на ночной карте города находились еще несколько клубов: коммерческие «MadeWave», «Метро», «Классик» и «Candimen», а также второй гей-клуб «Грешники».

«MadeWave» возник еще при жизни «Тоннеля». Вырос он как-то быстро, но энергично набрал темп и заработал как вполне жизнеспособный коммерческий проект. Размещался «MadeWave» в универсаме на Васильевском острове и претендовал на роль полупрофессионального клуба. С первого дня работы «MadeWave» стал наступать на пятки затухающему Планетарию, но все же расположение и некоторые особенности делали его исключительно «василеостровским» местом. Появление этого клуба никак не изменило сложившейся ситуации, «Made Wave» очень скоро нашел свою собственную публику, но тем не менее все время пытался конкурировать с тяжеловесами, устраивал международные программы и даже некие подобия турнирных выступлений диджеев.

Еще одним коммерческим клубом стал мало кому известный «Классик». Небольшое по размерам заведение для танцующих пацанов продолжало традиции клуба «Спортивная» и пользовалось популярностью, не нуждавшейся в рекламе. В культурной жизни ночного города этот клуб не участвовал, но преспокойно жил на глухой окраине Васильевского острова своей обособленной жизнью.

Прямой противоположностью этим двум вышеперечисленным местам стали новые клубы «Candimen» и «Метро». Это были первые абсолютно профессиональные клубы, построенные по общей концепции. Местом размещения «Candimen» стал типовой торговый комплекс на окраине города, но непрезентабельность района не стала для «Candimen» помехой — новый клуб энергично начал работу и очень скоро заполнил весь город своей рекламой. Клуб-гигант вобрал в себя абсолютно все, что могла желать обычная публика, имеющая достаточно средств для новомодного ночного отдыха: многоуровневая планировка, несколько баров, столики, мягкая мебель, неплохой саунд, обилие света, охрана, сервис, голые девушки на шестах и прочее. Помимо этих прелестей «Candimen» потрясал сознание своих клиентов бесконечной чередой совершенно незнакомых иностранных имен, практиковал корпоративные праздники и студенческие дни.

Клуб «Метро» в общих чертах был похож на «Candimen», хотя и имел ряд особенностей. Он расположился на Литовском проспекте, был не такой огромный, но работал гораздо чаще. «Метро» собирал у себя в основном студенчество, там звучала музыка разных статей, и по своему формату этот клуб больше походил на дискотеку в привычном понимании этого слова.

В это же время на канале Грибоедова открылся второй гей-клуб «Грешники». Как и явствует из названия, он предназначался для строго ограниченного контингента танцующих, но за деньги туда впускали всех. В «Грешниках» играли неплохой house и, что важно для молодежи, никогда не было быков. Клуб был четырехуровневый, но с крохотными этажами. Маленький танцпольчик, бар, бильярд и какие-то затеи для мужского петтинга — вот, собственно, и все, чем это заведение могло развлечь своих гостей.

Несмотря на старания всех этих коммерческих клубов, уходящий 1998 год, безусловно, был годом клуба «Мама». С наступлением нового 1999 года его известность в молодежной среде достигла той отметки, когда перед входомначали регулярно выстраиваться очереди. К этому времени «Мама» разменял свой моностилевой drum-n-bass-формат и начал играть музыку всех форматов. Клуб уже не вмещал всех желающих, и владельцы начали ремонт второго этажа здания: всю зиму волонтеры крушили штукатурку и, задыхаясь от пыли, чистили кирпичные стены. Работы продолжались несколько месяцев и закончились только к лету.

В августе 1999 года в самом центре города, на Адмиралтейском проспекте, открылся «Decadence». Создали это довольно необычное и отличное от всех прочих заведение доселеникому не известные в ночном городе люди: Эдуард Мурадян, Илья Рукавишников и Илья Земкин. Новаторство и колоссальная притягательность этого проекта заключались в том, что создатели сконструировали для него совершенно новую форму, легко заполнившую весьма обширноепространство между двумя несмыкающимися мирами: соединили ночной танцевальный клуб и дневной ресторан. К этому на первый взгляд взаимоисключающему коктейлю они добавили бесплатный вход на вечеринки, жесткий фейс- контроль, немного гламурной пыльцы и приличный сервис.

Измученная технобитвами, грязью помоечных клубов, пластмассовой посудой и духотой, искушенная публика устремилась в комфортный «Decadence» и начала красиво отдыхать. Плачущая от счастья «золотая молодежь» наконец обрела собственное место. С открытием этого заведения за каждым сословием окончательно закрепилась среда его ночного обитания: молодежь с рюкзачками, студенты, музыканты и прочие неформальные личности толпились перед «Мамой» и «Грибоедовым», простоватый «пипл» и офисный эшелон развлекались в «Candimen», а модные коммерсанты и красивые барышни танцевали в «Decadence».

Так все и пошло. На удивление гладко, сноровисто и бойко. Новый клуб молниеносно завладел самой платежеспособной и взыскательной частью ночной публики и закружил их в вихре затейливых вечеринок.

Причина необыкновенной популярности «Decadence» заключалась в отсутствии явных причин. Фокусов никаких не было, и тем не менее новый клуб как магнит притягивал к себе все блестящее. Многие пытались разгадать секрет этого успеха и ревниво изучали концепцию заведения, но и в дальнейшем превзойти этот клуб по популярности так никому и не удалось.

Ничто так не радует сердце петербуржца, как широкий бег холодной Невы — слева Медный всадник, справа Зимний дворец, обстановка, максимально располагающая ощущать себя избранным, а порой и баловнем судьбы. Более удачного месторасположения для клуба и придумать невозможно. «Decadence» обосновался в цокольном этаже большого доходного дома и своими окнами был обращен на самую красивую набережную. Сам клуб был не мал, не велик,достаточно уютный, но при этом довольно вместительный: он вмещал в себя до трехсот веселящихся. Интерьер представлял собой смесь грубого и комфортного, нарочито небрежного и тщательно выверенного: очищенные кирпичные стены с пятнами оставленной штукатурки, мягкий диван во всю длину помещения, множество столиков, лаконичная барная стойка, минимум света и крохотная сцена для музыкантов. Не желая сужать рамки жанровой привязанности публики, «Decadence» изобрел свой музыкальный формат вечерами в клубе играли джаз и арт-рок, а по ночам танцы под диджейские сеты.

С приобретением клубами бешеной популярности начался новый, «рекламный», виток в их развитии - на них, как на заманчивые объекты, начали заглядываться многочисленные спонсоры. В клубы устремились эмиссары табачных концернов, пивные, водочные, коньячные дилеры, постоянно соревнующиеся друг с другом пепсикольщики и кокакольщики, производители соков, интернетчики, операторы мобильной связи. Начался штурм наиболее привлекательных мест, и в результате были подписаны эксклюзивные договора, и на владельцев полился золотой дождь. Ставки в этой рекламной гонке велики — за год такой клуб, как «Мама», набирал контрактов на двадцать - двадцать пять тысяч долларов. А коммерческие заведения зарабатывали намного больше. Началась охота за рекламными бюджетами, и между клубами стали все чаще возникать довольно ощутимые трения.

С приближением конца века в ночном Петербурге повысилась активность промоутеров. ГЗсе по-своему готовились встретить миллениум, рубеж тысячелетия манил своей волнующей тайной. Когда он настал и загремели десятки вечеринок, выброс эмоций был так велик, что все клубы с надеждой посмотрели на дату с тремя нолями.

В наступившем 2000 голу в Петербурге воскрес из пепла проект «Корпорация счастья». В 1994 году, когда он был задуман, его осуществление было невозможно из-за фактического отсутствия клубов. Теперь же несколько наиболее успешных промоутерских компаний и клубов решили объединить усилия и договорились совместно работать над крупными проектами. Образовался круг близких друг другу по идеологии партнеров: «Мама», «Грибоедов», «Decadence». Ключевым игроком в эту команду вошла компания «Контрфорс», и обновленная «Корпорация счастья» приступила к подготовке главного танцевального проекта 2000 года — «Media Art Fest ФОРТ „Александр I"».

История этой глобальной акции начиналась еще в 1997 гаду, когда Алексей Хаас, Олег Назаров, Миша Бархнн и Лена Попона совершили пиратскую вылазку на катере в закрытые воды Финского залива Техношпионы обследовали разбросанные в заливе боевые укрепления и обнаружили колоссальный форт «Александр I» («Чумной»). Настоящая крепость с огромным гарнизоном и пушками сдерживала во время войн неприятеля на подступах к Кронштадту. Три годамолодые люди вели переговоры с администрацией Кронштадта, и в конце концов «Корпорация счастья» получила цитадель для производства рейва.

Неприступная крепость, отделанная гранитом, как гигантский айсберг высилась из вод Финского залива. Однако форт был настолько велик и неустроен, что необходимо было найти деньги на его уборку и реорганизацию. Вскоре такой! партнер отыскался — им стал московский клуб «Цеппелин». Промоутеры двух столиц решительно взялись за дело, и в результате совместных усилий в июле 2000 года произошло это знаковое событие.

Вечеринка получилась беспрецедентная по масштабам: шесть тысяч человек танцевали внутри крепости и еще около трех тысяч просто не смогли переправиться на остров. Всю ночь между гранитной пристанью в Кронштадте и причалом форта курсировали пассажирские теплоходы, дым стелился по водной глади, вокруг места событий плавали десятки яхт и катеров, в небе полыхали вспышки света и мерцали лучи лазеров.

Впервые за всю свою историю форт пережил подобное потрясение: в огромном дворе крепости был устроен танцпол, в десятках крепостных залов — бары и чилауты, показывали видео, перформансы, кино и слайд инсталляции. Это был результат концентрации творческих сил двух столиц.

Арт-видео обеспечивали: «Речники», Юрис Лесник, «КБ Светосила», Группа «Север» (Москва), А. Штейн, «Обледенение архитекторов» (Москва), К. Преображенский (Москва), М. Бархнн (Москва), М. Розанов (Москва), «Медиа Арт Фес» (Германия), «Гетеродин», Амнго, «Кинокульпросвет», «Голос солнца», «Знаки», «Лазер перфекшн».