Глава 42. Простые истины

Стелла

- Мам, а почему Николас больше не приходит к нам? – спрашивает застенчиво Райли, прерывая мое задумчивое, замороженное состояние.

- Понимаешь, милая, - пытаюсь я что-нибудь придумать на ходу. – Он уехал в командировку. Очень надолго, - добавляю, чтобы у дочери не было уточняющих вопросов. Я просто не знаю, как ей рассказать про наш разрыв. Она просто к этому не готова, все произошло слишком быстро, и в этом виновата только я сама.

- Понятно, - только и говорит она, сложив руки за спиной и опустив голову вниз.

- В чем дело, солнышко? – привлекаю Райли к себе, чтобы обнять. Она чем-то обеспокоена, что очень несвойственно для моего ребенка. Она растет так быстро, и каждый день становится чуть взрослее и смышленее. Ей всегда удается меня удивить.

- Я соскучилась по Николасу, - протяжно говорит она. – Боялась, что он больше никогда не придет к нам.

- Почему ты так подумала? – беру я ее за подбородок и обращаю ее взгляд к себе.

- Просто он давно к нам не приходит. Думала, что вы могли поругаться, - неожиданно выдает мое чадо. Я удивлена, что мое чадо так чувствует мое состояние и мое беспокойство. – Я скучаю по нему, люблю с ним вместе складывать пазлы, - грустно говорит дочь.

- Не переживай, детка, вы еще успеете сложить с ним много новых красивых картинок, - зачем-то я вру своему ребенку. Я ненавижу себя за то, что стала обрастать ложью перед близкими людьми. Я такая жалкая, что мне тошно от этого.

- Мама? – заглядывает дочь мне в глаза. Ее карие глазенки так пронзительно смотрят на меня. – А может Николас жить с нами и стать моим папой? А? Он же очень хороший, с ним так весело, - неожиданно ее губы изгибаются в легкой улыбке, а я лишь удивленно вздымаю брови и широко раскрываю глаза. Райли удивляет меня все больше и больше, притом, что она никогда не была застенчивой передо мной, всегда делилась своими размышлениями.

- Что ты сказала? – уточняю, надеясь, что я неверно расслышала, или мне показалось.

- Хочу, чтобы Николас стал моим папой, - повторяет она снова, немного озадаченно сдвинув свои бровки.

У меня начинает все клокотать внутри. Все, наверное, вокруг меня давно уже поняли, что расставшись с Ником, я совершила самую большую глупость на земле. Даже слова моего ребенка сейчас это знак для меня. И никак иначе.

Я прижала Райли к себе, и из моих глаз побежали одинокие слезы, оплакивающие мою утрату.

Последние недели, недели без Николаса, у меня складывается ощущение, что время бежит слишком быстро, просачиваясь сквозь мои пальцы и убегая неизвестно куда. Словно я что-то упускаю и не успеваю ничего ни разглядеть, ни увидеть, ни даже сделать единого вздоха. Словно все это не со мной, и каждую секунду я живу чужой жизни.

Это было так больно - потерять его, и больше никогда не обрести. Словно я наполовину стала пуста – я сама себя лишила силы и выбила почву у себя из - под ног. Зачем я так поступила? Зачем я лишила счастья себя и свою дочь?

Ведь, получается, что я ничуть не лучше Кевина, если поступаю точно таким же образом, пытаясь убежать от всего и боясь посмотреть правде в глаза. Я поступаю точно также, как он. Я просто омерзительная сама себя, до боли во всем теле, до боли в сердце и в душе.

Как я могу лишить жизни невинное существо, которое еще не родилось? Как я могу лишить его возможности даже не родиться на этот белый свет? Какое у меня право?

Как я могу лишить возможности увидеть своего ребенка человека, который даже не знает о том, что он может стать отцом? Ведь он ведь даже не знает о такой возможности.

Боже, что же я делаю? Что же я делаю с нашими жизнями? Что же я делаю со своей жизнью?

Я прижимаю Райли к себе еще сильнее и провожу рукой по своему едва округлившемуся животу и чувствую, как от волнения у меня начинают порхать бабочки в животе. Волнение от того, что я знаю, как мне поступить. Как я должна поступить, чтобы потом всю жизнь себя не корить за то, что так просто я решила предать свое счастье и свою любовь.

Я вытираю слезы и беру Райли за ее нежное лицо, поглаживая ее розовые щечки подушечками пальцев.

- Знаешь, солнышко, мы должны спросить у него самого, - говорю я соей дочери, которая смотрит на меня сначала непонимающим взглядом, но когда до нее доходит смысл сказанных мною слов, то счастливее ребенка на свете я не могу себе представить. Словно настал момент, которого она так долго ждала.

Ведь я его люблю.

«Я люблю тебя, Николас», - говорю я вслух, впервые за все время, признавшись ему в своих чувствах. Конечно, он не слышит сейчас эти слова, но для меня это большая победа – признаться сначала себе, что этот человек мне дорог, очень дорог, и я так нуждаюсь в том, чтобы он был рядом со мной. Сейчас и всегда.

«Всегда», - повторяю я это незримое, но такое вселяющее надежду и покой слово. Мои глаза наполняются слезами, призванными выпустить все те эмоции, что так тяготили меня последнее время. Ничего из этого не должно оставаться внутри меня. Только хорошее, только вера в лучшее, только надежда на счастливое. На другое у меня права нет.

* * *

Решаю использовать последний имеющийся у меня вариант – прийти прямо к нему в клинику и не уходить, пока он не выслушает меня. Иначе мне придется стоять с плакатом под окнами его дома, или клиники. Неважно, я готова на все, чтобы он узнал, что может участвовать в жизни своего ребенка. Сейчас я думаю не о себе и не о том, как он относится ко мне. Главное, чтобы у него была связь с его родной кровью, его ребенком. Даже неважно, простит он меня когда-нибудь или нет. Я не имею права просить этого у него.

Я захожу в приемную, где находится его секретарь Миранда.

- Здравствуй, Миранда, - приветствую ее.

- Добрый день, миссис Картер, - мило улыбается девушка.

- Мистер Ланкастер у себя? – спокойно спрашиваю я, но внутри все далеко не так безоблачно.

- Да, но он уже собирается уходить, у него важная встреча, - предупреждает она меня.

- Передайте ему, пожалуйста, что я пришла. Я не займу у него больше двух минут, - я не намерена уходить, пока не поговорю с Николасом хотя бы минуту.

- Хорошо, - набирает она его по внутреннему телефону, а я жду. Когда Миранда сообщает ему, что я его ожидаю, то он сразу же вылетает из кабинета и смотрит на меня своим острым, почти орлиным взглядом хищника. – Зачем ты пришла? - даже не поприветствовав меня, встает он в позу, заполнив весь дверной проем.

- Николас, прости, что беспокою тебя, но нам нужно поговорить. Это важно, иначе бы я ни за что сюда не пришла.

- Я занят, тебе же сказала Миранда, - все еще стоит на своем Ланкастер.

- Это важно, - я тоже настаиваю на своем. – Очень, - делаю акцент на реальной важности, я почти умоляю его, вложив всю свою серьезность во взгляд.

- Да, конечно, - отвечает он хладнокровно. Его глаза заполняет пелена ненависти. Видимо, он все-таки ненавидит меня за все, что я ему наговорила и сделала. Ненавижу себя за это. – Но не сейчас, я занят, - говорит он.

Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться и прийти в себя, потому что волнение мне сейчас не товарищ и не друг.

- Николас, пожалуйста, - складываю руки вместе, приложив их к губам, словно вымаливаю у него время на разговор. – Я не отниму много времени. - Чувствую себя настолько жалкой, насколько это вообще возможно.

Николас несколько секунд сомневается, после чего поворачивается и жестом приглашает меня войти:

- У тебя есть ровно пять минут! – сухо бросает он.

- Хорошо, - облегченно вздыхаю я и пулей залетаю в кабинет вслед за ним.

- Слушаю, - говорит он, сложив руки на груди и вопросительно изогнув бровь. Боже, он красив как черт, просто глаз не отвести! Я так соскучилась по нему. – Ну? – прерывает он мои мысли. Видимо, я слишком долго молчу.

- Ах, да! – откашливаюсь я. – Николас, извини меня, пожалуйста. Извини за все, что я тебе тогда наговорила! За все мои дурацкие поступки, я не хотела тебе причинить боль! – держу я руку у сердца, пытаясь показать всю искренность своих намерений.

Глаза Николаса округляются и он словно звереет:

- Что, прости? Извинить тебя? – шипит он, не отводя от меня своего пристального взгляда. – Да ты хоть знаешь, как себя чувствуешь, когда на тебя выливают такой ушат дерьма?

Я не выдерживаю гнева в его глазах и отвожу свой взгляд, глядя на свои руки.

- Я понимаю, что не заслуживаю твоего прощения. Но если бы ты хотя бы дал мне надежду, что когда-нибудь сможешь простить меня, я бы себя не так дерьмово чувствовала, - бормочу я.

- Да ты в своем уме, Стелла? Ты меня унизила и вышвырнула из своей жизни. Да еще и на прием пришла с этим надутым болваном! Ты вообще нормальная? Ты вообще соображаешь, о чем меня просишь? – Николас начинает переходить на крик, и я инстинктивно вжимаюсь в стул, закрыв от стыда глаза, когда картинки того вечера проносятся в моей голове с бешеной скоростью. Я сама себя никогда не прощу за эти глупости, которые натворила. И все ради чего?

- Николас, я…

- Что ты? Какое у тебя оправдание всего того, что я от тебя выслушал? Всего того дерьма, которым ты меня облила? Назови мне причину, по которой я тебя должен простить? – начинает он гневно кричать, размахивая руками. И в этот момент я чётко осознаю, что таким злым Николаса я никогда не видела. Я его разозлила как никогда.

Он прав. Несомненно, прав во всем, и мне нечего ему возразить. Мне так стыдно и горестно за свои поступки, но, к сожалению, прошлого нельзя изменить, можно лишь подкорректировать. Поэтому я сразу же перехожу к тяжелой артиллерии и решаю сказать ему всю правду сразу же. На одном выдохе.

- У нас будет ребенок, - тихо шепчу я, а в ответ я получаю застывшего Николаса, который стоит ко мне спиной, словно вкопанный, не произнося ни звука.

Но когда он поворачивается, то я понимаю со всей серьезностью, что я наломала таких дров, что можно отопить весь штат Пенсильвания и еще несколько соседних штатов.

«Стелла, какая же ты дурочка!», – говорю я себе, но потом понимаю, что сказала это вслух.

Николас

Какого черта она только что сказала? Или я ослышался? Я хочу задать ей миллион вопросов и понимаю, что не в силах произнести не звука. Эта ситуации для меня сравнима с той, что я испытал много лет назад, будучи преданным и просто разбитым.

Но сейчас я начинаю думать, что более абсурдной ситуации, чем сейчас, со мной уже и не могло случиться.

- Что ты только что сказала? – ошеломленно спрашиваю я Стеллу, которая сидит передо мной с подавленным видом, как побитая собака. Мне ее становится жаль, и так отчаянно хочется подойти обнять и пожалеть. Но нет, я не могу изменять своим принципам. Я дал себе слово, и сдержу его.

- У нас будет ребенок, - снова повторяет она.

- В смысле? – понимаю, что сморозил какую-то глупость.

- Я беременна! От тебя! – отрывисто повторяет она, и между нами повисает молчание, которое иголками сковывает мое горло, не позволяя мне сказать ничего. Ни слова, ни слога, ни буквы.

Какого хрена? Что здесь происходит? Да как она могла?

- Почему ты молчишь? – смотрит она робко на меня, а мой язык словно заморожен.

- А что я тебе должен сказать?

- Хоть что-нибудь, - морщит она лоб. – Только не молчи, прошу! – умоляет она меня.

- И когда ты мне собиралась сказать? – сглатываю я. Когда Стелла слишком долго молчит и виновато смотрит на меня, то я, кажется, начинаю понимать, в чем дело. – Ты не собиралась мне говорить, так? – горько ухмыляюсь я.

- Я не знаю, - отвечает она. – Я просто не знала, что делать и как поступить.

- И поэтому было лучше порвать со мной, наговорив мне всяких глупостей? – не унимаюсь я, потому что меня душит горечь, обида, злость и тысячи разновидностей ярости, существующих на белом свете.

- Я не знала о беременности, когда порвала с тобой. Узнала совсем недавно. Когда решила тебе все рассказать, то не могла до тебя достучаться, - всхлипывает она, быстрыми движениями вытирая слезы.

- А почему решила сказать? – мне и правда это важно знать, дело не в простом интересе. Это, в конце - концов, мой ребенок тоже.

- Потому что я хочу этого ребенка. Нашего ребенка, - начинает она еще громче всхлипывать. – Прости, Николас, я такая дура, - зарывается она лицом в свои руки, пряча от меня свои слезы.

У меня сердце разрывается от этого.

Она хочет нашего ребенка.

Значит, она его хочет оставить. Но что же будет с нами? Что мне делать?

Я быстро подхожу к Стелле и опускаюсь на корточки перед ней, убирая руки с ее лица.

- Не плачь, - успокаиваю я ее, вытираю слезы с лица. – Тебе нельзя волноваться.

Она смотрит на меня мокрыми от слез глазами, между ее бровей пролегла морщинка, которую я раньше никогда не замечал. Наверное, просто раньше я никогда не видел ее в таком удрученном состоянии.

- Знаешь, - говорю я, прижавшись ладонями к ее щекам. – Ты такая сумасшедшая, что слов нет.

- Я знаю, - закрывает она глаза, облизывая свои губы, к которым я так хочу прижаться и ощутить их тепло и влажность. Я так давно не целовал ее, что хочу вспомнить и больше никогда не забывать вкус ее губ.

- Мне так стыдно, Николас, - шепчет она. – За все, что я тебе наговорила. Я так не думаю, правда! Ты когда – нибудь простишь меня? – ее глаза умоляют и умирают от боли одновременно. Я не хочу, чтобы она мучилась. Я не могу видеть ее в таком состоянии, мне это не под силу.

Я приподнимаю край ее кофты и кладу руку ей на живот.

- Только ради него! – говорю я спокойно, и Стелла тут же бросается мне в объятия, плача навзрыд еще сильнее, чем прежде.

- Перестань! – успокаиваю я ее, гладя рукой по спине. – Не надо, все будет хорошо. Я обещаю.

Она тут же замирает, услышав мои слова. Так мы молчим несколько минут, которые кажутся мне вечностью, и не размыкаем наших объятий. В эти долгие минуты столько мыслей посещает мою голову, что я даже не мог вообразить, что все в моей жизни может поменяться однажды, с появлением женщины, которую я полюблю, а потом буду так люто ненавидеть. Кажется, я так сильно еще никогда не любил и не ненавидел одновременно. Это словно пробовать на вкус соль и сахар, пытаясь принять факт их совместного существования. Но, однажды распробовав такое уникальное сочетание, больше не захочешь с ним расставаться. Никогда.

Стелла, отодвигается от меня, прервав мои размышления. Я поднимаюсь на ноги, она тоже встает, и мы смотрим пристально друг другу в глаза, не решаясь что-то сказать или сделать. Это словно молчаливое признание.

- Я люблю тебя, Николас! Я так тебя люблю!

Мне кажется, что я никогда не видел Стеллу настолько искренней. Мне кажется, что это лучшая фраза, которую я когда-либо слышал в своей жизни.

- А ну-ка повтори! – улыбаясь, говорю я. Ох, как же я люблю бросать вызовы.

- Я люблю тебя! – улыбается она в ответ, освещая своей улыбкой весь этот пасмурный день и каждую секунду моей жизни.

- Райли хочет, чтобы мы с тобой были вместе, - вдруг сказала она.

- Вот как? - я не ожидал это услышать, хотя она мне дорога не меньше Стеллы. - А ты? Чего хочешь ты? - пытаюсь разговорить ее. Она подняла и опустила плечи, перебирая в руках край своего удлиненного кардигана горчичного цвета. Этот цвет делал ее глаза еще зеленее и ярче.

- Она просто озвучила мои мысли вслух. Открыла мне глаза на то, что давно жило внутри меня, а я боялась признаться в своих чувствах к себе. – Она говорит робко, даже возможно чересчур неуверенно.

Я не знаю, то ли мне смеяться, то ли плакать. Почти два месяца назад она мне дала отворот - поворот, я буквально бегал за ней - все тщетно. А теперь пришла сама, и просит прощения.

- С самого первого дня ты свалилась на меня, как снег на голову и отключила мой мозг, - прижимаю ее к себе и целую в волосы. Они пахнут просто замечательно. Они пахнут моей Стеллой.

- Прости меня, Николас, - шепчет она мне в грудь. – Я не смогу дальше жить, не обретя твоего прощения.

- Я постараюсь, милая, - шепчу ей в волосы, прижимая еще сильнее к себе.

- Знаю, что это непросто – простить меня после всего, что я натворила. Но я не тороплю тебя, - она продолжает меня удивлять. - Просто дай мне знать, когда сможешь простить, ладно? - смотрит она снизу вверх на меня, таким смиренным взглядом исцелившегося человека.

- Нет! – отвечаю я ей, она удивленно вздымает брови, и ее лицо искажается от боли.

- Почему? – шепчет она сквозь слезы, которыми вновь заполняются ее прекрасные зеленые глаза.

- Потому что я больше тебя никуда не отпущу, Стелла! – заявляю безапелляционно и, не дав ей возможности ответить, закрываю ей рот поцелуем.

Боже, как давно я мечтал поцеловать ее – мою любимую женщину, а теперь и будущую мать моего ребенка.

Пока мы целовались, я упивался от боли произошедшего и счастья от сладостного будущего. Мне казалось, что все это происходит не со мной, и жизнь, которую я живу, тоже не моя, иллюзорная.

Но в данный момент я понимаю, что все настолько реально и осязаемо, что все годы стоили того, чтобы оказаться здесь и сейчас, прямо в этом моменте.

Вместе с ней.

Навсегда.

Эпилог

Николас

- Папа, папа! – зовет меня детский голос. – Смотри, что я нашла! – голос звонко восклицает и его обладательница бежит ко мне со всех ног, зажав что-то в сложенных домиком ладонях. Но меня поражает совсем не это. Меня никто и никогда не называл папой, потому что Джонатан еще слишком мал, а Райли, не смотря на наши идеальные отношения, никогда меня так не называла. Я остолбенел.

- Почему ты так меня назвала? – Райли непосредственно пожимает плечами.

- Потому что ты мой папа, - говорит она, как ни в чем не бывало. Будто это самая банальная вещь в ее жизни.

Я знаю, что настоящие мужчины не плачут. Но также я знаю, что если ты настоящий, то должен испытывать все чувства, присущие человеку на земле, в том числе и пролить слезу, хотя бы раз в жизни. И неважно, это слеза горести или неизмеримого счастья, как в данный момент.

- Что там у тебя? – меняю тему, смахивая слезы. Райли открывает свои ладони и показывает мне божью коровку, которая ползает по ее ладошке. Райли широко улыбается и начинает смеяться во весь голос. Я начинаю смеяться вместе с ней, радуясь каждой секунде этой жизни, проведенной вместе с моей семьей.

Мы редко задумываемся над тем, что жизнь каждого человека уникальна и не похожа на жизнь другого обитателя Земли. У каждого из нас свои трагедии, проблемы, горести и радости, минуты счастья и слабости. У каждого из нас жизнь нелегка, каждый несчастлив или счастлив по - своему!

Жизнь отчасти игра, и у каждого игрока порой свои правила.

Но важно понять одно – возможно вновь обрести веру, которую ты когда – то потерял, если встретить своего человека. Ты сначала начинаешь доверять ему, а потом это доверие и вера остаются в тебе. Ты живешь с ними и уже не желаешь отпускать ни в коем случае. Никогда.

Именно так произошло со мной.

Стелла

Николас сделал мне предложение сразу после того, как я родила Джонатана. Не знаю, самый ли это удачный момент, потому что я была уставшая и измученная после длительных и очень тяжелых родов.

Я сказала ему «да», ни минуты не сомневаясь. Но у нас не было пышной свадьбы, эта была обычная регистрация, хотя Николас настаивал на церемонии, бравируя тем, что желает увидеть меня в прекрасном подвенечном платье. Я просто не захотела, а он не стал со мной спорить. Взамен этого мы устроили вечеринку для наших друзей во дворе нашего дома в Коутсвилле. Как раз на дворе стоял теплый октябрь, согревший наше счастье своими теплыми лучами.

К слову сказать, моя вера в закон бумеранга не иссякала, возможно, по этой причине Маркус Риваера все же получил по заслугам. Его сдал полиции не кто иной, как Стэнли Бреннан, также входивший в преступную группировку Риверы. Не знаю, что уж они не поделили между собой, но Бреннан пошел на сделку с правосудием и сдал Маркуса с потрохами, за что Ривера светит пожизненный срок, а вот Бреннану сидеть благодаря признанию придется не так долго. Стэнли Бреннан именно тот самый человек, который заботился о моей дочери, когда ее похищение организовал Маркус Ривера, за что он также получит срок. Видимо, и среди бандитов бывают не такие уж гнилые ребята. Слава Богу, что сейчас уже все эти события далеко позади, и мы стараемся об этом не вспоминать.

Сейчас мне даже страшно подумать о том, что раньше я не задумывалась, что играя с чужими чувствами, я могу настолько заиграться и так сильно навредить самой себе, причинив очень сильную боль себе и окружающим. Но я не намеренно играла чувствами Николаса, мною двигал лишь страх. Боязнь новых отношений, боязнь довериться мужчине, опасаясь того, что он не сможет защитить меня и моего ребенка, даже если пообещает это сделать и приложит усилия. Но больше всего я боялась обмана и предательства. Я уже однажды прошла через это, мне было до смерти больно, но не физически, потому что была изранена моя душа. Кевин истоптал её в клочья. Но благодаря Николасу я поняла, что есть достойные мужчины, которые готовы пожертвовать всем не только ради своей женщины и своего ребенка, но и ради ребенка своей любимой. Это для меня самое ценное, потому что Райли нужен хороший отец, которого не было у меня.

Я безоговорочно счастлива, ведь у меня замечательный муж, который также для меня верный друг, страстный любовник, замечательный и справедливый отец для моих двоих деток. И порой мне кажется, это все слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но я знаю одну простую истину: рядом с ним мне хорошо дышать, рядом с ним мне так хорошо жить.

Январь 2015 – Март 2016

Date: 2016-08-31; view: 200; Нарушение авторских прав