Отечественный опыт уголовно-правового противодействия ненасильственным действиям сексуального характера

Содержание

Введение____________________________________________________________

Глава 1. Развратные действия в системе преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности_________________________

§ 1.1. Отечественный опыт уголовно-правового противодействия ненасильственным преступлениям сексуального характера__________________

§ 1.2. Зарубежный опыт уголовно-правового противодействия ненасильственным преступлениям сексуального характера__________________

Глава 2. Уголовно-правовой анализ развратных действий___________________

§ 2.1. Объективные критерии развратных действий_________________________

§ 2.2. Субъективные критерии развратных действий________________________

Глава 3. Практика привлечения к уголовной ответственность за развратные действия в Российской Федерации_______________________________________

§ 3.1. Проблемные вопросы квалификации развратных действий_____________

§ 3.2. Разграничение развратных действий со смежными составами преступлений против половой неприкосновенности и свободы несовершеннолетних__________________________________________________

Заключение_________________________________________________________

Библиографический список_____________________________________________

Развратные действия в системе преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности.

Отечественный опыт уголовно-правового противодействия ненасильственным действиям сексуального характера.

Для уяснения уровня современного законодательства и для понятия дальнейших перспектив в области уголовно-правового противодействия ненасильственным действиям сексуального характера нельзя не обратиться к историческому опыту развития российского законодательства в этой сфере. Данный вид преступлений в уголовном законе начал формироваться в XIX в., но истоки ответственности за ненасильственные половые посягательства, в особенности, на несовершеннолетних, содержались в правовых актах задолго до этого.

В далеком прошлом ответственность за сексуальные преступления регулировалась по большей степени церковным законодательством. Однако уже Устав князя Ярослава (1015–1054 гг.) «О церковных судах» предусматривал не только церковно-правовую (хоть она и была основополагающей), но и уго­ловную и гражданскую ответственность. В за­висимости от социального положения потер­певшей различное наказание предусматрива­лось за изнасилование (ст. 3), групповое изнаси­лование (ст. 7), двоеженство (ст. 16), блуд с мо­нахиней и скотоложство (ст. 18), половое сноше­ние между родственниками и свойственниками (ст.ст. 12, 14–15, 19–23), включая, например, по­ловое сношение мужчины с двумя сестрами (ст. 20) и братьев с одной женщиной (ст. 23).[1] Вышеупомянутый Устав регулировал взаимоотношения полов, внутрисемейные отношения и наложение наказаний. Запрещалось со­жительство приемного родителя с падчерицей, усыновленного – с мачехой, отца – с дочерью. [2] Отсутствие в данных нормах прямого указания на возраст потерпевших от инцеста не позволяет не заметить, что косвенно интересы несовершеннолетних всё-таки защищались.

Древнерусское право четко определяло круг половых преступлений. Среди них: внебрачные сексуальные связи, изнасилование, сожительство между родственниками. Но касаемо применения правовых норм для защиты не­совершеннолетних от сексуального совраще­ния, древнерусское законодательство обнару­живает весомый пробел в этой части, ко­торый, как бы то ни было, вполне объясним и закономе­рен.[3] В средневековье, да и несколько позже, ребенок не был объектом особой охраны, обеспечиваемой государством. К тому же, возраст «ребенка» определялся весьма не четко, несовершеннолетним считалось лицо до достижения им брачного возраста и вступления в брак (12-15 лет).[4] Осознание особого, специфичного положения несовершеннолетних в обществе, в силу их психических и физических отличий от взрослых произошло примерно в XVII в.

Правление Петра I увековечилось нововведениями во всех сферах жизни общества, в том числе и в правовой. Изменилось отношение к половым преступлениям против детей со стороны государства. Так, Воинский артикул уста­навливал ответственность за «осквернение отро­ка», предусматривая возможность усиления от­ветственности за это же деяние, осуществлен­ное с насилием.[5] Воинские артикулы формули­ровали и состав инцеста (арт. 173). Однако существенных изменений в регулировании поло­вых преступлений против несовершеннолетних не произошло.

В XIX столетии было принято Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. И этим ознаменовались определенные шаги вперед в данном направле­нии. В Уложе­нии «любодеяния», а другими словами по­ловые преступления, по объекту классифициро­вались на «блуд естественный» (объект-исключительно лица женского пола) и «противоесте­ственный»(объект-лица мужского пола, животные).

К простому блуду относилось непотребство и сводничество, конкубинат, прелюбодеяние, обольщение, плотское развращение не­совершеннолетних. Впервые в уголовном за­конодательстве появляется указание на «добровольность» совершения указанных деяний. Вместе с тем блуд с лицами, не достигшими возраста 13–14 лет, даже если был совершен по взаимному согласию сторон, считался и назывался насильственным. Так, ст. 1524 предусматривала «растле­ние девицы, не достигшей четырнадцатилетне­го возраста, учиненное без насилия, но по упо­треблению во зло ее невинности и неведения». В то же время обязательным признаком выполнения объективной стороны являлось «лишение дев­ства», однако практика разрешала этот вопрос по-разному: Государственный совет предлагал понимать под понятием растления «всякое сово­купление с лицом моложе 14 лет»,[6] а Кассацион­ный департамент совета предлагал считать «со­вокупление с растленной без насилия конкубина­том или иным преступлением».[7] В более поздней редакции этой статьи повреждение девствен­ной плевы не совокуплением, а иными способами, к числу которых относились также блудные действия руками, по мнению Н. С. Таганцева, было необходимо наказывать как один из видов увечий, но не как растление.[8] Н. А. Неклюдов же рассматривал по­добное действие как покушение на растление. Непосредственно плотское развращение не­совершеннолетних разделялось на два отдельных состава: благоприятствование склонности малолетних или несовершеннолет­них к непотребству и другим порокам, а также побуждение их к тому внушениями или оболь­щениями (ст. 993), а также умышленное развра­щение нравственности детей и потворство их разврату (ст. 1588). Причем субъектами ст. 993 могли быть лица, имеющие надзор за малолет­ними или несовершеннолетними или же находя­щиеся в услужении их родителей, опекунов или родственников (под ними понимались те, кто состоял в семейных отношениях с потерпевшими и те, кто осуществлял над ними «общественный надзор»). Большим достижением в области предупреждения данных деяний было наличие санкции, навсегда лишающей этих лиц права иметь надзор за детьми. Субъекты ст. 1588 – только лишь родители потерпевших. Анализ диспозиций вышеназванных составов даёт право сделать вывод, что субъектами этих преступных деяний могли быть исключительно лица,приближенные к потерпевшим. Потерпевшими делились на два вида: малолетние (лица, не достигшие 17 лет) и несовершеннолет­ние (лица, не достигшие 21 года). Следует отметить, что пол потерпевшего мог быть и мужским, и женским. В ст. 996 Уложения предусматривалась ответствен­ность за мужеложство с малолетним или слабо­умным. Этот нормативно-правовой акт не предусматривал прямого указа­ния на «намеренность» деяний, так как, по мне­нию Н. С. Неклюдова, это условие предполагает­ся само собой, но несмотря на это, он считал впол­не реальной возможность нахождения виновно­го в добросовестном заблуждении относительно возраста потерпевшей. Более того, он пояснял, что закон не разделяет виды умысла и подвергает одинаковому наказанию как растление предумышленное, так и по внезапному побуждению или в запальчиво­сти и раздражении, по злобе или мотиву мести.[9]

Таким образом, впервые в истории разви­тия российского уголовного права появился до­вольно обоснованный и развернутый инсти­тут ответственности за ненасильственные сексу­альные посягательства на несовершеннолетних, включающий достаточно подробную регламента­цию всех обстоятельств совершения подобных преступных деяний и просуществовавший долгий пе­риод времени.

Уголовное уложение 1903 г., которое, кстати говоря, так и не вступило в действие полностью, также продолжало доводить до соверщенства уголовное законодательство в этой части. В гл. 27 «О непотребстве» преду­сматривался ряд составов, весьма тщательно ре­гламентирующих ответственность за различного рода сексуальные преступления, направленные против несовершеннолетних. Вообще, по мнению И. Я. Фойницкого, попытки удовлетворить поло­вую похоть над ребенком или с ребенком пред­ставляются в высшей степени вредными, потому что они приводят к разврату детей, а порой и к серьезному расстройству их здоровья. По этой причине запрет любострастия рассчи­тан главным образом на ограждение детей. Так, ст. 513 предусматривала наказание за растление ребенка (до 14 лет, а также от 14 до 16 лет) без «плотского сношения», но во зло его невинности. Ответственность была предусмотрена и за добро­вольное любодеяние с несовершеннолетней от 14 до 16 лет (ч. 1 ст. 520). Наказание полагалось и для лиц, «виновных в принятии в притон разврата лица женского пола заведомо моложе двадцати одного года», причем не имело значения была потерпевшая согласна или нет (ст. 529)..[10] Предусматривало Уложение и ответствен­ность за мужеложство, совершенное с несовер­шеннолетним от 14 до 16 лет с его согласия, но по употреблению во зло его невинности, а также с ребенком, не достигшим 14 лет, или с лицом, находящимся под властью или попечением ви­новного (ст. 516). Наказывалось и сводничество для непотребства с девицей от 14 до 16 лет или с девицей от 16 лет до 21 года, особое внимание уделялось лицам, состоящим в родстве с потерпевшей и её попечителям. (ст. 524).

Отдельно оговаривалось наказание для роди­телей, опекунов, попечителей или лиц, имеющих надзор за несовершеннолетними, не достигши­ми семнадцати лет (например, воспитатель, гу­вернер), а также лиц, находящихся при нем для услуг, виновных в потворстве непотребству не­совершеннолетнего (ст. 525). Пол несовершеннолетних был неважен для охраны. Деяние виновного могло быть выражено в двух формах: действия (побуждение или даже прямое участие в непотребстве с несовершеннолетним, если это не составляло иного состава) и бездействия (умышленное «невосприпятствование»).[11]

Содержание норм уголовного права России XIX – начала XX в., которые были призваны обеспечить охрану прав и интере­сов несовершеннолетних, представляли собой весьма развитую и продуманную систему. Раз­витие юридической техники и гуманистической направленности идей той эпохи позволили зако­нодателю воплотить в правовых нормах научные представления об «идеале уголовно-правовой защиты детства».[12]

Важнейшие изменения, произошедшие в Рос­сии после 1917 г., затронули ве общественные институты,в том числе и область охраны несовершеннолетних. В 1921 г. в декрете Совета Народ­ных Комиссаров «Об ограничении прав по су­дебным приговорам» дается перечень преступлений, в котором имеется упоминание о нескольких видах деяний против лично­сти и имущества граждан, в том числе изнаси­лование, растление малолетних, профессиональ­ное сводничество и содержание притонов раз­врата.[13]

Первый советский Уголовный кодекс 1922 г. в гл. 5 разд. 4 предусматривал ответственность за преступления в области половых отноше­ний. Нормы этой главы условно дифференцировались на составы, связанные и не связанные с удовлетворением половой потребности. К первым относились: половое сно­шение с лицом, не достигшим половой зрелости (ч. 1 ст. 166), квалифицирующие признаки – сно­шение, сопряженное с растлением и удовлетво­рением половой страсти в извращенных формах (ст. 167); изнасилование (ч. 1 ст. 169), квалифи­цирующий признак – самоубийство потерпевше­го лица (ч. 2 ст. 169), а также понуждение женщи­ны к вступлению в половую связь с лицом, в от­ношении которого она является материально или по службе зависимой. Ко вторым составам отно­сились: развращение малолетних и несовершен­нолетних (ст. 168); понуждение к занятию про­ституцией (ст. 170); сводничество; содержание притонов разврата, а также вербовка женщин для проституции (ч. 1 ст. 171), квалифицирующий признак – вовлечение в проституцию лица, со­стоявшего на попечении обвиняемого или не до­стигшего совершеннолетия (ч. 2 ст. 171).

В отличие от дореволюционного закона, советское уголовное право не выделяло особого субъекта такого рода преступлений (например, такого как родитель, попечитль, опекун и др.). Принятие следующего УК РСФСР 1926 г. ознаменовалось не коренной трансформацией существующих составов, а лишь незначительными изменениями. Что касается по­лового сношения с лицами, не достигшими по­ловой зрелости, сопряженное с растлением или удовлетворением половой страсти в извращен­ных формах (ст. 151), а также развращения ма­лолетних или несовершеннолетних, совершен­ное путем развратных действий в отношении них (ст. 152), то объектом этих половых престу­плений признавалось здоровое половое разви­тие несовершеннолетних. Считалось, что несовершеннолетние в силу своей незрелости не могут обладать половой свободой, поэтому объектом она не признавалась.

Под непосредственно развратными дей­ствиями понимались все виды удовлетворения половой страсти, не являющиеся естественным или противоестественным половым сношением, направленные на развращение потерпевшего и удовлетворения половой похоти субъекта. Под развращением понималось пробуждение чувственности у по­терпевшего лица.[14] Уголовный кодекс 1960 г., не предусматривал раздела о половых преступлениях, он содержал составы этих преступлений в основ­ном в гл. 3 «Преступления против жизни, здо­ровья, свободы и достоинства личности». Кодекс 1960 г., как и предыдущий уголовный закон, устанавливал ответ­ственность за изнасилование (ст. 117), понуж­дение женщины к вступлению в половую связь (ст. 118), половое сношение с лицом, не достиг­шим половой зрелости (ст. 119, без состава с ква­лифицирующими обстоятельствами), разврат­ные действия (ст. 120), мужеложство (ст. 121). Так, ст. 119 карала лишением свободы сроком до 3 лет половое сношение с лицом, не достиг­шим половой зрелости, и устанавливала в ч. 2 возможность усиления ответственности до 6 лет лишения свободы за эти же действия, сопряжен­ные с удовлетворением половой страсти в извра­щенных формах.

Определяющим моментом для состава дан­ного преступления является не возраст потер­певшего, а недостижение им половой зрелости, что было подтверждено еще в 1941 г. Уголовно- судебной коллегией Верховного Суда СССР.[15]

Таким образом, УК РСФСР содержал вполне достаточное количество норм, ориентированных на защиту интересов несовершеннолетних в об­ласти сексуальных посягательств, предусматриваю­щих и насильственные, и ненасильственные преступления.

Закон Российской Федерации от 29 апре­ля 1993 г. декриминализировал добро­вольное мужеложство и оставил ответствен­ность за мужеложство, совершенное с примене­нием физического насилия, угроз, или в отноше­нии несовершеннолетнего, или с использовани­ем зависимого положения либо беспомощного состояния потерпевшего.

Уголовный кодекс 1996 г. предусмотрел от­дельную главу, посвященную половым преступлениям, – гл. 18 «Преступления против половой неприкосновенности и половой свободы лично­сти», которая содержится в разд. 7 «Преступления против личности». Были внесены изменения в нумерацию, а также названия статей: изнаси­лование (ст. 131), развратные действия (ст. 135), половое сношение и иные действия сексуально­го характера с лицом, не достигшим 16-летнего возраста (ст. 134), понуждение к действиям сек­суального характера (ст. 133), насильственные действия сексуального характера (ст. 132). Со­став мужеложства в качестве отдельной статьи был исключен.

Федеральным законом от 25 июня 1998 г. № 92-ФЗ были внесены изменения в ст. 134 УК РФ – возраст потерпевшего был снижен с 16 до 14 лет,[16] а Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ повышен до 16 лет как в ст. 134, так и в ст. 135 УК РФ.[17] Субъект этих пре­ступлений -вменяемое лицо, достигшее 18-летнего возраста.

Подводя итог всему вышеизложенному, мож­но сделать вывод, что противодействие ненасильственным сексуальным посягательствам было начато довольно-таки давно. Нали­чие ответственности еще по церковным канонам говорит о неоднократности случаев совершения данных видов преступлений. Уже тогда большое внимание уделялось половым преступле­ниям в отношении несовершеннолетних. Появ­ление первой уголовной ответственности за эти преступные деяния говорит о повышенном внимании со стороны законодателя к данным составам и, со­ответственно, увеличении случаев их соверше­ния.. Но одновременно с тем, законодатель не стремился выделить в отдельную главу соста­вы, предусматривающие ответственность за по­ловые преступления, и только в Уголовном ко­дексе 1996 г. предусмотрел отдельную главу, по­священную половым преступлениям, где и выделил отдельные соста­вы, посвященные несовершеннолетним. Данный факт говорит не только об усилении ответствен­ности за половые преступления, но и об отведе­нии особой роли несовершеннолетним в каче­стве потерпевших.