Потерянное поколение

О первой смерти Анда услышал вскоре после закрытия Канкега. Молодому человеку было всего 20. Анда знал его родителей.

Вскоре после этого еще одна семья знакомых Анды нашла тело подростка-сына. Через несколько лет другой их сын тоже покончил жизнь самоубийством.

Пока Анда заканчивал колледж, по крайней мере, 10 человек из Канкега убили себя. "Почти все – молодые люди". Он прижимает руку к груди. "Очень немногие из нас выжили".

Детали размываются в одну длинную, мрачную ленту найденных тел, плачущих родителей, молчащие похороны, где никто никогда не задавал вопроса, интересующего всех.

Почему?

Небольшой остров расположен в центре старой гавани Канкега.

Джон У. Пул / NPR

Анда хотел бы знать не только то, почему самоубийства происходили, но и почему никто не говорил о них. Почему не было сделано ничего, чтобы предотвратить их? Какую помощь оказывали родственникам самоубийц? Единственное, что было доступно испытывающим желание убить себя - горячая линия церкви.

Анда откидывается на спинку кресла и говорит, тщательно подбирая слова. "Для многих священник не был тем, с кем они хотят говорить о своих проблемах". Церковь, в конце концов, это часть датского правительства.

Скорбь Анды превратилась в одержимость. Он закончил школу, родился его первый ребенок. Он хотел помогать, но до сих пор не знал, как. Он поступил в колледж по специальности «семейная терапия», закончил его и получил свой сертификат, испытывая настоящую ярость. Это нечестно, что Гренландия позволяла целому поколению убить себя. Он должен был сделать хоть что-то.

Анда Поулсен (в белой рубашке) позирует для портрета с выпускниками 1989-го года Гренландской школы социальной работы в Нууке.

Предоставлено Анда Poulsen

Была проблема: не было четких ответов ни на один из вопросов Анды о том, почему люди убивают себя и как предотвратить это. Как все аборигены Арктики – и всего мира – гренландцы видели смертельные эффекты быстрой модернизации и беспрецедентного культурного вмешательства. Общины американских индейцев и коренных жителей Аляски (многие из которых имели инуитские корни, как и жители Гренландии) уже сталкивались с таким же давлением.

В Гренландии проблема только ухудшалась. С 1970 по 1980 год уровень самоубийств был в 4-7 раз выше, чем в США (и сейчас в шесть раз выше). Уровень самоубийств был и остается до сих пор настолько высоким, что не будет преувеличением сказать – у каждого в Гренландии есть знакомые, убившие себя. Люди, с которыми я разговаривал, пытались объяснить, что значит жить в месте, где столько самоубийств, и большинство из них, испытывая неудобство, с трудом подбирали определение одним словом: нормально. Анализ самоубийств в Гренландии до 2010 года. Источник: International Journal of Circumpolar Health, Organisation for Economic Co-operation and Development, Centers for Disease Control and Prevention, рапорты о смерти полиции Гренландии.

Самоубийство в Гренландии, слышал я снова и снова, это нормально. Люди на самом деле не думают, что это нормально, просто все происходит так долго, что следующая смерть кажется почти неизбежной.

В 1985 году в Гренландии самоубийц больше, чем людей, умерших от рака (как минимум 50 человек). Общая численность населения всего 53 тысячи. Представьте, что в России в течение одного года все население такого города, как Коломны или Пятигорска, более 150 000 человек, убили себя. И никто не признал этого; и никто не составил по этому поводу ни одного документа.

Тогда никто не изучал самоубийства в Гренландии. Было несколько психологов, но они говорили только на датском, так что было невозможно инуиту получить помощь на родном языке. А в терапии каждое слово имеет значение. Плюс ко всему, самоубийство было позорным клеймом. Люди, дети которых покончили с собой, даже не признавали этот факт, самоубийство было табу.

Портрет одного из внуков Атсы Шмидт на туалетном столике в ее гостиной.

Джон У. Пул / NPR

Date: 2016-05-25; view: 400; Нарушение авторских прав