Детство и сексуальность 7 page

Моя дочь работала в кондитерском магазине и рассказывала о том, какие сцены там наблюдала. Мама, перед тем как зайти в магазин, говорит ребенку: «Мы зайдем на минутку, но ничего покупать не будем». Заходят, через какое-то время начинается истерика – ребенок требует конфет. Со стороны мамы это «рыбалка» – она знала, что так и будет. Через «зайдем в магазин, чтобы просто посмотреть» она хотела продемонстрировать ребенку собственное превосходство перед ним, потому что деньги-то у нее. Ребенок капризничает, она его отчитывает, потом все-таки что-то покупает, якобы не ему, а себе, и, удовлетворенная, уходит.

Чем эта ситуация отличается от той, когда мама бросает ребенка на улице, чтобы подчеркнуть его слабость? Допустим, он капризничает, а мама говорит: «Ну ладно, оставайся тогда, а я уйду» – и демонстративно удаляется. Конечно, ребенок боится остаться на улице совершенно один, потому что ему некуда и не к кому идти, и мама это отлично знает, и, уходя, она находится в ожидании, что ребенок сейчас осознает весь ужас произошедшего и всю свою зависимость от нее и в слезах побежит ее догонять. И когда он действительно пугается и бежит за ней, мама упивается его ужасом, страхом и болью, получая подтверждение своей власти над маленьким ребенком и того, что она сильнее его. Это универсальная манипуляция, которую я видел на улицах как в России, так и в других странах. Такой способ проверки, насколько ребенок привязан, получение порции тщеславия от собственного превосходства, пусть даже перед ребенком, дают маме подтверждение того, что она существует и хоть на кого-то влияет. Ведь эта мама уже давно никому не нужна, даже себе самой, и эта манипуляция – возможность увидеть, как это маленькое существо, ее ребенок, оставшись на улице без всякой поддержки, без средств к существованию, станет ее догонять со слезами, в истерике, в диком страхе.

Встречаются такие дети, которые, видя, как мама удаляется, разворачиваются и идут в другую сторону. Что происходит тогда? Мама в ужасе кидается догонять. Но единственное, что мы никогда не прощаем этому миру, – это минуты своей слабости, глупости и бессилия. Если ребенок от мамы убегает (а она рассчитывала, что он побежит за ней), то, пережив шок и страх от неожиданности, именно этого она ему и не простит. Мама хотела, чтобы ребенок пережил страх и боль, а он сам заставил ее их пережить – и все заканчивается его публичным избиением, хотя он всего лишь сделал то, чему научился у мамы.

Если родители грабят и мучают своих детей, то дети учатся грабить и мучить их, но делают это еще совершеннее, непосредственнее и наглее – так нагло, что родители ничего не могут с этим сделать. Дети очень быстро усваивают все манипуляции, которые используют взрослые, и просто выворачивают все наоборот. Уверенные в своей правоте, родители этот удар не держат, они настолько самовлюбленные, что не ждут ответа, и, когда ребенок отвечает, они не готовы к этому и попадают в ступор, испытывают шок. Со стороны ребенка это уже не манипуляции, а такой «глушитель», неожиданность, точность и наивность которого причиняют родителям боль.

В отличие от детей, мы умеем аргументировать и использовать факты, но, по сути, это те же самые манипуляции. Родители «насилуют» ребенка, заставляют его делать то, чего он не хочет, убеждают его в том, что они правы, что так правильно, так положено, что пока он не может этого понять, но вырастет и еще скажет родителям спасибо. Например, ребенку, который упирается и отказывается заниматься танцами, родители рассказывают о том, как важно иметь красивую осанку и как он будет их потом за нее благодарить. В этот момент они чувствуют себя «правильными» и «хорошими» и, слушая себя, занимаются самолюбованием, но к конкретному ребенку, его способностям и желаниям не имеют совершенно никакого отношения.

Ребенок не использует факты и не прикрывается аргументами – он просто манипулирует. Но может научиться и факты приводить. Одна моя знакомая рассказывала, как упрекала десятилетнего сына в необязательности, непоследовательности, а он ей однажды заявил: «Как я могу быть последовательным, если у меня за последний год было четыре отца?» Она ему приводила факты и аргументации, и он научился аргументировать. От ее фактов он не стал лучше, умнее, целеустремленнее и последовательнее – просто научился отвечать и делать то же самое, что и мать. Это возврат того, что она создала. Что с этим делать? Не понятно. Когда все известные родителям способы влияния и воспитания детей исчерпаны, остается только бить. Битье – симптом того, что родители в растерянности, а это чувство делает их напуганными, агрессивными и жестокими.

Одна из самых распространенных «рыбалок» родителей – их болезни. Так было в моей семье. Мой уход из дома был бегством – бегством из детства, в котором я был «должен, вынужден и обязан», будучи старшим сыном. То, что это было бегством и игрой в лженезависимость (мол, я ничего у родителей не прошу – и они пусть ничего у меня не просят, я у них ничего не беру – и им ничего не дам), я понимаю сейчас. А тогда я всячески избегал контакта с ними, подавлял в себе осознание того, что скучаю по родителям, что эти люди для меня важны. Много лет я искал для себя важные занятия, лишь бы не чувствовать, как нужен мне дом моих родителей. Я подолгу не появлялся, заставляя их скучать, переживать, считать, что их жизнь напрасна и родительство как период жизни не удалось. В конце концов, они заболевали, и я срывался и мчался их спасать. Когда мы «срываемся и мчимся», значит, где-то там, глубоко внутри, мы осознаем свое участие в создании этих болезней. Ведь если чужие болезни не отмечены нашим авторством и мы не чувствуем себя их причиной, то мы не реагируем. Раз реагируем – значит, это нас касается.

Это встречается в жизни очень часто. Мы сами создаем мечту о себе, некое обещание, какими мы можем быть и какие качество и количество внимания будем давать, а потом резко убираем свое внимание. То есть мы создаем привязанность, а потом делаем вид, что мы тут ни при чем. И тот, кто нашего внимания лишился, начинает настаивать на том, чтобы ему дали обещанное, и готов унижаться и подкладываться, лишь бы вернуть все, как было. Не создавайте обещаний, потому что избавить кого-то от привязанности к нам можно лишь через ломку.

Вопросы

Моя мать, когда мне было двадцать лет, перенесла тяжелейшую операцию. С тех пор, если я хотела уехать из дома, а затем, когда вышла замуж и планировала переехать с семьей в другой город, она пугала меня тем, что скоро умрет в одиночестве, а я буду далеко. Сейчас мне 55 лет, моя мать, слава богу, жива, но я не могу избавиться от ощущения, что мной манипулировали. Теперь, когда я сама себя плохо чувствую, не могу обратиться за помощью к детям – мне кажется, что это их обременит и стеснит, как меня когда-то. Как разрешить этот внутренний конфликт?

Примите, что вами манипулировали, а вы ничего не могли с этим сделать, потому что были слишком слабы. Не рассматривайте эту свою слабость перед манипуляциями матери в категориях «хорошо» или «плохо». Примите, что тогда сделать иначе было не возможно. Сейчас до вас дошло – вы осознали, приняли, и живите дальше. Все, что вам дала мама, – отвращение к манипуляциям и желание жить наоборот. Но наоборот – это, по сути, все то же самое. И у вас есть такой же страх оказаться ненужной, беспомощной и умереть в одиночестве, как у вашей матери – она вам это успешно делегировала. Не переносите свой опыт на детей. Вы не знаете, как будет с вашими детьми, – обременит их забота о вас или нет. Если вы достойны их уважения и доверия, они буду приходить к вам, с большим участием ухаживать и никогда вас не бросят и не оставят одну. Если вы давали поддержку своим детям, сейчас получите ее от них.

Когда я выходила замуж, у моего отца случился инфаркт, он долгое время провел в больнице, свадьбу пришлось перенести. Когда была назначена вторая дата, он снова попал в больницу. Что это? У меня такое ощущение, что это как-то связано с его непринятием моего мужа.

Как психотерапевт скажу, что это достаточно частое явление – отцу не нравится ваш выбор либо он боится потерять вас. Семья – замкнутая система, где количество внимания строго распределено. Ребенок вырастает – поступает в институт, уходит в армию, создает свою семью – в семье родителей начинается перераспределение ресурсов, то есть внимания. Вы подсадили отца на некое количество своего внимания к нему, и теперь он уже не может без вашего постоянного участия, заботы, жалости и своего контроля над вами. Раньше он чувствовал себя нужным, а теперь вы уходите из дома, и смысл его жизни уходит вместе с вами. Как так? Ребенок был моей жизнью, а теперь эта жизнь вышла замуж за другую жизнь. А мне теперь чем жить? И начинается «рыбалка» – через болезни, упреки, наезды, истерики, угрозы. Родители вмешиваются в жизнь детей, не желая признавать, что те выросли, лезут, их посылают, они обижаются, начинают болеть – этот такой каприз, чтобы вернуть себе ребенка. Часто родители начинают обвинять жену или супруга своего ребенка в черствости или негативном настрое против себя – таким образом разрушено множество браков. Покажите отцу, что, несмотря на то что вы вышли замуж, вы все так же его любите, он по-прежнему ваш отец, и тогда ему не нужно будет болеть, чтобы убедиться в том, что вы помните о нем.

Мне 35 лет, у меня семья, двое детей. Почему моя мама продолжает меня контролировать и относиться ко мне, как к маленькому?

Раз это есть – значит, вы это создаете. Раз игра тянется уже 35 лет, значит, вы участвуете в ней на полную катушку. Она относится к вам как к ребенку потому, что когда вы появляетесь в маминой квартире, невольно начинаете играть в маленького. Видя ее, вы включаете все детские модели поведения, и у нее включаются материнские модели. Вы недовольны тем, что она относится к вам как к ребенку, но, по сути, вы сами ее провоцируете на это. Мама для вас – некий образ из прошлого. Вы не воспринимаете ее как человека, здесь и сейчас, в данную минуту, как женщину определенного возраста, прожившую какую-то жизнь. Задайте себе вопрос: чем моя мама отличается от других женщин того же возраста? Она отличается вашими представлениями о ней, вашими выводами и оценками, которые вы накопили за свою жизнь, и теперь вы живете во власти этих застывших слайдов. А то, какой она человек, вы не видите. Наши родители обязательно заметят, что мы выросли, когда мы перестанем смотреть на них через призму наших детских ощущений и капризов.

Но ведь есть мнение, что мы навсегда остаемся для родителей детьми…

Мы остаемся для родителей детьми до тех пор, пока играем в детей.

У многих родителей есть устойчивый стереотип, что ребенка нужно накормить, при этом не важно, сколько ребенок зарабатывает и в каких ресторанах обедает, и вообще, хочет он сейчас есть или нет. Он пришел – мама начинает хлопотать на кухне, а потом требовать, чтобы ребенок все съел. Как быть с этим?

Моя мама тоже хочет накормить меня курником-шмурником и всем прочим, и я прекрасно это знаю. Поэтому если я всего этого не хочу, то до того, как она начнет готовить, я ей звоню и предупреждаю, чтобы она ничего не стряпала, потому что я приеду сытый. Если человек тратится к нашему приходу, вкладывает время и усилия, то отказ очень сильно обижает и оскорбляет. Делайте профилактику – знаете, что едете к маме, но есть у нее не хотите, звоните и предупреждайте, чтобы не она готовила.

В нашей семье «рыбалкой» стало наследство. По-моему, случай не уникальный. Почему так случается?

Если папа мечтает передать сыну свой бизнес, но сыну он не нужен, наследство сложно сделать «рыбалкой». Но если папа заметил, что сын проявляет к семейному бизнесу интерес и строит свою жизнь с учетом этого наследства, здесь вполне может включиться манипуляция: «ты не отработал, не заслужил, ты плохо к нам с матерью относился, ты за нами не ухаживал». То есть не выполнил программу «должен, вынужден, обязан», которую родители своему ребенку придумали, ведь они ждали, что за их деньги ребенок будет под них подкладываться и проституировать.

Кроме того, у многих родителей есть стереотип, что они не просто поддержка, но и помощь для ребенка – те костыли, без которых он не сможет ходить. Мы не хотим учить ребенка видеть деньги и зарабатывать их, а если он умеет это, то пытаемся не замечать его способности самого себя обеспечивать, потому что тогда не чувствуем себя нужными. Родители обещают своему ребенку наследство, а когда он подсаживается, начинают манипулировать. Вот и получается, как в той песне: все могут короли, только жениться по любви не могут. То есть ребенку обещано наследство и дана возможность особо не напрягаться, но все это ценой запретов или обязательств перед родителями.

Почему у некоторых миллиардеров родители были крестьянами или рабочими? Они с детства рассчитывали не на помощь родителей, а лишь на самих себя. И чем быстрее я начинаю понимать, что моя жизнь – это моя жизнь и раскрытие моей индивидуальности – это моя личная забота и больше это никому не нужно, тем лучше, ведь тогда я перестаю рассчитывать на внешнюю поддержку. Не отказываюсь, когда предлагают, но и не требую, если не дают, а вижу все возможности, которые предлагает жизнь, и пользуюсь ими. Когда ребенок ведет себя так, будто рассчитывать ему не на кого, все манипуляции с наследством со стороны родителей заканчиваются.

А если отец – обеспеченный человек, но хочет, чтобы дети сами всего добивались, то ему нужно каждое утро начинать с нравоучения о том, чтобы детям его наследства не видать?

Это тоже манипуляция из серии «не думай о розовом слоне» – и все тут же начинают о нем думать. Вопрос наследства возникает в том случае, если родители чувствуют, что дети вырастают, власть над ними ускользает, растворяется, собственной жизни нет, а привычка манипулировать кем-то никуда не делась. Тогда родители пытаются деньгами прикрепить к себе детей. Некоторые после этого еще и сетуют, что дети выросли несамостоятельными, но несамостоятельными их сделали сами родители.

Моя мать живет в другом городе и, когда приезжает ко мне, требует постоянного внимания к себе, хочет, чтобы я каждую минуту был рядом с ней, возил ее по магазинам и прочее. Откуда это?

Не доводите маму до состояния одержимости голодом. Человек, который манипулирует, делает это вынужденно, неосознанно, находясь в состоянии недостаточности, голода, нехватки, а любой голодный человек становится жадным, глупым и теряет чувство меры – ему надо все больше и больше. В данном случае вы делаете вашу маму голодной – вы от нее прячетесь и убегаете, пугаясь того, что она ненасытна, стараетесь отстраниться, создать дистанцию и тем самым лишь увеличиваете ее голод и одержимость. В каждой социальной роли есть определенное количество внимания, которое необходимо давать. И в вашей роли «я – сын» это тоже есть. Звоните родителям не только тогда, когда вам нужны свежие огурцы и картошка. Звоните и просто так, без повода, вспомнили – и позвонили, чтобы поинтересоваться тем, как у них дела. Потому что любой повод обижает: «Когда ему надо, он звонит, как не надо – не дождешься». И когда вы звоните и по поводу и без повода, то мама, «сытая» вашим вниманием, уверена в том, что вы по-прежнему ее сын, что вы о ней помните, что вы ее любите и ничего не поменялось, даже несмотря на то, что вы женились, – вы звоните, участвуете, разговариваете. И тогда маме не надо приезжать каждую неделю. И каждый месяц не надо. Ей достаточно нескольких звонков.

Моя мать постоянно критикует мою работу. Я стараюсь не реагировать, но терпение может закончиться. Как это вообще прекратить?

Если мама лезет в вашу жизнь, значит, ей не хватает вас. Она ищет новые места для «рыбалки», то есть то, что для вас важно. Мама критикует, а вы сдерживаетесь и стараетесь не реагировать, отвечая: «Ага, спасибо, мам, за совет». Но это не решает проблему – мама просто пойдет искать другое больное место. А чтобы не шла и не искала, нужно дать ей внимание, которого ей не хватает. Она рыбачит, потому что перестала вас чувствовать, что-то важное исчезло из ваших с ней отношений. Чем сильнее голод по вниманию, тем больнее люди кусаются и агрессивнее себя ведут. Когда жена звонит и проводит допрос с пристрастием, то она просто соскучилась, ей страшно и одиноко без тебя, она переживает, чувствует себя слабой и ненужной, но сказать об этом не может, и ты слышишь: «Где ты был, козел? Где твои деньги?» Не доводите человека до крайности – давайте ему столько внимания, сколько можете, но всегда равномерно. И содержание разговора не так важно – можно рассказать какую-то повседневную чепуху, главное здесь – внимание.

Нет нормы в том, сколько раз в месяц звонить родителям, чтобы им хватало, – это можно выяснить лишь эмпирически. Доверие идет через практику. Если я обманывал, подставлял, пропадал, то на восстановление доверия может уйти от нескольких звонков до нескольких сотен звонков.

Между двумя дочерями постоянно вспыхивают конфликты. Ловлю себя на том, что постоянно занимаю сторону младшей. Она кажется мне искренней, доброй, открытой, такое впечатление, что на ссоры ее провоцирует старшая. Как вести себя при детских ссорах? Пытаться разобраться – концов никогда не найдешь. Игнорировать их?

Если бы вы могли игнорировать их ссоры, не было бы этого вопроса. Раз спрашиваете, значит, не можете. Примите, что не можете, и не рассматривайте варианты, которые не можете воплотить. С вашей стороны оценка и деление дочерей на «старшую» и «младшую», «правую и не правую» – это манипуляция. Вы занимаете позицию одного ребенка и ослабляете тем самым позицию другого – это и есть главная причина того, что они ссорятся. Уберите собственное участие в ссорах детей и постарайтесь разобраться, почему для вас младшая дочь всегда самая «правая и честная». Возможно, вы ждали сына, разочарованы появлением дочери, чувствуете свое предательство ребенка с рождения и за это извиняетесь всю жизнь, балуете его, жалеете, подкладываетесь, выгораживаете. То есть делаете все, лишь бы он не догадался, что его совсем не ждали. От этой неадекватности внутренний каприз ребенка разрастается, и он начинает требовать все больше и больше, превращаясь в домашнего террориста.

И если сейчас младшей дочери лучше удается перетягивать родителей на свою сторону, то старшей остается лишь делать все наоборот. И жить они будут тоже наоборот: у одной семья, у другой – нет никого, и так далее. Противостояние в семьях возникает, когда там нет сотрудничества, а сотрудничество убивает оценка. Не сравнивайте дочерей по возрасту или по цвету волос. Возраст не имеет никакого отношения к тому, кто первый начал конфликт. Связывание этих событий – просто запутывание. Очень похоже на ситуацию, которая произошла у нас в офисе. Пришла женщина, мило со всеми побеседовала, а потом говорит: «Мне пора идти. Кстати, у вас тут два пакета сока стоит, я один возьму, потому что меня в гости ждут». Все вроде бы логично, все события она увязала друг с другом, но не понятно, откуда что берется.

Я приезжаю к подруге с дочерью, она играет с ее детьми и обо мне забывает. Подруга предлагает пойти в кино, я говорю дочери: «Я схожу в кино и вернусь за тобой. Согласна?» – «Нет, мамочка, нет!» И мне неудобно сделать по-своему, ведь я ее не перед фактом поставила, а спросила мнение. И так каждый раз – я с ней советуюсь, а она выбирает то, что на пользу ей, а не мне. Получается, я себя ущемляю каждый раз. Как этого избежать?

По вашему вопросу я могу сделать вывод, что это между вами и дочерью идет такая игра. Вы говорите, что приезжаете к подруге с дочерью, она играет с ее детьми и о вас забывает. Видя это, вы начинаете ее ревновать и, чтобы вернуть ее внимание к себе, говорите: «А я в кино собралась». Тогда дочь тут же бежит к вам, и вы чувствуете, что она вас любит, по вам скучает. Моя жена тоже обижается, когда, приезжая к дочери, которая гостит у бабушки, видит, что той совершенно не до мамы, потому что у нее куча друзей. «Я стала ей не нужна», – обижается жена. Я говорю: «Супер! Она выросла, у нее куча увлечений, друзей, своя жизнь. Отлично! А ты что хотела?»

А еще можно перестать спрашивать. Собралась в кино – и пошла. Не можете договариваться – не договаривайтесь и делайте что хотите, потому что сейчас в ваших вопросах нет вопроса как такового, а есть ожидания конкретного ответа. Вы спрашиваете – вам говорят «нет», и вы обижаетесь, значит, вы ждали, что скажут «да», и, следовательно, с вашей стороны это был не вопрос.

Рыбалка» детей

Существует два способа проявления личности. Первый отличают страсть, азарт, кураж, драйв – это следствие личной изобильности, естественного и здорового эгоизма: я что-то предпринимаю, транслирую, дарю, инвестирую в этот мир от себя лично и делаю это с душой. При этом мне совершенно не важно, как я выгляжу и что мне за это будет. Мне важно поделиться с окружающими, потому что я нахожусь в изобилии и лишнего мне не надо, и я готов это отдавать и дарить просто так. Например, я устраиваю вечеринку, приглашаю на нее всех своих друзей и знакомых, и если все гости поедят, отдохнут и уйдут, даже спасибо не сказав, на моем настроении это никак не отразится. Я был счастлив и доволен праздником уже в тот момент, когда задумал его, и чужое «спасибо» не было для меня условием счастья в этот день – я в любом случае получил удовольствие.

Но, как правило, мы так не проявляемся и живем в ожидании чужой оценки, чужой реакции, чужого внимания. И этот механизм называется «рыбалкой»: я что-то делаю и жду реакции-«поклевки», надеюсь на внимание, хочу получить грамоту, мечтаю, чтобы все догадались, ради чего я все это затеял, и не забыли меня поблагодарить. Мы не наивны в своем «отдавании» и делаем все ради чего-то. Сделали комплимент – ждем отдачи, помыли пол – ждем отдачи, и так во всем. И если мы проявляемся, то лишь для того, чтобы поймать, словить, откусить, получить, урвать что-то для себя. Это свидетельство голода – тебе явно чего-то в жизни не хватает. Ты пригласил девушку в ресторан, она согласилась, пришла, поужинала с тобой, поблагодарила и ушла, а ты обиделся. Значит, этот вечер не был подарком для девушки или для тебя лично, а был «рыбалкой» – ты расставил сети и ждал чего-то. Ты прокукарекал – должно солнце взойти. А если нет, то начинаются стресс и фрустрация, обиды на весь мир, недовольство, раздражение, ты чувствуешь себя глупым, слабым и обманутым.

Чаще всего ребенок выступает в роли «рыбака», когда ему не хватает внимания. «Рыбкой» становятся родители, а «наживка» помогает получить их внимание, потому что именно оно и становится главным «уловом», ради него вся эта игра и ведется. Недополучая внимания, ребенок начинает сомневаться в том, что его любят. Ему нужна мама, а она занята – готовит или красится. Ей некогда, и она ребенка отталкивает. Что он чувствует? Мама всем своим поведением, своей тотальностью и заботой обо мне показывала, что я единственный бог и то, ради чего она живет, но на самом деле она врала и я ей не нужен. И в этот момент ребенку становится жизненно необходимо убедиться в том, что мама его не бросила, не забыла, что он до сих пор значим для нее. Он начинает лезть, атаковать, забирать то внимание, которое потерял, – начинается тестирование на выявление ценностей. Мама сказала, что очень занята, но если упасть или перевернуть на кухне мешок с крупой, то она все бросит и прибежит. И когда ребенок знает, что для вас важнее ваших дел, начинается «рыбалка».

Самая эффективная «наживка» – то, что важно и ценно для вас, что вызывает напряжение, на что вы «клюете». Например, если мама очень любит цветы и развела дома шикарную оранжерею, то самый простой способ получить ее внимание – перевернуть горшок с ценным цветком. Если мама однажды среагировала на разбитую вазу и тут же прибежала, хотя до того говорила ребенку, что у нее важные дела, от которых невозможно оторваться, теперь он знает, как вернуть ее внимание – каждый раз из его рук будут падать стеклянные предметы. Или ребенок лезет к маме, а той не до него, он, расстроенный, выходит из комнаты, случайно запинается, падает, ему больно, и он начинает реветь. И тут мама все бросает и мчится к нему. Ребенок на клеточном уровне запоминает, в какой момент он был важен, значим и нужен. Он понимает, что, когда делает нечто, получает желаемое – так начинается «рыбалка». И теперь каждый раз, чтобы получить внимание, он будет запинаться, натыкаться на углы, резаться и царапаться. С учебой то же самое. Когда ребенок учится хорошо, он никому не нужен. Мы уделяем ему внимание, когда он получает двойки и замечания – тогда семья тотально с ним. Ногу сломал, заболел – бросаем все дела и к нему. Отказались купить игрушку, но, если ребенок упадет в магазине на пол и заорет, купим. Все, чему мы уделяем специальное чрезмерное внимание, становится тематическим поведением. Если ребенок понял, как тебя заполучить целиком, – держись! Он будет эксплуатировать это каждый раз.

Понаблюдайте за рыбаками – они каждый день приходят на то место, где клюет, и достают свою снасть. И если есть наживка, на которую рыба ловится, они не будут ее менять. У рыбаков нет совести. Они не услышат мольбы рыбы и будут цинично рыбачить, пока рыба клюет. Им безразлично – больно рыбкам или нет. Когда все прекращается? Когда не клюет, не клюет, не клюет, не клюет, не клюет. Тогда рыбаки начинают творчество проявлять – меняют место, снасти, прикормки или вообще плюют на это занятие.

Игру можно прекратить одним способом – увидеть ее. Мы получаем то, что поощряем. Игра происходит, потому что в ней есть участники. У меня с первой дочерью была такая история. Она принесла сломанные наушники: «Сделай». А я книжку читаю, весь в процессе, увлечен – мне некогда. Говорю: если хочешь слушать музыку, слушай ее так, без наушников, она мне не помешает. Она хлопнула дверью, стала кричать, истерику закатывать. Первая реакция любого родителя в такой ситуации – подорваться, прибежать в комнату ребенка, наорать, наказать, учинить расправу и даже наушники ей сделать, чтобы можно было дальше книжку читать, и в этот момент во мне включился «стоп». Я понял, что раз я не предоставил дочери возможность делать то, что она хочет, в ответ она не дает мне заниматься тем, что я хочу, и ради того, чтобы помешать мне, она на все готова. Продолжаю читать, через какое-то время в соседней комнате истерика стихла, открывается дверь: «Дай клей», – я перевернул страницу, читаю дальше. Через какое-то время захожу в ее комнату – дочь сидит, слушает музыку через наушники, которые залепила обычным пластилином – простая и мудрая инженерная мысль. И «рыбалка» не состоялась, и каждый выиграл – она получила наушники и убедилась в том, что сама может справиться, у нее выросло доверие к себе, а я спокойно дочитал книгу. А если каждый раз реагировать на истерики и бежать помогать, тобой будут пользоваться каждый раз, и ты попадешь в рабство.

Мы придумываем много, накручиваем себя, думаем, что если сейчас истерику ребенка не прекратить, то дальше будет еще хуже, и поэтому идем прерывать то, что нам не нравится, и наказывать детей. Но это и есть участие в «рыбалке», и реагирование и участие – условия для того, чтобы такое поведение ребенка повторялось раз за разом. Как только ты перестал «клевать», ребенок пойдет заниматься другими делами. Когда моя дочь заезжает на велосипеде в комнату, где я работаю, я сразу бросаю работу, говорю «привет», поворачиваюсь к ней, протягиваю руки, показываю, что в этот момент я только с ней. И она, убедившись, что папа в любой момент готов оторваться от работы и пообщаться, тут же разворачивается и уезжает, потому что ей нужно не общение как таковое, а всего лишь доказательство того, что папа ее любит. Она раз заехала на велосипеде – я повернулся к ней, два заехала – то же самое, так постепенно у дочери формируется доверие ко мне и уверенность в том, что, даже если я чем-то увлечен, ей это ничем не грозит – я все равно помню о ней и люблю ее. И даже когда я в командировке или на работе, то ей тоже не нужно скучать по мне и ревновать – я в любую минуту готов пообщаться с ней по телефону, и если она это знает, не будет звонить каждые пять минут. Если дать необходимое внимание, ребенок тут же идет заниматься своими делами.

Если в семье десять детей и каждый хочет заглянуть в папин кабинет и убедиться в том, что папа его любит, значит, ты десять раз подряд будешь отрываться от своих дел, чтобы обернуться к каждому из них. Потому что если у тебя десять детей, значит, ты так изобилен, что тебя хватит на каждого. А иначе зачем все это? И когда дети начнут доверять, у родителей появится куча свободного времени. Пока не доверяют, надо работать над доверием, потому что его нельзя потребовать – только заслужить. И это нисколько не противоречит праву родителей на личную жизнь. Потому что твои дети – это тоже твоя личная жизнь, а желание иметь десять детей – твоя индивидуальная потребность. Пришла к тебе твоя «потребность» – общаешься, пока ей не надоест. А не так, что я сейчас «бизнесмен», и «папой» мне быть некогда.

Сколько у тебя есть социальных ролей, столько и играй, не выбирая, потому что, выбирая, ты ограничиваешь и кастрируешь свою собственную жизнь. Будь изобилен, играй все роли, пусть тебя хватает на всех, будь искренним и тотальным в каждом контакте с ребенком. А если действительно некогда, так честно скажи ему, что тебе некогда. Потому что когда ты бросаешь работу и жертвуешь временем для ребенка, то потом ты начнешь ждать того, что и он будет ради тебя жертвовать. Я помню, как моя жена рассказывала о том, что дочь зовет ее гулять, а она хочет кофе. Я говорю ей: «Попей кофе, потом иди гулять». – «Но дочка плачет!» – «Она плачет, ты пьешь кофе – каждый занимается своим любимым делом». Я точно знаю, как велика разница между довольной и удовлетворенной мамой, которая попила кофе и пошла с дочерью гулять, и той мамой, которая пожертвовала своим удовольствием ради дочери и теперь думает, как на ней отыграться.