Детство и сексуальность 2 page

Мы с мужем решили, что будем выдавать детям по пятьсот рублей в неделю. Но иногда просто нет денег. Я не знаю, можно ли сказать детям, что денег нет, или уговор дороже и если мы пообещали, то должны обеспечивать обещанную сумму?

Когда вы принимаете решение о том, что будете давать детям по пятьсот рублей в неделю, задумайтесь сначала: а у вас каждую неделю есть такая возможность или не каждую? Если пятьсот рублей появляются раз в три года, не надо детям ничего обещать. А если пообещали, постарайтесь выполнять свое обязательство.

Мне нужно поехать по делам, дочь оставить не с кем, а со мной она ехать не хочет. Понятно, что завлечь лучше, чем заставить, но иногда совершенно нет желания что-то из себя изображать, придумывать, какая будет интересная и увлекательная поездка и прочее. Можно ли действовать директивно?

Когда есть возможность договориться, обязательно договаривайтесь. Если такой возможности нет, но ехать необходимо, не играйте, не притворяйтесь – будьте честными. Примите тот факт, что возможности договориться нет, и начинайте действовать решительно и директивно – взяли ребенка, посадили в машину и поехали. Объясните ему, что капризничать и плакать бесполезно, все равно придется ехать, и через какое-то время ребенок будет знать, что капризничать действительно бесполезно, и перестанет это делать.

Как научить ребенка правильно питаться? То, что мы с мужем едим, ей не нравится, то есть научить своим примером не получается. У меня остается один выход – быть жесткой?

То, что вы ребенку навязываете, ему точно не понравится – это нормально. Учить своим примером – значит, делать что-то не на публику, а просто потому, что самому нравится. Я всегда ем только то, что сам люблю, а не то, что врачи рекомендуют или еще кто. Дочь подходит ко мне: «Бабушка сказала, что йогурт – это полезно». – «А тебе самой нравится?» – «Да». – «Это самое главное». Я девальвирую такие понятия, как «полезно» или «вредно», чтобы дочь выбирала то, что ей самой нравится, потому что нет «правильного питания» – все зависит от того, кто сегодня продает продукты. Пристрастия детей могут не совпадать с родительскими, и нет никаких универсальных ценностей. Даже утверждение, что каши полезны, иногда дает сбой, и оказывается, что не всем они полезны. Неужели, если восьмидесяти процентам людей что-то полезно, остальные двадцать должны терпеть и есть это? Питание очень индивидуально. Предлагайте ребенку выбор и смотрите, что он выберет, к чему его душа лежит. Втянуть в «здоровое питание» невозможно, можно лишь увлечь. Не хотите, чтобы ребенок пил кока-колу и ел пиццу, не держите этого дома. Я не запрещаю пить кока-колу дочери, но сам ее не пью никогда и даже ни разу не покупал. Покажите ценность той еды, которую вы предпочитаете, доносите значимо, насколько важно так питаться, рассказывайте, знакомьте, придумывайте увлекательную сказку про правильное питание. Покажите толстую тетку: «Хочешь быть такой?» – «Нет». – «Тогда не ешь пиццу восемь раз в день». Через наглядность, через ясность вы достигнете большего, чем через запреты. Запреты дают другой эффект – влюбленность в то, что вы ненавидите. Будете заставлять – получите сопротивление. Поэтому родители удивляются, что дома дети едят «правильно», а потом уезжают учиться, живут самостоятельно и начинают питаться только кока-колой и пиццей. Все потому, что, когда они жили дома, родители их заставляли притворяться и пичкали своей едой.

Как внедрить в семье дисциплину как образ жизни? С одной стороны, все уникальные и индивидуальные, но с другой – не хочется, чтобы семейная жизнь превращалась в хаос. Как завести какие-то общие правила, традиции?

Дисциплина не подавляет уникальность. Дисциплина – это необходимое условие существования. Дисциплина жизни – дышать. Не будешь дышать – помрешь, а это не обсуждается, а просто принимается и исполняется легко. В семье то же самое. Если есть правила, но они не исполняются легко и просто, значит, они не стали дисциплиной и не приняты членами семьи как ценность. Создать семейные традиции и сделать из семьи клан – это духовная работа, благородная и большая задача. Для начала нужно внести ясность – объяснить, зачем это все, чтобы было четко понятно, в чем выигрыш следования этим правилам. Дисциплина не может существовать как беспрекословное подчинение – только как необходимое условие. В своей семье я завел традиции принятия, уважения, любви, и все члены семьи знают, что, если человек занят, нельзя ему мешать – он освободится и подойдет. У нас существует такая договоренность, и она не нарушается. Например, все знают, если сейчас со мной поговорить не удается, это не значит, что не удастся никогда. Я сделаю то, что мне необходимо, и (даже если все уже забыли) сам подойду, напомню и спрошу, что от меня хотели.

Во многих семьях родители стремятся завести традицию домашней встречи Нового года. Но навязать традицию невозможно – она может быть только создана. Если с вами интересно, если домашние праздники всегда проходят торжественно, есть атмосфера соединенности, совместности, открытости, контакта – традиция приживется. Если есть принятие, уважение, интерес к общению между членами семьи, то все приедут к вам на Новый год, не сомневайтесь.

Где грань для родительского вмешательства или невмешательства? Есть ли в ребенке мудрость, чтобы предотвратить несчастный случай?

Несчастный случай – это форма ухода из этой жизни, от родителей. Вода, огонь или таблетки – не это причина. Причина случилась гораздо раньше и глубже. Способы ухода могут быть разные – мы обвиняем микробы, стекла, водоемы, но, поверьте, все это лишь способы уйти из жизни, а не причины уйти из нее. Если вашему ребенку нравится жизнь и нравится жить, если он видит потенциально возможное для себя и понимает, как это воплотить, поверьте, никакое несчастье с ним не случится.

Мне трудно с вами согласиться. Я хорошо помню, как меня мама прутиком выстегала в пять лет за то, что мы играли в песчаном карьере. Теперь я понимаю, что она была права – мы были маленькими и не понимали того, что нас могло засыпать.

А могло и не засыпать. С нами в любой момент может случиться что угодно. Мы можем поскользнуться и умереть в собственной ванне. И что теперь?

Я хочу поговорить о том, как привить ребенку какие-то опорные сигналы – это опасно, это не опасно. Чтобы он различал.

Самое опасное для жизни – это собственно жизнь и есть. Мы живем, а потом умираем.

Я вам про осторожность, а не про это…

Осторожность – это ваши страхи за ребенка. Вы боитесь, запрещаете, но запретами только порождаете в нем дополнительное любопытство. Никогда запрет ничего не запрещал по-настоящему, а лишь провоцировал и побуждал к действию. Вы запретили, и ребенок, пусть втихую, но все равно сделает, а иначе не успокоится. Я хочу, чтобы вы знали, что вы запрещаете, за что наказываете своих детей. Действительно ли что-то угрожает жизни ребенка, или за вашими опасениями стоят ваши личные страхи, предположения, опасения, фантазии – одним словом, паранойя.

Почему паранойя-то? На предприятиях существует целая наука охраны труда. Почему? Потому что есть статистика несчастных случаев, и рабочим стараются объяснить, какие их действия могут привести к травмам или смерти. Мне кажется, точно так же и до ребенка нужно донести, что для него может быть опасно. Мне трудно принять, что у него есть внутренняя мудрость, которая поможет ему избежать опасности…

Все видели детей-беспризорников, которые гуляют одни по улицам и каждый день подвергаются множеству опасностей, даже понятия о них не имея. Мы можем спорить здесь до бесконечности – у вас много примеров, у меня их столько же. Я просто хочу, чтобы вы стали осознанными родителями и не руководствовались такими понятиями, как «правильно-неправильно», «хорошо-плохо». Будьте адекватными. Не наказывайте и не запрещайте, если вы не понимаете, за что наказываете или что запрещаете. Чаще всего вы запрещаете не потому, что переживаете за ребенка, а потому, что хотите хорошо выглядеть в глазах окружающих, потому, что вам неудобно за ребенка перед другими. И страх ваш гипертрофированный за жизнь ребенка происходит от мысли: «Как же я буду выглядеть, если мой ребенок погибнет?» Ведь все придут и скажут: «Какая же ты плохая мать!» Это и заставляет нас орать на детей: «Хватит! Перестань! Опасно! Не трогай!»

Норма

Легко быть правильным, опираясь на прошлый опыт, чужие рецепты и чужие модели поведения. Поступая так, мы будем правы в глазах окружающих людей, но, скорее всего, вряд ли счастливы. У нас есть два способа жизни – либо прав, либо счастлив. Счастливым человек становится, когда он видит и четко понимает, что ему нужно делать здесь и сейчас, и делает это. И тут же, в зависимости от того, с чем или с кем он взаимодействует, появляется отдача и благодарность. Использование в любой ситуации, независимо от контекста, чужих готовых «правильных» моделей – показатель того, что человек просто не понимает, что происходит, что это значит для него лично и как действовать, чтобы быть уместным, необходимым и достаточным. Нечто новое, только что рожденное, уникальное и ни на что не похожее человек пытается вместить в старый, известный шаблон, а это никогда не удается без агрессии, злости, да и эффект дает временный и незначительный. И тогда жизнь кажется несчастливой, бесполезной, ведь все наши вложения дают пустой результат.

Многие родители ищут понятие «нормы» и хотят быть «правильными» в глазах окружающих людей. Но это паранойя, потому что окружающим мы безразличны – они идут по своим делам, думая о своем, и зачастую даже не замечают нас. А нам кажется, что все на нас смотрят, и тогда мы играем для прохожих свой спектакль под названием «Я – хороший родитель», теряя при этом своих детей, их доверие, теряя способность быть точным и мудрым.

Считается, что быть родителем – значит выполнять некие нормы и правила, чтобы соответствовать требованиям общества, требованиям, непонятно кем и когда сформулированным и уже давно неактуальным. Но второй участник детско-родительских отношений – не общество, а ребенок, хотя его как раз в расчет не берут, потому что он «маленький и несмышленый». Родители стараются выглядеть «хорошо» в глазах окружающих и теряют контакт с детьми, а значит, теряют и способность влиять на детей. Самые «хорошие» и «правильные» родители – у наркоманов. Поверьте, это самые внимательные, заботливые и жертвенные мамы. Однажды ко мне на консультацию приходила женщина – очень «правильная мама». Ее муж повесился, старший сын – в тюрьме, дочь – на панели, а младший сын – наркоман. Она возмущалась и топала ногами, обвиняя школьных педагогов, общество, наркотики, плохих друзей во дворе, фильмы, само время. Она во всем права, но от ее правоты муж сбежал на тот свет, а дети – на улицу. Эта мама похожа на нейтронную бомбу, потому что ее правота сделала вокруг нее тотальную зачистку, не оставив никого из живых. Потому что всем близким этой женщины хорошо где угодно, только не с ней.

Иногда ко мне приходят на консультацию женщины, которые собираются стать мамами, но у них не получается, им ставят диагноз «бесплодие», хотя соматически они здоровы. Я спрашиваю у таких женщин: «А зачем вам ребенок? Кто вам сказал, что он вам нужен?» И на этот вопрос они обижаются, считая его глупым: «Ребенок мне нужен для того, чтобы о нем заботиться, жалеть его, воспитывать, нянчить, лечить, когда он будет болеть…» И сам ответ свидетельствует о том, что будущая мама уже спроектировала ребенка как некоего беспомощного, требующего постоянного ее внимания существа, которое будет по маме скучать и тосковать. Тогда я задаю вопрос: «А если ваш ребенок родится не инвалидом, а здоровым, смышленым, любознательным и креативным? Если он не будет нуждаться в вашей помощи и в том внимании, которое вы, еще не родив его, уже приготовили для него? Он может разочаровать вас своей самостоятельностью. И что тогда?»

Дети, эти индивидуальности, неповторимости и шедевры, родившись, попадают в некую форму представлений родителей о том, как все должно быть «правильно». И к этому «правильному» добавляется нечто не получившееся и не случившееся у самих родителей. То, о чем они сожалеют, то к чему им самим не хватает мужества приступить, сделать, завершить что-то собственное недоделанное, возможно в их детстве встретившее сопротивление родителей. И сейчас, будучи взрослыми, они до сих пор не решаются это завершить, доделать, пытаясь воплотить через своих детей. Увидеть, так сказать, со стороны, не рискуя. Сделать такой эксперимент: «А что бы было, если бы я это сделал?» Например: «Зря я не окончил английскую школу или правильно, что не окончил? Отправлю туда своего сына – посмотрю, что из него получится». И воспитание похоже на испытание, пытание, пытку. Вы не танцевали в детстве – идите и танцуйте, не пели – идите и пойте, не играли в теннис – идите и играйте. Дети-то здесь при чем? Это ваши желания, ваши несостоявшиеся проекты – реализовывайте их сами, если хотите.

Очень часто женщина, разочарованная своим браком, пытается вырастить сына с такими качествами характера, которых ей не хватало в муже. То есть муж оказался не принцем, зато сын будет тем самым «правильным» принцем, которого она всю жизнь ждала. И у папы могут быть какие-то виды на ребенка: чтобы сын стал знаменитым футболистом, а дочь – переводчиком с пяти языков. Ребенок рождается в среде уже неких требований и ожиданий на него, которые настолько захватывают родителей, что на уникальность ребенка внимания уже не хватает. Родители навязывают свои идеи, совершенно не соотнося их со способностями и желаниями детей.

Родители придумывают себе социально оправданный проект для ребенка: чтобы он лечил людей или выступал по телевизору, чтобы обязательно занимался общественно-полезным и общественно-признанным делом и чтобы соседи приходили и говорили: «Какого сына воспитали!» А если ребенок занимается чем-то для души, но в обществе эта профессия не считается престижной и полезной, то родители начинают терроризировать его: «Не тем делом занимаешься!» Я не о том, что ребенок должен выбрать не социально ориентированную профессию, чтобы сохранить свою уникальность и индивидуальность. Я о том, что родителям не нужно внушать детям свои представления о «правильных» и «неправильных» профессиях: «Вот стал бы ты врачом, я бы тогда тобой гордился». Главное не то, что он станет врачом и будет лечить людей. Важнее, чтобы он делал что-то с душой, искренне, не на оценку, не за похвалу, не за любовь родителей, а для себя самого, потому что он сам без этого жить не может. Что бы ребенок ни выбрал, будьте в поддержке, будьте рядом, а если нужно, то и защищайте его выбор перед теми, кто его осудит.

Желание воспитать «правильно» происходит от страха перед ошибкой и возможным стыдом перед обществом, что вырастили кого-то не того. Это не потому, что общество действительно может осудить – мы сами себя заранее судим, и главным в воспитании детей выбираем следующее: сделать все правильно, хорошо, соответственно идеалам (не понятно, правда, кем и когда созданным). В самом воспитании прослеживается озабоченность родителей собственным имиджем – как бы не стать виноватым, как бы не облажаться. Ведь очень хочется вырастить такого ребенка, чтобы все сразу увидели, какая ты хорошая мать. Тогда вся твоя жертвенность и все твои мучения не напрасны, и можно списать свою неудавшуюся жизнь на то, что ты посвятила ее своему сыну, он вырос таким «хорошим» человеком, а значит, ты не зря отказалась от своей собственной жизни и не состоялась как «подруга», «любовница», «жена», «профессионал».

Воспитание детей у озабоченных общественным мнением мам сводится к чему-то идейно-правильному. Они не ориентируются на самого ребенка, на его потенциал, на то, кто он такой, что он за человек, что за личность. Мама видит своего ребенка каким-то «пластилиновым», считая, что ему можно придать идеальную форму, соответствующую ожиданиям окружающих. А потом оказывается, что все эти идеалы – «мертвые» и давно не работают, и ребенок, напичканный ими, выходит в мир и становится в нем неадекватным. Вы слышали когда-нибудь, чтобы родители сказали своему ребенку: «Деньги – это здорово. Посмотри, как живут бизнесмены – учись у них, открывай свое дело, начинай предпринимать». Этого же не говорят. Наоборот, родители пытаются оставить ребенка в сказке, поддерживая его инфантильность и капризность. Потому что если ребенок слабый, все время плачет и не может без них и шагу ступить, то у этих самых родителей появляется смысл в жизни: «Мы хоть кому-то нужны».

Ребенок, будучи несамостоятельным и испытывая давление со стороны родителей, очень долгий период даже не решается выразить протест, не может добиться чего-либо, заявить миру о своей индивидуальности. Не имея ни средств к существованию, ни возможности жить отдельно, ни поддержки друзей, он остается один на один с родителями, бабушками и дедушками – взрослыми людьми, каждый из которых наделен какими-то правами на ребенка и имеет на него свои планы. Гюго в романе «Человек, который смеется» рассказывал о компрачикосах (по-испански – «скупщик детей»), которые ворованных младенцев превращали в уродов (заковывали какие-то части их тел в колодки, чтобы при развитии пропорции нарушались) и потом продавали как развлечение (шутов) при дворах. Социальное воспитание в чем-то напоминает действия компрачикосов: когда некоторые части личности ребенка мы зажимаем в тиски, препятствуя естественному развитию, то как бы кастрируем его, лишая внутренней гармонии.

Ребенок может и погибнуть, когда у него нет условий, способов и шансов реализоваться. Это осознается им не на интеллектуальном уровне, а на природном, и тогда он выбирает «не жить» – умереть или заболеть. Только в первый год ребенок получает мощную поддержку от родителей. Первые шаги, первые слова, первый раз сходил на горшок – все это поощряется и вызывает у взрослых бурю эмоций, поэтому после рождения дети так быстро развиваются. Потом, когда в полтора года ребенок заявляет, что все будет делать сам («сам приготовлю, сам постираю, сам подмету»), его развитие начинают тормозить родители.

Детская готовность к риску и безбашенность, активность и участие в жизни этого мира, желание влиять, созидать, создавать пугает инертных родителей. Они начинают запрещать, рассказывать о каких-то дурацких последствиях, которых сами никогда не встречали и не видели. Тут же включается оценка и страх: «плохой», «нехороший», «можешь заболеть». Родители боятся, что будут ребенку не нужны, и пытаются запугать его – разобьешь, не умеешь, испортишь, сломаешь. Он настаивает на своем – родители его сначала подкупают, а если это не работает, начинаются запугивания и расправы. Так формируются Страх Страха и Страх Боли, которые парализуют ребенка и делают его безынициативным. Кроме того, он растет с ощущением, что вещи, продукты и соседи – все внешнее – для родителей важнее, чем проявления его индивидуальности.

«Хорошие дети» – это «мертвые» дети, индивидуальность, интуицию, креативность, радость, спонтанность, предприимчивость, страстность которых удалось убить. Это напуганные дети, потерявшие детство, потерявшие источник жизни. «Живые» дети всегда беспредельные, постоянно за рамками нашего понимания целесообразности, нужности, правильности и потому хорошими быть не могут – они будут нас доставать, раздражать, беспокоить непонятными нам выходками и идеями. Ведь дети способны на абсурдные, с нашей точки зрения, вещи: превращать стулья в самолеты, бумажки – в деньги, стекляшки – в бриллианты. А мы этого не понимаем, понять не хотим и сразу запрещаем, на всякий случай, пытаясь навести порядок в темной комнате: «Нельзя! Бабайка заберет» – «Почему нельзя-то?» – «И нЕчего». – «А что я такого сделал?» – «Нельзя, и все. Вырастешь – поймешь. Рано что-то возражать начал!»

Помню, как одну маму, пришедшую ко мне на консультацию, я попросил написать заявку на «хорошего сына», и она на полном серьезе стала писать, мол, хочу, чтобы он так делал, так говорил, так поступал.

И это не исключение – я часто сталкивался с родителями, которые «играют» в родителей, а потом «игрушка» ломается, и они идут к психологу: «Отремонтируйте мне его. Я воспитывала, воспитывала, а ребенок вдруг перестал воспитываться и стал неудобным для использования, неуправляемым, беспокойным, бестолочью и паразитом». При этом мама уверена, у нее-то все хорошо, это только с ребенком что-то не так. Поэтому в первую очередь я консультирую маму, а потом занимаюсь ребенком, и если до мамы не дойдет, то ребенка лечить бессмысленно. Когда с такими мамами общаешься, появляется ощущение, что единственное их желание – как можно быстрее убить в детях их индивидуальность и сделать из них удобных для управления карманных роботов. Захотел поиграться – включил игрушку, пропало желание – выключил. Хорошо, что до той мамы очень быстро дошло, что получить ребенка по заявке невозможно. Это будет уже не ребенок, а кукла.

Я постоянно повторяю: учитесь у детей жить. Пришел мужчина на консультацию: «Не знаю, как быть – проблемы, все плохо…» Я говорю: «У тебя же есть сын?» – «Да, ему полтора года». – «Расскажи про него. Как он просыпается?» – «Глаза открывает и так: „О-о-о!“» – «А как он засыпает?» – «С чипсом во рту. Как только до постели доползет, так отрубон полный». У каждого из нас дома есть такой маленький мудрец и учитель жизни. В отличие от взрослых, дети еще на хапанули подлости, интриг, вранья, боли, страха, предательства, продажности – это единственное, чего они не знают о жизни. Хочешь снова научиться жить – смотри на своего ребенка и учись. Он умеет жить, а ты уже забыл, что это значит. Ему все по барабану, а ты обусловлен. Он живет и играет в полную силу, а ты отмороженный и ленивый. Оставил дома телефон – теперь он может оказаться где угодно: в стиральной машине, в унитазе. Так дети пытаются сделать нас осознанными, ответственными, включенными в жизнь, тренировка для родителей – супер.

Дети возвращают нас к жизни, а мы их бьем за то, что чувствуем в себе неспособность жить – это в нас утрачено, забито, и нам кажется, что мы уже никогда не сможем так, как они. Сможем. Учитесь у детей жить, пока они еще не стали «мертвыми». К пяти годам 30 процентов детей уже «мертвы», после школы – 70, после института «в живых» остается лишь 12 процентов. Посмотрите, сколько людей после окончания института состоялись. Где все остальные? Сидели вместе, учились в одной группе, слушали одних и тех же профессоров. Куда они делись-то? Куда денутся ваши дети, когда вырастут? Никуда не денутся, если не будете с детства им вдалбливать про норму и про то, какими надо быть. Тогда они останутся «живыми» и будут удивлять, будут участниками жизни и станут успешными.

Быть родителями – значит присутствовать, осознавать и четко видеть свою роль и свое место рядом с этим чудом, которое родилось, и создавать условия и пространство для его развития и роста. Там, внутри, в своем центре мы рождаемся с неким потенциалом, внутренней напряженностью. И вот этот потенциал, проект, задумка природы, которая в нас есть, ищет пути к реализации и сталкивается с мощным препятствием – шаблонами и ожиданиями родителей. Потому что родители тоже этот потенциал в себе когда-то чувствовали, но утратили в детстве под воздействием тех же методов воспитания, которые практикуют теперь на собственных детях. И вместо того чтобы начать жить, вспомнить о том, что в них когда-то было, сами боятся и начинают пугать детей: «им что, все теперь можно, что ли», «ничего, мы терпели, и ты потерпишь», «слишком рано хочет», «слишком много хочет», «ты еще маленький», «вырастешь – поймешь». Родители боятся детских креативности и непредсказуемости, боятся, что у детей может быть Собственная Жизнь.

Начни жить сам и начни проживать с детьми их жизнь – ползать рядом, смотреть, наблюдать, чувствовать, воссоединяться с ними. Попробуйте на секунду забыть о проекте «как все должно быть» и начать просто присутствовать, видеть, чувствовать, осознавать. Не только кормить и одевать, но и наблюдать: что сейчас делает мой ребенок, зачем ему это, почему это занятие для ребенка так важно. Если какое-то время провести не в контроле, оценке и занудстве, можно увидеть процесс познания жизни, открытие маленьким человеком окружающего мира. И в этот момент нужно просто быть рядом, в поддержке.

Мудрыми родителями мы становимся, когда понимаем происходящее: что делает ребенок, для чего, какие последствия? Тогда мы говорим «нет» не потому, что так правильно для кого-то, мы начинаем чувствовать, видеть, осознавать, что в данный момент необходимо поступить именно так. Если к ребенку подползла змея, нужно с силой его оттолкнуть от нее. Ему может быть больно, он испугается от неожиданности, заплачет, но сейчас по-другому поступить нельзя. Только так. И пусть другие тебя осудят за резкость и грубость, а ребенок обидится и впадет в истерику, ведь главное – ты знаешь, что делаешь. Нет «правильно» и «неправильно», есть то, что сейчас уместно, и то, что не уместно, то, что необходимо, и то, что избыточно, то, что достаточно, и то, что излишне, то, что эффективно, и то, что безрезультатно. Опираясь на очевидность происходящего, на здесь и сейчас, я не задумываюсь о том, как правильно. Внутри себя я чувствую – стоит лезть или нет. И когда чувствую, мне не нужны советы окружающих и мне наплевать, как я выгляжу в их глазах, и нет тогда притворства и формального воспитания на публику: услышал шум, пришел в детскую, наорал, вернулся за стол, а гости тебе уважительно говорят: «Ну и строго же ты с ними! Молодец!»

Угодить всем все равно невозможно. Есть замечательная притча про старого человека, ребенка и осла. Они шли по улице, и прохожие говорили: «Купили животное, а не используют его». Ребенок залез на осла, идут дальше. Снова осуждение: «Вот молодежь пошла – старик идет, а этот едет». Им стало неудобно, и за углом они пересели. Снова недовольные: «Смотрите, молодому еще столько впереди жить, но он идет пешком и ноги стирает до крови, а старик все не нажился». И так далее. И можно всю жизнь ходить и слушать, что правильно и что неправильно. И то, что правильно для одного, – неправильно для другого. Нет ничего абсолютного. Говорят, что людей убивать нехорошо, а на войне за это медаль получают. Все где-то уместно, где-то неуместно, где-то это лекарство, где-то – яд. Когда ребенка не могут спасти врачи, мама бежит к знахарке, хотя это неправильно и ненаучно. Но она это делает, потому что важен результат – чтобы ребенок был здоров. Нет абсолютного добра или зла. Все работает или не работает в определенных дозах, обстановке и обстоятельствах. В тот момент, когда нужно действовать, ты не думаешь о том, что правильно или неправильно. Ты действуешь, и потом, постфактум, может оказаться, что ты был прав.

Я хочу, чтобы родители чувствовали себя не пользователями, а инвесторами. Дети – не затраты, а инвестиции. Ты вкладываешь в ребенка силы, деньги, время, эмоции. Подумай о том, когда все не зря? Для чего все это? Что ты хочешь получить? Когда ты отвечаешь самому себе на эти вопросы, идет действие с целью. Ты хочешь, чтобы твой ребенок обладал физическим, психологическим и социальным здоровьем. Что такое проблемы? Когда нет этого здоровья. Как это понять? Только через сотрудничество, дружбу, поддержку, взаимодействуя с ребенком, разговаривая с ним, наблюдая за ним. Норма – это наше активное и творческое участие в жизни, актуальное действие, которое мы совершаем здесь и сейчас, наша внутренняя готовность быть с ребенком в контакте, осознавать и понимать, что происходит с ним, что он чувствует, чего хочет, чем важно для него то, чем он занимается. Мы нормальные, мудрые и адекватные родители, когда убираем внутри себя притворство и работу на публику, освобождаем место для того, о чем писал Толстой: человека нельзя научить любить – можно лишь убрать препятствия на пути проявления любви.

Вопросы

Мой сын пошел работать, но, имея теперь личные деньги, не вкладывается в семейный бюджет. Я считаю, что он должен участвовать в семейных тратах, но у него оказывается другое мнение на этот счет. Как сделать так, чтобы он участвовал в расходах семьи?

А почему вы считаете, что имеете право на его деньги? По вашему мнению, так он должен расплатиться с вами за свое счастливое детство? Ожидания в любом случае не работают. Если ваше ожидание состояло в том, что ребенок пойдет работать и будет отдавать вам зарплату, то разговоры об этом нужно было вести «на берегу». Не проясненные ожидания всегда заканчиваются обидами, партизанскими войнами, местью и страхом. Нужно начать с прояснения ситуации: «Зачем ты идешь работать? Что ты хочешь? Сколько будешь получать? Готов ли ты поддержать семейный бюджет? Или ты будешь жить отдельно и содержать себя сам?» Вы этого не сделали, ребенок устроился на работу, получил зарплату и узнал, что ее, оказывается, нужно отдавать вам. То есть мама думает: «Хочу новую шубу. Где денег взять? У мужа возьму, у сына возьму», но никого об этом не предупреждает. А у ребенка между тем есть собственные планы. И получается, что зарплата – одна, а планов на нее – два. Вы требуете, он сопротивляется, с вашей стороны начинаются угрозы, рэкет и шантаж. Не разговаривая с ребенком, не договариваясь с ним, а ставя перед фактом, вы тем самым лишаете себя ясности, остаетесь в своих иллюзиях, а когда сталкиваетесь с реальностью, переживаете стресс и яростнее нападаете на ребенка.

Дочь постоянно спит – рано ложится, но и в школу не добудишься, приходит после уроков домой – снова ложится на часок поспать. Я считаю, что это не совсем нормально. Она ленится или у нее проблемы в школе? Что делать?