Термин «киевская хунта» — что вы о нем думаете?

Андрей Манчук: Я не использую этот термин. Но, посетив массовые акции оппозиционных майдану сил, я понял, что он родился стихийно, в «народной» среде недовольных правой киевской властью, и активно используется на Юго-Востоке страны. Там считают, что правительство с ультраправыми министрами, которое пришло к власти после кровавых столкновений с участием ультраправых парамилитарес и занимает безусловно враждебную позицию к жителям их огромного региона, можно называть хунтой. Название прижилось, это объективный факт. И чтобы как-то изменить эту ситуацию, для начала надо отказаться от презрительных уничижительных дегуманизирующих ярлыков, которые клеют сейчас на жителей Юго-Востока — «колорады», «ватники», «кроты», «титушки», и пр.

Владимир Чемерис: Действительно, отстранение Януковича от власти и формирование нового правительства в феврале происходило не в соответствии с Конституцией Украины. Но ситуация тогда была такова, что президент и часть его правительства бежали из страны. Правящая партия была деморализована. Власть просто валялась под ногами. Но поднять ее мог не каждый. Гражданское общество, «средний класс» и представители разных социальных слоев Западной Украины, которые составляли большинство Майдана, не могли сформировать новую власть. Поэтому буржуазная парламентская оппозиция вместе с осколками бывшей правящей Партии регионов были единственным субъектом, который мог поднять лежащую в пепле Майдана власть. Ну не было возможности тогда провести все необходимые конституционные процедуры, и не было никого, кто смог бы взять власть.

Сегодняшняя киевская власть легитимна. Легитимна не в том смысле, что она была сформирована в соответствии с Конституцией. А в том смысле, что ее не любят, но признают как власть — и силовые структуры, и местные власти, и большинство структур гражданского общества, и теперь уже оппозиционная Партия регионов. Мне кажется, лучше не оспаривать легитимность киевского правительства, потому что взамен ничего легитимнее сейчас предложить нельзя. А добиваться его изменения или свержения, если есть что предложить другого.