Что произошло в Украине в феврале этого года? Некоторые СМИ называют это государственным переворотом. Насколько это справедливо?

Андрей Манчук: В феврале, в результате кровавых столкновений в центре Киева, в Украине пришла к власти коалиция правых и неолиберальных политиков, которые опирались на активное политическое содействие Евросоюза и США, а также на финансовую поддержку ряда украинских олигархов, недовольных растущим влиянием и аппетитами «семьи» Януковича. Эта правая оппозиция, большинство представителей которой уже находились раньше во власти, умело использовала в своих целях недовольство украинцев, страдающих от антисоциальной политики режима Януковича, — чтобы проводить сейчас ту же антисоциальную политику, причем еще более форсированными темпами. Ради кредита МВФ власти готовят беспрецедентное повышение тарифов, в стране растут цены и уже начались задержки по выплатам зарплат, пенсий и социальных пособий. Растет напряжение на Юго-Востоке страны, однако киевские власти делают ставку на силовое подавление недовольных граждан, открыто уклоняясь от поиска компромисса. СМИ захлестнула патриотическая истерия — при том, что цензура сейчас очевидно сильнее, чем во времена Януковича, а дружественные новому режиму правозащитники откровенно закрывают глаза на факты политических преследований и нарушение права на свободу мирных собраний.

Это, бесспорно, самое правое правительство в истории Украины, а его идеология органично сочетает в себе неолиберальный фундаментализм — безусловную веру в догмы свободного рынка и крайний национализм, который стал своего рода гражданской религией для большинства представителей украинской интеллигенции. При этом в стране открыто действуют несколько прекрасно вооруженных парамилитарных группировок неонацистов. А с подачи «свободовского» генпрокурора Махницкого парламент, в обход судебных решений, освободил всех ультраправых, осужденных за криминальные преступления — включая несколько убийств.

Да, на майдане были люди разных взглядов, и среди них было немалое количество честных и искренних людей. Но правые полностью контролировали это движение в политическом, идеологическом и организационном смысле, и было изначально понятно, что именно они возьмут власть после падения Януковича. Со всеми вытекающими отсюда последствиями, которые мы имеем сегодня.

Владимир Чемерис: В Украине вызрели социальные противоречия. Они вытолкнули украинцев на Майдан: в 2000-м году — акция «Украина без Кучмы», в 2004-м — «Оранжевая революция», в 2013-м — «Евромайдан». Во времена «Украины без Кучмы» впервые было сформулировано требование изменения системы социальных, экономических и политических отношений. В том числе — и требование парламентской республики.

Но ни в 2001-м, ни в 2004-м система не изменилась. В Украине с каждым годом росло число акций протеста. И большинство этих акций имели социальные требования (выступления студентов, мелких предпринимателей(2010), учителей, «чернобыльцев» и «афганцев» (2011), шахтеров (2013). Особый размах приобрели протесты против бесчинств милиции в небольшом городке Врадиевке летом 2013 года. Было очевидно, что Украина стоит на пороге нового социального взрыва.

Акция «креативного класса» за подписание договора об ассоциации с Евросоюзом, которая началась 21 ноября 2013 года, практически исчерпала себя к концу месяца. Протестовавшие уже собирались расходиться, но в ночь на 30 ноября их, вопреки Конституции и с особой жестокостью, разогнали специальные полицейские подразделения «Беркут». И уже 1 декабря на улицах Киева было несколько сот тысяч украинцев. Но это уже был не «Евромайдан». По исследованиям Фонда «Демократические инициативы», требование евроассоциации поддерживало меньшинство Майдана. На первом месте (более 70%) у участников протеста было желание «изменить свою жизнь» и отставка президента Януковича. Слова «изменение системы» стали самыми популярными на Майдане.

Однако трибуну, «голос» Майдана, захватили представители буржуазной оппозиции — двух либеральных и одной националистической партии. Именно они имели необходимые ресурсы для того, чтобы навязать свою повестку Майдану. Ультраправые взялись разрушать памятники Ленину, проводить факельные шествия и избивать профсоюзных активистов.

Люди на Майдане поддерживали социальные требования, в первую очередь, уничтожение всевластия олигархов. Но эти требования не стали требованиями Майдана. Так вышло в первую очередь потому, что левые находились буквально в атомарно разобщенном состоянии. А гражданское общество оказалось не в силах противостоять ресурсам политической оппозиции. В конце концов, лидеры оппозиции были неоднократно освистаны Майданом, но результатами крушения режима Януковича воспользовались именно они, сформировав переходное правительство.

На востоке Украины существовал протестный потенциал, не меньший, а то и больший, чем на Западе. Весной 2013-го, например, в Луганской области шахтеры захватили шахтоуправление и выдвинули требования к собственнику шахт — олигарху Ахметову. Но восток не поддержал восстание. В первую очередь, потому, что не услышал социальных требований Майдана. И потому, что не принял агрессивные действия ультраправых. Рабочие тоже остались в стороне. По данным тех же «Демократических инициатив», рабочих на Майдане было лишь 7%. Зато после победы буржуазной оппозиции (новое правительство сформировали либеральная «Батькивщина» и националистическая «Свобода») Восток восстал. Ни Майдан, ни новое правительство не предложили Украине новую социальную модель. Зато они предложили идеологическую модель, не воспринимаемую на востоке и юге. Новое правительство назначило в восточные области губернаторов — олигархов, ненавидимых в этих регионах. Оно же, ссылаясь на необходимость затянуть пояса в условиях российской агрессии и катастрофической экономической ситуации, возложило все тяготы этого периода не на крупный капитал, а на людей, участвовавших как в Майдане, так и в восточном Антимайдане. На 7 млрд гривен были сокращены социальные программы, согласно требованиям МВФ взлетели цены на энергоносители, а за ними — коммунальные и транспортные тарифы. Гривна стремительно обесценивается (эксперты говорят, что на колебаниях курса национальной валюты банки-спекулянты заработали порядка 3 млрд долларов), цены растут, а зарплаты и пенсии заморожены. Интересы олигархов никоим образом не затронуты.

Таким образом, протесты в восточной Украине стали продолжением Майдана. Только с более четкими социальными требованиями.

Протестные движения на востоке такие же неоднородные, как и Майдан. Там есть и сторонники децентрализации, и федерализации Украины, и сторонники присоединения восточной Украины к России.

Пророссийское движение еще до Майдана было практически незаметно. Объяснить его усиление исключительно влиянием провокаторов, засылаемых из России (такие, без сомнения, существуют), как это хочет представить киевское правительство, невозможно. Причина здесь в антисоциальной политике этого правительства.

Между тем, существует множество позиций, по которым мнения Майдана и Антимайдана совпадают. Это и децентрализация — усиление роли местного самоуправления в противовес назначаемым центральным правительством губернаторам. Это и ненависть к олигархам, фактически правящим Украиной все время ее независимости. Это и непринятие сегодняшнего правительства, терпимого в центре и на западе страны только на фоне русской империалистической оккупации. Объединению Майдана и Антимайдана в единое социальное движение, которое могло бы привести Украину к социальной революции препятствуют как киевское правительство вместе с ультраправыми, так и режим Путина, выдвигая в повестку вопросы, далекие от социальных. Таким образом, изменения социальной системы, то есть революции, в феврале 2014-го в Украине не произошло. Произошла лишь смена власти. Представители одного клана крупной буржуазии в очередной раз сменили у руля страны представителей другого клана, как это было в 2004-м. Но социальные противоречия никуда не делись. Эти противоречия по разным поводам (убийство журналиста, президентские выборы, евроинтеграция) выводили украинцев на Майдан. Очевидно, что будут выводить до тех пор, пока революция эти противоречия не уничтожит.

Сейчас в Украине популярно проводить исторические параллели. В 1917 году в России была февральская революция. Но за ней последовала октябрьская революция. Вполне вероятно, что за февральским переворотом в Украине тоже последует октябрьская или ноябрьская, или сентябрьская революция.

Date: 2016-05-18; view: 346; Нарушение авторских прав