УПР. Эмоциональные соблазны и привычки

К проявлению чувств какого типа — страха, грусти или гнева — вы наиболее склонны?

Задайте себе следующие вопросы:

Показывали ли вы когда–нибудь свой страх, чтобы добиться от других отзывчивости?

Демонстрировали ли вы свою грусть, чтобы привлечь внимание людей?

Проявляли ли вы гнев, чтобы повлиять на кого–нибудь?

Можете ли вы придумать какой–нибудь способ привлечения внимания к своим желаниям и

потребностям со стороны окружающих без использования негативных состояний?

Восстановление равновесия

Сами по себе страх, печаль и гнев ни хороши, ни плохи, но они приводят к определенным

результатам и последствиям. У нас есть сильное, врожденное стремление к избавлению от этих

препятствий, поскольку сильные и, особенно, неожиданные негативные эмоции выводят из

равновесия наше тело и снижают его сопротивляемость болезням и инфекциям. Очень давно,

когда я разводился со своей первой женой — и испытывал при этом глубокое эмоциональное

потрясение, хотя и не вполне осознавал это тогда — легкие порезы на моем теле и даже

заусеницы мгновенно становились очагами заражения.

Длительные и застарелые препятствия могут приводить к совершенно разрушительным для

иммунной системы последствиям — к сердечным заболеваниям, раку и многим другим

тяжелейшим болезням. Желание оставаться здоровым может стать великолепной причиной

внимательности к ритму своего дыхания и устранения препятствий, связанных со страхами,

печалью и гневом. Если мы не избавимся от этих преград, нам неизбежно придется столкнуться

с их последствиями.

ОСВОБОЖДЕНИЕ ЧУВСТВ

Люди, которые уже умеют принимать, а не отрицать свои чувства, могут выдвинуть

возражения против всех этих разговоров об устранении преград страха, горя и гнева. Однако

равновесие дыхания никак не связано с подавлением свободного выражения чувств; оно

нацелено на устранение причин их возникновения, на то, чтобы мы не были полностью

поглощены припадками отрицательных эмоций. Таким образом, это, наоборот, позволит нам

выражать свои чувства намного эффективнее, с большей искренностью и ясностью.

Кроме того, страх, печаль и гнев иногда бывают вполне обоснованными! Если мы видим

грабителя, прячущегося в тени, совсем не обязательно останавливаться и пытаться вступить с

ним в мирную беседу — вполне естественно полностью выразить свой страх и убежать. Однако

осознанность в этот момент позволит нам избежать паралича. Если мы присутствуем на

похоронах друга, то горестные чувства совершенно уместны. Но если при этом мы будем глубоко

дышать и позволим своим чувствам выражаться свободно, то после рыданий к нам придет

ощущение покоя. Когда мы сталкиваемся с бездельником–бюрократом, прикрывающего свою

лень всякой чушью вроде «политики компании», наш гнев будет вполне понятен, а зачастую и

эффективен. Но вероятность достижения реальных результатов в такой ситуации повышается,

если мы все ясно осознаем и не поддаемся слепой ярости.

Когда мы с Джой подыскивали для себя и своих дочерей дом, я пришел переговорить с

владелицей, сдававшей домик, который нам особенно приглянулся. Она оказалась очень

высокомерной и разговаривала со мной с резким холодком. Я заполнил объемистую анкету и

подошел к ее столу, чтобы вручить ей бумаги. Она не удостоила меня даже мимолетным

взглядом, и произнесла, махнув рукой в сторону кипы бумаг: «У нас тут сорок анкет; оставьте

свою — сейчас я занята». Я не хотел ее беспокоить и, тем более, обострять отношения, поэтому

просто положил свою анкету в стопку и направился к двери, когда меня вдруг осенило. Почему я

позволяю так с собой обходиться? Я резко развернулся к столу и громко сказал: «Простите!»

Вскинув брови, она удивленно подняла глаза.

— Я знаю, что такое занят. — сказал я. — Я тоже когда–то был таким занятым, но сейчас

называю это грубостью. — Теперь я определенно привлек ее внимание. Черт с ним, с домом —

меня охватил праведный гнев и приступ красноречия!

— Мне нужно всего несколько мгновений вашего драгоценного времени и внимания. —

предельно вежливо сказал я, указывая на стопку анкет. — Не больше половины того времени,

что я потратил на заполнение этого бланка.

— Чего же вы хотите? — спросила она.

— Я просто хочу сообщить вам, что моей жене, моим детям и мне очень понравился этот

домик, и что мы заботились бы о нем так, словно он наш собственный. — Я что–то еще

рассказал о своей семье, пожелал ей приятного дня, поблагодарил за то, что она меня

выслушала, и покинул контору. Через два дня она позвонила и сообщила, что из сорока

претендентов выбрала нас.

Да, я действительно разозлился и дал ей это понять; но при этом я смог объяснить, что она

действительно вела себя не очень хорошо, и мы поговорили вполне нормально, по–человечески.

Когда мы искренне гневаемся, небо совсем не обязательно обрушивается на нас — иногда мы,

наоборот, разгоняем на нем тучи.