Глава 32. Запах вербены 10 page

Гермиона молчала, чувствуя, как в глазах некстати закипают слезы. Только бы не расплакаться при Малфое!
Она не может больше! Кто его послал? Лорд или Белла? В добрую волю Малфоя она не верила. Бежать? А смысл, браслет все равно убьет ее. К тому же это явная ловушка. Уж слишком согласуются его речь со словами Беллатрикс. Они пытаются очернить в ее глазах Снейпа. Хотят, чтобы она выдала себя, а вместе с собой и его. Хотя...хотя, ведь, Лестрейндж думала, что она безмозглая кукла. И она видела ее у Волдеморта. Не могла же она подумать, что какая-то девчонка, пусть даже в компании со Снейпом могут обмануть самого Лорда?! Снейп прав, это было полное безумие. Наверно, поэтому оно и получилось.
Но Малфой...нет, это какая-то изощренная ловушка.
Ее затрясло, она пыталась сдерживать дрожь, но ее все равно было видно. По щекам побежали слезы.

— Значит, это все же правда, — тихо сказал Малфой. На лице, покрытом шармами, промелькнула грусть, сменившись озлобленностью. — А я думал, что он лучше моего отца. Пожиратель, убийца, но в этом лучше. Думал, такие забавы не для него. А он такой же подонок, как и мой отец. Неужели тебя уже совсем не осталось? — он шагнул к ней, отвел волосы с ее лица и провел тыльной стороной пальцев по щеке, стирая слезы.

От бинтов на его руках пахло лечебными зельями. Он стоял так близко, она видела, как быстро бьется жилка у него на шее. Прикосновение получилось мягким и ласковым. Но оно испугало Гермиону, как если бы на месте Драко был любой другой Пожиратель. Мужчина. Поздним вечером, наедине, в спальне. Этот страх был неожиданным для нее. Гермиону смутил ее наряд. И разобранная кровать у окна.

И как же больно было слушать несправедливые слова в адрес Снейпа! Все не так! Он совсем другой! Он заботится о ней! Но она не может даже слово сказать в его защиту. Потому что тогда она погубит и себя, и его.
Гермиону затрясло еще больше, из-под закрытых век еще быстрее побежали слезы.

— Не бойся. Я не трону тебя. Вот ведь мразь! Я никогда не думал, что он может поступить так.

Малфой последний раз окинул ее взглядом и вышел.

Гермиона закрыла лицо руками. Она тут точно сойдет с ума! За что ей все это?! Она же не железная! Не каменная стенка, не ледяная глыба! Оставаться бесчувственной, хладнокровной, безучастной так тяжело! Снейп или Люциус Малфой в этом просто мастера. А она?! И ей так страшно! И так одиноко здесь! Без Снейпа!
Когда первый шок прошел, чем больше времени проходило, тем большим бредом казались слова Беллатрикс. Да, возможно она говорила правду, но все могло быть совсем не так. В любом случае Снейпу она верила больше.
И скучала по нему...
Как же ей было плохо без него! Как же больно! Просто физически больно.

Не показывать свои чувства, когда внутри все кипит, когда замираешь от страха, и сердце готово выскочить из груди от волнения. Это очень тяжело. Гермиона не знала, насколько ее еще хватит. Проявлять чудеса сдержанности и самообладания оказалось гораздо сложнее, чем даже сдавать СОВ по зельям! А когда-то ей казалось, что ничего труднее быть не может. Теперь и Хогвартс, и связанные с учебой страхи, домашние задания, мелкие девичьи секреты, обсуждаемые в спальни с подружками, планы, ожидания, любовные записки от Рона, свидания с ним, походы в Хогсмит, в Сладкое королевство, все казалось таким далеким! Будто было в прошлой жизни. И вообще не с ней. А теперь у нее есть только здесь и сейчас. И ей надо выстоять. Даже если тяжело. И даже если нет сил.

Ночь прошла ужасно. С одной стороны, Гермионе было элементарно страшно.
Дверь никак не запиралась изнутри, и оставаться одной, когда снаружи бродят Пожиратели, было не очень приятно. В голову лезли самые жуткие мысли. Хотя надо признать, что вопреки ее опасениям никто не кидался никого насиловать. То, что было на вечеринке, оказалось отдельным эпизодом, а так здесь было вполне спокойно. Хотя «спокойно» применительно к «страшному и ужасному логову Волдеморта, змеюки и Пожирателей» воспринималось несколько странно. Может, это и глупо, но у нее всегда место пребывания Лорда ассоциировалось с пытками, допросами и прочими ужасами. А сейчас... Да в общем-то обычное место, особо не отличающиеся от других. Разница лишь в том, что кругом враги, и не известно, что случится в следующую минуту.

С другой стороны, Гермиона редко оставалась ночевать одна, в комнате или в доме всегда кто-то был, причем дружественный, близкий, родной. Родители, соседки по спальне, семейство Уизли, когда они с Гарри ночевали в Норе. И на Гриммо. Даже Снейп у него в доме, по прошествии какого-то времени стал восприниматься уже не как чужой.
А сейчас одна она чувствовала себя беззащитной, потерянной. Вот как бы она к Снейпу не относилась, даже в те моменты, когда жгуче ненавидела, сейчас она вынуждена была признать, что с ним чувствовала себя спокойнее.

И в голову лезли самые разные мысли, в основном терзающие и мучительные. Тревога за Гарри, за Рона, за Снейпа, за остальных. Вот где Снейп сейчас? Что делает? Что происходит? Куда отправились Пожиратели? И Волдеморт. Просто рейд? Да нет, не похоже, тут что-то большее.

Мысли вернулись к прощанию. Что-то не давало ей покоя, была какая-то двойственность, несоответствие. Снейп холодный и сдержанный человек, даже если это маска, а под ней вулкан. Кидание на шею не свойственно для него, разве нет? Хотя это могло быть для Лорда. Или была другая причина? Предположение, что это было просто проявлением любви и привязанности было с цинизмом отвергнуто. Даже если бы он питал эти чувства, ну вот чисто гипотетически, он бы никогда не стал проявлять их, вряд ли он настолько ей доверяет, чтобы вот так открыться. Тем более, учитывая это пресловутое заклятие, наложенное на комнату. Привязанность это оружие, которое Волдеморт мог бы использовать против него. Нет, Снейп бы не стал. Тогда зачем?
И вспоминая сейчас и анализируя, ей показалось, что в какой-то момент он потерял контроль над собой, и объятия и поцелуй стали настоящими. Могло ли такое быть? Все это было...странно. Происходило что-то, чего она не понимала.

Но было приятно... Как бы ей хотелось снова ощутить его рядом! Его руки, губы...

Гермиона рассердилась на себя. Как глупо она себя ведет!

Ворочаясь в кровати, она пыталась заснуть, но безуспешно. К тому же, она чувствовала себя как-то не очень хорошо. Даже лежа она чувствовала, как кружится голова. Тошнило, и была дикая слабость.
Скорей бы вернулся Снейп. Без него было так страшно.

Потом мысли перескочили на Драко Малфоя. Она вспомнила его лицо. Эти шрамы, ужасно! Неужели они останутся навсегда? Нет, ее совсем не интересовала его внешность, просто аристократичное, надменно-холодное, но безусловно красивое лицо Драко Малфоя, обрамленное платиновыми волосами, было своего рода брендом. Представить себе параллельный курс Слизерина без него было так же немыслимо, как Хогвартс без Снейпа, МакГонагалл, Дамблдора! Хотя Дамблдора больше нет... И Снейп больше не преподает.
Но все равно, как это обезображенный Малфой?! Это как если бы Хагрид стал карликом! Или Снейп блондином! По нему сохла большая часть школы! Даже сознавая, какой он хорек, или понимая, что шансы обратить на себя его внимание равнялись нулю. А теперь?
А если он станет оборотнем? Это вообще в голове не укладывалось. И Лорд ничего не сделал Фенриру?! И взгляды, которые оборотень бросал на Драко...

А этот его приход. Зачем он заходил? Конечно, может быть, он хороший актер, — похоже, Пожирателям это вообще свойственно. Их поведение сплошной обман, — но...но все же ей показалось, что в голосе Драко была неподдельная боль. Хотя, наверно, это из-за Снейпа. Он же друг его отца, наверняка часто бывал здесь еще до возрождения Лорда, скорей всего, Драко был привязан к нему. А узнать, что человек, которого ты любишь и уважаешь, сделал что-то ужасное, это всегда шок.
А к рабству у самих Пожирателей было неоднозначное отношение, это Гермиона уже поняла.

Временами Гермиона забывалась тревожным неспокойным сном, и каждый раз просыпалась с бешено бьющимся сердцем. Ей даже во сне снилось, что ей плохо. Приступы дурноты сменялись отчаяньем и страхом. Не хватало воздуха, и было жарко, и тут же все тело покрывалось липким холодным потом, а потом начинало знобить, руки ноги леденели, и следом накрывало паникой. Это было настолько не логично! Иррационально! Вначале Гермиона еще старалась взять себя в руки, сердилась на себя за глупые мысли, пыталась анализировать свое состояние, чтобы найти, как помочь себе, но потом уже не могла сопротивляться. Было плохо. И был безотчетный страх.
Гермионе казалось, что она сейчас умрет. Она застонала, скрючившись на кровати. Были мысли, что надо сесть или подойти к окну, подышать свежим воздухом или найти подходящее зелье(только какое? Сейчас она даже не могла вспомнить, какие лежали в саквояже), но не было сил. Кончики пальцев начало покалывать, а губы неметь. Сердце сбилось с ритма. Она чувствовала, что сейчас потеряет сознание. Так плохо, а она даже не может позвать на помощь. Она была в таком отчаянье, что готова была просить помощи у кого угодно. Даже Волдеморта! Лишь бы помогли! Лишь бы спасли! Так страшно умирать! Но никого нет. И никто не поможет, кроме Снейпа, но он еще не вернулся.

А потом вспомнились слова Беллы, тогда, в холле. Она не обратила на них внимания, а сейчас они вдруг отчетливо всплыли в памяти.
«Ему недолго осталось. Скоро все будет кончено»
И вспомнился случайно услышанный разговор в проулке, когда убежала от Снейпа.
Она ведь так и не рассказала о нем Снейпу. События, случившиеся позже, просто смяли ее как лавина, и тот разговор совсем выпал из памяти.
Беллатрикс хочет погубить Снейпа! И наверняка про ее побег Волдеморту донесли по ее указке. А как они узнали? Значит, за ней на самом деле следили? К страху за свою жизнь и за Снейпа прибавился острый страх за Гарри и своих друзей. Она же была совсем рядом! Видела их в окне кафе.
Гермиона, скрипнув зубами, одернула себя. Если бы их схватили, об этом уже стало бы известно, уж Лорду точно! А он говорил про какой-то план...
Но вот тревога за Снейпа переросла просто в настоящую панику и отчаянье. Сосущее чувство неотвратимого, непоправимого несчастья. Ее охватил ужас.

Из глаз потекли слезы. Хотелось только одного, чтобы он вернулся.

Каждый раз, проваливаясь в сон и пробуждаясь, у Гермионы была какая-то детская надежда, что вот она сейчас проснется, а он уже здесь. И тогда все будет хорошо, все проблемы решаться сами собой.
Но его все не было и не было.

Уже под утро Гермиона нащупала под подушкой флакончик, который дал ей Снейп. Она сжала зелье в ладони, борясь с искушением использовать. Снейп говорил, если станет невмоготу. Она не знала, о чем он говорил, но ей и было невмоготу. Выпить содержимое и произнести свое имя. Так просто. На это, наверное, даже найдутся силы... Останавливало только, что Снейп просил ее не делать этого, если сможет.
Что там, яд? Ей уже было все равно, лишь бы мучения кончались. Хотя она заметила, что это «плохо» накатывает на нее волнами. А еще была надежда, что это просто нервы, страх, хотя признаться себе в этом любому человеку было бы непросто. Страх убивает. Но с другой стороны, человек не может вечно бояться. Он устает.
А еще человек ко всему привыкает. И к страху, и к панике, и к болезни...

Один врач, будучи в гостях у ее родителей, как-то рассказывал, что ночь самое тяжелое время для больных. И смертей ночью и в предрассветные часы больше всего. Он объяснял это переключением симпатической и парасимпатический систем... В любом случае была надежда, что утром это пройдет. Или хотя бы станет немного получше. Поэтому Гермиона отложила флакон. Она еще потерпит. Сколько сможет.

Утром действительно стало лучше. Липкая ночь, полная дурноты и отчаянья, кончилась, оставив после себя слабость и усталость.

Снейпа еще не было.

К обеду, измучившись от ожидания, Гермиона решилась спуститься вниз. Есть не хотелось. Хотя, пожалуй, сейчас можно было бы выпить крепкого кофе или чая с нелюбимым сахаром. Кофеин и глюкоза это то, что ей сейчас нужно. Но больше всего ей хотелось увидеть кого-нибудь. Рабов или Пожирателей все равно. Лишь бы не одной.
А еще она надеялась услышать какой-нибудь разговор, чтобы хоть частично понять, что происходит, где все и когда вернуться.
Оставаться в комнате было невыносимо.

В холле, сбоку от лестницы стояли, сбившись в кучку, другие рабы.
Бледные испуганные лица, отчаянье в глазах, многие плакали, их поскуливания были слышны со второго этажа. Гермиона даже испугалась, что их услышит кто-нибудь из Пожирателей и накажет, но Пожирателям до рабов, похоже, не было никакого дела.

Брат с сестрой прижались друг к другу, неотрывно глядя на дверь. Близняшки тоже стояли обнявшись, остальные переживали свое горе в одиночку. Гермиона встала с краю, украдкой оглядевшись. Настроение у всех было одинаковое. Тоскливое ожидание, переходящее в панику. Было такое чувство, будто они на самом деле любят своих хозяев. Ждут их, переживают, изнывают от неизвестности.

— Ну что вы, успокойтесь, все будет хорошо, они вернутся, — шепотом постаралась утешить их Гермиона. Но на ее слова никто не обратил внимание.

Гермиона посмотрела на голубоглазого мальчика, стоявшего с противоположной стороны их маленькой группы. Синяки на его лице прошли, лишь щека оставалась немного припухшей. Надо будет поговорить о нем со Снейпом...
Мальчик, как и другие, совершенно искренне плакал, в тревоге заламывая руки. Удивившись, Гермиона отвела взгляд.
Пожалуй, лишь рабыня Мальсибера сохраняла относительное спокойствие. Она стояла, поглаживая живот, а ее взгляд был обращен куда-то вглубь себя. И по губам блуждала задумчивая улыбка. Казалось, ничто внешнее ее не касается, она была полностью погружена в себя. А вот остальные, чем больше времени проходило, тем беспокойней становились.
Рыженькая девушка опустилась на колени и, закрыв лицо руками, расплакалась, подвывая в голос. Тут же откликнулись и другие. Гермиона тоже почувствовала побуждение вот так завыть, растирая по лицу слезы.

— Ну, опять развылись! А ну, цыц! — рявкнул на них проходивший мимо молодой Пожиратель, Гермиона узнала его, это он нес дежурство в прошлую ночь.
— Это бесполезно, — буркнул его напарник. — Заткнуться, потом заново выть начнут. Хоть запирай их где-нибудь.
— Надо будет с Лордом поговорить.
— Вот ты и поговори. А я не самоубийца...

Они поднялись по лестнице, скрывшись из вида. Через какое-то время из зала, где раньше собирались Пожиратели, вышла Нарцисса Малфой. На ее лице промелькнуло сочувствие, но, увидев близняшек, она поджала губы и, вскинув голову, прошла мимо.
Больше всего Гермионе хотелось схватить ее за руку и спросить о Снейпе. Она же тоже переживает за мужа! Переживает, это видно! Несмотря ни на что, потому что любит его. Она должна понять! Гермиона шагнула к ней, в последний момент взяв себя в руки. Что происходит?! Как такая глупость вообще могла придти к ней в голову?! Нарцисса — Пожирательница! Такая же, как другие. И если она догадается, это будет конец и для нее, Гермионы, и для Снейпа. Но захлестывающие ее чувства были сильнее разума, противиться им было очень трудно. Геримона зажмурилась, обхватив себя руками. Она должна, она сможет! А если с ним что-нибудь случиться? Эта мысль отозвалась такой паникой, что Гермиона с трудом удержалась, чтобы не броситься к двери и не кинуться искать Снейпа. Глупо, нелогично. Но теперь даже поведение других не казалось неразумным. Ей тоже хотелось выть, заламывать руки и плакать.

Она вдруг поняла, что безумно любит Снейпа. Так, что не может без него жить, дышать!

Где-то вдалеке послышались хлопки, вскоре двери распахнулись, и в холл вошли Пожиратели. Рабы бросились отыскивать своих хозяев, кидаясь им на шею. Слезы сменились радостью.
Но повезло не всем.
Примерно треть Пожирателей доставили на носилках. Раненых отправили наверх, а носилки с убитыми составили в холле у лестницы. Среди убитых оказались хозяева мальчика и рыженькой девушки. Они кинулись к носилкам, крича и заливаясь слезами. Их горе было неподдельным. Гермиона сочувствовала им и вместе с тем поражалась. После того, что толстяк сделал с мальчиком, он, по ее мнению, должен был ненавидеть его, а он так убивается.
Но когда Гермиона увидела на носилках спутанные черные волосы, у нее перехватило дыхание. К счастью это был не Снейп. Кусая губы, Гермиона отыскивала его глазами.

Тут же слышался скорбный плач и тут же радостные возгласы. Это было жутко. Но Гермионе сейчас было не до размышлений. Когда она увидела Снейпа, входящего в двери, она, уже не отдавая себе отчета в своих действиях, кинулась к нему, с разбега обняв и прижавшись всем телом.
Жив! Жив! Хорошо-то как! И больше ничего не надо!!!

— Мы уходим, — резко бросил Снейп, отталкивая ее. Он устремился вверх по ступеням. Гермиона бросилась за ним. Она бы и не посмела его ослушаться. Он жив, и это главное!..

Гермиона заметалась по комнате, собирая вещи.

— Мальсибер не заходил? Отнеси тогда ему зелья. Направо по коридору, третья дверь от нас. Живо!

Гермиона, не чуя под собой ног, побежала исполнять его приказ. Он жив! Жив! Жив! И они скоро будут дома! Налетев на Руквуда и Яксли, она испугалась, что выдаст себя, и быстро поклонилась. Но в общей суматохе на нее не обратили внимания, Пожиратели молча прошли мимо.
Отсчитав нужную дверь, она постучала, но так и не получив разрешения, вошла.

— Ну кто там еще?! — спросил Мальсибер. Он сидел, обнимая свою рабыню, стоявшую перед ним, и прижавшись ухом к ее животу. Она продолжала задумчиво улыбаться, ласково перебирая черные с проседью пряди, ее взгляд светился любовью и нежностью.

Гермионе стало неудобно, она опустила глаза, слегка поклонившись, и показала бутылочки с зельями.
— Давай сюда и убирайся.
Гермиона выполнила приказ и поспешила обратно к Снейпу.

Он уже собрал саквояж и, едва она показалась в дверях, левитировал его перед собой к выходу.

Через несколько минут они уже были дома.

— Принеси кобру! — приказал ей Снейп, опускаясь в кресло. Как был в дорожном плаще.
— Ч-что?
— Королевскую кобру! Что непонятного!!! Бегом!!! — заорал Снейп. Его лицо побледнело и покрылось испариной.

Гермиона опрометью бросилась в лабораторию. Кобру? Зачем? И главное, как?

Все террариумы были накрыты толстыми тяжелыми стеклами с отверстиями, и дополнительно имелись защелки, чтобы крышки случайно не сдвинулись и змеи не выбрались.

Гермиона подбежала к террариуму с коброй и открыла защелки, чуть сдвинув крышку. Кобра спала, ну или, по крайней мере, на нее, пока, не обращала внимания. И как ее брать? Здоровая змеюка, около трех метров в длину, Гермионе даже рядом находиться было страшно! Но Снейп сказал...

— Быстрей!!! — донеслось из комнаты.

Гермиона, не раздумывая, схватила змею чуть ниже головы и дернула из террариума. И тут же пожалела об этом. Кобра оказалась гораздо тяжелее, чем она предполагала, но отступать уже было поздно. Теперь только бы донести!
Змея вырывалась, такое отношение ей явно не нравилось. Она обвилась кольцами вокруг Гермионы и вокруг ее руки, шипя и пытаясь открыть пасть, стараясь повернуть к ней голову. Это было страшно. Очень. Гермиона понимала, что может не удержать ее, ей может не хватить сил, пальцы разжимались. Но выпустить разъяренную кобру было еще страшней.
Гермиона до крови закусила губу и бросилась обратно, двумя руками сжимая шею змеи. Больше всего она боялась, что той удастся вырваться, и она наброситься на нее.
Змея оказалась очень сильной. В голове некстати всплыли сведения про яд. Больше всего пугало его количество, — семь кубиков, и скорость поражения, — до получаса. Пусть и не самая ядовитая в мире, но держать ее в руках было страшно.

Снейп лежал, откинувшись в кресле, его лицо приобрело землистый оттенок, губы побелели. Один рукав мантии был закатан, обнажая руку до локтя. На коже виднелся уродливый знак Волдеморта.
Услышав Гермиону, он открыл глаза и привстал, протянув руку и перехватив уже почти выскользнувшую кобру.
— Волшебством! Ты же волшебница!..
Только тут Гермиона сообразила, — у нее же была палочка! Можно было левитировать змею. Но теперь она с ужасом смотрела, как Снейп подносит рептилию к локтевому сгибу, чувствовала, как тугие тяжелые кольца сваливаются с ее рук ему на колени. Пасть раскрылась, выпуская смертоносные клыки. Секунда, и змея вцепилась в обнаженную руку, разрывая вены.
Гермиона закричала, кидаясь к Снейпу. Он оттолкнул ее. В его руках не было палочки, но ее отбросила волшебством на несколько метров.
Гермиона упала на пол. Время будто замерло. Гермиона видела, будто в замедленной съемке, как медленно откидывается на спинку кресла стремительно бледнеющий Снейп, расслабляясь и закрывая глаза. Рука, державшая кобру, безвольно падает на гладкие блестящие кольца. Змея взвивается вверх, танцуя у него на коленях и раздувая капюшон. Она в ярости. Но, видя, что больше на нее никто не собирается нападать, успокаивается и медленно сползает на пол, стремясь укрыться в спасительной темноте.

Гермиона опомнилась, только когда змеиный хвост скрылся между книжными шкафами. Но кобра ее теперь мало волновала. Снейп!
Она кинулась к нему, теребя безвольное тело, из глаз брызнули слезы. Он не может умереть! Не может!
— Что вы сделали? Что вы сделали? Зачем?! — сбивчивый шепот Гермионы прервал тихий стон. Она вскинула голову, сквозь слезы взглянув в лицо Снейпа.
Он открыл глаза, краешки губ чуть заметно дрогнули, сложившись в слабую улыбку.

— Теперь все будет хорошо, — едва слышно прошептал он, с трудом пытаясь встать с кресла.
Гермиона подхватила его, помогая подняться. Под руками оказалось что-то липкое.

— Теперь уже все, главное, не мешать с другими зель... — он не договорил, начав обваливаться на пол. Гермиона пыталась его удержать, но он был слишком тяжел для нее.

Плащ соскользнул с плеча. На груди под левой ключицей расплывалось темное пятно.

Глава 12

Гермиона бросилась на колени, тормоша Снейпа. Он был в сознании, но погружался в какую-то заторможенность, апатию, оставаясь безучастным к окружающему и к своему состоянию. Взгляд был рассеянным и не фиксировался ни на ней, ни на чем другом. Гермиона с ужасом видела, как из черных глаз уходит жизнь. Зачем он это сделал? Зачем?!
На руках было что-то липкое, Гермиона развернула их ладонями вверх и чуть не закричала — они были в крови. И темное пятно, расплывающееся на мантии, это тоже кровь! Он...ранен?
— Нет!!!
На нее накатила паника, — змея, да еще и ранение! В грудь, слева!.. Кровь! И тут же в голове встала картинка из учебника по анатомии, и она осознала, ЧТО там может быть!
Что могло быть повреждено при ранении в эту область, и с какими последствиями. Ее будто окатили ледяной водой!
Трясущимися руками Гермиона начала расстегивать пуговицы на мантии Снейпа, нужно его осмотреть! Понять, что именно случилось и помочь! Но пропитанные кровью петли плохо поддавались.
Рукава пеньюара уже тоже намокли, и она никак не могла вытащить палочку, но все же ей это удалось.
— Акцио ножницы!

Разрезав ткань, она обнажила рану. Под ключицей из тела выпирало что-то острое, Гермиона вначале не могла понять что.
Кость? Может перелом, осколок? Нет, оно темное, трехгранное, на вид металлическое. Может?
Она взглянула в лицо Снейпа, задавая вопросы, но он уже никак не реагировал ни на ее действия, ни на голос, полузакрытые глаза смотрели в пустоту.
Когда она помогала ему подняться, руки натолкнулись на что-то липкое сзади, значит, и ранение может быть сзади, в спину, а это торчит острие ранившего его предмета...
Перевернув Снейпа на бок и прислонив к себе, Гермиона разрезала ткань на спине и похолодела — ближе к плечу торчал какой-то деревянный обломок. Стрела. Стреляли в спину. А он ее потом обломил, чтобы не мешала. Гермиона читала, что так раньше делали, вот только представить не могла, что сама столкнется с таким. И что делать?!
Ему надо в больницу, нужен врач! Но как?! Он же Пожиратель, она не может его отправить в Мунго! К тому же она даже не знает, как это делается. В Хогвартсе всегда была мадам Помфри. Или кто-то из взрослых, из учителей. В маггловском мире можно вызвать Скорую помощь. А в магическом? Как это делается?!

Гермиона еще раз быстро осмотрела Снейпа. Нитевидный пульс, кожа бледная, сероватая, холодная на ощупь, покрыта липким потом. Дыхание поверхностное, редкое. Наверно это шок, она читала о таком, хотя сама ни разу не сталкивалась. Давление, наверняка низкое, а сознание затухает, психика угнетена настолько, что он уже ни на что не реагирует, даже на боль. Он уже не чувствует ее. Третья степень. А потом будет агония. И смерть.

Сколько раз она представляла, что кто-то получает ранение, а она спасает его. Все делает правильно, не теряя головы, хладнокровно. Предлагая необычные решения, так что все дивятся ее знаниям. Даже маститые врачи. Хвалят ее, а она устало улыбается и говорит: «Это моя работа». Выходит из операционной, снимает маску и говорит замершим в ожидании родственникам: «Он будет жить». Она знает, что делать, она столько читала. А вот сейчас перед ней умирает человек (ее любимый человек!), а она не знает, как ему помочь. Что ей делать?!!!
Слезы застилали глаза.

В дверь постучали. Гермиона обернулась на звук, не зная, что делать. Опять не зная! Ей нужна помощь. Снейпу нужна!!! Но можно ли открывать? И друг ли там?

В дверь забарабанили кулаком.
— Северус, открой! Это я! Открой или я вынесу это дверь!!!
Голос Люциуса Малфоя. Гермиона больше не колебалась. Она кинулась к двери и распахнула ее. Малфой оттолкнул ее, влетая в комнату.
— Северус!!!
Он быстро осмотрел Снейпа, потом огляделся вокруг.
— Можно перенести его на кровать. Или на стол, — предложила Гермиона. Малфой бросил на нее быстрый взгляд, но ничего не сказал о том, что она говорит или ведет себя не так как другие рабы. Или что-то знал, или решил отложить разборки на потом. В любом случае, для Гермионы сейчас важней всего было сохранить Снейпу жизнь, а все остальное потом. — Стрела... Змея... Он...
— Замолчи, не мешай!
— Вы вызовите доктора Брауна? Кобра...
— Я сказал, молчать!!!
— Но ему нужен врач!!! Вы не можете!..
— Он не придет. Слишком много раненых. Быстро принеси зелья! Обезболивающее, кровеостанавливающее, восстанавливающее!
— Но...
— Живо!!!
Гермиона, не в силах сопротивляться, бросилась в лабораторию, а когда вернулась, Снейп уже лежал на столе, в воздухе плавали магические шары, освещая импровизированную операционную.
Малфой волшебством освободил Снейпа от мантии. И убрал кровь.
Он наколдовал еще одну сферу, наполненную чем-то искрящимся, голубоватым.
— Закатай рукава и сунь сюда руки. Будешь мне помогать, — скомандовал он и сам сделал то же самое.
На левой руке Малфоя чернела метка Волдеморта, она приковывала взгляд, и Гермиона не могла отвести его, пока Люциус не вскинул на нее глаза и не скользнул по лицу острым и холодным взглядом.
Она поспешно отвела глаза, погрузив руки по локоть в сферу.
«Заклятие обеззараживания», — поняла Гермиона. Кожу немного пощипывало. Она читала о таком, но сама еще ни разу не видела. Гермиона с уважением посмотрела на Малфоя, она и не знала, что он так хорошо разбирается в медицине. Неужели он хочет сам оперировать?! Хотя... другого выхода все равно нет. И ей бы пришлось, если бы он не пришел.
— Ты...ты соображаешь сейчас? Ты понимаешь, что я тебе говорю? — спросил он.
— Да.
— У него травматический шок. Нужно обезболить. Нужно убрать кровотечение. И эту стрелу, и все повреждения, которые она вызвала. Лопатка вдребезги, возможно сломаны ребра...

«Возможно, пробито легкое, возможно, повреждена подключичная артерия. Нет. Тогда бы он уже был мертв. Или повреждена, но пока ее сдавливает стрела. А еще осколки костей. А если бы чуть ниже? Аорта, сердце...» — от этих мыслей Гермионе стало нехорошо.

— Прекрати ныть!!! На нем сейчас заклятие торможения, поэтому он и смог добраться сам до дома, но как только я его сниму, действовать нужно будет быстро. Бери салфетки и готовься затыкать рану, я уберу стрелу. Но сначала...
Он поднес флакон с зельем к губам Снейпа.
Гермиона пыталась что-то вспомнить, что-то важное, но от переживаний сейчас все вылетело из головы. Когда появился Малфой, у нее появилась надежда. Он поможет! Снейп будет жить!
Малфой напоил Снейпа зельями, взмахнул палочкой, накладывая какие-то заклятия. Почти тут же в воздухе появилось нечто, больше всего напоминающее Гермионе голографический экран. На нем бежали диаграммы сердцебиения, дыхания, и отмечалась частоту пульса и показатели давления. Еще какие-то цифры. Как в реанимации, она видела такое в маггловской больнице. Давление сейчас было 60/40. 58/39. 55/35... Гермионе стало по-настоящему жутко.
— Приготовься.
— Кровеворот! — вспомнила Гермиона. Заклятие, собирающее кровь из раны, из полостей, куда она могла натечь из разорванных сосудов, очищающее ее и возвращающее в кровяное русло. Как маггловский прибор. Она читала о таком! Сейчас стрела зажимает поврежденные сосуды и кровотечение не очень большое, но когда Люциус ее уберет, стенки сосудов разомкнуться и кровь хлынет сильнее, а Снейп и так потерял много крови, и при шоке главная опасность — это гиповолемия. Из-за специфики реакции организма на боль, на травму, нарушается проницаемость капиллярной стеки, увеличивается объем жидкости, переходящей в межклеточное пространство. Потом в тканях накапливаются вещества, вызывающие паралич артериол и капилляров. И в них застаиваются значительные объемы крови. А это значит, что циркулирует ее все меньше и меньше. Снейп просто умрет от кислородного голодания! Мозг умрет! Да еще и яд...
Она метнулась к стеллажу за книгой.