Авторский состав, особенности профессиональной деятельности

Анализ авторского состава издания является обязательным компонентом его общей типологической характеристики, так как уже потому, кто именно пишет в журнал или газету, каковы источники информации авторов, можно с достаточной определенностью сделать вывод об целях, особенностях и качестве отражения действительности изданием. Примечательно, что Е.В. Ахмадулин называет ведущих сотрудников, наряду с издателем и редактором, «главными субъектами, влияющими на характер печатного органа»[530].

Традиционно в СМИ выделяется три группы авторов: редакционные сотрудники, внештатные авторы (здесь: как обычные верующие, так и профессиональные священники), а также авторы из читательской аудитории. Так как подавляющее большинство представителей русской эмиграции США большую часть истории ее существования на территории США высоким уровнем образования не отличалось, то и большинство пишущих в газету авторов были профессионалами – в области журналистики, либо священнослужения. Так, большинство подписей под публикациями или повторяется из номера в номер (чаще всего этот автор является штатным корреспондентом данного издания), либо указывает на церковное звание или должность (священник, иеромонах, иеродьякон, протопресвитер, епископ, архиепископ и так далее). Авторству последних, в подавляющем большинстве, принадлежат выступления самых различных жанров: это разного объема проблемные статьи и корреспонденции, выступления, доклады, комментарии выдержанные в публицистическом либо научно-популярном стиле. И, хотя они далеко не всегда написаны в каком-либо конкретном газетном жанре, не имеют всех признаков качественного журналистского текста, но часто содержат наблюдения, идеи и аналитику, касающиеся важных читателю тем.

Кроме всего, имело значение и то, в каком жанре выступал автор на страницах издания. Как отмечал Д. С. Лихачев, «различные жанры по-разному относились к проблеме авторской собственности. «Чувство авторства» было различно в жанре проповеди и в жанре летописи, в жанре послания и в жанре повести. Первые предполагают индивидуального автора и часто подписывались именами своих авторов...»^[531]. В газетах любые виды жанры послания всегда подписывались действительным именем автора или группы авторов, с полным указателем должности или статуса.

Первоначально авторский корпус изданий составляли не профессиональные журналисты или литераторы, но общественные или религиозные деятели с активной жизненной позицией, которых выдвинула из своей среды сама эмиграция. Например, постоянными авторами газетных публикаций были известные публицисты протоиерей Петр Коханик и о. Алексий Товт, которые использовали силу печатного слова для борьбы с римо-католичеством и отстаивали интересы православной церкви и ее паствы на территории Америки.

Тематическая насыщенность и достаточно высокий для церковной прессы общественно-политический уровень многих изданий определялись составом редакции, куда входили просвещенные церковные деятели и ученые. Например, в газете «Американская Православная Русь» публиковались Н.С. Тимашев, протоиерей Петр Коханик, протоиерей Иоанн Чернавин, Е. Шадрин, Епископ Иероним.

Еще более авторитетные имена включал в себя состав редакций журналов, ежегодников, или альманахов. Например, в первом номере ежегодника «Православный путь» был опубликован историко-биографический очерк архиепископа Иоанна Шанхайского под заголовком «Высокопреосвященный Антоний Харьковский и Ахтырский». Постоянными авторами журнала были такие известные в эмигрантском сообществе деятели, как И. Андреев, И. Гарднер, Г. Знаменский, И. Концевич, Н. Тальберг, протоиереи Герасим (Шорец) и Сергей (Щукин). Из верховных иерархов РПЦЗ здесь публиковались митрополит Анастасий (Грибановский), епископ Никон (Рклицкий), епископ Григорий (Граббе), архиепископ Аверкий (Таушев) и другие.

Вскоре, с началом второй волны эмиграции, на страницах периодики русской печати США со временем начали появляться имена общемировой известности. Среди них можно назвать Н. Рериха («Листы дневника», газета «Свет»), князя А. А. Кропоткина «Сущность православия», Н. Огнева^[532] «Народ или культура», профессора Н.А Ильина («Республика-Монархия», перепечатка из парижской газеты «Возрождение») и других известных авторов эмиграции.

Эмигрантская периодика была самым доступным и популярным средством для выражения мыслей и взглядов самых различных волн, поколений и слоев русской эмиграции: от группы известных в России и во всем мире писателей, философов, ученых, богословов и публицистов, до рядовых членов общины, также высказывавшихся по актуальным вопросам жизни русских в инокультурной среде. Конечно же, обе группы отличались друг от друга как жанром своих выступлений, так и особенностями языка и стиля изложения.

Авторы из среды образованных деятелей эмиграции публиковали объемные материалы в жанрах проповеди, статьи, корреспонденции, отчета, открытого письма или комментария. Авторы из народа обращались в газету с помощью письма, реплики, либо простейшего информационного жанра – заметки. Их отличал официально-деловой или публицистический стиль изложения, сложность и богатство аргументации. Представителей второй группы можно было узнать по небольшому объему публикации, несложной композиции и использования разговорного стиля изложения, который употреблялся ими для обсуждения вопросов любой степени общественной важности.

И здесь можно видеть специфические особенности «американской» русской печати от европейской, ведь именно из среды самой многочисленной части аудитории – простых по происхождению и образованию людей должны были рекрутировать газеты своих корреспондентов. И, так как людей по-настоящему грамотных, имеющих привычку к чтению прессы в этой среде было немного, то и усилия, которые должны были стимулировать сотрудничество с газетой должны были быть предприняты весьма серьезные.

Свидетельством такой работы, проводившейся американскими русскими изданиями, может служить пример газеты «Возрождение России», которая в самом начале соей деятельности обратилась к аудитории: «Мы просим всех лиц, сочувствующих возрождению России, поддерживать с нами самый тесный контакт в будущем, писать нам корреспонденцию, обществ и школ, о местной жизни русской колонии, и о деятельности русск.(их) организаций, обществ и школ» ^[533] .

Но газета не только приглашает к сотрудничеству, но и пытается регламентировать содержательно-этическую сторону будущего сотрудничества, указывая: «Просим будущ. <их> наших корреспондент.<ов> относится к русским начинаниям и к русским людям доброжелательно, избегая дрязг и сплетен. Мы хотим, чтобы наши корреспонденции вселяли бодрость в русской колонии, густо обвеянной здесь нитями интернационала и ненависти к России. Пора нам сбросить эти путы и проявить себя настоящими русскими людьми, какими мы особенно ярко почувствовали себя вне России» ^[534] .

Эта же газета обращается отдельно и к профессиональным служителям церкви публикацией под заголовком «К отцам настоятелям приходов и церковным деятелям»^[535] и также стройно, по пунктам расписывает действия, необходимые для успешной деятельности газеты, поддержке Православной Церкви и организации дружной общественной жизни всей русской колонии. В первую очередь, конечно же, газета просит писать в редакцию обо всех новостях приходской жизни, событиях и собраниях, затем дает краткую инструкцию по распространению газеты по подписке^[536].

Стремление к сближению с аудиторией характеризует и то, что на страницах этих изданий появлялись имена рядовых священнослужителей в качестве авторов. Скрывая в ряде случаев свое истинное имя под инициалами, они публиковали собственные литературные или художественно-публицистические произведения, обычно носившие призывный, воспитательный или организаторский характер: так, в газете «Американская Православная Русь» было опубликовано стихотворение, озаглавленное «К единению, братья!»^[537] и подписанное весьма лаконично «свящ. М.К.».

Отдельного рассмотрения достойно применение традиции использования псевдонимов в этой периодике. Целесообразно предположить, что под частью псевдонимов-инициалов скрывалось весьма известное имя, носитель которого не нуждался в дополнительной огласке. Так, Великий князь Константин Константинович Романов – один из самых ярких и одаренных представителей своей династии, поэт, музыкант, драматург, переводчик, президент Российской Академии наук, основатель Пушкинского дома и кадровый военный – стал известен в литературных кругах под псевдонимом «К.Р.». Этот же псевдоним можно найти и на страницах православной прессы Америки.

Стремление взять себе в качестве подписи «говорящее» имя, соответствующее избранному роду деятельности, личной творческой или гражданской позиции, эстетическим предпочтениям эпохи также прослеживается в подписях к публикациям: таковы, например, псевдонимы «Поборник Православия», «Мирянин», «Русский Офицер», «Савва Бодрый», «Присутствовавший», «Аптаунец», «Экономист», «Инвалид Ганапольский», «Парохианин» и т.д.

Свою общественно-политическую позицию авторы могут подчеркивать и подписями с указанием на свою этническую принадлежность, статус или звание, например: «Ваш брат Лемко», «Москаль з Ждыне», «Карпаторосс-лемко, В.П. Гладик», «Инвалид Иванчин» («Возрождение России»).

На страницах конфессиональной печати Америки не было такого средоточия имен творцов науки и культуры мировой известности, как в странах Европы. Издатели-редакторы газет и журналов корректировали эту ситуацию, как могли, перепечатывая из доступных им европейских изданий программного характера статьи или новостные материалы. Таким образом на их страницах появились такие, например, подписи под публикациями: «Из вестника Высшего Монархического Совета «Двуглавый Орел», 8 января, 1929 г. Париж» («Американская Православная Русь»), «Париж. – Милюковская газета «Посл. Новости», «московский корреспондент Нью-Йорк Таймс» («Правда»), «Перепечатка из однодневной газеты «Ижевский Юбилей» – к 20-летию Белой Армии» («Русский Клич»); часто упоминались газеты «Американский Православный Вестник», «Наше Время»; смогла появиться даже подпись «Петр Боткин, Courrier des Stats Uni’s» т.д. Использовалась информация и из большевистских газет: например, газета «Возрождение России» при создании своих публикаций опиралась на выдержки и журнала «Спутник политработника», газеты «Правда» и т.д.

Значительно большей редкостью является подпись, свидетельствующая о наличии у какого-либо издания собственного корреспондента: «Церковная жизнь в Центральной Калифорнии (корреспонденция Клича)»^[538]. Иногда «корреспондентами» оказываются русские эмигранты из других стран, желающие рассказать об особенностях своей жизни: письмо, размещенное под заголовком «Не каждый Англик Джентльмен» («Любовь») отправлено из места под названием Civilian Hostel R. E. Camp в 1947 году, и, по всей вероятности, могло быть адресом лагеря для содержания русских DP (т.н. «перемещенных лиц») в Великобритании.

По замечанию исследователя Г.Г. Почепцова, если в обществе существует необходимость в информации, она восполняется всеми возможными способами. Есть немало примеров, «когда отсутствие реальной информации все равно было восполнено информацией с разной степенью искажения», в том числе через менее контролируемые устные каналы^[539]. Скорее всего, потому и в эмигрантском дискурсе встречается неопределенное обозначение газеты как источника сведений: одна русская газета, английские газеты, некоторые газеты, либо сообщили и т.д. Такой «непринужденный» характер отсылки может объясняться, либо устным, либо недостаточно авторитетным каналом передачи сообщения. В одном из случаев, когда речь шла о перестановках в чехословацком правительстве, вскоре поле событий 1968 года, автора сведений указали как journalist sources («журналистские источники»), явно из боязни раскрыть инкогнито ввиду явной опасности репрессий^[540].

Характерно, что весьма значительная часть оперативной информации, печатавшаяся как «в подборке», так и в одиночку, размещалась «имперсонально», без указания на источник. Такие материалы были приметой публикаций того кризисного периода, в котором были рождены большинство из изданий эмиграции. Однако, в порядке определенного рода возмещения, публикации аналитического, либо художественно-публицистического характера, имевшие авторитетного автора, в подавляющем большинстве случаев подписывались.

Для прессы, функционирующей в условиях зарубежья, характерна, с одной стороны, ограниченность источников информации (которая логично разрешается вынужденным снижением периодичности выпусков, а также сокращением объема новостной информации вообще, либо информации, профильной для издания конкретного типа), а, с другой стороны, стремление укрепить собственное влияние как «во времени», так и «в пространстве». Поэтому к авторам четвертой группы можно отнести тех, чьи материалы заимствовались и перепечатывались из других изданий – европейских или американских.

К ним может примыкать и пятая группа – авторы информации, заимствованной (в том числе подвергшейся переводу) и используемой газетой в качестве «сырья» для собственных журналистских материалов. В таких случаях публикация получала вид своеобразного комментария, или «реплики по поводу». Скорее всего, в целом ряде случаев редакция на могла рассчитывать на изменение взглядов цитируемого автора, но использовала эти журналистские выступления с целью оказания влияния на читателя.

В новостных сообщениях могут обозначаться источники информации как частные, так и коллективные, как медийные, так и немейдийные. Сообщение корреспондента газеты может помечаться диалогическими знаками говорящих «третьих лиц»: как частных индивидуумов, так и медиаисточников, чаше всего размещаемых в препозиции высказывания.

Роль коллективных источников информации выполняют в эмигрантских газетах различного рода групповые заявления, воззвания, обращения, призывы, протесты, требования, постановления, резолюции, декларации и другие акты выступлений «перформативного» характера. В большом количестве они представлены в номерах газета тех или иных общественно-политических кризисов – причем, в основном они касались жизни России, СССР, либо жизни достаточно ограниченного количественно сообщества русской эмиграции. Характерны для этого явления публикации под следующими заголовками: «Заявление социалистов-революционеров», «Протест против насилия над печатью», а также подписи типа «Информационная Комиссия» и т.д.

В целом, атрибуция текстов этого отряда печати вызывает определённые трудности в связи с существование анонимных и псевдонимных текстов. Однако, зная объективные условия существования и деятельности эмигрантских изданий, можно сделать вывод о том, что редакциями использовались все возможные пути по организации содержательного наполнения газеты. Интересно в этой связи воспоминание о. Германа (Подмошенского) о начальном этапе возобновления издания журнала «Русский Паломник»: «…с Афона получаю письмо от грека из скита Белозерка, где он писал, что нашёл на чердаке подшивки журнала «Русский паломник» и жалко его выбрасывать. Он прислал его нам в Америку. …Первый номер мы сделали вручную, нарезав ксероксов из старых номеров и сделав цветную обложку»^[541].

По количеству и объему подготовленных материалов доминирует первая и вторая группы писавших в газеты. Авторы из аудитории представлены в незначительном количестве, и, в основном, только в качестве авторов писем читателе и обращений от различных общественных, политических, военных или православных организаций. В группе внередакционных авторов изданий широко представлены имена религиозных, общественных и политических деятелей.

Как уже было указано, православная церковь в Америке с самого начала ее созданий была церковью полиэтнической. Русская православная печать стала отражением этого ее качества, о чем также свидетельствуют подписи под публикациями во всех исследуемых изданиях. Так, в номерах газеты «Любовь» под подборкой из писем стояли следующие подписи: «Ваш брат Лемко», «Москаль з Незнаевы», «Москаль з Ждыне».

Содержание номеров и анализ жанрового комплекса конфессиональной периодики Америки подтверждает мысль о том, что авторы и аудитория периодических изданий воспринимала их не только как средство получения информации, но и как самое эффективное средство коммуникации в своей среде.

Между редакциями всех периодических изданий эмиграции, в том числе и конфессиональных, существовала определённая кадровая преемственность, ведь круг людей, вовлеченных в процесс становления и развития журналистской деятельности за рубежом был достаточно узок. Для большинства из них участие в выпуске того или иного периодического издания не являлось профессией; кроме того, эта деятельность была обычно дополнительной по отношению к основной – преподавательской, пастырской или церковно-административной.

Как известно, в культурной жизни русской эмиграции Америки было не сложилось такого созвездия прославленных имен, как в среде европейской русской диаспоры. Этот дефицит американская русская пресса старалась компенсировать перепечаткой как новостных, так и публицистических материалов (см. Маклаков В., «Русская культура и Пушкин»[542]), и даже произнесенных по радио речей каких-либо известных деятелей (речь редактора «Воскресения России» Н. Измайлова «Первородство и чечевичная похлебка»). Местная, американская русская диаспора выдвигала в ряды активно работающих публицистов авторитетных и статусных деятелей как из среды церковно-административной, так и военных или политиков.

Кроме того, для рассматриваемых условий характерно и изменение каналов сообщения, что также отмечено Г.Г. Почепцовым в его исследовании кризисных коммуникаций: активно используются не только официальные каналы поставки информации, но и неофициальные (слухи, мнения, устные свидетельства), а также анонимные источники (как, например, в заголовке публикации «Немецкий корреспондент о японцах»). Это объясняется тем, что эмигрантское сообщество обычно лишено значительной части официальных каналов, которые в стране-реципиенте работают, для этнического большинства. Также для контента рассматриваемых нами изданий присуща и характерная для кризисных коммуникаций потеря рациональной составляющей аргументации^[543] и тяготение в сторону эмоционально нагруженной информации.