Мои советчики и помощники

Михаил Ефимович, вы правы. Советчики вообще не нужны. Выбирать путь нужно самому Я его выбрал.

И я обратился за помощью к своим ученикам. Они уже стали созревать, и к их мнению можно было прислушивать­ся. Мы стали собираться по воскресеньям вместе с семья­ми у меня на даче. Я читал им то, что написал за неделю. Затем мы что-то делали по саду. Я, было, начал успокаиваться. Душевная рана постепенно начинала затягиваться. Однако к концу лета на эти посиделки повадилась вдруг ходить Сладкозвучная Сирена, да еще и приводила своих подруг. На какое-то сближение я не шел, но в дни ее посещений у меня возникали противоречивые положительно-отрицательные чувства, и поведение становилось неестественным. В голове у меня был разброд и шатание. То встречаться, то не встречаться. Если я вел себя отстранен­но, она становилась ласковой, если пытался идти на сближение, то она тут же его пресекала. В конце концов, я ее прогнал. Она даже разревелась и спросила, почему другие женщины могут ко мне приходить просто так, а она нет. Я помню, ей ответил, потому что они мне как женщины не нравятся, а она нравится.

И так в мучениях и радости к сентябрю 1987-го я написал первый вариант своей диссертации и подал заявление на творческий отпуск, который мне дали, не вспомнив, что один раз в 1972 году я уже был в творческом отпуске. Без отпуска я, конечно, ничего сделать бы не смог.

Спасательный круг

В сентябре 1987 года я получил неожиданную помощь. В Томске на конференции я встретился с Гномиком. Я тог­да уже под его руководством выполнил большую работу, которой он остался доволен. Он обратил внимание на мое подавленное состояние. Я ему рассказал все, как есть, утаив, конечно, сердечные проблемы. Он выслушал меня. Минут через 10 он мне сказал, что работа очень хороша. Психологическое обследование здесь не обязательно. А выводы можно делать и из одного случая. Это в советской науке увлекаются статистикой. Он просмотрел мой текст. Сделал ряд указаний в своеобразной форме. Прочел одну мою туманную фразу и спросил, что я хотел этим сказать. Я ему рассказал своими словами. Он мне сказал, чтобы я так и написал, как сказал. И вообще, чтобы писал все те слова, которые придут в голову.

Это был спасательный круг. Кстати, тогда яему не осо­бенно поверил. Думал, что просто он хочет меня утешить. Да, это был спасательный круг, но я не сразу за него ухва­тился, В дальнейшем он сам проявил активность и упрекнул меня, что я не обращаюсь к нему за помощью. Он стал моим фактическим научным руководителем. Когда я попы­тался поднять вопрос о том, чтобы ему стать и номиналь­ным руководителем, он ответил мне примерно следующее: «Дорогой мой, я не пижон. Под моим руководством защи­тилось 39 кандидатов и 28 докторов наук. Я понимаю, что переоформление будет затруднено». Надо сказать, что ин­триги научного мира мне до сих пор непонятны.

(Зря это он про интриги в научном мире. Какие могут быть интриги среди ученых! Ученые — это люди, исследующие ис­тину. Борьбы мнений — да, но интриги — нет. А если есть ин­триги, то это не ученые! Так что вы прочтите дальнейший рассказ Вечного Принца со скепсисом и простите ему. Скорее всего, все это сплетни. Когда человеку не везет, то все хочет­ся свалить на внешние обстоятельства. Вот и начинаешь прислушиваться к сплетням. Все-таки Вечный Принц — личность невротическая. И хотя успехи его несомненны, у него все равно остается желание свалить причину своих неудач на кого­ть другого. — М.Л.)

Моя же защита вообще напоминает какой-то детектив. Но об этом позже. В общем, везде можно найти хороших людей.

Душевное состояние мое было отвратительным. Временамина меня нападал ступор, и я мог в течение 1—2 дней ничего не делать, раскладывая пасьянсы. Я был весь загружен в свои переживания. Дети и Золушка чем-то занимались, как-то веселились, Но у меня к ним не было никаких чувств. Было ощущение, что я как-то сам по себе, они сами по себе. Никто мне не мешал. И близкие, и на работе виделимое состояние, но спасибо им, никто не лез мне в душу. Я им до сих пор благодарен за это. (Я думаю, что дело было не в творческих муках, а в любовных переживаниях. А лечение от любовных мук придумал еще Овидий: «Делом займись и делу уступит любовь». Я позднее придумал такой афоризм: «Если человека мучит любовь — значит, у него плохо идут дела». Хотя сам Вечный Принц решил, что все это от мук творчества. Хорошо, что он не старался вести себя как следует. Это бы его окончательно разрушило, как разрушает многих невротиков попытка скрыть за улыбкой внешние признаки депрессии. Э.Берн называл такую улыбку улыбкой висельника. Опасность такого поведения заключается в том, что к этому человеку с улыбкой висельника обращаются за помощью, тогда как он сам нуждается в помощи еще больше, чем те, кто к нему обращается. Подумайте, мой дорогой читатель, не попадали ли вы в такую ситуацию. Может не стоит корчить из себя благополучного человека, когда на душе тошно?— М.Л.)

Я понимал, что нужно было заниматься спортом, но и этого не делал. Потом я заставлял выходить на лестницу и по лестнице несколько раз поднимался вверх и спускался вниз. А поскольку это был 16-этажный дом, то это была неплохая нагрузка. Но как-то я после тренировки вышел на шестнадцатом этажена переходную лоджию и хотел спуститься на свой этаж. Меня в это время неодолимо потянуло выброситься и покончить со своими душевными муками. Запомнился мне еще один эпизод.

Комментарий: