Главная
Случайная страница
Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Красивый, умный и в меру упитанный 3 page
быстрее!
У окошка рейса Москва - Ашхабад толпились пассажиры. Митька выбрал одного из них - серьезного, усатого, чем-то похожего на их папу. - Дядя! - позвал его Сережа. - Вы меня? - удивился усатый. - Вас! - сказали мы вместе. Усатый подошел. - Вот у нас тут в варежке черепашонок Кроха, - сказал Сережа. - Возьмите его с собой. - Зачем? - не понял усатый. - Я в Каракумы, там этих черепах полно! - Понимаете, у него... ностальгия. Ему как раз тоже в Каракумы надо. - Ну что ж, - покачал головой усатый, - надо так надо. Он записал Сережин адрес. И Митька отдал ему варежку. Потом мы видели, как он прошел в стеклянные двери, сел в автобус и уехал. А через три дня пришла телеграмма: «КАРАКУМАХ ЦВЕТУТ ТЮЛЬПАНЫ САМОЧУВСТВИЕ ХОРОШЕЕ НЕ СКУЧАЙТЕ ВАШ КРОХА».
Поэзия
Я. Аким «Жадина»
Кто держит
Конфету свою
В кулаке.
Чтоб съесть её
Тайно от всех
В уголке.
Кто, выйдя во двор,
Никому из соседей
Не даст
Прокатиться
На ве-
ло-
си-
педе,
Кто мелом,
Резинкой,
Любою безделицей
В классе
Ни с кем
Ни за что
Не поделится -
Имя тому
Подходящее дадено,
Даже не имя,
А прозвище:
ЖАДИНА!
Жадину
Я ни о чём
Не прошу.
В гости я
Жадину
Не приглашу.
Не выйдет из жадины
Друга хорошего,
Даже приятелем
Не назовёшь его.
Поэтому -
Честно, ребята, скажу -
С жадными
Я никогда
Не дружу!
Ю. Мориц «Домик с трубою»
Помню я, в детстве Над нашей избой В небо струился Дымок голубой,
Чурки пылали За дверцей в печи И раскаляли огнём Кирпичи,
Чтобы держался Наш домик в тепле, Пшённая каша Томилась в котле!
И, напевая, Летел в дымоход Дым, согревая Зимой небосвод.
Очень мне нравился Фокусник-дым, Он развлекал меня Видом своим,
Он превращался В дракона, в коня, Он заставлял Волноваться меня!
Мог он построить Над нашей трубой Царство любое И город любой,
Всякое чудище Мог победить, Чтоб не повадилось Людям вредить!
Жалко, что этот Дымок голубой В сказку отправился Вместе с трубой!
Чтобы теперь У него побывать, Надо картинку Нарисовать:
Домик с трубой, Домик с трубой, В небо струится Дымок голубой!
Р. Сеф «Совет»
Поссорились
Чашка и блюдце.
Сейчас
Они разобьются,
Скоро
В кухне, на полке,
Будут лежать
Осколки.
И ты
Не ссорься напрасно –
Это
Очень
Опасно.
Р. Сеф «Бесконечные стихи»
Кто вечно хнычет
И скучает,
Тот ничего не замечает.
Кто ничего
Не замечает,
Тот ничего
Не изучает.
Кто ничего
Не изучает,
Тот вечно хнычет
И скучает.
(Если скучно стало,
Начинай сначала!)
Д. Хармс Уж я бегал, бегал, бегал…»
Уж я бегал, бегал, бегал
и устал.
Сел на тумбочку, а бегать
перестал.
Вижу по небу летит
галка,
а потом ещё летит
галка,
а потом ещё летит
галка,
а потом ещё летит
галка.
Почему я не летаю?
Ах, как жалко!
Надоело мне сидеть,
захотелось полететь,
разбежаться,
размахаться,
и, как птица, полететь.
Разбежался я, подпрыгнул,
крикнул: «Эй!»
Ногами дрыгнул.
Давай ручками махать,
давай прыгать и скакать.
Меня сокол охраняет,
сзади ветер подгоняет,
снизу реки и леса,
сверху тучи-небеса.
Надоело мне летать,
Захотелось погулять,
топ
топ
топ
топ
захотелось погулять.
Я по садику гуляю,
я цветочки собираю,
я на яблоню влезаю,
в небо яблоки бросаю,
в небо яблоки бросаю
наудачу на авось,
прямо в небо попадаю,
прямо в облако насквозь.
Надоело мне бросаться,
захотелось покупаться,
буль
буль
буль
буль
захотелось покупаться.
Посмотрите,
посмотрите,
как плыву я под водой,
как я дрыгаю ногами,
помогаю головой.
Народ кричит с берега:
Рыбы, рыбы, рыбы, рыбы,
рыбы - жители воды,
эти рыбы,
Даже рыбы! —
Хуже плавают, чем ты!
Я говорю:
Надоело мне купаться,
Плавать в маленькой реке,
Лучше прыгать, кувыркаться
И валяться на песке.
Мне купаться надоело,
Я на берег — и бегом.
И направо и налево
Бегал прямо и кругом.
Уж я бегал, бегал, бегал
И устал.
Сел на тумбочку, а бегать
Перестал.
Д. Чиарди «О том, у кого три глаза» (пер. с англ. Р. Сефа)
У этого
Милого существа
Три глаза
И только одна голова.
Зато
Голова эта очень умна –
Все время
Подмигивает она;
Красный,
Зеленый,
И желтый глаз
Поочередно
Смотрят на вас,
Один из них
Говорит: «ИДИ!»
Второй умоляет:
Чуть – чуть ПОДОЖДИ!
А третий командует:
СМИРНО СТОЙ!
Закрыта дорога
Перед тобой.
Но если ты лошадь,
Или трамвай,
Тогда, пожалуйста -
Проезжай.
Один глаз
Погас,
Другой глаз
Погас,
И вот загорается
ТРЕТИЙ ГЛАЗ.
При виде
Зеленого огонька
Мчат машины
Во весь опор.
И глядит,
Глядит на них свысока
УЛИЧНЫЙ…
СВЕТОФОР.
Б. Заходер «Приятная встреча»
Встретились Бяка и Бука.
Никто не издал ни звука.
Никто не подал и знака -
Молчали Бука и Бяка.
И Бука
Думал со скукой:
«Чего он так смотрит - букой?»
А Бяка думал:
«Однако
Какой он ужасный
Бяка...»
Встpетились Бяка и Бyка.
Hикто не издал ни звyка.
Hикто не подал и знака -
Молчали Бyка и Бяка.
И Бyка дyмал со скyкой:
- Чего он так смотpит - бyкой?
А Бяка дyмал: - Однако,
Какой он yжасный бяка.
С. Черный «Волк»
Вся деревня спит в снегу. Ни гу-гу.
Месяц скрылся на ночлег, Вьется снег. Ребятишки все на льду, На пруду.
Дружно саночки визжат - Едем в ряд! Кто - в запряжке, кто - седок, Ветер в бок.
Растянулся наш обоз До берез. Вдруг кричит передовой: "Черти, стой!"
Стали санки, хохот смолк: "Братцы, волк!.." Ух, как брызнули назад! Словно град.
Врассыпную все с пруда - Кто куда. Где же волк? Да это пес - Наш Барбос!
Хохот, грохот, смех и толк: "Ай да волк!"
А. Плещеев «Мой садик»
Как мой садик свеж и зелен!
Распустилась в нем сирень;
От черемухи душистой
И от лип кудрявых - тень...
Правда, нет в нем бледных лилий,
Горделивых георгин,
И лишь пестрые головки
Возвышает мак один.
Да подсолнечник у входа,
Словно верный часовой,
Сторожит себе дорожку,
Всю поросшую травой...
Но люблю я садик скромный:
Он душе моей милей
Городских садов унылых
С сетью правильных аллей.
И весь день, в траве высокой
Лежа, слушать бы я рад,
Как заботливые пчелы
Вкруг черемухи жужжат.
А когда на садик сыплет
Блеск лучей своих луна,
Я сажусь в раздумье тихом
У открытого окна.
Посребренных и дрожащих
Листьев я внимаю шум,
И, одна другой сменяясь,
Грезы мне волнуют ум.
И несут на крыльях легких
В мир иной меня оне...
Как сияет ярко солнце
В той неведомой стране!
Нет вражды под этим солнцем,
Нашей лжи вседневной нет;
Человека озаряет
Там любви и правды свет!
Всё, что истины пророки
Обещают нам вдали,
Люди в братстве неразрывном
Навсегда там обрели...
О, как сладки эти грезы!
Разрастайся ж, расцветай
Ты, мой садик! и почаще
На меня их навевай.
С. Маршак «Почта»
- 1 -
Кто стучится в дверь ко мне
С толстой сумкой на ремне,
С цифрой 5 на медной бляшке,
В синей форменной фуражке?
Это он,
Это он,
Ленинградский почтальон.
У него
Сегодня много
Писем
В сумке на боку -
Из Ташкента,
Таганрога,
Из Тамбова
И Баку.
В семь часов он начал дело,
В десять сумка похудела,
А к двенадцати часам
Все разнес по адресам.
- 2 -
- Заказное из Ростова
Для товарища Житкова!
- Заказное для Житкова?
Извините, нет такого!
- Где же этот гражданин?
- Улетел вчера в Берлин.
- 3 -
Житков за границу
По воздуху мчится -
Земля зеленеет внизу.
А вслед за Житковым
В вагоне почтовом
Письмо заказное везут.
Пакеты по полкам
Разложены с толком,
В дороге разборка идет,
И два почтальона
На лавках вагона
Качаются ночь напролет.
Открытка -
В Дубровку,
Посылка -
В Покровку,
Газета -
На станцию Клин.
Письмо -
В Бологое.
А вот заказное
Пойдет за границу - в Берлин.
- 4 -
Идет берлинский почтальон,
Последней почтой нагружен.
Одет таким он франтом:
Фуражка с красным кантом.
На темно-синем пиджаке
Лазурные петлицы.
Идет и держит он в руке
Письмо из-за границы.
Кругом прохожие спешат.
Машины шинами шуршат,
Одна другой быстрее,
По Липовой аллее.
Подводит к двери почтальон,
Швейцару старому поклон.
- Письмо для герр Житкова
Из номера шестого!
- Вчера в одиннадцать часов
Уехал в Англию Житков!
- 5 -
Письмо
Само
Никуда не пойдет,
Но в ящик его опусти -
Оно пробежит,
Пролетит,
Проплывет
Тысячи верст пути.
Нетрудно письму
Увидеть свет:
Ему
Не нужен билет.
На медные деньги
Объедет мир
Заклеенный
Пассажир.
В дороге
Оно
Не пьет и не ест
И только одно
Говорит:
- Срочное.
Англия.
Лондон.
Вест,
14, Бобкин-стрит.
- 6 -
Бежит, подбрасывая груз,
За автобУсом автобУс.
Качаются на крыше
Плакаты и афиши.
Кондуктор с лесенки кричит:
- Конец маршрута! Бобкин-стрит!
По Бобкин-стрит, по Бобкин-стрит
Шагает быстро мистер Смит
В почтовой синей кепке,
А сам он вроде щепки.
Идет в четырнадцатый дом,
Стучит висячим молотком
И говорит сурово:
- Для мистера Житкова.
Швейцар глядит из-под очков
На имя и фамилию
И говорит: - Борис Житков
Отправился в Бразилию!
- 7 -
Пароход
Отойдет
Через две минуты.
Чемоданами народ
Занял все каюты.
Но в одну из кают
Чемоданов не несут.
Там поедет вот что:
Почтальон и почта.
- 8 -
Под пальмами Бразилии,
От зноя утомлен,
Шагает дон Базилио,
Бразильский почтальон.
В руке он держит странное,
Измятое письмо.
На марке - иностранное
Почтовое клеймо.
И надпись над фамилией
О том, что адресат
Уехал из Бразилии
Обратно в Ленинград.
- 9 -
Кто стучится в дверь ко мне
С толстой сумкой на ремне,
С цифрой 5 на медной бляшке,
В синей форменной фуражке?
Это он,
Это он,
Ленинградский почтальон.
Он протягивает снова
Заказное для Житкова.
- Для Житкова?
Эй, Борис,
Получи и распишись!
- 1О -
Мой сосед вскочил с постели:
- Вот так чудо в самом деле!
Погляди, письмо за мной
Облетело шар земной.
Мчалось по морю вдогонку,
Понеслось на Амазонку.
Вслед за мной его везли
Поезда и корабли.
По морям и горным склонам
Добрело оно ко мне.
Честь и слава почтальонам,
Утомленным, запыленным.
Слава честным почтальонам
С толстой сумкой на ремне!
Кто стучится в дверь ко мне С толстой сумкой на ремне, С цифрой 5 на медной бляшке, В синей форменной фуражке?
Это он, Это он, Ленинградский почтальон
У него Сегодня много Писем В сумке на боку. — Из Ташкента, Таганрога, Из Тамбова И Баку.
В семь часов он начал дело, В десять сумка похудела, А к двенадцати часам Всё разнес по адресам.
— Заказное из Ростова Для товарища Житкова! — Заказное для Житкова? Извините, нет такого! В Лондон вылетел вчера В семь четырнадцать утра.
Житков за границу По воздуху мчится — Земля зеленеет внизу. А вслед за Житковым В вагоне почтовом Письмо заказное везут.
Пакеты по полкам Разложены с толком, В дороге разборка идет, И два почтальона На лавках вагона Качаются ночь напролет.
Открытка — В Дубровку, Посылка — В Покровку, Газета — В Ростов-на-Дону. Письмо — В Бологое. А вот заказное Поедет в чужую страну.
Письмо Само Никуда не пойдет. Но в ящик его опусти Оно пробежит, Пролетит, Проплывет Тысячи верст пути.
Нетрудно письму Увидеть свет: Ему Не нужен билет. На медные деньги Объедет мир Заклеенный Пассажир.
В дороге Оно Не пьет и не ест И только одно Говорит: — Срочное. Англия. Лондон. Вест, 14, Бобкин-стрит.
Бежит, подбрасывая груз, За автобусом автобус. Качаются на крыше Плакаты и афиши.
Кондуктор с лесенки кричит: — Конец маршрута. Бобкин-стрит! По Бобкин-стрит, по Бобкин-стрит Шагает быстро мистер Смит В почтовой синей кепке; А сам он вроде щепки. Идет в четырнадцатый дом, Стучит висячим молотком И говорит сурово: — Для мистера Житкова. Швейцар глядит из-под очков На имя и фамилию И говорит: — Борис Житков Отправился в Бразилию
Пароход Отойдет Через две минуты. Чемоданами народ Занял все каюты.
Но в одну Из кают чемоданов не несут. Там поедет вот что: Почтальон и почта. Под пальмами Бразилии, От зноя утомлен, Бредет седой Базилио, Бразильский почтальон. В руке он держит странное, Измятое письмо. На марке — иностранное Почтовое клеймо И надпись над фамилией О том, что адресат Уехал из Бразилии Обратно в Ленинград.
Кто стучится в дверь ко мне С толстой сумкой на ремне, С цифрой 5 на медной бляшке, В синей форменной фуражке? Это он, Это он, Ленинградский почтальон!
Он протягивает снова Заказное для Житкова. — Для Житкова? Эй, Борис, Получи и распишись! Мой сосед вскочил с постели: — Вот так чудо в самом деле. Погляди, письмо за мной Облетело шар земной, Мчалось по морю вдогонку, Понеслось на Амазонку. Вслед за мной его везли Поезда и корабли. По морям и горным склонам Добрело оно ко мне. Честь и слава почтальонам, Утомленным, запыленным, Слава честным почтальонам С толстой сумкой на ремне!
Литературные сказки
Волков. «Волшебник Изумрудного города»
УРАГАН Среди обширной Канзасской степи жила девочка Элли. Ее отец, фермер Джон, целый день работал в поле, мать Анна хлопотала по хозяйству. Жили они в небольшом фургоне, снятом с колес и поставленном на землю. Обстановка домика была бедна: железная печка, шкаф, стол, три стула и две кровати. Рядом с домом, у самой двери, был выкопан "ураганный погреб". В погребе семья отсиживалась во время бурь. Степные ураганы не раз уже опрокидывали легонькое жилище фермера Джона. Но Джон не унывал: когда утихал ветер, он поднимал домик, печка и кровати ставились на места, Элли собирала с пола оловянные тарелки и кружки - и все было в порядке до нового урагана. Вокруг до самого горизонта расстилалась ровная, как скатерть, степь. Кое-где виднелись такие же бедные домики, как и домик Джона. Вокруг них были пашни, где фермеры сеяли пшеницу и кукурузу. Элли хорошо знала всех соседей на три мили кругом. На западе проживал дядя Роберт с сыновьями Бобом и Диком. В домике на севере жил старый Рольф, который делал детям чудесные ветряные мельницы. Широкая степь не казалась Элли унылой: ведь это была ее родина. Элли не знала никаких других мест. Горы и леса она видела только на картинках, и они не манили ее, быть может, потому, что в дешевых Эллиных книжках были нарисованы плохо. Когда Элли становилось скучно, она звала веселого песика Тотошку и отправлялась навестить Дика и Боба, или шла к дедушке Рольфу, от которого никогда не возвращалась без самодельной игрушки. Тотошка с лаем прыгал по степи, гонялся за воронами и был бесконечно доволен собой и своей маленькой хозяйкой. У Тотошки была черная шерсть, остренькие ушки и маленькие, забавно блестевшие глазки. Тотошка никогда не скучал и мог играть с девочкой целый день. У Элли было много забот. Она помогала матери по хозяйству, а отец учил ее читать, писать и считать, потому что школа находилась далеко, а девочка была еще слишком мала, чтобы ходить туда каждый день. Однажды летним вечером Элли сидела на крыльце и читала вслух сказку, Анна стирала белье. - "И тогда сильный, могучий богатырь Арнаульф увидел волшебника ростом с башню, - нараспев читала Элли, водя пальцем по строкам. - Изо рта и ноздрей волшебника вылетал огонь..." - Мамочка - спросила Элли, отрываясь от книги. - А теперь волшебники есть? - Нет, моя дорогая. Жили волшебники в прежние времена, а потом перевелись. Да и к чему они? И без них хлопот довольно… Элли смешно наморщила нос: - А все-таки без волшебников скучно. Если бы я вдруг сделалась королевой, то обязательно приказала бы, чтобы в каждом городе и в каждой деревне был волшебник. И чтобы он совершал для детей разные чудеса. - Какие-же, например? - улыбаясь, спросила мать. - Ну, какие... Вот чтобы каждая девочка и каждый мальчик, просыпаясь утром, находили под подушкой большой сладкий пряник... Или... - Элли с укором посмотрела на свои грубые поношенные башмаки. - Или чтобы у всех детей были хорошенькие легкие туфельки... - Туфельки ты и без волшебника получишь, - возразила Анна. - Поедешь с папой на ярмарку, он и купит... Пока девочка разговаривала с матерью, погода начала портиться.
Как раз в это самое время в далекой стране, за высокими горами, колдовала в угрюмой глубокой пещере злая волшебница Гингема. Страшно было в пещере Гингемы. Там под потолком висело чучело огромного крокодила. На высоких шестах сидели большие филины, с потолка свешивались связки сушеных мышей, привязанных к веревочкам за хвостики, как луковки. Длинная толстая змея обвилась вокруг столба и равномерно качала пестрой и плоской головой. И много еще всяких странных и жутких вещей было в обширной пещере Гингемы. В большом закопчённом котле Гингема варила волшебное зелье. Она бросала в котел мышей, отрывая одну за другой от связки. - Куда это подевались змеиные головы? - Злобно ворчала Гингема, - не все же я съела за завтраком!.. А, вот они, в зеленом горшке! Ну, теперь зелье выйдет на славу!.. Достанется же этим проклятым людям! Ненавижу я их... Расселились по свету! Осушили болота! Вырубили чащи!.. Всех лягушек вывели!.. Змей уничтожают! Ничего вкусного на земле не осталось! Разве только червячком, да паучком полакомишься!.. Гингема погрозила в пространство костлявым иссохшим кулаком и стала бросать в котел змеиные головы. - Ух, ненавистные люди! Вот и готово мое зелье на погибель вам! Окроплю леса и поля, и поднимется буря, какой еще на свете не бывало! Гингема с усилием подхватила котел за ушки и вытащила из пещеры. Она опустила в котел большое помело и стала расплескивать вокруг свое варево. - Разразись, ураган! Лети по свету, как бешеный зверь! Рви, ломай, круши! Опрокидывай дома, поднимай на воздух! Сусака, масака, лэма, рэма, гэма!.. Буридо, фуридо, сэма, пэма, фэма!.. Она выкрикивала волшебные слова и брызгала вокруг растрепанным помелом, и небо омрачалось, собирались тучи, начинал свистеть ветер. Вдали блестели молнии... - Круши, рви, ломай! - Дико вопила колдунья. - Сусака, масака, буридо, фуридо! Уничтожай, ураган, людей, животных, птиц! Только лягушечек, мышек, змеек, паучков не трогай, ураган! Пусть они по всему свету размножатся на радость мне, могучей волшебнице Гингеме! Буридо, фуридо, сусака, масака! И вихрь завывал все сильней и сильней, сверкали молнии, оглушительно гремел гром. Гингема в диком восторге кружилась на месте, и ветер развевал полы ее длинной черной мантии... Вызванный волшебством Гингемы, ураган донесся до Канзаса и с каждой минутой приближался к домику Джона. Вдали у горизонта сгущались тучи, поблескивали молнии. Тотошка беспокойно бегал, задрав голову и задорно лаял на тучи, которые быстро мчались по небу. - Ой, Тотошка, какой ты смешной, - сказала Элли. - Пугаешь тучи, а ведь сам трусишь! Песик и в самом деле очень боялся гроз, которых уже немало видел за свою недолгую жизнь. Анна забеспокоилась. - Заболталась я с тобой, дочка, а ведь, смотри-ка, надвигается самый настоящий ураган... Вот уже ясно стал слышен грозный гул ветра. Пшеница на поле прилегла к земле, и по ней как по реке, покатились волны. Прибежал с поля взволнованный фермер Джон. - Буря, идет страшная буря! - Закричал он. - Прячьтесь скорее в погреб, а я побегу, загоню скот в сарай! Анна бросилась к погребу, откинула крышку. - Элли, Элли! Скорей сюда! - Кричала она. Но Тотошка, перепуганный ревом бури и беспрестанными раскатами грома, убежал в домик и спрятался там под кровать, в самый дальний угол. Элли не захотела оставлять своего любимца одного и бросилась за ним в фургон. И в это время случилась удивительная вещь. Домик повернулся два, или три раза, как карусель. Он оказался в самой середине урагана. Вихрь закружил его, поднял вверх и понес по воздуху. В дверях фургона показалась испуганная Элли с Тотошкой на руках. Что делать? Спрыгнуть на землю? Но было уже поздно: домик летел высоко над землей... Ветер трепал волосы Анны, которая стояла возле погреба, протягивала вверх руки и отчаянно кричала. Прибежал из сарая фермер Джон и в отчаяньи бросился к тому месту, где стоял фургон. Осиротевшие отец и мать долго смотрели в темное небо, поминутно освещаемое блеском молний... Ураган все бушевал, и домик, покачиваясь, несся по воздуху. Тотошка, недовольный тем, что творилось вокруг, бегал по темной комнате с испуганным лаем. Элли, растерянная, сидела на полу, схватившись руками за голову. Она чувствовала себя очень одинокой. Ветер гудел так, что оглушал ее. Ей казалось, что домик вот-вот упадет и разобьется. Но время шло, а домик все еще летел. Элли вскарабкалась на кровать и легла, прижав к себе Тотошку. Под гул ветра, плавно качавшего домик, Элли крепко заснула.
ЭЛЛИ В УДИВИТЕЛЬНОЙ СТРАНЕ ЖЕВУНОВ Элли проснулась от того, что песик лизал ее лицо горячим мокрым язычком и скулил. Сначала ей показалось, что она видела удивительный сон, и Элли уже собиралась рассказать о нем матери. Но, увидев опрокинутые стулья, валявшуюся в углу печку, Элли поняла, что все было наяву. Девочка спрыгнула с постели. Домик не двигался, и солнце ярко светило в окно. Элли подбежала к двери, распахнула ее и вскрикнула от удивления. Ураган занес домик в страну необычайной красоты. Вокруг расстилалась зеленая лужайка; по краям ее росли деревья со спелыми сочными плодами; на полянках виднелись клумбы красивых розовых, белых и голубых цветов. В воздухе порхали крошечные птицы, сверкавшие своим ярким оперением. На ветках деревьев сидели золотисто-зеленые и красногрудые попугаи и кричали высокими странными голосами. Невдалеке журчал прозрачный поток; в воде резвились серебристые рыбки. Пока девочка нерешительно стояла на пороге, из-за деревьев появились самые забавные и милые человечки, каких только можно вообразить. Мужчины, одетые в голубые бархатные кафтаны и узкие панталоны, ростом были не выше Элли; на ногах у них блестели голубые ботфорты с отворотами. Но больше всего Элли понравились остроконечные шляпы: их верхушки украшали хрустальные шарики, а под широкими полями нежно звенели маленькие бубенчики. Старая женщина в белой мантии важно ступала впереди трех мужчин; на ее остроконечной шляпе и на мантии сверкали крошечные звездочки. Седые волосы старушки падали ей на плечи. Вдали, за плодовыми деревьями, виднелась целая толпа маленьких мужчин и женщин, они стояли, перешептываясь и переглядываясь, но не решались подойти поближе. Подойдя к девочке, эти робкие маленькие люди приветливо и несколько боязливо улыбнулись Элли, но старушка смотрела на нее с явным недоумением. Трое мужчин дружно двинулись вперед и разом сняли шляпы. "Дзинь-дзинь-дзинь!" - Прозвенели бубенчики. Элли заметила, что челюсти маленьких мужчин беспрестанно двигались, как будто что-то пережевывая. Старушка обратилась к Элли: - Скажи мне, как ты очутилась в стране жевунов, юное дитя? - Меня сюда принес ураган в этом домике, - робко ответила старушке Элли. - Странно, очень странно! - Покачала головой старушка. - Сейчас ты поймешь мое недоумение. Дело было так. Я узнала, что злая волшебница Гингема выжила из ума, захотела погубить человеческий род и населить землю крысами и змеями. И мне пришлось употребить все свое волшебное искусство... - Как, сударыня! - Со страхом воскликнула Элли. - Вы волшебница? А как же мама говорила мне, что теперь нет волшебников? - Где живет твоя мама? - В Канзасе. - Никогда не слыхала такого названия, - сказала волшебница, поджав губы. - Но, что бы не говорила твоя мама, в этой стране живут волшебники и мудрецы. Нас здесь было четыре волшебницы. Две из нас - волшебница желтой страны (это я Виллина!) И волшебница розовой страны Стелла - добрые. А волшебница голубой страны Гингема и волшебница фиолетовой страны Бастинда - очень злые. Твой домик раздавил Гингему, и теперь осталась только одна злая волшебница в нашей стране. Элли была изумлена. Как могла уничтожить злую волшебницу она, маленькая девочка, не убившая в своей жизни даже воробья. Элли сказала: - Вы, конечно, ошибаетесь: я никого не убивала. - Я тебя в этом не виню, - спокойно возразила волшебница Виллина. - Ведь это я, чтобы спасти людей от беды, лишила ураган разрушительной силы и позволила захватить ему только один домик, чтобы сбросить его на голову коварной Гингеме, потому что вычитала в своей волшебной книге, что он всегда пустует в бурю... Элли смущенно ответила: - Это правда, сударыня, во время ураганов мы прячемся в погреб, но я побежала в домик за моей собачкой... - Такого безрассудного поступка моя волшебная книга никак не могла предвидеть! - Огорчилась волшебница Виллина. – Значит, во всем виноват этот маленький зверь... - Тотошка, ав-ав, с вашего позволения, сударыня! - Неожиданно вмешался в разговор песик. - Да, с грустью признаюсь, это я во всем виноват... - Как, ты заговорил, Тотошка!? - С удивлением вскричала изумленная Элли. - Не знаю, как это получается, Элли, но, ав-ав, из моего рта невольно вылетают человеческие слова... - Видишь ли, Элли, - объяснила Виллина. - В этой чудесной стране разговаривают не только люди, но и все животные и даже птицы. Посмотри вокруг, нравится тебе наша страна? - Она недурна, сударыня, - ответила Элли. - Но у нас дома лучше. Посмотрели бы вы на наш скотный двор! Посмотрели бы вы на нашу пестрянку, сударыня! Нет, я хочу вернуться на родину, к маме и папе... - Вряд ли это возможно, - сказала волшебница. - Наша страна отделена от всего света пустыней и огромными горами, через которые не переходил ни один человек. Боюсь, моя крошка, что тебе придется остаться с нами. Глаза Элли наполнились слезами. Добрые жевуны очень огорчились и тоже заплакали, утирая слезы голубыми носовыми платочками. Жевуны сняли шляпы и поставили их на землю, чтобы бубенчики своим звоном не мешали им рыдать. - А вы совсем-совсем не поможете мне? - Грустно спросила Элли у волшебницы. - Ах да, - спохватилась Виллина, - я совсем забыла, что моя волшебная книга при мне. Надо посмотреть в нее: может быть я там что-нибудь вычитаю полезное для тебя... Виллина вынула из складок одежды крошечную книжечку величиной с наперсток. Волшебница подула на нее и на глазах удивленной и немного испуганной Элли книга начала расти, расти, и превратилась в громадный том. Он был так тяжел, что старушка положила его на большой камень. Виллина смотрела на листы книги, и они сами переворачивались под ее взглядом. - Нашла, нашла! - Воскликнула вдруг волшебница и начала медленно читать: - "бамбара, чуфара, скорики, морики, турабо, фурабо, лорики, ерики... Великий волшебник Гудвин вернет домой маленькую девочку, занесенную в его страну ураганом, если она поможет трем существам добиться исполнения их самых заветных желаний, пикапу, трикапу, ботало, мотало..." - Пикапу, трикапу, ботало, мотало... - В священном ужасе повторили жевуны. - А кто такой Гудвин? - Спросила Элли. - О, это самый великий мудрец нашей страны, - прошептала старушка. - Он могущественнее всех нас и живет в Изумрудном городе. - А он злой или добрый? - Этого никто не знает. Но ты не бойся, разыщи три существа, исполни их заветные желания и волшебник Изумрудного города поможет тебе вернуться в твою страну! - Где Изумрудный город? - Он в центре страны. Великий мудрец и волшебник Гудвин сам построил его и управляет им. Но он окружил себя необычайной таинственностью и никто не видал его после постройки города, а она закончилась много-много лет назад. - Как же я дойду до Изумрудного города? - Дорога далека. Не везде страна хороша, как здесь. Есть темные леса со страшными зверями, есть быстрые реки - переправа через них опасна... - Не поедете ли вы со мной? - Спросила девочка. - Нет, дитя мое, - ответила Виллина. - Я не могу надолго покидать желтую страну. Ты должна идти одна. Дорога в Изумрудный город вымощена желтым кирпичом, и ты не заблудишься. Когда придешь к Гудвину, проси у него помощи... - А долго мне придется здесь прожить, сударыня? - Спросила Элли, опустив голову. - Не знаю, - ответила Виллина. - Об этом ничего не сказано в моей волшебной книге. Иди, ищи, борись! Я буду время от времени заглядывать в мою волшебную книгу, чтобы знать, как идут твои дела... Прощай, моя дорогая! Виллина наклонилась к огромной книге, и та тотчас сжалась до размеров наперстка, и исчезла в складках мантии. Налетел вихрь, стало темно, и, когда мрак рассеялся, Виллины уже не было: волшебница исчезла. Элли и жевуны задрожали от страха, и бубенчики на шляпах маленьких людей зазвенели сами собой. Когда все немного успокоились, самый смелый из жевунов их старшина, обратился к Элли: - Могущественная фея! Приветствуем тебя в голубой стране! Ты убила злую Гингему и освободила жевунов! Элли сказала: - Вы очень любезны, но тут ошибка: я не фея. И ведь вы же слышали, что мой домик упал на Гингему по приказу волшебницы Виллины... - Мы этому не верим, - упрямо возразил старшина жевунов. - Мы слышали твой разговор с доброй волшебницей, ботало, мотало, но мы думаем, что и ты могущественная фея. Ведь только феи могут разъезжать в своих домиках, и только фея могла освободить нас от Гингемы, злой волшебницы голубой страны. Гингема много лет правила нами и заставляла нас работать день и ночь... - Она заставляла работать нас день и ночь! - Хором сказали жевуны. - Она приказывала нам ловить пауков и летучих мышей, собирать лягушек и пиявок по канавам. Это были ее любимые кушанья... - А мы, - заплакали жевуны. - Мы очень боимся пауков и пиявок! - О чем же вы плачете? - Спросила Элли. - Ведь все это прошло! - Правда, правда! - Жевуны дружно рассмеялись и бубенчики на их шляпах весело зазвенели. - Могущественная госпожа Элли! - Заговорил старшина. - Хочешь стать нашей повелительницей вместо Гингемы? Мы уверены, что ты очень добра и не слишком часто нас будешь наказывать! - Нет! - Возразила Элли, - я только маленькая девочка и не гожусь в правительницы страны. Если вы действительно хотите помочь мне, дайте возможность исполнить ваши самые заветные желания! - У нас было единственное желание избавиться от злой Гингемы, пикапу, трикапу! Но твой домик - крак! Крак! - Раздавил ее, и у нас больше нет желаний!.. - Сказал старшина. - Тогда мне нечего здесь делать. Я пойду искать тех, у кого есть желания. Только вот башмаки у меня уж очень старые и рваные - они не выдержат долгого пути. Правда, Тотошка? - Обратилась Элли к песику. - Конечно, не выдержат. - Согласился Тотошка. - Но ты не горюй, Элли, я тут неподалеку видел кое-что и помогу тебе! - Ты?! - Удивилась девочка. - Да, я! - С гордостью ответил Тотошка и исчез за деревьями. Через минуту он вернулся с красивым серебряным башмачком в зубах и торжественно положил его у ног Элли. На башмачке блестела золотая пряжка. - Откуда ты его взял? - Изумилась Элли. - Сейчас расскажу! - Отвечал запыхавшийся песик, скрылся и вернулся с другим башмачком. - Какая прелесть! - Восхищенно сказала Элли и примерила башмачки - они как раз пришлись ей по ноге, точно были на нее сшиты. - Когда я бегал на разведку, - важно начал Тотошка, - я увидел за деревьями большое черное отверстие в горе... - Ай-ай-ай! - В ужасе закричали жевуны. - Ведь это вход в пещеру злой волшебницы Гингемы! И ты осмелился туда войти?.. - А что тут страшного? Ведь Гингема-то умерла! - Возразил Тотошка. - Ты, должно быть, тоже волшебник! - Со страхом молвил старшина; все другие жевуны согласно закивали головами, и бубенчики под шляпами дружно зазвенели. - Вот там-то, войдя в эту, как вы ее называете, пещеру, я увидел много смешных и странных вещей, но больше всего мне понравились стоящие у входа башмачки. Какие-то большие птицы со страшными желтыми глазами пытались помешать мне взять эти башмачки, но разве Тотошка испугается чего-нибудь, когда он хочет услужить своей Элли? - Ах, ты мой милый смельчак! - Воскликнула Элли и нежно прижала песика к груди. - В этих башмачках я пройду без устали сколько угодно... - Это очень хорошо, что ты надела башмачки злой Гингемы, - перебил ее старший жевун. - Кажется, в них заключена волшебная сила, потому что Гингема надевала их только в самых важных случаях. Но какая это сила, мы не знаем... И ты все-таки уходишь от нас, милостивая госпожа Элли? - Со вздохом спросил старшина. - Тогда мы принесем тебе пищи на дорогу... Жевуны ушли и Элли осталась одна. Она нашла в домике кусок хлеба и съела его на берегу ручья, запивая прозрачной холодной водой. Затем она стала собираться в далекий путь, а Тотошка бегал под деревом и старался схватить сидящего на нижней ветке крикливого пестрого попугая, который все время дразнил его. Элли вышла из фургона, заботливо закрыла дверь и написала на ней мелом: "меня нет дома"! Тем временем вернулись жевуны. Они натащили столько еды, что Элли хватило бы ее на несколько лет. Здесь были бараны, связанные гуси и утки, корзины с фруктами... Элли со смехом сказала: - Ну куда мне столько, друзья мои? Она положила в корзину немного хлеба и фруктов, попрощалась с жевунами и смело отправилась в дальний путь с веселым Тотошкой. Неподалеку от домика было перепутье: здесь расходились несколько дорог. Элли выбрала дорогу, вымощенную желтым кирпичом, и бодро зашагала по ней. Солнце сияло, птички пели, и маленькая девочка, заброшенная в удивительную чужую страну, чувствовала себя совсем неплохо. Дорога была огорожена с обеих сторон красивыми голубыми изгородями, за которыми начинались возделанные поля. Кое-где виднелись круглые домики. Крыши их были похожи на остроконечные шляпы жевунов. На крышах сверкали хрустальные шарики. Домики были выкрашены в голубой цвет. На полях работали маленькие мужчины и женщины, они снимали шляпы и приветливо кланялись Элли. Ведь теперь каждый жевун знал, что девочка в серебряных башмачках освободила их страну от злой волшебницы опустив свой домик - крак! Крак! - Прямо ей на голову. Все жевуны, которых встречала Элли на пути, с боязливым удивлением смотрели на Тотошку и, слыша его лай, затыкали уши. Когда же веселый песик подбегал к кому нибудь из жевунов, тот удирал от него во весь дух: в стране Гудвина совсем не было собак. К вечеру, когда Элли проголодалась и подумывала, где провести ночь, она увидела у дороги большой дом. На лужайке перед домом плясали маленькие мужчины и женщины. Музыканты усердно играли на маленьких скрипках и флейтах. Тут же резвились дети, такие крошечные, что Элли глаза раскрыла от изумления: они походили на кукол. На террасе были расставлены длинные столы с вазами, полными фруктов, орехов, конфет, вкусных пирогов и больших тортов. Завидев приближающуюся Элли, из толпы танцующих вышел красивый высокий старик (он был на целый палец выше Элли!) И с поклоном сказал: - Я и мои друзья празднуем сегодня освобождение нашей страны от злой волшебницы. Осмелюсь ли просить могущественную фею убивающего домика принять участие в нашем пире? - Почему вы думаете, что я фея? - Спросила Элли. - Ты раздавила злую волшебницу Гингему - крак! Крак! - Как пустую яичную скорлупу; на тебе ее волшебные башмаки; с тобой удивительный зверь, какого мы никогда не видали и по рассказам наших друзей, он тоже одарен волшебной силой... На это Элли не сумела ничего возразить и пошла за стариком, которого звали Прем Кокус. Ее встретили как королеву, и бубенчики непрестанно звенели, и были бесконечные танцы, и было съедено великое множество пирожных и выпито великое множество прохладительного, и весь вечер прошел так весело и приятно, что Элли вспомнила о папе и маме, только засыпая в постели. Утром после сытного завтрака, она спросила Кокуса: - Далеко ли отсюда до Изумрудного города? - Не знаю, - задумчиво ответил старик. - Я никогда не бывал там. Лучше держаться подальше от великого Гудвина, особенно, если не имеешь к нему важного дела. Да и дорога до Изумрудного города длинная и трудная. Тебе придется переходить через темные леса и переправляться через быстрые глубокие реки. Элли немного огорчилась, но она знала, что только великий Гудвин вернет ее в Канзас, и поэтому распрощалась с друзьями и снова отправилась в путь по дороге, вымощенной желтым кирпичом.
Страшила Элли шла уже несколько часов и устала. Она присела отдохнуть у голубой изгороди, за которой расстилалось поле спелой пшеницы. Около изгороди стоял длинный шест, на нем торчало соломенное чучело - отгонять птиц. Голова чучела была сделана из мешочка, набитого соломой, с нарисованными на нем глазами и ртом, так что получалось смешное человеческое лицо. Чучело было одето в поношенный голубой кафтан; кое-где из прорех кафтана торчала солома. На голове была старая потертая шляпа, с которой были срезаны бубенчики, на ногах - старые голубые ботфорты, какие носили мужчины в этой стране. Чучело имело забавный и вместе с тем добродушный вид. Элли внимательно разглядывала смешное разрисованное лицо чучела и удивилась, видя, что оно вдруг подмигнуло ей правым глазом. Она решила, что ей почудилось: ведь чучела никогда не мигают в Канзасе. Но фигура закивала головой с самым дружеским видом. Элли испугалась, а храбрый Тотошка с лаем набросился на изгородь, за которой был шест с чучелом. - Добрый день! - Сказало чучело немного хриплым голосом. - Ты умеешь говорить? - Удивилась Элли. - Научился, когда ссорился тут с одной вороной. Как ты поживаешь? - Спасибо, хорошо! Скажи, нет ли у тебя заветного желания? - У меня? О, у меня целая куча желаний! - И чучело скороговоркой начало перечислять: - во-первых, мне нужны серебряные бубенчики на шляпу, во-вторых, мне нужны новые сапоги, в-третьих... - О, хватит, хватит! - Перебила Элли. - Какое из них самое заветное? - Самое-самое? - Чучело немного подумало, - сними меня отсюда! Очень скучно торчать здесь день и ночь и пугать противных ворон, которые, кстати сказать, совсем меня не боятся! - Разве ты не можешь сойти сам? - Нет, в меня сзади воткнули кол. Если бы ты вытащила его из меня, я был бы тебе очень благодарен! Элли наклонила кол и, вцепившись обеими руками в чучело стащила его. - Чрезвычайно признателен! - Пропыхтело чучело, очутившись на земле. - Я чувствую себя прямо новым человеком. Если бы еще получить серебряные бубенчики на шляпу, да новые сапоги! Чучело заботливо расправило кафтан, стряхнуло с себя соломинки и, шаркнув ножкой по земле, представилось девочке: - Страшила! - Что ты говоришь! - Не поняла Элли. - Я говорю: Страшила. Это так меня назвали: ведь я должен пугать ворон. А тебя как зовут? - Элли. - Красивое имя! - Сказал Страшила. Элли смотрела на него с удивлением. Она не могла понять, как, чучело, набитое соломой и с нарисованным лицом, ходит и говорит. Но тут возмутился Тотошка и с негодованием воскликнул: - А почему ты со мной не здороваешься? - Ах, виноват, виноват! - Извинился Страшила и крепко пожал песику лапу. - Честь имею представиться, Страшила! - Очень приятно! А я Тото! Но близким друзьям позволительно звать меня Тотошкой! - Ах, Страшила, как я рада, что исполнила самое заветное твое желание! - Сказала Элли. - Извини, Элли, - сказал Страшила, снова шаркнув ножкой, - но я, оказывается ошибся. Мое самое заветное желание - получить мозги! - Мозги!? - Ну да, мозги. Очень неприятно, когда голова у тебя набита соломой... - Как же тебе не стыдно обманывать? - С упреком спросила Элли. - А что значит - обманывать? Меня сделали только вчера и я ничего не знаю... - Откуда же ты узнал, что у тебя в голове солома, а у людей - мозги? - Это мне сказала одна ворона, когда я с ней ссорился. Дело, видишь ли, Элли, было так. Сегодня утром поблизости от меня летала большая взъерошенная ворона и не столько клевала пшеницу, сколько выбивала из нее на землю зерна. Потом она нахально уселась на мое плечо и клюнула меня в щеку. "Каггикарр! - Насмешливо прокричала ворона. - Вот так чучело! Толку то от него ничуть! Какой это чудак-фермер думал, что мы, вороны, будем его бояться?.." Ты понимаешь, Элли, я страшно рассердился и изо всех сил пытался заговорить. И какова была моя радость, когда это мне удалось. Но, понятно, у меня сначала выходило не очень складно. "Пш... Пш... Пшла... Прочь, гадкая! - Закричал я. - Нс... Нс... Не смей клевать меня! Я прт... Шрт... Я страшный!" - Я даже сумел ловко сбросить ворону с плеча, схватив ее за крыло рукой. Ворона, впрочем, ничуть не смутилась и принялась нагло клевать колосья прямо передо мной. "Эка, удивил, - сказала она. - Точно я не знаю, что стране Гудвина и чучело сможет заговорить, если сильно захочет! А все равно я тебя не боюсь! С шеста ведь ты не слезешь!" - "Пшш... Пшш... Пшла! Ах, я несчастный, - чуть не зарыдал я. - И правда, куда я годен? Даже поля от ворон уберечь не могу". При всем своем нахальстве, эта ворона была, по-видимому, добрая птица, - продолжал Страшила. - Ей стало меня жаль. "А ты не печалься так! - Хрипло сказала она мне. - Если бы у тебя были мозги в голове, ты был бы как все люди! Мозги - единственная стоящая вещь у вороны... И у человека!" Вот так-то я и узнал, что у людей бывают мозги, а у меня их нет. Я весело закричал: "эй-гей-гей-го! Да здравствуют мозги! Я себе обязательно их раздобуду!" Но ворона очень капризная птица, и сразу охладила мою радость. "Кагги-карр!... - Захохотала она. - Коли нет мозгов, так и не будет! Карр-карр..." И она улетела, а вскоре пришли вы с Тотошкой, - закончил Страшила свой рассказ. - Вот теперь, Элли, скажи: можешь ты дать мне мозги? - Нет, что ты! Это может сделать разве только Гудвин в Изумрудном городе. Я как раз сама иду к нему просить, чтобы он вернул меня в Канзас, к папе и маме. - А где это Изумрудный город и кто такой Гудвин? - Разве ты не знаешь? - Нет, - печально ответил Страшила. - Я ничего не знаю. Ты же видишь, я набит соломой и у меня совсем нет мозгов. - Ох, как мне тебя жалко! - Вздохнула девочка. - Спасибо! А если я пойду с тобой в Изумрудный город, Гудвин обязательно даст мне мозги? - Не знаю. Но если великий Гудвин и не даст тебе мозгов, хуже не будет, чем теперь. - Это верно, - сказал Страшила. - Видишь ли, доверчиво продолжал он, - меня нельзя ранить, так как я набит соломой. Ты можешь насквозь проткнуть меня иглой, и мне не будет больно. Но я не хочу, чтобы люди называли меня глупцом, а разве без мозгов чему-нибудь научишься? - Бедный! - Сказала Элли. - Пойдем с нами! Я попрошу Гудвина помочь тебе. - Спасибо! - Ответил Страшила и снова раскланялся. Право, для чучела, прожившего на свете один только день, он был удивительно вежлив. Девочка помогла Страшиле сделать первые два шага, и они вместе пошли в Изумрудный город по дороге, вымощенной желтым кирпичом. Сначала Тотошке не нравился новый спутник. Он бегал вокруг чучела и обнюхивал его, считая, что в соломе внутри кафтана есть мышиное гнездо. Он недружелюбно лаял на Страшилу и делал вид, что хочет его укусить. - Не бойся Тотошки, - сказала Элли. - Он не укусит тебя. - Да я и не боюсь! Разве можно укусить солому? Дай я понесу твою корзинку. Мне это нетрудно: я ведь не могу уставать. Скажу тебе по секрету, - прошептал он на ухо девочке своим хрипловатым голосом. - Есть только одна вещь на свете, которой я боюсь. - О! - Воскликнула Элли. - Что же это такое? Мышь? - Нет! Горящая спичка!!! Через несколько часов дорога стала неровной. Страшила часто спотыкался. Попадались ямы. Тотошка перепрыгивал через них, а Элли обходила кругом. Но Страшила шел прямо, падал и растягивался во всю длину. Он не ушибался. Элли брала его за руку, поднимала, и Страшила шагал дальше, смеясь над своей неловкостью. Потом Элли подобрала у края дороги толстую ветку и предложила ее Страшиле вместо трости. Тогда дело пошло лучше, и походка Страшилы стала тверже. Домики попадались все реже, плодовые деревья совсем исчезли. Страна становилась малонаселенной и угрюмой. Путники уселись у ручейка. Элли достала хлеб и предложила кусочек Страшиле, но он вежливо отказался. - Я никогда не хочу есть. И это очень удобно для меня. Элли не настаивала и отдала кусок Тотошке; песик жадно проглотил его и стал на задние лапки, прося еще. - Расскажи мне о себе, Элли, о своей стране. - Попросил Страшила. Элли долго рассказывала о широкой Канзаской степи, где летом все так серо и пыльно и все совершенно не такое, как в этой удивительной стране Гудвина. Страшила слушал внимательно. - Я не понимаю, почему ты хочешь вернуться в свой сухой и пыльный Канзас. - Ты потому не понимаешь, что у тебя нет мозгов, - горячо ответила девочка. - Дома всегда лучше! Страшила лукаво улыбнулся. - Солома, которой я набит, выросла на поле, кафтан сделал портной, сапоги сшил сапожник. Где же мой дом? На поле, у портного или у сапожника? Элли растерялась и не знала что ответить. Несколько минут она сидела молча. - Может быть, теперь ты мне расскажешь что-нибудь? - Спросила девочка. Страшила взглянул на нее с упреком: - Моя жизнь так коротка, что я ничего не знаю. Ведь меня сделали только вчера, и я понятия не имею, что было раньше на свете. К счастью, когда хозяин делал меня, он, прежде всего, нарисовал мне уши, и я мог слышать, что делается вокруг. У хозяина гостил другой жевун, и первое, что я услышал, были его слова: "а ведь уши-то велики!" - "Ничего! В самый раз! "Ответил хозяин и нарисовал мне правый глаз. И я с любопытством начал разглядывать все, что делается вокруг, так как - ты понимаешь - ведь я в первый раз смотрел на мир. "Подходящий глазок" - сказал гость. - Не пожалел голубой краски!" "Мне кажется, другой вышел немного больше", - сказал хозяин, кончив рисовать мой второй глаз. Потом он сделал мне из заплатки нос и нарисовал рот, но я не умел еще говорить, потому что не знал, зачем у меня рот. Хозяин надел на меня свой старый костюм и шляпу, с которой ребятишки срезали бубенчики. Я был страшно горд, и мне казалось, что выгляжу, как настоящий человек. "Этот парень будет чудесно пугать ворон". - Сказал фермер. "Знаешь что? Назови его Страшилой!" - Посоветовал гость и хозяин согласился. Дети фермера весело закричали: "Страшила! Страшила! Пугай ворон!" Меня отнесли на поле, проткнули шестом и оставили одного. Было скучно висеть, но слезть я не мог. Вчера птицы еще боялись меня, но сегодня уже привыкли. Тут я и познакомился с доброй вороной, которая рассказала мне про мозги. Вот было бы хорошо, если бы Гудвин дал их мне... - Я думаю, он тебе поможет. - Подбодрила его Элли. Да, да! Неудобно чувствовать себя глупцом, когда даже вороны смеются над тобой. - Идем! - Сказала Элли, встала и подала Страшиле корзинку. К вечеру путники вошли в большой лес. Ветви деревьев спускались низко и загораживали дорогу, вымощенную желтым кирпичом. Солнце зашло и стало совсем темно. - Если увидишь домик, где можно переночевать, скажи мне, - попросила Элли сонным голосом. - Очень неудобно и страшно идти в темноте. Скоро Страшила остановился. - Я вижу справа маленькую хижину. Пойдем туда? - Да, да! - Ответила Элли. - Я так устала!.. Они свернули с дороги и скоро дошли до хижины. Элли нашла в углу постель из мха и сухой травы и сейчас же уснула, обняв рукой Тотошку. А Страшила сидел на пороге, оберегая покой обитателей хижины. Оказалось, что Страшила караулил не напрасно. Ночью какой-то зверь с белыми полосками на спине и на черной свиной мордочке попытался проникнуть в хижину. Скорее всего, его привлек запах съестного из Эллиной корзинки, но Страшиле показалось, что Элли угрожает большая опасность. Он, затаившись, подпустил врага к самой двери (враг этот был молодой барсук, но этого Страшила, конечно, не знал). И когда барсучишка уже просунул в дверь свой любопытный нос, принюхиваясь к соблазнительному запаху, Страшила стегнул его прутиком по жирной спине. Барсучишка взвыл, кинулся в чащу леса, и долго еще слышался из-за деревьев его обиженный визг... Остаток ночи прошел спокойно: лесные звери поняли, что у хижины есть надежный защитник. А Страшила, который никогда не уставал и никогда не хотел спать, сидел на пороге, пялил глаза в темноту и терпеливо дожидался утра.
|