Беседа с графом Таймырским

Налаживая капканы восточного берега, Гарт вступил в разговор с графом Таймырским.

- А скажите, Ваше Cиятельство, какие в вашем народе существуют матримониальные обычаи?

- Вау! (Мама много чего рассказывала, да разве всё упомнишь!)

- А вы соблаговолите хотя бы в общих чертах.

- Вау! (Ну, есть месяц февраль. В этом месяце появляется Солнце, и поднимается всё выше, и светит всё дольше. И вместе со светом приходит в наши песцовые души великая тяга к родным местам, называемая Любовь к Родине. Где бы мы ни были: в океане на паковом льду, в тайге или дальних неведомых тундрах - мы, все кто остался в живых, возвращаемся в родные места.)

- А как вы знаете куда бежать?

- Вау! (А у нас есть в крови компас Матери-Природы и он ведёт нас домой.

- Гм-м... Ну, прибежали вы. И что?

- Вау! (Мы сразу ищем себе блондинку! Знакомимся, обнюхиваем друг друга и бежим дальше, строить себе нору.

- Как это: «строить себе нору»? Вы умеете копать мерзлоту?

- Нет, что ты! Мы, мужчины, ищем старую нору и вычищаем из неё снег. Наши блондинки залезают туда. Покрутятся-покрутятся, всё обследуют- обнюхают и, если нора ей понравится, мы там остаёмся, и нора становится нашим домом. Если не понравится — бежим дальше, находим ещё одну нору. И опять мужчина вычищает и выбрасывает из неё всё лишнее, а блондинка принимает работу. И так — пока ей нора не понравится.

- Привередливые у вас блондинки!

- Вау! (Не без этого... Но мы понимаем, что она за семью переживает, и не ворчим).

- А сколько бывает у вас детей в семье?

Вау! (Когда как. Если много еды в тундре, блондинки наши и по десять и по двенадцать детей приносят. Если мало еды - двух-трёх. А если совсем нечего кушать, скажем, у мышей мор, а куропатки откочевали далеко, — эмбрионы в теле блондинок растворяются. Это лучше, чем если бы ощенилась, а малыши потом погибли бы от голода. Не так ли?)

- Как-то это не по-людски...

- Вау! (А по-людски и не надо! Мы - другой народ!)

- Всё ясно. А в хороший год?

- Вау! (А в хороший год мужчина и кормилец семьи ловит в тундре мышей, куличков и куропаток и приносит добычу жене и детям. Если удастся, и утиное, либо гусиное гнездо разорит, яйца или птенцов домой принесёт, своим на обед.)

- Но ведь это грабёж и разбой!

Вау! (А пусть лучше прячутся! Семью кормить надо или нет? Странные у тебя рассуждения. В тундре жизнь простая: один не убьёт - другой не проживёт! Сам же оленя убил и нерпу. Это что, не разбой?)

- Хммм... Ну, а на другой год опять эту же блондинку в жёны берёте или другую ищете?

- Вау! (Такое редко бывает - бывшую супругу встретить... Жизнь наша полна опасностей: охотники стреляют и ловят нас капканами. Много нашего народу гибнет от голода на паковом льду. Бывает мор от мышей перекинется, и народ наш массами вымирает.)

- Приходилось мне видеть летом лежащие повсюду тушки песцов, погибших непонятно от чего, и подумал я, что уж лучше бы эти песцы в капканы попали зимой, да шкурки их пошли бы на шапки и людей согревали, чем вот так вот массами гибнуть в тундре: ни себе, ни людям.

- Вау! (Нет уж, нет уж! Мама говорила, лучше умереть от болезни, чем попасть в капкан! Это такие мучения — не приведи Большой Отец!)

- А ты видел когда-нибудь капкан, Ваше Сиятельство?

- Вау! (Нет, не приходилось. Я ведь совсем молоденький. Этого года выпуска.)

- А я ЗНАЮ, что капканы ты видел, но не обратил внимания. Я тебе потом всё покажу и научу, как этих злодеев перехитрить, А сейчас пойдём дальше, заболтались мы, а дело стоит.

37. Грабёж и разорение

Вечером следующего дня Гарт закончил ремонт капканов по всему острову, завёл плотик в бухточку, привязал и заякорил его и, радостный, направился домой. Маленький балок - избушка уже издали притягивал глаз и пробуждал приятные мысли.

Печку растопить, огонь послушать.

Раздеться в тепле. Одежду и обувь просушить.

Горячий, ароматный шулюм. Жирная оленина. Целебный чай.

И лечь на спину на твёрдой лежанке, под настоящей крышей, у настоящего окна, и всем телом до хруста в косточках вытянуться. До хруста, до истомы вытянуться, руки-ноги раскинуть и заснуть каменным сном, хоть бы и сто босых рядом бродили.

Но не тут-то было!

Остатки оленины, а в яме ещё пол-оленя оставалось, съедены. Оглодки кругом поразбросаны.

Из второй ямы тюленья туша выкинута. На берегу лежит, скелетом сияет, чайки на нём вальс «по рёбрам» играют, остатки добирают.

Снизка рыбы под окном исчезла, кастрюля отброшена, вешала для сушки мяса опрокинуты.

- Это босые грабители, добра расхитители, без еды нас оставили! Что же делать будем, Ваше сиятельство?

- Вау! (Я побегу на бережок нерпу догрызать. Там на ластах ещё достаточно жилок осталось. А ты и новой еды раздобудешь, и меня накормишь!)

- На колу мочала - начинай сначала!