Крушение иллюзий, смирение и начало духовной жизни

Мы намеренно тянемся к тому, что полагаем духовным, слишком часто упуская из виду подлинно Реальное. Настоящие таинства жизни разворачиваются столь неприметно, с таким простым и уверенным изяществом, с таким честным приятием нашего воспитания, взросления, смерти и беспокойства мира, что лишенный воображения естественный человек, всей душей тоскующий по чудесному, редко испытывает потрясение от этих повседневных и лучезарных проявлений бесконечной мудрости и любви. Однако откровения эти низвергаются на нас нескончаемо, просто жесткий покров поверхностного сознания отгораживает его от обычного зрения. [1]

Эвелин Андерхилл

Подлинно духовная жизнь — тайна, известная лишь немногим. Она мало соответствует нашим представлениям о духовности, мечтам о просветлении, надеждам на спасение. Свобода — это освобождение от иллюзий, а не горестей, страданий и человечности. По-настоящему духовная жизнь обещает исчезновение любых заблуждений и ошибочных мнений о том, что есть; это разоблачение истины, а просветление становится лишь его началом. В заключительной части книги мы рассмотрим духовную садхану как крушение иллюзий и убедимся, что в основе истинной духовной жизни лежит стремление стать по-настоящему целостным человеком.

КРУШЕНИЕ ИЛЛЮЗИЙ

Действительность жестока и настойчива; она каждую секунду бьет нас по голове.

Вернер Эрхард

Нельзя слишком долго жить в мире Бога, ведь там нет ни ресторанов, ни туалетов. [2]

Садзаки-роси

В молодости я, как и всякий, мечтал о самадхи, — вспоминает Арно Дежарден. — Позже я понял, что самое важное — не взмыть как можно выше, а не опуститься слишком низко. Я перестал мечтать о возвышенных состояниях сознания и просто хотел не очень сильно погружаться в худшие внутренние состояния: злость, страх и прочие пороки».

Прежде всего, нужно поверить свой собственный путь и бороться, идя по нему. Вы будете умирать воскресать, биться и терпеть поражения.

Гэри Мюллер

Избавление от иллюзий — это воспитание скромности; человек понимает, что духовная жизнь совсем не такова, какой казалась вначале, а просветление — не то, что под ним принято понимать. Он сознает, что достижения его не так велики, как казалось, да и сам он — совсем не тот, кем себя считал. Крушение иллюзий — процесс не «вредный» и не «дурной»; это естественная и неизбежная сторона разрушения оплота эго.

С определенной точки зрения, вся духовная жизнь представляет собой поступательное крушение иллюзий, и каждый лопнувший пузырек эго, каждое отброшенное заблуждение о природе просветленности, каждая выявленная претензия на просветленность — очередной шаг в этом процессе. Вообще говоря, любое соображение, которыми делятся в этой книге духовные учителя, можно назвать обрывочным описанием последствий крушения иллюзий. Тот, кто бесконечно часто лишался иллюзий на духовном пути, может считать себя счастливчиком, поскольку иначе он оставался бы узником нереального, жил бы и умер в тисках той самой иллюзии, которая наложила заклятье на весь спящий мир, включая его лжеучителей и псевдоучеников.

Путь этот таков, что с каждым шагом ты все больше становишься праведником, но в то же время все глубже понимаешь, какая ты свинья.

Клаудио Наранхо

Садхана крушения иллюзий — процесс неуклонного постижения того, что все не такое, каковым кажется. Это само по себе уже духовная практика. Все великие святые и учителя уходили вперед именно путем избавления от иллюзий. Говоря о нем, Рей Бредбери отмечает: «Первое, что понимаешь в этой жизни: ты — глупец. Последнее, что узнаешь: ты все такой же глупец. Иногда мне кажется, будто я все понял, но скоро я опять прихожу в себя» [3].

Обширные и утонченные труды Сан Хуана де ла Круса содержат, помимо прочего, немало мыслей, полезных для должной оценки крушения иллюзий. Его работа «Темная ночь души» включает несколько описаний медленного процесса шлифовки себя, открывающего все новые пласты иллюзий:

Одними и теми же ступенями мы восходим по лестнице и можем спуститься по ней; так же обстоит дело и с этим тайным созерцанием — те же прозрения, что заставляют душу возноситься к Господу, усмиряют ее в отношении самой себя. Ибо провозвестия, исходящие поистине от Господа, обладают тем свойством, что принижают душу и в то же время возвышают ее. На пути этом спускаться означает одновременно восходить, а подниматься — идти все ниже, ибо усмиряющий себя возвышается, а возносящийся исполняется смирением... [4]

Настоящей духовной жизнью живут лишь редкие люди. Многие искатели истины полны искренности и честности, но то, чего требуют столкновения с собственным эго, часто превышает возможности и желания большинства. Лишение иллюзий — не тот род садханы, которой занимаются с обычной готовностью, кроме, разве что, тех случаев, когда к ней подталкивает необычайная сила внутренней убежденности. Однако те, кто не избавлялись от иллюзий, никогда не ощутят вкуса этой свободы, поскольку тяга к Реальности, Истине и Богу означает желание лишиться иллюзий — иного пути нет.

Вы поймете, что ваш духовный путь — совсем не то, чем он представлялся поначалу. С этим очень непросто свыкнуться.

Рам Дасс

Клаудио Наранхо: «Что мы оставляем позади»

Много лет назад я обменивался письмами с приятелем, который прошел почти такую же подготовку, что и я... Оглядываясь в прошлое, мы спрашивали друг друга: «Меньше ли ты страдаешь?» и в один голос отвечали: «На самом деле нет, страдаю я не меньше, чем прежде, просто отношение мое изменилось». «А как насчет добродетелей? Чувствуешь ли ты себя праведнее, чем раньше?» — «Нет, ни в коей мере!» — «Я тоже...» — «Что скажешь о своих переживаниях? Они стали богаче, глубже?» — «Нет, скорее наоборот. В самом начале все казалось более ярким». Мы так и не смогли найти ни одного конкретного примера улучшений, но заканчивали словами: «И все равно мне кажется, что я прошел большой путь». Мы единодушно признавали, что развитие есть, но не могли назвать чего-то определенного. Ощущение движения вперед опиралось, прежде всего, на сознание того, сколько оставлено позади. [5]

Срывая маски

Духовное развитие — это в буквальном смысле сдирание пластов фальши и иллюзий, которые покрывают, искажают и прячут от глаз глубинное понимание. Истина и Бог — не где-то извне, а внутри нас, под покровами заблуждений. Хотя одни стороны этого процесса могут напоминать чувственное раздевание, другие переживаются буквально как постепенное, слой за слоем, срывание телесной плоти. В этом саморазоблачении заключается горькая сладость реалий духовной жизни — она нередко мучительна и болезненна, но, как говорит Трунгпа Ринпоче, «это путь».

Что же сдирается? Пышные одеяния эго: гордость, тщеславие, самообман, путаница в мыслях. В «Стихах о разбитом сердце» Ли Лозовик рассказывает о своем духовном наставнике, йоге Рамшураткумаре:

Он уничтожал тебя, когда ты допускал это, а порой и без твоего ведома. Что именно он уничтожал? Заблуждения. Эго. Жалость к себе. Слепоту. Самолюбие. Жестокость. Жадность. И так далее, и тому подобное. [6]

Хотя срывается и отбрасывается та самая ложь и фальшь, в которой коренятся наши страдания, этому процессу сопротивляются даже самые искренние духовные искатели.

Есть такое мнение, что благодаря духовной жизни человек будет чаще переживать приятное и реже неприятное. Все дело в том, как человек ведет себя при таких переживаниях.

Анник д'Астье

Как поясняет Левеллин Воэн-Ли, эго не желает терять независимость:

Большинство людей сторонятся духовной работы, так как избегают медленного процесса унижения. Это очень неприятно, ужасно мучительно. Мучения духовного пути объясняются тем, что эго теряет веру в свою самостоятельность, в свое главенствующее положение, в само свое существование.

Боль ощущается при разрыве и обнажении вызывающих иллюзию защиты слоев эго — пластов, которые оберегали душу на протяжении многих жизней и, естественно, легко не сдаются. В своей книге «Преодоление духовного материализма» Трунгпа Ринпоче говорит, что на духовном пути нужно быть готовым к полному разоблачению:

Вступая на духовный путь, следует знать, что он приносит боль, и быть готовым к этому. Ты добровольно идешь на муки самообнажения, срывания всех покровов, оголения кожи, нервов, сердца, мозга — пока не встанешь перед миром в полной наготе. Ничего на тебе не останется. [7]

Эго нужно стереть в порошок. Для того чтобы процесс трансформации проник в глубины физического тела и тонких тел, в саму душу, броня эго, оберегавшая прежде от всего угрожающего, должна пойти трещинами, иначе ученик останется «непригодным для обработки» куском гранита, тогда как ему следует стать податливой глиной в искусных руках духовного учителя.

Учитывая все, что сопутствует обнажению, не удивительно, что это путает даже ревностных духовных учеников, хотя они и сознают его неминуемость. Однако Ли Лозовик, как и все великие учителя прошлого и будущего, утверждает, что результат, «безусловно, того стоит».

Мы должны быть благодарны за то, что живем в мире сансары и можем сами пролагать свой путь, за то, что мы не стерильны, не выхолощены до предела, что некий компьютер не решает за нас все. В нашей жизни по-прежнему всегда находится место болезненному приобретению опыта.

Чогьям Трунгпа

Стоит ли вековечная цель единения с Богом — а мы вправе назвать его окончательным избавлением от иллюзии обособленности — полного отказа, забвения всего, что сейчас знаешь, чувствуешь, думаешь и предполагаешь? Да — и не просто «да», а «конечно да!». А какой есть выбор? [8]

«Вопрос остается прежним, — отмечает Арно Дежарден. — Эго или Бог?»

Путь страдания

Санскритское слово саха означает «терпеть, выносить; безропотно сносить тяготы» [9]. Крушение иллюзий проходит подчас очень болезненно. Подлинная духовная жизнь никогда не была и едва ли когда-то станет достаточно привлекательной, так как большая часть людей не испытывает желания переносить неизбежную боль.

Регги Рей говорит, что, когда он впервые услышал своего учителя, Трунгпа Ринпоче, тот говорил именно о страданиях. «Он был первым, кто открыто признавал, насколько скверно в действительности обстоят дела, и я подумал: "Вот оно! Вот чего я хочу! Я хочу разобраться, что же происходит и в чем причины"». По словам Рея, в их традиции огромнейшее внимание уделялось первой благородной истине Будды — утверждению о том, что жизнь есть страдание, и не потому, что всем нравится страдать, а по той причине, что страдания — неотъемлемая сторона жизни.

«Тебе больно — это лопается скорлупа, окутывающая знание», — пишет Калил Джебран. Вполне понятно, что муки — естественный аспект духовного процесса, а умышленное погружение в страдания — путь к глубокому постижению действительности, и потому боли порой даже добиваются.

Бывает, что человек всегда считает кого-то более пробужденным, чем он сам. Лично я всегда преисполняюсь благодарности, когда мне дают понять, каким я был мужланом, ведь тем самым я получаю возможность больше себя так не нести.

Роберт Эннис

В своих трудах Сан Хуан де ла Крус красноречиво описывает, что после того, как ученик ощутил сладость и удовольствие созерцания и молитвы, несколько укрепил свою связь с Богом, «Господь желает увести его еще далее, где общение с Ним станет более насыщенным». Он говорит, что, когда человек переживает острейшее наслаждение и начинает верить, что «светило Божественной благосклонности озаряет его все ярче», Господь вновь отбрасывает его во тьму и запирает врата «источника сладких духовных вод, которой они утоляли жажду Господа, когда только желали и сколько желали».

Ибо, как я уже говорил, Господь зрит уже, что они немного выросли и достаточно окрепли, чтобы можно было их распеленать и отъять от мягкой груди; и Он снимает их со Своих колен и учит ходить самостоятельно, что им кажется весьма странным, поскольку все с ними словно не так. [10]

Боль, которую приносит Бог, — Его дар, а не проклятие, как порой кажется. Человек заслуживает привилегию покинуть надежные объятия Бога и увидеть неприкрашенную действительность, где предстоит научиться жить, полагаясь на свои силы.

Невозможно говорить о полноте духовной жизни, если человек не научился мириться с болью. Жизнь так или иначе полна мучений. От боли можно на время отвлечься, можно заглушить ее наркотиками либо стоически выносить, но избавиться от нее нельзя. Есть боль «невротических терзаний» — так мы обычно мыслим о страданиях, — и боль «страданий Божьих», боль за все человечество. Это очень разные формы страдания, но обе, тем не менее, остаются страданием. Однако невротические терзания замечают только себя, а страдания за Бога, муки Просветления — боль всего рода человеческого.

Путь ошибок

Те, кто скоропалительно начинают считать себя просветленными, больше всего на свете боятся допускать ошибки. Другие, кого мы действительно вправе называть «пробужденными», прекрасно знают, что ошибки неизбежны, а высшие цели почти недостижимы. «В отличие от популярных выскочек, напускающих на себя непогрешимый вид и никогда не признающих своих ошибок, настоящих духовных учителей победы и поражения не волнуют, — пишет Фрэнсис Воэн. — Они и так уже добились успеха» [11] — либо, как тут же добавили бы те же учителя, «и так уже все потеряли».

Я задаю себе вопросы наподобие: «Могу ли я сегодня стать чуть более открытым, думающим и готовым прийти на помощь, чем был вчера?» Такая цель для меня вполне реальна. Вот если бы я спрашивал себя: «Могу ли я сегодня стать полностью просветленным?», мне пришлось бы развести руками. С тем же успехом можно было бы отправиться домой смотреть телевизор

Чарльз Тарт

Ошибки — неизбежная сторона духовной жизни. Все великие искатели учились путем проб и ошибок — но последних было, пожалуй, больше. В беседе, которая вошла в книгу «Духовный выбор», Джекоб Нидлмэн рассказывает, что бывает, когда человек идет к духовному прозрению, опираясь на весь свод доступных ему знаний и учений:

А происходит вот что: мы ошибаемся, и очень часто. В ничем не примечательные мгновения мы снова и снова допускаем ошибки, обманываемся, о чем-то забываем. Через несколько минут — или десятилетий — мы понимаем, что случилось, ловим себя на ошибке, и в этот миг особенно остро сознаем, что не безгрешны и далеко не всего еще добились, что нам не хватает внимательности, а знания наши не так уж велики. В эти минуты потрясения чувствуешь стыд, а эго терпеть такого не может и искусно мешает подобным ощущениям проникнуть в сознание. Частые недосмотры и потеря проницательности совершенно неизбежны, но мы далеко не всегда сознаем их даже впоследствии. Умение переживать это невероятно поучительное и благотворное чувство унизительного стыда, прививающее подлинную скромность, является, на наш взгляд, решающим для практического овладения искусством внутреннего, духовного развития. [12]

Мудрости приходится добиваться потом, кровью и слезами. К ней нужно страстно тянуться, давая себе право допускать ошибки, принимать неверные решения, находить неподходящих учителей — и делать все это многократно, снова и снова, пока не научишься наконец тому, чему хочешь научиться.

Есть прекрасная старая история об ученике, который пришел к раввину и спросил: «В прежние времена бывали люди, лицезревшие Бога. Почему их нет теперь?» «Потому что сегодня никто не способен склониться так низко», — ответил раввин.

Карл Юнг

Способность признавать свои ошибки — важная черта всякого, кто в той или иной мере считает себя наставником. Чарльз Тарт сторонится людей, не умеющих признавать собственные ошибки; он говорит, что наши оплошности — важные духовные и психологические уроки:

Я ставлю очень серьезный вопрос: «Развиты ли эти люди настолько, чтобы признавать свои ошибки?» Умеют ли они исправлять собственные упущения и учиться тому, чему обязаны научиться? Ищут ли они себе оправдания? Ведь люди очень часто просто оправдываются:«Что вы, я не соблазняю красавиц, просто передаю им свою духовную энергию!»

Когда человек признает собственные ошибки и обращает полученные уроки на пользу духовной работе, неудачи не превращаются в проблемы; самые серьезные ошибки идут впрок, если чему-то учат и больше не повторяются. «Очищение разложением» — такое понятие придумал психоаналитик Леон Лурье, выслушав рассказ Клаудио Наранхо о своем духовном пути. Вот что говорит сам Наранхо:

От некоторых дурных качеств мы очищаемся, доводя их до крайности, позволяя разрастаться и показывая себе самим всю степень нашего безумия. Так мудреешь намного быстрее. Обычно собственное безумие сознаешь лишь в той мере, в какой готов дать ему выход. Как ни парадоксально, чтобы исправить свои ошибки, их приходится допускать. Чтобы найти верный путь, нужно сбиться с пути.

Быть может, это звучит резко, но точно так же как не всякий желудь вырастает в дуб, не всякий человек в некий определенный период времени достигает просветления. Достичь его могут только те, ком) действительно выпало нужное сочетание обстоятельств, опыта и характера.

Роберт Эннис

Ничто так не способствует пробуждению, как глупейшая, идиотская ошибка, одним ударом вышибающая из иллюзорного мира. В книге «Лицо нерожденного» Левеллин Воэн-Ли пишет: «Неудачи — один из простейших путей избавления от стремления эго разбухнуть, что нередко случается после духовных переживаний» [ 13]. У всего есть как низшая, так и высшая цель, и потому на любые ошибки можно взглянуть по-новому, видя в них не столько недостатки, сколько полезные уроки.

Сила противодействия

Очередным крушением иллюзий, лицом к лицу с которым сталкиваются многие духовные искатели и учителя, становится выявление в себе силы противодействия. В каждой серьезной духовной традиции есть свои понятия, символы или божества, олицетворяющие эту силу: богиня Кали в индуизме, Мара в буддизме (тот самый бог, который пытался соблазнить Будду и помешать ему достичь просветления). Во многих коренных культурах есть персонаж — например, эрука, — символизирующий духовное противостояние.

Духовный практик Джай Рам Смит описывает силу противодействия следующим образом:

Необходимо сознавать, какие силы тебе противостоят. Одна из мощнейших погружает в сон; я предпочитаю называть ее «чудовищной ложью». Она вызывает потребность в эго и во всем, что с ним связано. Но это лишь часть общей картины. Есть совершенно реальная сила, которой хочется покончить с самой затеей пробуждения, а взамен навязать искаженное, лживое восприятие. Противодействующая сила существует всегда, просто большинство людей не доходят до этого уровня бытия, где разыгрываются самые жестокие игры. Нет ничего необычного в том, что все мы пытаемся избежать ее — так легче жить. Я думаю, большая часть людей, приходящих к изуродованным формам «просветленности», будут настаивать на том, что подобной силы вообще нет.

Многие действительно не желают признавать, что им мешают некие силы. Если признать их существование, придется сделать и следующий шаг, то есть избавиться от множества заблуждений в отношении духовной жизни и сохранившихся фантазий о вечном рае. Георг Файерстайн говорит о том аспекте силы противодействия, которая проявляется в виде внутреннего сопротивления:

Возможно, мы вправе говорить, что всюду, где действуют большие духовные силы, возникает и мощное сопротивление. Просветленные адепты человечества олицетворяют принцип, противоречащий привычному образу жизни. Само их существование представляет угрозу для обычного человека, у которого нет времени на духовные вопросы и духовное обучение, зато есть время на укрепление эгоистической независимости. Не следует, однако, скрывать, что сопротивление — подчас очень сильное — свойственно даже искренним ученикам. Эго-личность по привычке противится любым изменениям. И все же ученик самоотверженно высвобождает энергию, замороженную таким сопротивлением, а затем находит ей лучшее применение. [14]

На то, чтобы душа исполнилась Бога, нужно время.

Бхай Сахиб

Теперь должно быть ясно, что на уровне личности противодействующей силой является само эго. Воплощенное в конкретном характере, «сшитое на заказ» эго, которое пытается отрицать возможность просветления индивидуальными, наиболее пригодными для личности способами, — это, по существу, Единое, Безличное Эго. В каждом человеке оно проявляется по-своему, но представляет собой, тем не менее, коллективную силу сопротивления, полную противоположность пробуждению, которая всегда и всюду сражается со своим врагом — просветлением. Вопрос о том, почему такая сила существует, — достойная тема размышлений для любого серьезного духовного искателя. Сила эта, хотя и может показаться злобной, в то же время вполне закономерна. Некоторые коренные народы называют все факторы, мешающие пробуждению, «врагами». По мнению Лозовика, сила противодействия не только естественна, но и необходима, так как обеспечивает равновесие мира. К равновесию стремится все, в том числе и Вселенная:

Одно измерение действительности пребывает в развитии, а другое энтропийно. Если не вмешиваться в дела Вселенной, все в ней придет в равновесие. Силой противодействия мы называем одну из естественных сил мира, всего сущего. Меняясь, сущее постоянно пребывает во внутренней гармонии: сколько хорошего, столько и плохого. Если плохого становится слишком много, приходит Аватар, а потом, если все вдруг вспоминают истину, является дьявол. Это нормальное положение вещей, в нем нет ничего неестественного.

Лорд Пентлэнд, образцовый последователь традиции русского мистика Гурджиева, настоятельно советует искателям не жалеть усилий и понять природу силы противодействия:

На самом деле я хочу сказать следующее: однажды увидев, нужно увидеть большее.

Из бесплодности и пустоты этой ночи страсти душа берет духовное смирение, которое есть добродетель, противоположная первому смертному греху... духовной гордыне.

Сан Хуан де ла Крус

Однажды проснувшись, нужно проснуться еще раз. Старайтесь понять своего врага. Приложите усилия, но не вступайте в борьбу, а узнайте, из чего он слеплен, — не сопротивляясь, вглядитесь в его лживость. Попытайтесь понять, в какие минуты спите особенно крепко. Посмотрите в лицо этому насквозь фальшивому человеку, не стараясь обратить его в бегство или выявить, откуда он пришел. Вместо этого посмотрите, из чего он слеплен, какую ложь говорит, в чем его неискренность... [15]

Поскольку сила противодействия естественна и проявляется всегда как законная сторона жизни Вселенной, попытки направить свою энергию и внимание на ее полное уничтожение совершенно бессмысленны. Однако в этих обстоятельствах исторического развития сон и неведение более чем явственно представляют свою сторону всеобщего равновесия, так что каждый из нас вправе занять противоположную сторону — сторону просветления.

Рассказы о крушении иллюзий

Самые воодушевляющие рассказы духовных учителей и искателей — не сказки о величественных экстазах и фейерверках, красочных видениях и божественных откровениях, а скупые отчеты о душевных надломах, разочарованиях и постепенном накоплении мудрости путем проб и частых ошибок.

Благодаря... смирению, обретаемому посредством самопознания, душа очищается ото всех пороков, в которые впадает в связи с этим грехом гордыни во время своего благополучия.

Сан Хуан де яа Крус

И дело не только в том, что простым смертным легче проникнуться кажущимися неудачами путешественников по духовному пути, чем свидетельствами вечного покоя и блаженства. Просто эти рассказы перекликаются с истинами жизни, которые каждый в глубине души уже чувствует. Эти повествования говорят правду о том, в чем никогда не признаются миссионеры просветления: что духовный путь никогда не приведет к той форме «просветленности», каким его воображает эго, что оглушающие мистические переживания — вовсе не конец пути и даже не его начало — и что настоящий духовный путь приближает к человечности, а не выводит за границы человеческого.

Клаудио Наранхо: «Пожертвовать просветлением ради просветления»

Я стал учителем в 1971 году, после события, которое я сам привык называть «духовным рождением» — случилось оно в пустыне Арика на севере Чили, где я сорок дней жил в уединении вскоре после гибели своего одиннадцатилетнего ребенка. Там я пережил то, что можно назвать кратковременным просветлением.

Мм никогда не отдаем себе отчета в том, что жертвой, требуемой для освобождения, может оказаться само освобождение.

Ли Лозовик

Я исполнял функции проводника, который руководствовался внутренним голосом. Я сам не знал, что сделаю в следующую минуту, словно полностью покорился чему-то высшему. Меня воодушевляло нечто извне, но эго очень радовалось тому, что стало таким посредником, и забот у него было хоть отбавляй. В детстве я страдал от кажущегося недостатка внимания со стороны матери, ведь все смертные недовольны отношениями с кем-то из родителей. По этой причине мне очень хотелось когда-то быть особенным, чтобы меня любили, чтили и уважали — и я сам смог бы высоко ценить себя благодаря чужому вниманию. Я полагал, что духовно созрел и давно расстался с мечтами о собственной исключительности. Я и в самом деле отбросил прежний образ жизни, но возвышенное состояние восторга, разумеется, пробудило былое желание, которое искало новые способы самовыражения.

Но что-то все равно не ладилось. Когда я сообразил, что происходит, воодушевление и прежние порывы резко исчезли. Стоило мне осознать, что я не настолько сострадателен, чтобы помогать другим просто так, как мои искания превратились из восторженных в тягостные. Я словно упустил из рук последние капли чего-то важного. Пытаясь отвлечься от ощущения неуклонного падения, я погружался в медитацию, но она требовала все больших усилий и приносила все меньше плодов. Несмотря на отчаянные попытки возродить минувшие переживания, я скатывался с вершин испытанного откровения в бесплодные пустоши. Я тянулся вверх из бездны.

«Темная ночь» вызывала у меня ощущения, во многом сходные с теми, что описаны в Тибетской Книге Мертвых. Сначала я посетил царство Богов, сам стал Богоподобным духом, и это принесло невыразимую радость, духовное удовлетворение и ощущение блаженства. Затем я опустился чуть ниже: сознание по-прежнему пребывало высоко, но относилось уже скорее к уровню Асуров, а не Дэвов. Один из учеников заметил как-то, что я стал неким «яростным божеством», рвущимся ввысь и отчаянно мечтающим стать Богом.

Потом я превратился в «голодного духа». Жажда утраченных переживаний стала невыносимой. Я пережил острую нехватку побуждений и, несмотря на частые медитации, катился прямо в ад. В глубине души я остро переживал ощущение неправильности происходящего. Я чувствовал себя так, будто не сделал ни единого шага вперед на духовном пути. Я пал ниже, чем был в самом начале. Мне и прежде доводилось пребывать в подавленности, но я даже не представлял, какой глубокой может быть депрессия, вызванная соприкосновением с этой чудовищной гранью самого себя. Порой я чувствовал себя полным дураком, идиотом от рождения, и это становилось причиной ужасных приступов стыда.

Все это великолепие, все эти восторги и умиления не могут изменить хода вещей.

Ли Лозовик

Я и не думал, что такое возможно, — что казавшиеся совершенно определенными удивительные переживания духовного прорыва могут позже быть утрачены. Но впоследствии, ближе познакомившись с христианской традицией и мистической историей, я понял, насколько распространены подобные явления на ранних этапах духовного развития: после «медового месяца» часто наступает «темная ночь души». В результате испытанных переживаний я снова стал учеником в глухой ночи.

«Темная ночь» оказалась полной противоположностью прежнему ощущению собственной мудрости, и я полагаю, что переход в это состояние был настоящей Милостью. Очень важно время от времени чувствовать себя идиотом — эго в чистом виде, полным глупцом, не способным никому ничего дать. Как следует ощутив все это, ты никогда уже не станешь обманывать себя.

К счастью, в то время рядом со мной было немало духовных учителей; когда дела пошли совсем уж скверно, я имел возможность пропитаться их благим влиянием. Помню, как еще в самом начале Оскар Ичазо сказал мне: «Тебе предстоит утратить свои переживания, а затем снова найти их, но тогда у тебя в руках уже будет ключ и ты сможешь принести больше пользы другим. В противном случае ты станешь похожим на тех индийских баба, которые достигли высочайшего уровня, но не в силах помочь остальным».

Свет переживаний можно направить так, чтобы лучше разглядеть собственную тьму. Переживания утрачиваются лишь в том смысле, что ты вбираешь их в себя. Полученный свет смешивается с твоим мраком — и нет уже света, но нет и темноты. Ты преображаешься.

Я был исполнен воодушевления и хотел прервать отпуск в раю. Я готов был пожертвовать всем, чего добился, принести в жертву все, чтобы обрести нечто настоящее. Я готов был нырнуть в пустоту, прыгнуть в бездну — пусть будет как будет, а я приму все, что случится. Я не берег свое просветление и готов был пожертвовать им ради еще большего просветления. Думаю, подобные решения принимаются, когда развиваешь определенную ясность, интуицию и стремление не довольствоваться малым.

И это случилось — возрождение понемногу началось. Пришла новая весна жизни. С этим была тесно связана любовь, потому что я любил теперь больше, чем когда-либо прежде.

По мере вашего продвижения в Работе, ваша основная слабость не исчезает, а лишь укрепляется. Это песчинка в устричной раковине, вокруг которой растет жемчужина.

Э. Дж. Гоулд

Все чувства мои обострились, стали ярче, чем в то время, когда любили меня; происходящее исцелило и детские раны, которые до сих пор причиняли беспокойство. Кроме того, в то время что-то случилось с моим телом — новый уровень ощущений кундалини, но теперь уже более осязаемый, материальный процесс, начинавшийся где-то в голове и прокатывающийся вниз. Можно сказать, я пустился в обратный путь.

Когда меня спрашивали, как обстоят дела, я отвечал: «Темная ночь души кончилась». Я снова жил. Я словно вернулся домой после изнурительного паломничества. Я делал нечто хорошее. Мои взаимоотношения с окружающими становились все чище и целостнее, но в то же время я не мог сказать, что это все те же духовные связи, какими они были раньше, с самого начала.

Хорошее это было время, но я все равно мечтал о высшем духовном свершении. Я не прилагал усилий, но знал, что иду к нему, — верил в это, хотя ни к чему уже не стремился, как было прежде. Все шло само собой, случалось в свой срок, а я просто делал то, что следовало делать.

И теперь я, возможно, могу рассказать историю, которая не с каждым случалась. Был период, когда я готов был сказать: «Я получил, что хотел, а теперь пришло время стать на якорь. Отныне я никого не буду учить; мне нужно вернуться к работе над самим собой».

Рам Дасс: «Десять лет спустя». [16]

Десять лет назад я гордился своей исключительностью. Я был тем, кого нынче сам называю «липовым святым». Я всеми силами старался держать марку — и перед другими, и перед самим собой. Я полагал, будто все вокруг постоянно ждут от меня возвышенности, и потому в присутствии других всегда был «возвышен». Это достигается довольно просто: много улыбаешься, напускаешь благостный вид — и ты святой. Все грани своей души, которые не вписывались в эту роль, я сгреб под ковер, чтобы стать именно таким, каким меня хотели видеть. Впрочем, я и сам себе таким нравился. Мне нравилось быть Рам Дассом.

Видите ли, у меня было то, что называют вертикальной шизофренией. У обеих личностей было свое имя: Дик Олперт и Рам Дасс. Рам Дасс восседал перед собравшимися, рассеянно глядел в зал и, возможно, всех вокруг любил и ничего не хотел.

Если благодаря тому, что вы делаете, вы становитесь добрей разумней, сострадательней, думаю, вы делаете то, что нужно.

Чарльз Тарт

Дик Олперт подсчитывал доходы. Хуже того, Дик Олперт нередко разыгрывал из себя Рам Дасса. Кто-нибудь говорил: «Рам Дасс, спасибо тебе за книги!» — а я слышал, как Рам Дасс отвечает: «Не желаете войти и взглянуть на мои священные картины?» Это может показаться смешным, но я не ощущал ничего, кроме кошмарного лицемерия, — я был таким, каким меня хотели видеть. Знаете, духовное ханжество разыгрывалось прямо в моей душе. С психологической точки зрения, я боялся огромных участков собственной личности и отрекался от них. И у меня были на то оправдания, ведь так я становился святым, а мое духовное путешествие превращалось в психодинамическое освобождение от всего, что я не желал в себе видеть.

Но спустя какое-то время я почувствовал себя так, словно земля уходит из-под ног. Внутренние страхи не исчезали, но я был обречен жить в соответствии с чужими надеждами и ожиданиями. Однако я часто оставался наедине с собой и в одиночестве погружался в глубочайшую депрессию, которую от всех скрывал.

Теорию я выстроил такую: если садхана достаточно крепка, если много и глубоко медитировать, если всей душой предаваться религиозным практикам, все дурное пропадет само собой. Но оно не исчезало, и мне потребовались долгие годы, чтобы понять, какой урок это в себе таит. Я усердно пыхтел в пранаяме, управлял дыханием, чтобы войти в транс — и в этом трансе окончательно изгнать Дика Олперта.

Если вы просто испытываете нечто необычное, какие-то непривычные ощущения, — особенно, если вы чувствуете себя лучше других — думаю, это опасная штука.

Чарльз Тарт

Но я вновь и вновь возвращался с небес, а внизу бранил себя последними словами.

Быть человеком означало почему-то быть далеким от совершенства. Совершенным было все вокруг, кроме меня самого. Проблема сводилась вот к чему: я старался окунуться в космическую любовь, не решая своих эмоциональных затруднений, потому что эмоции казались мне чем-то слишком человеческим. Я отторгал собственную человечность, чтобы слиться с Божественным. Я начал понимать, что свобода кроется в созидательном столкновении противоположного: способности одновременно созерцать совершенное и испытывать боль, понимать, что ничего делать не надо, и все же изо всех сил пытаться найти избавление от страданий, видеть, что все вокруг — сон, но жить так, словно это нечто настоящее. Сейчас я занят развитием человеческой души во всей полноте. Прежде мне говорили: «Мы тебя любим, ты прекрасен и очень чист, но мы все равно тебе не верим». Мне не верили, потому что не чувствовали моей души, моей человечности. Знаете, Будду изображают иногда улыбающимся одними краешками губ; этот канонический образ называется «улыбкой невыносимого сострадания». Именно так смотришь порой на поразительную красоту всего сущего. Вынести ее можно, не умерщвляя себя, а постоянно подыскивая состояние равновесия.

Мы только лишь ученики Боги, грешники, пытающиеся стать лучше.

Айрина Твиди

Десять лет назад я, бывало, размышлял о том, скоро ли достигну просветления. Сейчас я стал терпеливее. Это не отчаяние, просто терпение, но корни его — в крушении надежд. Моя тяга к цели становилась преградой на пути. Я уже не стараюсь кого-то из себя изображать. Я — Дик Олперт, но уже совершенный Дик Олперт. Время от времени я прислушиваюсь — и то, что я слышу, меняется. Я не могу бояться собственной непоследовательности, если намерен прислушиваться к истине и открыто оставаться таким же, как все. Теперь я прислушиваюсь и веду себя, как подсказывает интуиция. Ни один свод правил не станет исчерпывающим, какой бы красочной ни была его обложка, какие бы именитые авторы его ни составили.

Жиль Фарсе об Арно Дежардене: «Трезвое, приземленное отношение к просветленности»

Вступив на путь, я думал: «Арно — просветленный. Он такой возвышенный!» У меня были самые невероятные фантазии, и это вполне естественно. Однако когда мне выдавалась возможность поговорить с Арно, он судил обо всем очень трезво, приземленно, что меня отчасти разочаровывало. Он мог твердо заявить, что смещение контекста было, но вслед за этим признанием говорил, например: «Но потом пришлось много заниматься, и я увидел, что прежние механизмы возвращаются, так что нужно было быть очень бдительным и осторожным». Еще он говорил, к примеру: «Думаю, настоящая практика у меня началась, когда я открыл свой первый ашрам, Ле Бост».

В то время меня это очень смущало. Я ничего не понимал. Если он просветленный, то какой может быть разговор о возвращающихся механизмах? Я полагал, что он от них полностью освободился. И что значат слова о том, что его настоящая практика началась уже после открытия первого ашрама? Он ведь уже был просветленным гуру! Все это меня очень беспокоило, но чем больше я учился, чем больше говорил с ним, тем яснее сознавал, что его отношение очень правдиво и очень важно. Арно действительно испытал смещение контекста, но оно стало сухим остатком многолетних усилий, усердной садханы под руководством одного гуру, долгих поисков и постижения истин о самом себе, выраженных совершенно конкретными понятиями.

Однажды я спросил Арно, что говорил его собственный учитель Свами Праджняпад, когда произошло смещение контекста.

Цель занятий не в том, чтобы человек достиг способности обрести состояние гармонии и мира, когда его больше ничего не будет тревожить.

Date: 2016-06-08; view: 411; Нарушение авторских прав