Молчаливый ребенок

Десятилетнего Дэвида направили из-за негативистического, возбужденного и деструктивного поведения дома и тревожного, необщительного поведения в школе. Дома, по сути, не разрешалось никакой вербализации чувств.

В первые шесть месяцев терапии Дэвид продвигался адекватным образом в том смысле, что он до какой-то степени смог говорить о ситуации в своей семье и школе. Однако, подойдя к задаче обсуждения имеющих отношение к делу чувств, он становился совершенно необщительным и потом в течение длительного периода времени хотел только строить игрушечные модели. Однажды он принес мне свой школьный табель. Большинство учителей указывали на его ограниченную способность к вербализации, но один учитель отметил, что Дэвид, по сути, не имеет никакого контроля за тем, что говорит. Он рассматривал это последнее как проблему и согласился работать над ней со мной. В качестве первого шага я указал, что ему вообще не следует говорить на сессиях. Он очень оживился, задал мне множество вопросов, стал возражать и жаловаться. Я объяснил ему, что научившись контролю и попрактиковавшись в нем со мной, он сможет лучше контролировать себя в школе. Я оставил ему привилегию писать на доске и указал, что я могу в ответ тоже писать или говорить. Сессии состояли из того, что каждый из нас строил свою модельку, пока не нарастет фрустрация, и тогда он начинал писать на доске. Наконец он дал понять, что хотел бы говорить. Когда я спросил его, почему он хочет говорить, он очень удивился и честно не мог найти ответ. Я сказал ему, что я нахожу, что удобнее не говорить. В этот момент он вдруг "нашел" марионеток, и затем он разыгрывал и проговаривал очень много семейных конфликтов. Этот опыт привел к прорыву, потому что вслед за ним он четко попросил меня выделить ему время для того, чтобы говорить, приводя соответствующие причины. Вначале мы договорились посвящать говорению только часть нашего времени. Это подход, сходный с подходом "научиться назло" у Кестена (10).

Терапевтическая стратегия была основана на факте фрустрирующего молчания на сессиях и на осознании, что родители запрещали вербализацию эмоций. Когда я "приказал" ему использовать свое защитное сопротивление - молчание и "отзеркалил" его в своем собственном молчании, то он, по-видимому, начал бороться против того, чтобы использовать свое сопротивление, и перестал беспокоиться, буду ли я уважать эту его защиту.

Date: 2016-02-19; view: 336; Нарушение авторских прав