Проблемы нравственных начал адвокатской деятельности

В последнее время прослеживается тенденция к взаимному проникновению отдельных элементов правовых систем стран англосаксонского и континентального права, размыванию доселе существовавших четких границ между ними.

Отсюда и повышенная заинтересованность законодателя к рецепции и дальнейшему развитию в отечественном уголовном процессе правовых механизмов, положительно зарекомендовавших себя в правоприменительной практике других государств.

Одним из успешных шагов отечественного законодателя на этом фоне стало принятие Федерального закона от 29 июня 2009 г. № 141-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации»[19], которым в уголовный процесс был введен уголовно-процессуальный механизм досудебного соглашения о сотрудничестве.

Так, в Уголовно-процессуальном кодексе РФ появилась глава 40.1 «Особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве». Согласно п. 61 ст. 5 УПК РФ «досудебное соглашение о сотрудничестве представляет собой соглашение между сторонами обвинения и защиты, в котором указанные стороны согласовывают условия ответственности подозреваемого или обвиняемого в зависимости от его действий после возбуждения уголовного дела или предъявления обвинения»[20]. В результате оказанного обвиняемым (подозреваемым) реального содействия органам предварительного следствия государство идет на гарантированные уступки в виде минимизации уголовного наказания.

Совершенно очевидно, что механизм досудебного соглашения о сотрудничестве является одним из процессуальных средств достижения адвокатом-защитником цели его участия в производстве по уголовному делу, по которому заключено соглашение, поскольку позволяет при выполнении ряда условий минимизировать ответственность подозреваемого (обвиняемого), согласившегося сотрудничать с правоохранительными органами.

Характеризуя процессуальное положение адвоката-защитника, отметим, что последний не является самостоятельной стороной заключаемого досудебного соглашения о сотрудничестве, поскольку самостоятельно – без участия подозреваемого (обвиняемого) – он не имеет права заключать с прокурором досудебное соглашение о сотрудничестве. Его роль в данном случае сводится к обеспечению прав подозреваемого (обвиняемого).

Вместе с тем следует особо отметить, что адвокат-защитник хотя и не является самостоятельной стороной соглашения о сотрудничестве, но признается самостоятельным участником процесса, выполняющим особую уголовно-процессуальную функцию защиты обвиняемого (подозреваемого) от предъявленного обвинения (возникшего подозрения) или же еще более широкую функцию оказания юридической помощи и охраны интересов подозреваемого (обвиняемого). При этом адвокат-защитник обязан уважать права, честь и достоинство лиц, обратившихся к нему за оказанием юридической помощи, доверителей, коллег и других лиц (ч. 2 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката)3, но с существенной специфической оговоркой: защитник имеет право и, более того, обязан выявлять факты и обстоятельства, негативно характеризующие определенных лиц, даже если не которые из этих фактов в той или иной степени нарушают традиционные представления о чести и достоинстве. Конечно, такое поведение адвоката должно обусловливаться исключительно лишь интересами защиты[21].

Рассматривая критерий этичности тактического приема защиты, хотелось бы остановиться на одной проблеме, требующей своего разрешения. Существует мнение, что включение механизма досудебного соглашения о сотрудничестве в уголовный процесс может спровоцировать рост числа оговоров, ложных доносов.

Рассмотрим гипотетические ситуации, касающиеся данной проблемы, одна из которых носит юридический характер, а другая этический.

В первом случае подозреваемый (обвиняемый) с целью обеспечения для себя возможности заключить досудебное соглашение о сотрудничестве оговаривает невиновное лицо в совершении другого преступления, к которому последнее не имеет никакого отношения, или оговаривает указанное лицо в совершении не существующего преступления. Согласно действующему уголовному законодательству такое лицо подлежит уголовной ответственности за заведомо ложный донос (ст. 306 УК РФ)[22].

Заявление подозреваемым (обвиняемым) ходатайства о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве не должно способствовать оговору со стороны обвиняемого других невиновных лиц, а также обвинению виновных лиц в большем объеме, чем это соответствует действительности их фактической вины.

В подобной ситуации, думается, главная нравственная задача адвоката заключается в том, чтобы в беседах с подзащитным убедить последнего в аморальности его поведения; может быть, даже предложить подзащитному отказаться от помощи данного адвоката. Однако, как известно, сам адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты обвиняемого (ст. 51 УПК), в том числе и по этическим соображениям. Поэтому если указанные выше попытки не увенчались успехом, адвокат вынужден поддерживать и такую позицию подзащитного[23].

Ни в коем случае адвокат-защитник не должен каким-либо образом провоцировать, побуждать своего доверителя к оговору в совершении преступления невиновного лица. Заметим, что адвокат-защитник не вправе принимать от своего доверителя поручения, носящие незаконный характер (например, ложный донос о совершении преступления).

В такой ситуации адвокат-защитник, как нам представляется, обязан предпринять все возможные усилия для того, чтобы доходчиво разъяснить своему доверителю положения вышеуказанной статьи уголовного закона, а именно то, что его поведение является уголовно наказуемым. Адвокат-защитник должен тоже поставить своего подзащитного в известность, что он не вправе принимать поручения, носящие незаконный характер (подп. 1 п. 4 ст. 6 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»). Думается, что адвокат-защитник может даже предложить своему доверителю в подобном случае отказаться от услуг данного адвоката и заявить ходатайство о его замене. Однако следует помнить, что адвокат-защитник не вправе отказаться от принятой на себя защиты (ч. 2 и 4 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката, ч. 7 ст. 49 УПК РФ, п. 6 ч. 4 ст. 6 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»)[24].

Стоит отметить, что никаких проблем не возникнет, если подзащитный примет во внимание рекомендацию поверенного. Возникает вопрос: как поступить адвокату-защитнику?

В настоящее время не представляется возможным ответить на данный вопрос. С одной стороны, адвокат-защитник не вправе разглашать информацию без согласия доверителя (подп. 5 п. 4 ст. 6 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре...»), полученную им в связи с оказанием юридической помощи, а с другой – он не вправе отказаться от принятой на себя защиты.

Представляется допустимым обращение адвоката-защитника с письменным заявлением в Совет соответствующей адвокатской палаты субъекта РФ за получением разъяснения, в котором ему не может быть отказано (п. 4 ст. 4 Кодекса профессиональной этики адвоката).

Таким образом, стремление подозреваемого (обвиняемого) минимизировать грозящее ему наказание посредством заключения досудебного соглашения не должно повлечь за собой оговор невиновного лица в совершении преступления, к которому оно никакого отношения не имеет, либо в совершении не существующего преступления, а также обвинение виновного лица в большем объеме, чем это соответствует действительно его вине.

Во втором случае подозреваемый (обвиняемый) в целях обеспечения для себя возможности заключить досудебное соглашение о сотрудничестве дает заведомо ложные показания, в которых он принижает свою роль в совершении инкриминируемого ему преступления за счет переложения ее на другого соучастника данного преступления.

Сложившаяся судебно-следственная практика свидетельствует о наличии различных подходов к квалификации действий обвиняемого, который в рамках выдвинутого ему обвинения дает заведомо ложные показания, заявляя, что он не совершал преступления, при этом указывая на другое лицо как совершившее преступление, или принижая свою роль в совершении преступления за счет переложения ее на соучастников.

В определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации по делу Н., осужденного по ч. 2 ст. 306 УК России, подчеркивается, что заведомо ложные показания подозреваемого о совершении преступления другим лицом заведомо ложный донос не образуют, поскольку были даны с целью уклониться от уголовной ответственности и являлись способом защиты от обвинения. С учетом этого приговор по ч. 2 ст. 306 УК России был отменен, и дело прекращено за отсутствием состава преступления.

Более того, в соответствии с ч. 1 ст. 51 Конституции РФ: «Никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, круг которых определяется федеральным законом». Если за заведомо ложный донос подозреваемый (обвиняемый), подсудимый несет уголовную ответственность, то за дачу ложных показаний нет (ст. 307 УК РФ).

Таким образом, несмотря на то что заведомо ложный донос затрудняет деятельность правоохранительных органов, наносит вред правосудию, дача ложных показаний подозреваемым (обвиняемым) по преступлению, по которому он привлекается к уголовной ответственности, с юридической точки зрения расценивается как одна из законных форм самозащиты, а поэтому является допустимой.

Возникает вопрос, как поступить адвокату-защитнику в сложившейся ситуации? Если исходить из сложившейся практики, можно утвердительно ответить, что подобное поведение подзащитного не противоречит законодательству. Здесь затрагивается нравственная сторона, мораль.

Рассмотрим данный вопрос с двух позиций. Представляется, что в таком случае адвокат-защитник должен приложить максимум усилий, чтобы объяснить своему доверителю аморальность его поведения. В случае если его подзащитный всё же настаивает на данном действии, адвокату-защитнику ничего не остается, как только смириться и продолжить осуществление своего профессионального долга, поскольку он не вправе отказаться от принятой на себя защиты. Более того, он не вправе занимать позицию, противоречащую позиции его доверителя, а обязан придерживаться той, на которой настаивает его подзащитный.

Следует напомнить, что в соответствии с ч. 3 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката «адвокат-защитник не должен без необходимости ухудшать положение других подсудимых. Всякие действия адвоката против других подсудимых, чьи действия противоречат интересам подзащитного, оправданы лишь тогда, когда без этого не может быть осуществлена в полной мере защита его доверителя».

Крайним выходом из сложившейся ситуации может быть только прекращение или приостановление статуса адвоката.

Полагаем необходимым добавить следующее: адвокат-защитник ни в коем случае не вправе оказывать воздействие на своего доверителя с тем, чтобы он оговорил другое лицо в совершении преступления. Данное поведение адвоката защитника можно расценить как соучастие в форме подстрекательства или пособничества (ч. 4 и 5 ст. 33 УК РФ) в заведомо ложном доносе (ст. 306 УК РФ).

Таким образом, соблюдение адвокатом-защитником этических норм при заключении и последующей реализации досудебного соглашения о сотрудничестве будет способствовать вынесению законного, обоснованного и справедливого приговора.