Глава 49. В конце концов Шантель согласилась ехать с Дереком в Ханстэбль, но лишь потому, что ей еще предстояло разрешить все те проблемы

В конце концов Шантель согласилась ехать с Дереком в Ханстэбль, но лишь потому, что ей еще предстояло разрешить все те проблемы, с которыми она столкнулась в Англии перед своим бегством. Стать его любовницей она по‑прежнему наотрез отказывалась, хотя граф потратил немало сил, чтобы изменить ее мнение. Сошлись на том, что она просто поживет в имении, пока не свяжется с тетушкой Элен и не прояснит, как в настоящее время обстоят ее собственные дела. Граф горячо заверял в том, что непременно поможет ей.

Он обрадовался, узнав, кто ее отец, особенно когда выяснилось, что его дед был знаком с ним. Предысторию ее злоключений Дерек выслушал в сильном волнении. То, что он сердился на ее врагов, удивило девушку, то, что он согласился помочь ей в борьбе с ними без каких‑либо предварительных условий, изумило еще больше.

Каролин она увидела в первый же день по приезде, и встреча эта была не из приятных. Даже радость, испытанная ею от возможности переодеться в красивую европейскую одежду, купленную Дереком в Дувре, не могла снять неловкость, которую она ощутила при виде этой красивой, роскошно одетой женщины. Готовое голубое платье Шантель выглядело бледновато в сравнении с ярко‑красными шелками Каролин.

Возможно, из‑за этого девушка не стала возражать, когда Дерек вознамерился полностью обновить ее гардероб, и сейчас внизу ее дожидалась та же портниха, которая шила его невесте. Новые шикарные наряды были почти готовы, и нужна была лишь небольшая примерка. Но Шантель не испытывала радости. Она наблюдала за графом и Каролин, которые никак не могли наговориться, будто старые друзья после долгой разлуки. Вели они себя и в самом деле скорее как друзья, а не любовники, но легче от этого не было. Все свидетельствовало о том, что Дерек питает к Каролин самую искреннюю симпатию.

Что сказал граф своей невесте о ней, после того как познакомил их, Шантель не знала. Она просто не смогла стоять рядом и смотреть на их счастливую встречу и незаметно отошла подальше. Впрочем, ей, возможно, только показалось, что сделала она это незаметно.

Дерек внимательно наблюдал за отступлением Шантель, но останавливать ее не стал. Он и сам испытывал необычайное смущение, видя ее и Каролин рядом. Он чувствовал постоянную неловкость еще с того момента, как рассердился на Шантель на корабле.

Встрече с Каро Дерек был рад, и даже счастлив от этого. Последнее время ему особенно недоставало друга, с которым можно поделиться самым сокровенным. Он даже чуть не поведал о своих проблемах с Шантель и не попросил совета, как поступить. До помолвки граф обязательно бы так и сделал. Но сейчас пришлось остановиться. Он вдруг осознал, что уже не может говорить с Каро так свободно, как раньше. Сожаление, которое он при этом ощутил, и привело его к пониманию того, чем отличаются его чувства к двум дорогим для него женщинам.

Каролин он любил. Сомнений в этом не было. Дерек даже обожал ее. Она была именно той женщиной, которая могла бы стать для него женой, идеальной во всех качествах, кроме одного — его совершенно не тянуло заняться с ней любовью. Нет, конечно, он бы сделал это наилучшим образом, окажись она в его постели. Но в том‑то и дело, что последнего ему вовсе не хотелось. Боже! Как же он не задумывался об этом раньше? Удивительно, но причина заключалась прежде всего в их схожести. Они были очень близки во всем, но так, как могут быть близки родственники, и чувства, которые он испытывал к Каро, больше всего походили на любовь брата к сестре.

С Шантель было все совсем по‑другому. Как только он видел эту девушку, ему нестерпимо хотелось дотронуться до нее. Она возбуждала его одним своим присутствием. Дерек выходил из себя, вытворял разные глупости, сходил с ума. Один взгляд, одно прикосновение разжигали в нем огонь страсти. Ему не просто хотелось оказаться с ней в постели, он был бы счастлив, если бы мог находиться с ней там постоянно.

Черт побери! Приходится признать, что все это время Дерек сам себя обманывал. Он женится не на той женщине, и не существует возможности исправить эту ошибку, разве что сама Каролин откажется. Но надежды на это нет, а сам он расторгнуть помолвку не может. Он и так целый год тянет со свадьбой. Каро — двадцать пять, она вообще может из‑за него не выйти замуж. Нет, так низко поступить по отношению к ней невозможно даже ради собственного будущего счастья.

На поиски тетушки Элен Дерек направил не менее дюжины слуг, и довольно скоро их усилия увенчались успехом. Через четыре дня после генеральной примерки новых нарядов Шантель увидела тетю в Ханстэбле. Из‑за хлынувших из глаз слез радости девушка минут двадцать не могла вымолвить ни слова. Элен была более сдержанна, к беседе с племянницей она оказалась готова через десять минут. Первым делом она сообщила о смерти кузена Чарльза. Оказывается, он был уличен в мошенничестве во время карточной игры, вызван на дуэль и убит. Вторая новость, однако, перечеркивала возникшие было в душе Шантель надежды: опека над ней перешла к сыну Чарльза — Аарону.

— Если от Чарльза ты была вынуждена скрыться, то держаться подальше от Аарона просто необходимо. Он не станет выдавать тебя замуж, дорогая. Человек этот сделает все, чтобы ты навек осталась в старых девах под его покровительством. Понимаешь, что это означает для тебя?

Шантель понимала: со смертью Чарльза ее проблемы не исчезли, просто одного негодяя в роли ее опекуна сменил другой такой же, если не хуже. Сейчас ее, однако, беспокоило это не так сильно. Дерек обещал помочь, а следовательно, надо не распускать нервы, а ждать, чем закончится предпринятое им расследование делишек американских Бурков.

Настала ее очередь поведать тетушке о собственных приключениях. Рассказывая, она, естественно, была вынуждена опустить многие подробности. В итоге поступки Дерека предстали исключительно в розовом свете. Элен, к сожалению девушки, увидела в поступках графа только рыцарство и героизм, а после встречи с ним тетушка и вовсе говорила о Дереке лишь в превосходной степени. Шантель это доставляло почти физическую боль.

Тем же вечером к Дереку заехал его друг лорд Филдинг, но поговорить с ним ей практически не удалось. Когда за ужином появилась Каролин, Шантель поторопилась уйти, объяснив это необходимостью дорассказать тетушке о своих странствиях. Элен достаточно хорошо знала племянницу, чтобы понять сразу, что с ней творится что‑то не то. Когда они поднялись к себе, Шантель вдруг сказалась усталой и разговаривать не захотела, что позволило тете окончательно увериться в своей догадке. Настаивать она, конечно, не стала, прекрасно зная и то, что пока племянница сама не захочет посвятить ее в свои переживания, пытаться выведать у нее что‑то бесполезно.

Ужин не клеился не только по вине Шантель. На конфиденциальном разговоре с Дереком вскоре стал настаивать Маршалл, и они вышли, оставив Каролин в компании старого маркиза. Обсудить интересующие их вопросы с Маршаллом у Дерека до сих пор действительно не нашлось времени. Но это была далеко не главная причина, заставившая графа так быстро согласиться на предложение друга. Он почему‑то все более скованно чувствовал себя в присутствии невесты. Граф понимал, что такого не должно быть, но было именно так, и он нервничал еще больше.

Придя в библиотеку, Дерек первым делом разлил по бокалам бренди и лишь затем уселся в кресле напротив Маршалла.

— Ну что, мисс Вудс добралась до своих родственников благополучно?

— Вполне, и рассказала им сказку о том, как ей удалось спастись от кровожадных корсаров и скрываться у неких христиан, пока ты окончательно не вызволил ее из беды.

Дерек усмехнулся.

— Так вот что она наговорила…

Лицо Маршалла исказила легкая гримаса.

— Она не из самых приятных молодых леди, не правда ли? Слишком чопорна и привередлива, на мой взгляд.

— Видел бы ты ее до того, как она поняла, что возвращается домой. Более обаятельную и покладистую девушку трудно было представить.

— А твоя гостья? Какова ее история?

— Такая же, как и у мисс Вудс, — улыбнулся Дерек. — Я и нашел их в одном и том же месте.

— Красивая девушка, — заметил Маршалл, — прямо ошеломляюще прекрасна.

— Да, — сухо отозвался граф. Мнение друга он, естественно, полностью разделял. Но зачем тот суется со своими оценками, черт побери!

— Приятно, видимо, было путешествовать в ее компании?

— Если бы тебе удалось поговорить с ней, ты бы понял, что и она превратилась в столь же неприятную особу, как мисс Вудс, лишь только узнала, что свободна.

— В самом деле? Странная реакция. Однако ты уже сделал гораздо больше того, о чем тебя просили. Я мог бы освободить тебя от необходимости заботиться о ней, если хочешь.

Дерек выпрямился. От его веселости не осталось и следа.

— Шантель Бурк не входит в сферу ваших интересов, Маршалл. Оставь ее, пожалуйста, в покое.

— Неужели обиделся?

— Просто тебя это совершенно не касается.

— Рискну не согласиться. Каролин вряд ли радуется тому, что ты привез с собой в дом молодую женщину.

— Каролин прекрасно все понимает. А вот ты какого черта суешься?

Маршалл слегка опешил. Он никак не ожидал, что его слова вызовут столь резкую реакцию друга. Ему просто хотелось помочь Дереку разрешить щекотливую ситуацию, в которой тот оказался. Что за дьявол в него вселился, сделав его столь непривычно обидчивым? И вдруг Маршалла осенило:

— У тебя с этой девушкой что‑то было? Лицо Дерека отразило такую бурю чувств, вызванных этим вопросом, что Маршалл предпочел поскорее отступить:

— Ладно, ладно, забудь о моем вопросе. Мне просто не хотелось бы видеть Каролин расстроенной…

— У нее не будет для этого поводов, — сухо отрубил граф.

— Хорошо, хорошо, рад слышать об этом, — затараторил Маршалл, понимая, что надо срочно менять направление беседы. — Расскажи лучше, что происходит в Барике…

— Ты что же, не прочитал мой доклад?

— Побойся Бога, Дерек. Ты называешь две короткие страницы докладом?

— Мне казалось, я сумел изложить на них все самое главное. Проблема была сугубо внутренней, и ее благополучно удалось разрешить. Джамиль Решид остается деем Барики, а пока это так, у Англии не будет никаких проблем для беспокойства в отношениях с ней.

— Ты говоришь о наших успехах в отношениях с Барикой слишком безразлично. Между тем как раз сегодня утром мы получили доклад и от сэра Джона. Он сообщает, что в первые же дни возвращения Решида к нормальной деятельности мы получили в Барике шесть дополнительных концессий, на две из которых ранее имела исключительные права Франция!

— Что ж, дей, как видно, решил немного отблагодарить…

— Да откуда в тебе, черт побери, столько скромности? Немного отблагодарить! Ты, должно быть, не слышал о судне, которое прибыло из Барики ровно через неделю после твоего? Оно было буквально набито великолепными дарами для его величества, экзотическими драгоценностями, перед великолепием которых померкли даже ценности короны, шелка, парча, попугаи, страусы и даже две живые пантеры…

— Как тебе известно, дей Барики далеко не самый бедный властелин Востока. Перечисленное тобой — капля из моря его богатств.

— Зря ты так, Дерек. Тем более что я тебе не перечислил и половины подарков. Впрочем, были среди них такие, которым не обрадуешься. Ведь дей прислал еще и двадцать рабынь…

Граф при этом сообщении неожиданно залился смехом. Маршалл помрачнел и продолжил уже несколько раздраженно:

— Не понимаю, что ты увидел в этом смешного. Разве не очевидно, каким двусмысленным выглядит этот, с позволения сказать, дар?

— Это так, Марш. Я смеюсь потому, что, похоже, он таким образом решил заодно сократить свой гарем.

— Его гарем? Но все эти женщины утверждают, что они просто прислуживали во дворце… Однако, ты считаешь, гарем? Действительно, у каждой из них столько ценностей, что любая герцогиня может позавидовать. Но неужели он не понимает…

— Конечно, понимает. Дей прекрасно знает, что всех этих рабынь в Англии сделают свободными.

— Так почему же он сам не освободил их?

— Послушай, Марш, ты же знаешь, что там многое делается совсем не так, как здесь. Любой хозяин расстается со своими рабами, если, конечно, речь идет не об их продаже, крайне редко. Для этого должны быть особые причины, и самая странная по тамошним меркам — желание освободить без получения выкупа. Рабы слишком ценный товар, чтобы столь расточительно обращаться с ним.

— Но ведь фактически этих женщин он все‑таки освободил.

— Да, но под видом подношения в знак благодарности. Это совсем другое дело. А кроме того, — Дерек улыбнулся, — дей, возможно, надеется, что этот жест пойму и оценю я. «Раз уж я не отдал должного его женщинам и не помог тем самым уменьшить его гарем, пока был в Барике», — добавил граф мысленно.

— В таком случае это возвращает нас вновь к твоей излишней скромности. Чтобы делать такие жесты для тебя, дей должен испытывать крайне сильное чувство благодарности тебе. Вряд ли таковое могло возникнуть только из‑за того, что ты просто указал ему правильное направление поиска заговорщиков.

— Не знаю. Тем более что и с моей ролью в этом деле ты ошибаешься. Они подозревали Селима, но нигде не могли его обнаружить. Единственное, что я мог и попытался сделать, это подсказать, что на одном Селиме не стоит сосредоточиваться. А раскрыть заговор на самом деле сумела одна из наложниц дея.

— Не Шантель ли Бурк ее звали часом?

— Я не упоминал имен в докладе, если ты помнишь. И это не случайность.

— Как и прежде, особого желания к сотрудничеству нет, — вздохнул Маршалл. — Ты просто не хочешь рассказать мне обо всем, что там было на самом деле, правильно?

— Рассказывать больше нечего. Англия довольна. В Барике все счастливы. Чего же еще тебе надо?

— Чуть большей искренности между друзьями, — обиженно ответил Маршалл.

Дерек не менее минуты пристально смотрел на него, о чем‑то размышляя, затем произнес:

— Он — мой брат.

— Боже правый! Это объясняет… Неудивительно… — Маршалл прокашлялся, прочищая горло. Он выглядел сейчас несколько комично в своем замешательстве. — Прости, дружище, за мою дурацкую настойчивость. Ты сказал, что рассказывать тебе больше не о чем, правильно? Не присоединиться ли нам тогда к Каролин и маркизу?

— Самое время, — ответил граф, незаметно улыбаясь.

Каролин была по‑прежнему в гостиной, однако в полном одиночестве, так как и маркиз ушел куда‑то по своим делам. Ощущение неловкости вернулось к Дереку сразу же, как только он вновь увидел свою невесту. Каро музицировала на фортепьяно. Когда они вошли, она как раз завершала исполнение какой‑то необычайно грустной пьесы, явно не соответствовавшей ее веселому и легкому характеру. Зато минорные звуки как нельзя кстати соответствовали настроению самого графа, который вспоминал, какой расстроенной была за ужином Шантель и как упрямо она пыталась скрыть свои чувства.

Причину Дерек, конечно, знал. Он привез девушку в свой дом, делал и собирался делать впредь все, чтобы она в нем осталась. Но этот дом вполне обоснованно считает своим вторым домом и Каролин. Она, естественно, появляется здесь все чаще и чаще по мере приближения свадьбы. Встречи двух этих женщин становятся неизбежными и вряд ли доставляют удовольствие каждой из них. Это понятно. Но что предпринять в этой ситуации ему?

Звуки музыки смолкли, и размышления Дерека прервал удививший его вопрос Маршалла, адресованный Каролин:

— Немного не в той тональности, не правда ли, леди Каролин?

Каро поднялась.

— А я и не знала, что у вас отсутствует музыкальный слух, лорд Филдинг, — ответила она с натянутой улыбкой.

— А я и не знал, что вы так слабо освоили игру на фортепьяно.

Стало хорошо слышно, как участилось дыхание девушки.

— Как вы смеете! Маршалл безразлично пожал плечами.

— Я просто обратил внимание на то, о чем другие предпочитают молчать из вежливости. Мне кажется, вы бы сделали благое дело, сообщив своему отцу, что вам совершенно неинтересно изучать фортепьяно. По крайней мере ваш учитель музыки был бы избавлен от угрызений совести за то, что зря получает свое жалованье. Но вы же этого не сделаете, не правда ли? За всю свою жизнь вы не приняли ни одного самостоятельного решения.

Дерек не мог поверить собственным ушам. Удивление мешало ему остановить перебранку. Каролин сердилась все больше, а колкости Маршалла становились все более обидными. Оба спорщика забыли, казалось, что они не одни в комнате. Было совершенно очевидно, что они уже не в первый раз пикируются таким образом и за всем этим стоит нечто большее. Графу пришло в голову, что со стороны точно так же выглядят и они с Шантель, когда начинают сердиться и обижать друг друга, не в состоянии выразить свои чувства. Он вдруг рассмеялся. Две пары рассерженных глаз одновременно уставились на него. Но это его уже не могло смутить.

— Может, вам будет легче разрешить ваше противоборство, если я оставлю вас наедине?

Первой оправилась от замешательства Каролин.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду, — произнесла она с заметной дрожью в голосе.

— Уверен, что понимаешь на самом деле. Впрочем, мне следовало бы задать более точный вопрос: не станет ли лучше, если мы расторгнем помолвку?

Каро покраснела, не в силах что‑либо ответить.

— Не жди от нее ответа. Эта женщина сама не знает, что ей нужно, — вмешался Маршалл.

— Не правда! Знаю! — тут же огрызнулась Карелии.

Дерек подошел к девушке и обнял ее за плечи, изо всех сил стараясь не засмеяться.

— Возможно, ты немного поторопилась, приняв мое предложение, Каро?

Борющиеся в душе девушки противоречивые чувства смешно исказили ее красивое лицо. Она посмотрела Дереку в глаза и как‑то беззащитно и мягко спросила:

— Ты так думаешь, правда? Граф кивнул.

— Считай меня мерзавцем и негодяем, но я в самом деле думал о том, как бы попросить тебя, чтобы ты сама отказалась от нашей свадьбы.

— Ты уверен, что ты сам этого хочешь?

— Прекрати отговаривать его, Каролин! — не удержавшись, вмешался в разговор Маршалл.

Ответом ему был рассерженный взгляд Каро, затем она посмотрела опять на Дерека и, улыбаясь, произнесла:

— Что ж, тогда все прекрасно. Пусть так и будет. Наконец позволил себе улыбнуться и граф. Склонившись к уху девушки, он зашептал:

— Только не позволяй ему сбежать, милая. Я уверен, что это как раз тот мужчина, которого ты ждала все эти годы.

— Откуда ты знаешь? — спросила она тоже шепотом.

— Интуиция… И похожие проблемы.

— Шантель?

— Угадала.

— Мне она нравится, но меня она, кажется, невзлюбила.

— Ты ей тоже понравишься, милая моя, как только она услышит, что ты выходишь замуж не за меня. И если ты не возражаешь, я бы хотел сам сообщить ей об этом.

— Конечно, не возражаю. И, Дерек… благодарю тебя!

— Вот уж как раз тот случай, когда действительно не за что! — ответил Дерек. Затем он повернулся к Маршаллу. — По‑моему, пора и тебе сказать что‑нибудь, старина.

— Я… О! Я думал, что скажу… — залепетал совершенно сбитый с толку неожиданно свалившимся на него счастьем Маршалл.

— Не очень серьезно, однако, и не очень понятно. Но советую тебе не топтаться здесь подобно деревенскому увальню, или ты вновь потеряешь эту прекрасную девушку. Кто тут недавно так убедительно распространялся о вреде нерешительности?

— Браво, Дерек! Я сама не могла бы сказать лучше, — поддержала наставления друга сияющая Карелии.