Глава 37. Если бы Дерек увлекся настолько, что потерял чувство реальности, этот миг стал бы последним в его жизни

Если бы Дерек увлекся настолько, что потерял чувство реальности, этот миг стал бы последним в его жизни. Направленный в спину нож убийцы метил прямо в сердце, а лезвие было достаточной длины, чтобы проткнуть дея Барики насквозь и войти в тело прильнувшей к нему Шантель.

К счастью, ясность мысли редко покидала Дерека даже в такие минуты. Ему потребовалось не больше мгновения, чтобы оценить ситуацию: наполненный ужасом крик девушки был ясно вызван чем‑то посторонним, и необходимо действовать, не спрашивая о причинах. Дальше его тренированное тело начало двигаться почти автоматически. Не отпуская от себя Шахар, он перевернулся, оказавшись прямо под ногами нападавшего. Убийца споткнулся и, потеряв равновесие, перелетел через них. Его смертоносное оружие, пробив насквозь толстую подушку, зазвенело, ударившись о мраморный пол. Кончик кинжала отломился, но от этого он не стал менее опасным в руках опытного воина. Нападавший, который, без сомнения, являлся таковым, уже готовился вновь пустить его в ход.

Единственное, что успел сделать Дерек, до того как убийца снова оказался над ним, — это отбросить от себя Шахар. У него не было времени взглянуть, не оставляет ли он ее тем самым товарищу своего противника, если последний был не один. Впрочем, графу было прекрасно известно, что профессиональные убийцы практически никогда не обращают внимания на женщин, пока не выполнят свою задачу, а она, как было очевидно, заключалась в убийстве дея Барики. К тому же, будь убийца не один, Дерек уже почувствовал бы это на себе. Значит, можно пока не думать о Шахар, а сосредоточиться на самозащите. Противник, как успел заметить граф, был и так достаточно силен, чтобы победить. Оружие его уже достало Дерека. Спасло то, что это был не длинный острый кинжал, а его зазубренный обломок. И все же он почти на полдюйма вошел в тело, прежде чем граф захватил запястье врага и вывернул его, не дав нанести смертельную рану.

Убийца вырвался мгновенно. Но его следующий удар Дерек отбил рукой. Возникла короткая пауза, во время которой граф успел стукнуть противника кулаком в челюсть. К сожалению, лежа на полу, он не мог нанести достаточно сильный удар. Но зато его ладонь осталась на подбородке убийцы, запрокинув его голову и лишая обзора. Благодаря этому лезвие, в очередной раз блеснув перед глазами Дерека, лишь слегка оцарапало его шею. Свободной рукой граф вновь захватил запястье врага, и они оба застыли в напряжении. Теперь все зависело исключительно от физической силы. Кто не выдержит напора первым, тот и проиграет этот раунд, а для безоружного Дерека он скорее всего станет последним.

Сидящая на полу Шантель, сжавшись, взирала широко открытыми глазами на ужасную сцену схватки. Сжатые в кулаки руки инстинктивно прикрывали лицо. Она и не подумала, что следует бежать за подкреплением. Ей казалось, что она достаточно громко закричала, чтобы быть услышанной теми, кто может оказать помощь дею. Надо было что‑то предпринять самой. Но что? Ей было ужасно страшно даже смотреть на происходящее. Теперь Шантель разглядела нападавшего и убедилась, насколько тот был огромен и силен. Весил убийца, бесспорно, намного больше, чем Джамиль, его спина закрывала, казалось, полкомнаты, а широченные плечи переходили в массивные и жилистые руки. Долго ли сможет сопротивляться пусть сильный, но столь изящный по сравнению с противником дей голыми руками?

Надо что‑то делать, и срочно, пока страх окончательно не парализовал ее. Девушка медленно поднялась на ноги и стала обшаривать взглядом комнату в поисках какого‑нибудь оружия, дубинки или… Ножик! Был же ножик, каким Джамиль резал ростбиф. И слуги, кажется, не входили, чтобы убрать со стола. Взглянув на стол, она убедилась, что не ошиблась. Но сможет ли она воспользоваться им? Способна ли она на самом деле убить человека? Что случится, если она не сможет?

Но Джамиль вот‑вот погибнет! Шантель быстро подбежала к столу и схватила нож. Однако, ощутив в руках оружие, она не почувствовала себя уверенной, ей стало только страшнее. Она же не может убить! Но и не убить она не может! Джамиль! Если она не поможет, умрет он! Хочет она этого? Нет!

Все эти мысли пронеслись в ее голове мгновенно. На последний заданный себе вопрос она отвечала, уже приближаясь к сцепившимся в смертельной схватке противникам. Лезвие ножа взметнулось над спиной нападавшего. Однако она подошла слишком близко, а убийца был слишком опытен. Он отклонился, успев при этот ударом ноги направить руку Шантель в несколько другом направлении. К своему ужасу, девушка увидела перед собой уже не широкую спину врага, а голову Джамиля.

Смертельно побледнев, она попыталась отпрянуть, но сила инерции была достаточно велика. Через мгновение кончик ножа рассек ухо дея, а она сама упала прямо на его противника. Тот немедленно отбросил ее к стене, но и сам при этом покачнулся, потеряв равновесие. Это короткое замешательство и позволило Дереку занять более выгодную позицию.

Подушки смягчили удар. Шантель даже не потеряла сознание. Нож по‑прежнему был у нее в руке. Взглянув в следующую секунду на место схватки, она увидела, что оба противника неподвижны. Неужели! О Боже, нет!

— Джамиль!

Дей поднял голову. От радости у девушки слегка закружилась голова, и она расслабленно облокотилась о подушки. Только сейчас она ощутила боль, причиненную нанесенным ей ударом. А как же должно быть больно ему!

— С тобой все в порядке, Шахар?

— Со мной? — удивленно переспросила она. И вдруг, повнимательнее посмотрев на поднявшегося на ноги дея, вскрикнула:

— О! Ты весь в крови! Дерек взглянул на свою грудь.

— Ерунда, — произнес он, убедившись, что серьезных ран нанести ему нападавший не смог.

— Но почему… Как могло это… Куда же дьявол унес твоих телохранителей? — наконец выговорила она, чувствуя, как на смену страху приходит гнев.

— Насколько я помню, я им сказал, что сдеру с них кожу, если они по какой‑либо причине побеспокоят меня сегодня ночью. Они прекрасно поняли, что значат мои слова. К тому же они глухие и не могли слышать шума, доносившегося из той комнаты.

— Но я кричала достаточно громко, чтобы это могли услышать стражники в конце коридора.

— Наверное, так, — усмехнулся Дерек. — Но очень сомнительно, что они решились бы вмешаться, услышав женский крик из моей спальни. Все во дворце знают, что у меня с тобой возникает много проблем. Да уверен, стражники, которые стоят у дверей, их бы просто не пропустили.

Девушка не обратила внимания на насмешку, явно присутствующую в объяснениях Джамиля. Она поняла только то, что ее крик для других действительно мог означать вполне естественную реакцию на столь же естественные действия дея, рассерженного ее упрямством.

— Но как он смог проникнуть сюда? — спросила она, невольно взглянув на неподвижное тело огромного мужчины. Дрожь начала бить Шантель при виде торчащего из его груди кинжала и большой лужи дымящейся еще крови.

— Хороший вопрос.

Дей направился к двери, и только тут девушка сообразила, что обычно стоящие там стражники могут быть мертвы. К счастью, с ними было все в порядке. Нубийцы влетели в комнату, со страхом и удивлением оглядываясь по сторонам. За ними вошло еще множество людей. Появились и телохранители. Они, как оказалось, тоже были живы и здоровы. Дерек из короткого обмена знаками понял, что они честно стояли в саду, куда он их прогнал, охраняя оба имеющихся входа в него. Наверное, не очень внимательно. Но искреннее недоумение нубийцев при виде поверженного тела сомнений не вызывало. Они понимали, что в любом случае обвинят их: либо в сговоре, либо в невнимательности.

Вскоре обнаружили веревку, висящую неподалеку от входа в сад. Как проник убийца в спальню дея, стало ясно. Но почему нубийцы не заметили спускавшегося с крыши человека, находка не проясняла.

— Я сам во всем виноват, — заступился за своих телохранителей дей, обращаясь к пожилому человеку, вошедшему в комнату вслед за охранниками, который казался наиболее удрученным из всех присутствующих. — Я приказал им держаться подальше от выхода в сад и просто ходить вдоль стен.

— Вы добровольно решили подвергнуть свою жизнь опасности? — недоверчиво спросил старик.

Джамиль наклонился к нему и что‑то тихо сказал. Слов Шантель расслышать не могла, но по тому, с каким презрением посмотрел на нее собеседник дея, поняла, что говорил он о ней. Девушка вспыхнула, покраснев от негодования. Кто он такой, чтобы обвинять ее? Неужели и другие ее подозревают?

Появившиеся в комнате врачи засуетились вокруг Джамиля, обрабатывая его раны, которые и впрямь оказались неопасными. Осмотрели и тело покушавшегося. В карманах при обыске обнаружили лишь тяжелый кошелек с золотыми монетами, больше ничего.

Шантель уже почти не интересовало происходящее. Злость на старика сменилась осознанием того, что он был не так уж и не прав. Ее вина в произошедшем, бесспорно, имелась. Ей стало больно и страшно при мысли о том, что могло бы произойти. Джамиль мог погибнуть! Более того, она сама чуть не убила его. О Боже!

Взглянув в сторону дея, она увидела, что как раз в этот момент один из докторов возится с ухом Джамиля. Шантель побледнела, в желудке зашевелился мерзкий комок. Что, если он подумает, что она не случайно ранила его, намереваясь таким способом раз и навсегда избавиться от его домогательств? Не она ли сама незадолго до нападения говорила, что ненавидит его? А причин помогать ему у нее не было ни с ее, ни с его точки зрения.

Тело убийцы вытащили, кровь с пола вытерли, стали менять испорченные подушки. Когда начали выносить ту, на которой она только недавно сидела, девушка машинально последовала за ней, но остановилась. Она осталась неподвижна и тогда, когда стали уходить все остальные.

Замереть ее заставило воспоминание о злой фразе, которую она бросила, отправляясь сюда, Кадару. Шантель предупреждала евнуха, что нынешняя ночь завершится тем, что ее лишат головы. Не предсказала ли она и в самом деле свою судьбу?

В спальне, кроме нее, теперь находились только Джамиль и два его телохранителя. Дей выпил бокал коньяка, принесенного по его указанию ранее, и резким движением руки приказал нубийцам отправиться опять в сад. Было видно, что они артачатся и даже пытаются спорить. Шантель не понимала ни одного знака отчаянно жестикулирующих телохранителей, но и без того было ясно, что после того, что только недавно произошло, они боятся вновь оставить своего господина. Но, конечно же, верх в споре был за деем. Он остался с ней наедине.

— Зачем вы приказали им выйти? — спросила девушка подошедшего к ней Джамиля. — Или вы предпочитаете убить меня собственными руками?

Неожиданно он опустился перед ней на колени, полуприкрыв глаза.

— Что за глупость… — начал он тихим голосом. Шантель не дала ему продолжить. Она бросилась Джамилю на грудь, чуть не сбив его, и, крепко обняв, прошептала:

— Извини меня! Я не хотела навредить тебе, клянусь! Я метила ему в спину, но споткнулась, когда он толкнул меня, и…

— Я знаю.

— Передо мной была уже не его спина, и… — продолжила она по инерции и вдруг, поняв, что он сказал, заглянула ему в глаза и спросила:

— Что ты имеешь в виду, говоря, что знаешь?

Он рассмеялся, расслышав в ее тоне нотки подозрительности.

— Что не произошло ничего такого, за что ты должна просить прощения.

— Значит, ты не думаешь, что я хотела тебя убить?

— А ты хотела?

— Нет. Конечно, нет!

— Тогда поверь и мне, что я в состоянии различить, когда мне помогают, а когда мешают, тем более если помощь оказывается столь своевременно.

— Своевременно?

— Мои силы ослабевали. В тот момент я чувствовал, что еще немного, и я буду не в состоянии удерживать убийцу. Но тут упала ты, он потерял равновесие, и у меня появилась возможность сбросить его. Так что скорее следует говорить о том, что ты спасла мне жизнь.

— Я? — произнесла с недоумением и даже страхом Шантель. Затем на несколько секунд задумалась и спросила:

— В таком случае вы мой должник, не правда ли?

— Если ты собираешься просить об освобождении, маленькая луна, я не смогу отплатить этим свой долг. Ты мне слишком нужна, чтобы позволить тебе уйти навсегда, даже в качестве оплаты за мою жизнь.

Ответ был слишком откровенным, чтобы огорчить Шантель. К тому же, согласись он освободить ее, это означало бы, что он лгал ей раньше, когда говорил, что не может обойтись без нее.

— Могу я тогда попросить о чем‑то другом?

— О чем?

— Обещаете выполнить?

— А не лучше ли будет, если я засыплю тебя драгоценностями? — спросил он.

В знак отрицательного ответа Шантель не сильно, но решительно покачала головой. Тогда он подошел совсем близко и сказал:

— Ты пожалеешь, что не выбрала богатства, когда будешь просить о милосердии и не встретишь понимания.