Глава 3. – Ваше высочество! – в очередной раз простонала Тая

– Ваше высочество! – в очередной раз простонала Тая. – Не крутитесь, пожалуйста! Я вас очень прошу!

– Что ты там делаешь, прическу или пентаграмму для вызова демона? – в очередной раз пробубнила я, ерзая на стуле.

У меня начало складываться ощущение, что подготовка к балу – дело еще более утомительное, чем сам бал. Сначала меня замучили бесконечными примерками: тут подшить, там подрезать, здесь прибавить, тут убавить, больше кружева, меньше ленточек и куда подевался жемчуг?! Я уже начинала чувствовать себя гипсовой статуей, а Императрица, возжелавшая лично проконтролировать процесс, неустанно выражала свое восхищение или неодобрение и сияла от восторга. Начало закрадываться подозрение, что она воспринимала меня в этот момент чем‑то вроде куклы, которую надо нарядить.

Слава светлым богам, о нашей с Янтарем причастности к «нападению» химер никто и не подозревал. Еления делала ставку на ученика мага. Не так давно она отчитала его за неудачно проведенный эксперимент, от которого у нее в оранжерее повяли все розы. Я чуть не призналась во всем, испугавшись, что бедняга понесет наказание вместо нас, но, когда услышала, что ему грозит лишь строгий выговор, малодушно промолчала. Как сказал огневик, вряд ли мне поверят, что это было не нарочно, а портить отношения с едва ли не единственным благожелательно отнесшимся ко мне членом императорского семейства (и будущей свекровью…) мне точно не хотелось. Решила как‑нибудь потом сделать этому ученику чародея нечто хорошее, доброе и светлое. Должна же моя мнимая власть хоть для чего‑то пригодиться?

Едва платье было готово, меня усадили перед зеркалом и отдали на растерзание Тае, накинувшейся на мои волосы с азартом оголодавшего хищника.

Нет, не буду кривить душой, отражение в зеркале мне очень нравилось: темно‑синее бархатное платье, в меру строгое, в меру нарядное, и удачно примостившаяся в ямочке между ключиц сапфировая капелька делают голубые глаза синее и глубже. Часть локонов забрана наверх, часть кокетливо обрамляет лицо и падает на спину и плечи.

Но демон забери, я бы предпочла надеть свое голубое платье, заплести косу и вприпрыжку отправиться по собственным делам, а не проводить полжизни перед зеркалом.

Когда за мной пришел Янтарь, чтобы тожественно сопроводить до зала, где будет проходить праздник, я сначала не поверила своим глазам. На шее – мудрено завязанный платок, на плечах – богато расшитый камзол, да и судя по «присмиревшим» огненным волосам, больше не падающим на глаза, не мне одной пришлось пострадать во имя приличий. Я поймала себя на мысли, что мне бы хотелось взъерошить их обратно.

– Да ты на принца стал похож, – удивления я все‑таки не сдержала.

– Да? – мрачно переспросил Янтарь. – А я думал, на идиота.

Я хихикнула и уже даже как‑то привычно приняла предложенный локоть.

– Как же им это удалось? Сделать из тебя приличного человека?

– С трудом, – удовлетворенно отозвался огневик, и я мысленно посочувствовала занимавшимся им людям.

Мы подошли к высоким, пока еще закрытым дверям. Коль скоро праздник был организован в нашу честь, нам предстояло зайти последними, под всеобщими восхищенно‑благоговейными взглядами спуститься по лестнице и постараться при этом не опозориться.

– Тебе‑то хорошо, – вздохнул вдруг Янтарь, заставив меня вздрогнуть. – Если ты споткнешься, я тебя поймаю. А если я споткнусь?

– Я постараюсь сделать так, чтобы ты не утянул меня за собой, – проворчала я.

– А как же быть вместе и в радости, и в горе, пока смерть не разлучит нас?

– Это после свадьбы, а не до!

– Демон, я так и знал, что тут есть какой‑то подвох… – окончательно погрустнел огневик, и я невольно засмеялась.

А в следующее мгновение двери распахнулись. Я еще крепче вцепилась в локоть Янтаря и вслед за ним шагнула на темно‑зеленую ковровую дорожку.

Сложнее всего было сохранять благожелательную улыбку. Я была свято уверена, что на моем лице сейчас застыл жуткий неестественный оскал, а в глазах при виде огромного количества людей, столпившихся у подножия лестницы, плескался незамутненный ужас. Я почувствовала, как мышцы Янтаря под моими пальцами тоже напряглись, а в голове мелькнула дурацкая мысль: вот будет умора, если мы действительно оба кубарем скатимся к ногам многочисленных лиров и лир.

Обошлось. Под звуки до ужаса торжественной музыки мы благополучно спустились к сияющим улыбками Императору и Императрице. Принц Дианир вежливо приподнял уголки губ, а принцессы Грейс нигде не было видно. Дейрек обернулся к остальным, поднимая бокал.

– Дамы и господа, бал в честь возвращения принца Дарела и принцессы Анаис, а также праздника Зимы я имею честь объявить открытым!

Зал зашелестел приглушенными аплодисментами, а в следующее мгновение зазвучал вальс, и особо нетерпеливые тут же бросились приглашать дам.

– Можешь дышать, – шепнул мне на ухо Янтарь, и я запоздало сообразила, что и правда едва не забыла, как это делается, пока спускалась с лестницы.

Скучный обмен ритуальными любезностями («Ах, вы прекрасно выглядите, ваше высочество!», «Ах, вы так любезны, ваше величество!») был прерван появлением статного мужчины в парадном гвардейском мундире. Коротко стриженные русые волосы уже тронула седина, но серо‑голубые глаза смотрели ясно и прямо, а количество орденов на груди внушало определенное уважение. Он с достоинством склонил голову, приветствуя нас, а Император даже вполне искренне улыбнулся, увидев его.

– Позвольте представить вам, Дарел, Анаис, его светлость герцог Террес Торнелл, командующий Императорской гвардией и мой доверенный друг.

– Для меня большая честь наконец познакомиться с вами, ваше высочество. – Он мимолетно коснулся губами моих пальцев, а затем повернулся к Янтарю. – С возвращением во дворец, ваше высочество.

Так вот как выглядит таинственный голос из библиотеки. И отец Риана. А я еще удивлялась его капитанской должности. Странно, что его не сразу заместителем командующего назначили! Значит, Риан – будущий герцог и предположительно тот, кто сменит впоследствии отца. Остается только порадоваться, что Янтарь младший сын, а не старший, и должен будет уехать со мной править Аверном. А то мне сложно представить, как эти двое ужились бы в одном дворце.

Герцог Торнелл стал лишь самым первым из тех, кто подходил засвидетельствовать нам свое почтение. И, пожалуй, единственным, кого я действительно запомнила. Остальные лица перепутались и перемешались в голове, и я вздохнула с огромным облегчением, когда Император наконец снисходительно заметил, что молодым людям все‑таки стоит и развлечься, и отпустил нас с миром.

– Что желает дама? – Янтарь, до сих пор крививший подобающую случаю благородную физиономию, задорно усмехнулся, почувствовав некоторую свободу, и попытался чуть ослабить узел платка. – Выпить, перекусить, потанцевать, сбежать отсюда к демону, пока светскими разговорами не заболтали до смерти?

– Последнее – очень заманчиво, – вздохнула я. – Но, боюсь, твой отец будет сильно огорчен.

– Я бы даже сказал, безутешен, – в тон мне отозвался огневик и замолк на мгновение, словно воображая возможную императорскую кару за пренебрежение обязанностями.

– Есть хочу, – решила я и направилась к столам, уставленным всевозможными блюдами.

– А потом говорят, что у мужчин только одно на уме, – хмыкнул Янтарь, следуя за мной по пятам.

Только спустя полчаса я поняла – очень наивно было думать, будто нам позволят спокойно поесть. Люди продолжали подходить, чтобы поздравить с праздником или грядущей свадьбой, поговорить о погоде или обсудить мятеж на западной границе, о котором я не имела ни малейшего представления. Помаячив перед нами некоторое время, они исчезали, сменяясь другими. Сейчас мы беседовали с каким‑то графом на тему недавно введенного запрета на ношение во дворце амулетов, не одобренных императорской гвардией и придворным магом.

Янтарь, беспечно облокотившийся на стол, вдруг выпрямился и напрягся. Я удивленно обернулась, проследив за его взглядом, и увидела, как к нам приближается Риан в сопровождении незнакомой мне девушки в ярко‑зеленом платье.

– Ваши высочества. – Гвардеец поклонился, его спутница присела в глубоком реверансе, скромно потупив глаза. – Моя сестра Камелия очень хотела познакомиться с вами.

– Это большая честь для меня, – пробормотала она едва слышно.

– Мы несказанно рады знакомству, – скучающе отозвался Янтарь, явно желая как можно скорее отделаться от общества ее брата.

Надо отдать должное, Риан тоже не излучал восторг и радость. Было очевидно, что он бы с большим удовольствием лишний раз не попадался на глаза недругу голубых кровей.

Зато Камелия успешно поддерживала светскую беседу, справляясь за двоих. В серых глазах сияло неподдельное восхищение, а на губах – веселая улыбка. Она оживленно болтала, скрывая возникшую неловкость своей беззаботностью, и, казалось, совсем не замечала растущего напряжения. Зато мне от него становилось не по себе. И услышав, что в очередной раз сменилась мелодия, я произнесла нарочито обиженно:

– Ах, Камелия, поверьте, не так уж это и весело быть невестой принца, если он с начала бала еще ни разу не пригласил меня на танец.

– Какое упущение с моей стороны. – Янтарь ухватился за мое предложение, как утопающий за соломинку, и тут же протянул мне руку. – Прошу нас извинить, – бросил он через плечо, увлекая меня к танцующим.

Я успела заметить, как Риан словно даже облегченно выдохнул, а его сестра улыбнулась, провожая нас взглядом. Затем мне стало не до них. Я запоздало подумала, что танец был не самой лучшей моей идеей, в тот момент, когда Янтарь привлек меня к себе и с силой сжал ладонь.

– Это очень разумное предложение, – неожиданно произнес он.

– Должен же хоть кто‑то из нас действовать разумно, – фыркнула я, про себя отмечая, что он, оказывается, на удивление уверенно ведет, заставляя забыть о шагах и движениях и просто наслаждаться музыкой. – У тебя по глазам было видно – еще чуть‑чуть, и что‑нибудь в этом зале загорится.

– Кто‑нибудь, – поправил меня огневик. – Он напрашивается.

– Он просто подошел поздороваться!

– Если ты сейчас продолжишь говорить про него, я за себя не отвечаю, – в голосе Янтаря прозвучали ледяные нотки.

Я предпочла оскорбленно замолчать и отвернулась, разглядывая другие пары.

– Не злись, – прозвучало над ухом.

Я поджала губы.

– Пожалуйста. – Он наклонился еще ниже, и дыхание пощекотало шею.

Я передернула плечами и еще больше насупилась.

– Перестану, если кто‑нибудь наконец мне все объяснит.

Янтарь тяжело вздохнул.

– Мы оба совершили большую глупость, из‑за которой пострадал человек. Но он начал первым.

– Это, по‑твоему, объяснение? – возмутилась я, в глубине души удивившись, что огневик вдруг расщедрился даже на такое признание.

– Да. – В янтарных глазах мелькнуло раздражение.

– В таком случае можешь и дальше пребывать в этом глубоком заблуждении, – отрезала я.

На мое счастье, именно в этот момент музыка закончилась. Янтарь не успел ничего мне ответить, к нам приблизился лакей и негромко сообщил, что его величество желает видеть сына. Порадовавшись этому, я повернулась к нему спиной и зашагала обратно к столам.

Как оказалось, Риан не сдвинулся с места. Он о чем‑то разговаривал с графом, составлявшим нам до этого компанию. А вот юной лиры Торнелл нигде не было видно.

– Ваше высочество… – Он повернулся ко мне. – Вы балуете нас сегодня своим вниманием.

– Не привыкла много танцевать. – Я улыбнулась, отбросив в сторону мысли о внезапной ссоре с Янтарем.

– Мне кажется, вы себя недооцениваете. – Не наблюдая принца в пределах видимости, Риан наконец позволил себе расслабиться и пояснил для графа: – Я имел честь однажды танцевать с ее высочеством.

– О… – Мужчина понимающе кивнул. – В таком случае, возможно, и я могу набраться смелости и пригласить вас на следующий танец?

– Не раньше, чем я выпью бокал вина, – кокетливо отозвалась я. – После танцев всегда так пить хочется.

– Желание принцессы для нас закон. – Граф махнул рукой, подзывая одного из лакеев с подносом, уставленным бокалами, в которых плескалась рубиновая жидкость. – Прошу.

Он подхватил один из них и протянул мне. Мужчины также взяли себе по бокалу. Граф отхлебнул и удовлетворенно цокнул языком.

– За что я люблю Императорские балы, так это за то, что во дворце живет лучший в Империи виночерпий.

– С этим сложно поспорить, – улыбнулся Риан, покачивая фужер в руке, давая вину «подышать».

Я поднесла бокал к лицу, вдыхая терпкий аромат с легким оттенком ежевики и черной вишни, а в следующее мгновение испуганно вскрикнула, когда его выбили у меня из рук, больно задев пальцы. Вино расплескалось по платью, бокал рухнул на пол, разлетаясь по нему сверкающей крошкой, я испуганно вскинула глаза и увидела, как Риан подхватывает падающего графа. Тот издал жуткий хрип, пытаясь скрюченными пальцами вцепиться в шейный платок. Его лицо раздувалось и синело на глазах.

Крик застрял у меня в горле, а время будто остановилось. Я стояла и смотрела широко открытыми глазами, как какие‑то мгновения назад живой, смеющийся человек превращается в мертвую безвольную куклу. Кажется, кто‑то звал целителя, слышались голоса, но они доносились до меня неясно и глухо.

– Ана! – один из них внезапно прорвал эту тугую пленку.

Сильные руки резко развернули меня, отрывая от жуткого зрелища, а затем ладони скользнули вверх, приподнимая мое лицо.

– Ана, ты в порядке? – Янтарь обеспокоенно заглянул мне в глаза.

Я судорожно кивнула и, зажмурившись, сама ткнулась ему в грудь, отгораживаясь от окружающего мира. Одной рукой он зарылся в мои волосы, другой обнял плечи, прижимая еще теснее.

– Что здесь происходит? – прогрохотал будто откуда‑то сверху голос Императора. Очевидно, сразу после этого он увидел труп графа, поскольку приказ последовал мгновенно: – Перекрыть все двери, никого не выпускать.

Зал наполнился суматохой, прибывали гвардейцы, суетился целитель, кто‑то притащил поднесшего нам вино лакея. Но я чуть повернула голову, только услышав голос Риана, отвечающий на вопросы Императора. Гвардеец выглядел хмурым и недовольным.

– …Просто повезло. Лир Нейл первым из нас троих выпил вино, и я как раз смотрел на него, когда ему стало плохо. Боюсь, ваше величество, моя заслуга невелика. Просто счастливый случай. Я мог бы оказаться на его месте. Как и ее высочество.

– Все равно, лир Торнелл, я хотел бы… – начал Император, но его вдруг перебил голос, раздавшийся прямо надо мной:

– Спасибо.

Риан резко повернул голову, бросая короткий взгляд на меня, а затем поднял глаза, чтобы посмотреть в лицо Янтарю.

– Служу короне, – коротко отозвался он и поклонился.

– Дарел, – вмешался Дейрек. – Я думаю, будет разумно, если ты возьмешь с десяток гвардейцев и уведешь свою невесту отсюда. Полагаю, праздник на этом в любом случае можно считать оконченным.

– Да, отец, – негромко согласился огневик и, продолжая обнимать за плечи, повел меня к выходу.

Люди расступались перед нами, а в их глазах плескался страх. И, вероятнее всего, это был страх за собственную жизнь. Они наверняка думали: а что, если бы я пил вино с принцессой? А что, если меня обвинят в покушении на ее убийство. А что, если?..

И никому не было до меня никакого дела. Кроме Янтаря.

Оказавшись у себя в комнате, я испытала некоторое облегчение. Больше не давили чужие взгляды, не раздражали чужие голоса. Спустя несколько мгновений вбежала причитающая Тая, непонятно каким образом узнавшая обо всем. Она помогла мне переодеться, а когда я вышла из гардеробной, то с некоторым удивлением и даже радостью обнаружила, что огневик не ушел. Он стоял у окна и смотрел невидящим взглядом в чернильную темноту, но при моем появлении повернул голову.

– Все хорошо?

– Если не считать, что меня снова попытались убить и погиб еще один человек, то прекрасно. – Я зябко закуталась в халат.

– Ана, это не твоя вина.

– Так почему они не могут найти того – чья?! Я устала чувствовать себя мишенью, – зло отрезала я. – Знаешь, раньше меня выводило из себя то, что нас заперли сначала в поместье, а потом в школе, словно отправили в ссылку. А теперь мне уже хочется, чтобы нас никогда не возвращали обратно. Да, я родилась принцессой, но… демон побери, я не умею ею быть!

Несколько мгновений Янтарь просто смотрел на меня, не говоря ни слова. А что он мог сказать в утешение, когда сам, я уверена, испытывает подобное. На самом деле мы гораздо ближе друг к другу, чем это может показаться. Мы не только выросли вместе и знаем друг друга целую вечность. Никто меня не сможет понять так, как понимает он.

– Все будет хорошо, – наконец вымолвил огневик. – Ложись спать. Я уверен, Император сделает все возможное, чтобы с тобой ничего не случилось.

– Да, – согласилась я, направляясь к кровати. – Уж он‑то точно сделает все возможное.

– Я попрошу Таю остаться с тобой. И усилю наружный караул.

– Спасибо. – Я забралась под одеяло и накрылась им почти с головой.

Янтарь помедлил еще несколько мгновений, но в итоге произнес только: «Спокойной ночи» – и вышел.

А я подумала, что была права раньше. Янтарь изменился. Из шуток пропал яд, из действий – желание досадить. И когда он обнял меня, это получилось на удивление естественно и подарило невероятное чувство защищенности. И вовсе я не собираюсь перестать его ненавидеть! Только почему‑то делать это становится все труднее…

Дни медленно тянулись один за другим. Происшествие на балу отбило у меня охоту высовываться из комнаты, поэтому по возможности я там и оставалась, проводя свободное время за книжками. Удавалось это, конечно, не всегда. Если то и дело заглядывающему Янтарю я еще могла отказать, то отклонить приглашения Императрицы не решалась. Поэтому приходилось то и дело вместе с фрейлинами сопровождать ее по саду или участвовать в массовых чтениях‑вышиваниях‑рисованиях.

На самом деле Еления мне нравилась, она казалась очень далекой от дворцовых интриг. Насколько мне было известно, Императрица никак не участвовала в политической жизни Империи, предоставив все бразды правления своему супругу и довольствовалась ролью его украшения на приемах. И девушки‑фрейлины, которых она собрала во крут себя, тоже казались очаровательными созданиями, добрыми и отзывчивыми. Сестра Риана Камелия, кстати, входила в их число, и мы немало времени провели, болтая о всякой ерунде.

Но среди них я не чувствовала себя в безопасности. Паранойя, развившаяся после последнего покушения, не желала меня отпускать. Я боялась знакомиться с новыми людьми, боялась находиться в толпе, боялась пить и есть, хотя по приказу Императора всю мою еду теперь проверяли, перед тем как подать мне.

Еще я частенько видела Риана. Он был одним из гвардейцев, неусыпно дежуривших у моей спальни. Их лица практически не менялись, спустя три дня я знала их всех по именам. Очевидно, даже внутри гвардии император доверял не всем. Когда Риану выпадало сопровождать меня куда‑либо, он всегда находил, как заставить меня улыбнуться. Но сегодня и он выглядел на редкость озабоченным и хмурым.

– Что‑то случилось? – рискнула поинтересоваться я.

– Нет, – рассеянно отозвался мужчина. – Но случится.

Я непонимающе приподняла брови.

– Вы можете мне рассказать? Или я могу чем‑то помочь?

Он на мгновение замялся, в глазах мелькнула растерянность вперемешку с надеждой.

– Возможно.

– Расскажите мне.

– Не сейчас. Давайте вы через час после обеда пойдете прогуляться в зимнюю оранжерею. А я буду вас сопровождать.

– Хорошо. – Я улыбнулась ему и вошла в любезно распахнутые передо мной двери столовой.

Очевидно, не только у Риана приключились какие‑то неприятности. Янтарь с отсутствующим видом ковырялся в тарелке. Грейс и Дианир о чем‑то тихо переговаривались на другом конце стола. Император больше смотрел в окно, чем на нас. Только Еления пыталась поддерживать непринужденную беседу, но в этот раз у нее получалось не очень хорошо.

– Я все поняла, – вдруг произнесла она, улыбаясь. – Дети волнуются накануне свадьбы. Анаис, золотко, не переживай, все пройдет прекрасно!

Я чуть не выронила вилку. Накануне?! Уже? Какое сегодня число?

Судорожные подсчеты подтвердили: девятое. Осознание того, что жуткий день, которого я боялась всю свою жизнь, наступит уже завтра, окончательно выбило меня из колеи. Более того, теперь я еще и не знала, как вообще смотреть в глаза Янтарю. Наши отношения с ним, конечно, сильно изменились. Но, во‑первых, я не понимала, с чем связаны эти изменения и как их воспринимать, а во‑вторых, мы стали не настолько близки, чтобы я внезапно загорелась желанием выходить за него замуж.

Поэтому после обеда я как можно быстрее отправилась к себе. В коридоре встретила Камелию, пришлось остановиться, поговорить. Девушка по секрету поведала, что видела мое платье и находит его совершенно очаровательным, лишний раз напомнив о грядущем событии. А в комнате меня ждал еще один сюрприз.

– Янтарь? – удивилась я, обнаружив огневика около окна. – Что ты здесь делаешь?

Он обернулся, и выражение его лица меня слегка озадачило. Парень был серьезен, даже чересчур.

– Я хотел поговорить. – Он рассеянно взъерошил волосы.

– Говори, – вздохнула я, проходя к зеркалу, чтобы поправить прическу.

– Подойди, – в голосе прозвучали требовательные нотки, которые тут же смягчились поспешным: – Пожалуйста.

Я со вздохом приблизилась, становясь рядом и глядя в окно. Снег накрыл дворцовый парк легкой искрящейся шалью, грозя превратить ее в толстое пушистое одеяло. Но садовники, не обращая внимания на падающие с неба хлопья, старательно развешивали по кустам и деревьям цветочные гирлянды. Очевидно, украшения к свадьбе. Те, стараниями магов, проживут дня три, а потом осыплются замерзшими лепестками, оставив после себя только провисшие остовы лент.

– Ты меня избегаешь, – негромко произнес Янтарь.

– Я почти всю жизнь тебя избегаю, – отозвалась я.

Только он был прав. Чем ближе становилась дата этой проклятой свадьбы, тем меньше я старалась с ним встречаться, словно таким образом оттягивала тот момент, когда окончательно стану заложницей долга. Я отмахивалась, когда ко мне лезли с вопросами о приготовлениях, и чуть ли не под конвоем ходила на примерки платья. Я даже забыла, как выяснилось, считать оставшееся время. Долгие годы этот день представлялся таким далеким, а теперь совершенно внезапно оказалось, что он наступит уже завтра.

– Я хотел извиниться.

Полуобернувшись, я удивленно вскинула на него глаза. Парень – хотя сейчас он куда больше походил на взрослого мужчину с серьезным взглядом и залегшей между бровей складкой – смотрел на меня в упор.

– Ана… – его голос внезапно сорвался на легкую хрипотцу, и странное ощущение, мурашками пробежавшееся по позвоночнику, заставило меня вздрогнуть. – Ты представления не имеешь, сколько раз за последнее время я проклинал себя за то, как обращался с тобой все эти годы.

Что я слышу? Это точно Янтарь? Его подменили? Отец призвал сына к порядку? В него демон вселился? У меня пропал дар речи, а он продолжал:

– Ты была права, я идиот. Но я только сейчас понял, что все могло бы сложиться иначе, если бы… – Он запнулся и опустил глаза. Разговор давался ему непросто.

Несложно было представить, насколько он сейчас ломает себя. Янтарь никогда не признавал свою вину или неправоту. Ни‑ког‑да. Даже если осознавал, что не прав. Но сама я продолжала растерянно молчать, по‑прежнему не совсем понимая, к чему все это. Огневик вдруг вскинул голову, прожигая меня взглядом, и решительно произнес:

– Ты должна знать. Я те…

Громкий стук в дверь оборвал его на полуслове.

– Войдите, – машинально отозвалась я, запоздало сообразив, что стоило дать ему договорить.

В комнату просунулась голова Таи. Она обежала спальню взглядом, заметила Янтаря и просияла:

– Ваше высочество, мы вас обыскались. Его величество требует вас к себе как можно скорее. Очень срочно. Он уже грозиться нас всех вышвырнуть, если вы не прибудете в тот же миг. – В голосе служанки послышались отчаянно жалобные нотки.

– Иду. – Янтарь зло выдохнул сквозь стиснутые зубы и, бросив на меня короткий взгляд, стремительно вышел.

Я еще несколько мгновений озадаченно смотрела на закрывшуюся за ним дверь, силясь понять, что это было и о чем я должна знать. В голову ничего умного не пришло. Остается только дождаться, когда он все‑таки вернется и договорит.

Оставшееся до встречи с Рианом время я скоротала за книжкой, а когда вышла из комнаты, гвардеец уже поджидал меня у дверей.

До зимней оранжереи мы дошли в молчании. Это место мне показал Янтарь на следующий день после покушения, с большим трудом вытащив меня из постели. Здесь все было выполнено в холодных тонах: по потолку искрились морозные узоры, а деревья пребывали в состоянии вечного сна, покрытые сверкающим инеем. Летом, когда на улице царила удушающая жара, сюда приходили насладиться освежающей прохладой, а зимой оранжерейный сад ничем не отличался от парка и в него редко кто заглядывал.

– Даже не знаю, как благодарить вас за то, что согласились встретиться вдали от лишних глаз, – нарушил молчание Риан.

– Вы спасли мне жизнь. – Я улыбнулась. – Это самая малость из того, что я могу для вас сделать.

Вот только после разговора с Янтарем уверенности, что мне действительно стоит вот так видеться с гвардейцем, не было. Неожиданное извинение меня озадачило, и не пойми откуда появилось чувство, будто я незаслуженно обманываю огневика, почти тайно встречаясь с его врагом. Хоть для меня в этом и не было ничего предосудительного. Во‑первых, мы ни от кого не скрывались, а во‑вторых, еще в школе частенько болтали по душам.

– Так что случилось? – Я постаралась отбросить эти мысли в сторону.

– Я сошел с ума, – отозвался гвардеец, подняв на меня тяжелый серый взгляд. – С тех самых пор, как впервые увидел вас… тебя! Я больше не могу думать ни о ком и ни о чем. – Он вдруг порывисто схватил меня за руки. – Ана, послушай меня… Давай сбежим?

Меня словно пыльным мешком по голове ударили. Изумление было настолько велико, что я даже замешкалась выдернуть ладони из его пальцев.

– Простите? – с трудом выдавила я, надеясь, что у меня приключилось мгновенное помутнение рассудка и сказанные Рианом слова мне примерещились.

– Я знаю, это неправильно, и пытался противиться этому притяжению, но не смог. Ты… нетрудно заметить, что я тебе не неприятен. Давай сбежим отсюда. Из дворца. Из Империи. Я, конечно, не принц. – Он горько усмехнулся. – Но я богат. Кроме того, кому как не гвардейцу известны все тайные тропы и охранные патрули. У нас все получится. И тебе не придется выходить замуж за этого… – Он на мгновение замолк, проглотив оскорбление. – Не придется больше никогда ввязываться в дворцовые интриги и бояться за свою жизнь. Ты станешь свободной. Со мной.

Второй раз за день я лишилась дара речи, рот сам собой приоткрылся в немом изумлении, мысли судорожно заметались в голове, наслаиваясь одна на другую. Уже готовое сорваться с языка: «Нет, о чем вы только думаете?!» – застыло, и на какое‑то мгновение я действительно задумалась. Сбежать? Из Империи? Сколько раз я об этом мечтала, но знала, что стоит мне только попробовать, императорские ищейки тут же меня найдут, не пройдет и суток, и будет только хуже. У меня никогда не было союзника. Меньше всего я думала о внезапном признании и чувствах гвардейца. Меня зацепили слова о свободе, а если Риан действительно мог бы…

– Я… я должна подумать, – растерянно пролепетала я, теряя возможность мыслить здраво. Леденящий страх быть пойманной и дикая, жгучая надежда на спасение перемешались в голове и в душе.

– Свадьба уже завтра. – Риан, не отрываясь, смотрел мне в глаза, словно хотел загипнотизировать. – Думай сейчас.

Мысли окончательно заметались, как белки в клетке, сшибая все на своем пути. Ухватить хоть одну из них за наглый рыжий хвост никак не удавалось.

Наглый рыжий…

Как Янтарь отнесется к моему исчезновению? Будет рад? Или… нет? И почему я об этом подумала? Почему я о нем подумала?

– Возможно, это поможет решиться, – внезапно прошептал Риан чуть слышно и… поцеловал.

Я изумленно расширила глаза, уперлась ладонями в его грудь, отвернулась, пытаясь оттолкнуть или вырваться, но не успела. Тишину разбил на осколки раздавшийся за спиной ледяной голос:

– Руки. От нее. Убрал.

Я вздрогнула всем телом. Риан от неожиданности выпустил меня, позволяя поспешно отступить на несколько шагов. Янтарь стоял сзади в обычной позе: прислонившись спиной к стеклянной стене оранжереи и засунув руки в карманы. Но взгляд из‑под рыжей челки сверкал отнюдь не бесшабашным весельем. Полыхавшей в нем злостью, если превратить ее в материальный огонь, можно было бы, наверное, спалить пол‑империи. И на этот раз злость адресовалась не только гвардейцу. Я впервые в жизни увидела, как Янтарь злится… и на меня.

«Это не то, что ты подумал»; «между нами ничего нет». Чуть не вырвавшиеся с перепуга глупые слова застряли в горле, царапаясь, словно рыбья косточка.

– Тебе не следовало сюда приходить, – медленно произнес Риан.

Внешне он оставался совершенно спокойным, даже голос не дрожал. Зато меня колотило за двоих. От все возрастающего напряжения между двумя магами, казалось, сейчас даже воздух расплавится. Стало очень жарко, иней на заснеженных ветках начал стремительно таять. Пара капель скатилась мне за шиворот, заставив нервно поежиться.

– Нет. – Янтарь качнул головой. – Это тебе не следовало.

Он выпрямился, отталкиваясь от стены, и, сделав несколько шагов вперед, поравнялся со мной. Захотелось отступить, сбежать, но огневик вскинул руку и вцепился в мой локоть, до боли сдавливая его пальцами.

– Если я еще раз увижу тебя рядом с ней, я тебя убью, – произнес он каким‑то невыразительным будничным тоном, от которого у меня по спине пробежали мурашки. Казалось, лучше бы он кричал и швырялся огненными шарами. – И скажи спасибо, что каким‑то чудом не убил прямо сейчас.

А затем Янтарь развернулся и резко дернул меня, вынуждая идти за собой.

– Она все равно никогда не будет твоей. Она тебя ненавидит! – выкрикнул вдруг Риан ему вслед.

Мне захотелось затопать ногами и закричать, что они оба идиоты и мне никто не нужен, пусть оставят меня в покое и перестают дергать туда‑сюда, втягивая в свою давнюю вражду. Но один взгляд на застывшее лицо и ледниковый холод в глазах лишал способности издавать вообще какие‑либо звуки, а уж тем более связно выражать мысли.

– Ты ошибаешься, – отчеканил Янтарь, на мгновение остановившись в дверях. – Она будет моей. Женой.

За нашими спинами в стену оранжереи с бешеным ревом врезался огненный шар. Раздался дикий грохот и звон лопнувшего стекла. Янтарь даже не обернулся, только еще сильнее стиснул мою руку и ускорил шаг.

– Отпусти! – опомнилась я через несколько десятков шагов, пытаясь вырваться.

– Нет, – ответил Янтарь, не поворачивая головы.

– Куда ты меня тащишь? – я невольно услышала в своем голосе истерические нотки.

– В твою комнату. – В отличие от меня он был невозмутим, как ледяная глыба. Ледяная глыба с заточенным внутри адским пламенем. – И прямо сейчас лучше помолчи.

Я хотела возмутиться, но благоразумие в кои‑то веки взяло верх. Янтарь меня пугал. И я впервые в жизни не могла предугадать, как он себя поведет в следующую минуту.

В комнату он меня буквально впихнул, отпуская локоть. Я невольно сделала несколько шагов вперед и едва удержала равновесие.

– Ты не выйдешь отсюда до завтрашнего дня.

– Что? – Я развернулась, не веря своим ушам. – Как ты смеешь?

– Как я смею? – вкрадчиво поинтересовался он. – Я предупреждал… просил тебя держаться от него подальше. Ты все это время отказывалась выходить из комнаты, опасаясь покушений, а потом убежала демон знает зачем с малознакомым гвардейцем! Не говоря уже о том, за чем я вас застал! – его голос постепенно набирал обороты.

– Малознакомый?! Он спас мне жизнь! И не раз! – Я в свою очередь тоже сорвалась на крик, чувствуя, как на глазах начинают скапливаться злые слезы незаслуженной обиды. О чем он вообще подумал и какое право имеет кричать на меня? Да еще и запирать меня в комнате! – Он сказал, ему нужна помощь, я понятия не имела, что… да и какое тебе дело?! Я могу сама выбирать, кому доверять, а кому нет! И с кем и когда мне встречаться! И не тебе мне указывать, когда ты сам марионетка в руках папаши. А Риан, он…

– Не смей упоминать при мне это имя! – Янтарь рявкнул так, что, казалось, даже стекла задрожали.

Слезы одна за другой покатились по щекам, как я ни пыталась их удержать. Меня ни капельки не тронуло признание гвардейца, только огорошило. Он нравился мне, но я ни мгновения не задумывалась о том, чтобы ждать чего‑то большего, воспринимая его как друга. А вот реакция Янтаря потрясла. Почему он так разъярился? И словно в ответ на эту ярость во мне тоже поднималась волна злости.

– Ненавижу тебя, – прошептала я. Ладони закололо иголочками льда, магия начинала выходить из‑под контроля, но это волновало меня сейчас меньше всего. – Ненавижу твоего отца. Ненавижу этот дворец и всю Империю. Оставьте меня в покое!

– Анаис, – словно что‑то почувствовав, Янтарь сам неожиданно успокоился и шагнул вперед, примирительно поднимая руку, но меня уже было не остановить.

– Уходи. Видеть тебя не могу. Убирайся! – Вслед за последним выкриком вылетел целый рой ледяных стрел.

Я даже успела слегка испугаться. Их было так много, что мне показалось – все их остановить просто невозможно, и спустя мгновение в моей комнате вместо Янтаря окажется его труп. Но я, как и прежде, недооценила мага. Его фигуру охватило слепящее глаза пламя, такое сильное, что те стрелы, которые могли в него попасть, растаяли в воздухе, а остальные смертельным градом врезались в стены, сдирая обивку, круша вазы и картины.

После оглушающего грохота в комнате повисла столь же давящая на уши тишина. Янтарь зачем‑то пнул осколок, который с легким звоном пропрыгал через всю комнату, а затем вышел, так громко хлопнув дверью, что со стен рухнули остатки картин.

Я без сил упала на кровать, сжалась в комок, прижимая к себе подушку, и глухо разрыдалась.

Я сама не заметила, как бесконечные, душащие рыдания перешли в сон, но, когда открыла глаза, на улице уже стемнело. В высокие окна ярко светила луна, окрашивая всю комнату в синие тона и расчертив ее длинными полосками теней. Нестерпимо болела голова. С трудом сосредоточившись, я прочитала нужную формулу, дополнив ее пассами, и по комнате словно летний ветерок прошуршал, зажигая многочисленные свечные фитильки. Теплый желтый свет разогнал сумрак, высвечивая белоснежный циферблат: семь вечера.

Поднявшись, я медленно подошла к туалетному столику, чувствуя, как под подошвами туфель хрустят осколки, опустилась в кресло, запуская руки в волосы. Из зеркала на меня смотрела сумасшедшая на вид девица, с покрасневшими глазами и растрепавшейся прической. Я протянула руку и дернула за шнурок колокольчика.

Тая явилась спустя пару мгновений, будто караулила под дверью и выждала несколько секунд за ней лишь для приличия. Или я провалилась в какое‑то очередное беспамятство? Я видела в отражении, как девушка прижала ладонь к губам, сдерживая изумленное оханье при виде царившего в комнате хаоса.

– Причеши меня, – я сама не узнала своего голоса, прозвучавшего таким приказным тоном, которого я раньше никогда себе не позволяла. – И потом прибери здесь.

– Слушаюсь, ваше высочество. – Горничная поспешно приблизилась.

Я закрыла глаза и откинулась на спинку стула, чувствуя, как умелые пальцы ворошат пряди, выпутывая застрявшие шпильки. Тая словно прочитала мои мысли, ненавязчиво массируя голову и избавляя от боли. И вместо того чтобы соорудить очередной шедевр с кучей стягивающих волосы заколок, ограничилась свободной косой, закрученной в пучок на затылке.

– Спасибо, – совершенно искренне произнесла я, чувствуя легкий укол вины за слишком резкий приказ.

Тая только ободряюще улыбнулась в ответ.

Я поднялась и подошла к двери. Помедлила несколько мгновений, а затем решительно взялась за ручку.

Стоило мне ее распахнуть, как навстречу тут же шагнули два бело‑красных мундира, загораживая проход. Я смерила их презрительным взглядом с ног до головы, и гвардеец тут же произнес почти виновато:

– Простите, ваше высочество, но у нас приказ не выпускать вас.

– Я иду к Императору, – известила я его ледяным тоном. – Можете меня сопровождать, если вам угодно.

Гвардейцы едва заметно облегченно выдохнули. Сопровождать – это почти то же самое, что не выпускать. А им меньше всего хотелось ввязываться в ссоры между двумя высокородными особами.

Насколько я успела изучить дворцовые порядки, в это время Император обычно занимался разбором документов в присутствии канцлера, поэтому я уверенно направилась к его любимому Зеленому кабинету.

И не ошиблась. У дверей стоял двойной почетный караул, который, на его счастье, и не подумал меня задерживать.

– Ее высочество Анаис Авернская, – провозгласил слуга, с поклоном распахивая передо мной дверь.

Император при моем появлении вскинул голову, отрываясь от разложенных на столе бумаг.

– Рад видеть вас, принцесса, – с улыбкой сказал он. Впрочем, в глазах эта улыбка не отразилась никоим образом, они все так же сияли холодной сталью.

Вместо ответа я хмуро посмотрела на застывшего за его правым плечом канцлера. Тот дождался разрешающего кивка Императора и вышел, оставляя нас наедине.

– Чем я могу вам помочь? – любезно осведомился мой будущий свекор, словно был не первым человеком Империи, а заботливым старым слугой, нежно воспитывавшим меня с самого детства.

Я села в кресло и, не став ходить вокруг да около, спросила в лоб:

– Что вы сделаете, если я откажусь выходить замуж за вашего сына?

Вся доброжелательность с лица Императора тут же испарилась. Вокруг рта легли суровые складки, брови сдвинулись, а взгляд еще больше похолодел, пробирая буквально до костей.

– Милая моя, давайте не будем продолжать этот крайне неприятный для вас разговор!

– Давайте я сама решу, какой именно разговор для меня неприятен? – внесла я свое предложение.

– И зачем, позвольте узнать, вам нужны подобные сведения? – раздражения в его голосе слышно не было, а вот определенная угроза присутствовала.

– Хочу взвесить за и против, – честно призналась я.

– Полагаю, это незначительные разногласия с Дарелом сегодня заставили вас внезапно начать взвешивать за и против?

Я зло стиснула зубы. Глупо было даже надеяться, что Император не узнает о ссоре, учитывая ее громкость, но назвать ее «незначительными разногласиями»?

– Вас это не касается, – я постаралась произнести это как можно более безразлично.

– Вы ошибаетесь, моя дорогая. Абсолютно все, что происходит в Империи, меня касается. Но в одном вы правы, это действительно не относится напрямую к теме нашего разговора. Что ж, если вы так настаиваете, то у меня есть несколько вариантов развития событий, касающихся вашей судьбы. Если вы попытаетесь сбежать, то свадьбу отложат в связи с вашим внезапным нездоровьем. Вас поймают… – Заметив тень сомнения в моих глазах, он холодно улыбнулся. – Да‑да, принцесса, поймают, стой за вашим побегом хоть сам командующий гвардией…

При этих словах я едва сдержала эмоции. Неужели он знает и о первопричине нашей ссоры? Нет, этого не может быть. Меньше всего мне хотелось, чтобы из‑за меня у Риана были неприятности. Гвардейца было жалко. В конце концов, непривычная к мужскому вниманию, я, возможно, и сама отчасти спровоцировала его. А Император продолжал:

– …И вернут во дворец. Если вы продолжите упорствовать в вашем нежелании и утверждать, что на весь зал сообщите о своем несогласии брать Дарела в мужья, то вас опоят – есть, знаете ли, чудесный эликсир, очень редкий и дорогой, но нам ли жаловаться на стоимость – и все равно выдадут замуж. И в дальнейшем вы будете жить под надежной охраной, посвящая свою жизнь рождению нового авернского наследника и дожидаясь кончины ваших родителей и вступления на престол. Эту кончину в таком случае Империя могла бы даже ускорить.

Он говорил обо всем этом так спокойно и уверенно, что у меня не возникало ни малейших сомнений: все сказанное от первого и до последнего слова – истина. Если поначалу мне было просто противно и дико слышать такое, то после упоминания о родителях стало еще и страшно. А Император продолжал, пристально глядя в глаза:

– В том случае, если вы притворитесь послушной девушкой, но в итоге сорвете свадьбу, я с горечью признаю, что мы были категорически не правы, заставляя вас променять путь сердца на путь долга. После чего с почестями отправлю вас домой.

Мне показалось, я ослышалась. Но мужчина неумолимо закончил:

– В дороге с вами, вот жалость, произойдет несчастный случай. Безутешные король с королевой, потерявшие единственного ребенка, быстро зачахнут с горя, оставив Аверн на растерзание дворянства. И Империи придется вмешаться, чтобы установить порядок на входящей в ее состав территории. Так какой из этих вариантов, моя милая, вам нравится больше всего?

Я смотрела на него и не понимала, как можно быть настолько жестоким? И на самом ли деле любой стоящий у власти должен таким быть? Неужели нельзя править, не разменивая чужие жизни, словно пешки в шахматной игре?

Император воспринял мое молчание по‑своему.

– Как видите, принцесса, у меня есть много способов достигнуть желаемой цели. И я, заметьте, выбрал самый бескровный и мирный. Вместо того чтобы уничтожить династию Горных королей, а я мог бы так сделать, хоть это и обеспечило бы мне, а возможно, еще и моему сыну несколько десятков лет головной боли, я пытаюсь объединить ее с Императорской, и это само по себе большая честь. За то, что вы настолько не приемлете сложившуюся ситуацию, можете винить ваших родителей. Именно они настояли на вашем переезде в Империю лишь по истечении семи лет. Если бы вы выросли здесь, то Съерр‑Таш, а не Нериат стал бы вашим домом. Да и вам с Дарелом было бы проще привыкнуть друг к другу.

Самое обидное заключалось в том, что, если смотреть со стороны, то он был во всем прав. Но согласиться – означало признать свою совершенную беспомощность. Именно поэтому я решила промолчать.

Император усмехнулся.

– Я вижу, что опечалил вас, Анаис. Право же, у меня не было такого намерения, вы сами настояли на этом разговоре. Но, в свою очередь, я хотел бы заметить – вы сами сгущаете краски. Дарел, конечно, слегка взбалмошен… что поделать, у меня не было времени и возможности заниматься его воспитанием, но он тем не менее хороший мальчик, который вряд ли вас серьезно обидит. А ведь вы могли бы достаться Дианиру, который старше вас на тринадцать лет. Или даже мне, не будь я женат на момент вашего рождения.

От последней перспективы я даже вздрогнула, что не ускользнуло от взгляда Императора и вызвало у него новую усмешку.

– Поэтому советую вам искать в ситуации положительные стороны, и принять ее станет легче. Вы выходите замуж за Дарела, и больше никогда в жизни вам не придется ни о чем беспокоиться. Я обо всем позабочусь.

Да уж, надо думать. Аверном, полагаю, от моего лица тоже Император управлять будет? Не сказав ни слова, я поднялась, но мужчина остановил меня властным взглядом.

– Так что же вы выбрали, принцесса?

– Можете не беспокоиться, – тихо ответила я, чувствуя себя убитой и подавленной. – Я выйду за Дарела.

– Не стану отрицать, я рад это слышать, – удовлетворенно произнес мужчина, откидываясь на спинку стула. Внезапно он улыбнулся и как ни в чем не бывало поинтересовался: – Вы же присоединитесь к нам сегодня за ужином?

– Боюсь, что нет. Я… мне нехорошо.

Я направилась к двери и, уже открывая ее, услышала:

– Я пришлю еду к вам в комнату. Отдохните хорошенько, милая, вам предстоит насыщенный день.

На обратном пути я проходила мимо комнаты Янтаря. Замерла на несколько секунд, озадачив конвой, даже подняла руку, чтобы постучать, но в последний момент отдернула и как можно быстрее зашагала к себе.

Завтра действительно предстоял насыщенный день.