Глава 6. Сегодняшний вечер был на редкость морозным

Сегодняшний вечер был на редкость морозным. Сухие веточки кустов покрылись инеем, хоть среди общего серо‑унылого пейзажа то и дело попадались пышноцветущие розовые кусты, усыпанные вперемешку цветами и плодами яблони, и одуряюще пахнущая сирень – результаты экзаменационных работ землянников. Они понарушают общую гармонию парка еще пару дней, а потом снова облетят, приняв привычный зимний вид.

Я с хрустом вгрызлась в чуть кисловатое (выговор тому, кто выращивал) яблоко и снова швырнула палку. Гарх словно дворовая собачонка рванул за ней, чтобы спустя несколько мгновений притащить к моим ногам, радостно виляя чешуйчатым хвостом.

Турнир я уже наобсуждалась, восхвалений от представителей водного факультета наслушалась, а потому после ужина тихонечко сбежала в парк, пока никто не заметил. Зимой здесь было безлюдно, гулять в темноте и холоде среди голых кустов – то еще удовольствие, но мне этого хотелось.

К тому же очень быстро нашлась приятная компания. Гарх, видимо, тоже скучал без шатающихся по парку адептов, поэтому увязался за мной хвостом, а потом и вовсе притащил какую‑то корягу – поиграться.

Мыслей в голове было, как головастиков в пруду по весне, и все маленькие, черненькие, отчаянно ускользающие, стоит только попытаться их отловить. Нас с Янтарем пытались убить. И скорее всего совершенно разные люди, потому что тогда гвардейцу было бы все равно, на кого бросаться, а меня он достать даже не попытался. В столицу приезжали родители, что странно, так как авернские короли очень редко покидают пределы страны. Император неожиданно перенес свадьбу. Ему так не терпится совершить эту «сделку века» или есть еще какие‑то куда более серьезные причины? И уж не с этим ли связаны попытки нас убить?

Ко всему этому добавлялось смутное беспокойство по поводу странного поведения Янтаря в последние дни. Я никак не могла понять – это новый способ надо мной поиздеваться, или огневик действительно пытается, как он выразился, «наладить отношения с невестой». С чего вдруг такие перемены? Да и зачем?

Сама не зная почему, я выудила из кармана машинально запихнутый туда платок. Белая ткань почти сияла в темноте, а на ней отчетливо виднелись буквы. Дурак какой‑то. Что за бес в него вселился?

– Льдянка? – негромкий знакомый голос заставил меня вздрогнуть не столько от испуга, сколько от неожиданности, и я поспешно спрятала платок обратно.

Риан приближался ко мне со стороны школы. Я улыбнулась, мне приятно было его видеть. Губы офицера тронула ответная улыбка, серый взгляд, отливающий в темноте синевой, потеплел.

– Вы не возражаете, если я составлю вам компанию?

– Вовсе нет. – Я подвинулась, освобождая ему место на скамье.

Гвардеец сел и расслабленно откинул голову назад, глядя на небо. Кажется, не мне одной захотелось зимней вечерней тишины.

– Полагаю, я далеко не первый, но поздравляю с победой.

– Спасибо, мне…

В этот момент из кустов выскочил довольный собой гарх, но вместо надоевшей меня поднес палку мужчине. Риан усмехнулся, потрепал нечисть за ухом и зашвырнул игрушку как можно дальше.

– …Повезло, – закончила я, наблюдая, как огромное чешуйчатое тело растворилось в темноте с легкостью невидимки.

– Согласен, – не стал льстиво преувеличивать мои достоинства мужчина. – Но тем не менее вы проявили себя достойно.

– А вы участвовали в турнире? – полюбопытствовала я.

Гвардеец покачал головой.

– Не пришлось. Но тот, кто выступал от Огненного факультета, сейчас является старшим учеником придворного мага, так что это служит некоторым утешением моему самолюбию. – Он улыбнулся. – В конце концов, магическая карьера меня никогда не интересовала, я всегда хотел служить в Императорской гвардии.

Какое‑то время мы молчали, наслаждаясь тишиной, которую нарушало только сдавленное рычание гарха и жалобный хруст терзаемой им палки.

– Вы так и не скажете мне, что произошло между вами с Янтарем? – я попробовала воспользоваться внешней расслабленностью офицера.

В его глазах тут же сверкнула насмешка, и сразу стало понятно, что расслабленность только внешняя.

– Увы, принцесса.

Я с досадой прикусила губу, а затем неожиданно для себя выпалила:

– Тогда расскажите, кто и как давно совершает покушения на императорскую семью, и узнали ли вы что‑то насчет того «якоря»?

На несколько мгновений брови гвардейца взлетели вверх, выражая крайнюю степень удивления, но догадался он довольно быстро:

– Вы подслушивали! Тогда в галерее. – Кажется, столь недостойный венценосной особы поступок изумил его до глубины души.

– Проходила мимо, – уточнила я, потупившись.

Риан неожиданно рассмеялся.

– Вы не устаете меня удивлять, право слово, – проговорил он. – Своей непосредственностью. Сразу видно, вас растили не среди придворных дам.

– Это плохо? – озадачилась я.

– Это непривычно. – Мужчина посмотрел на меня, прищурившись. – Итак, что же вы услышали?

– Только то, что уже сказала: это не первое покушение, и тот гвардеец действовал не по собственной доброй воле. – Я выжидающе уставилась на Риана, чувствуя, что здесь у меня куда больше шансов выведать хоть какие‑то сведения, чем в деле, касающемся Янтаря.

– Перед этим взглядом невозможно устоять, – произнес он с полуулыбкой, и было непонятно, шутит он или говорит серьезно. – Учтите, вы вынуждаете меня раскрыть государственную тайну.

Я поерзала от нетерпения, устраиваясь поудобнее. Гарх снова притащил ветку к моим ногам, но сейчас было не до него. Нечисть потыкалась мне в туфли и, не добившись своего, улеглась на землю, положив голову на лапы и выжидающе уставившись на гвардейца, словно в ожидании интересного рассказа.

– Все началось четыре с лишним месяца назад. Императорский камердинер, служивший его величеству больше тридцати лет, попытался убить его во сне. Императора спас пес, с которым он не разлучается. Он почуял угрозу, атаковал нападавшего, а тот внезапно скончался еще раньше, чем собака успела нанести ему значительный вред.

– «Якорь», – догадалась я.

– Да, – гвардеец кивнул. – Это был первый случай, но об использовании «якорей» мы догадались не сразу. Эта магия считается очень и очень сложной, да и внедрить амулет не так‑то просто. Следующей жертвой едва не стал его Императорское высочество принц Дианир с супругой. Затем были еще две попытки, обе с применением «якорей».

Он замолчал, явно в очередной раз обдумывая все произошедшее.

– Неужели нельзя отследить, кто создает «якоря»? – не выдержала я.

Нет, я вовсе не считала себя умнее всей императорской гвардии, вместе взятой, но невозможность отследить какого‑то там мага, да еще и достаточно сильного, казалась мне чем‑то невероятным.

– Он мастерски заметает следы. – Риан вздохнул. – Даже те, на ком были найдены эти амулеты, совершенно никак не связаны друг с другом. Они даже не пересекаются. Камердинер, мелкий барон из дальней провинции, воин Мглистых Островов из личной охраны ее высочества… Теперь еще и императорский гвардеец.

Я нахмурилась. Все сказанное мне не понравилось. К императорской семье я не испытывала никаких симпатий, но вскоре мне предстояло к ней присоединиться, а значит, убивать меня теперь будут с двух сторон?

– Не волнуйтесь понапрасну, принцесса, – доверительно произнес Риан, словно прочитав мои мысли. – Поверьте, теперь в стенах школы вам ничего не угрожает.

Он накрыл мою ладонь своей, слегка сжав пальцы в жесте ободрения.

Первым моим порывом было отшатнуться. Из окружающих меня мужчин прикасаться ко мне то и дело порывался только Янтарь, чего я, естественно, избегала. Поэтому попытки уклониться от прикосновений настолько вошли в привычку, что, возможно, выглядели даже странно. А ведь, в конце концов, в этом нет ничего такого, просто жест поддержки.

Поэтому руку отдергивать я не стала. Риан, в свою очередь, почти сразу поднялся.

– Что ж, если у вас больше нет ко мне вопросов, я, пожалуй, пойду. – Он коротко поклонился. – Желаю удачи на завтрашнем этапе.

Я смотрела ему вслед: на широкие плечи, гордую гвардейскую осанку, серебрящиеся в свете луны волосы. Потом поймала взгляд гарха, который смотрел на меня словно даже с некоторой укоризной.

– Что? – ворчливо поинтересовалась я. – Мне уже и подружиться ни с кем нельзя? Я не обязана общаться только с Янтарем, к твоему сведению.

Монстр поднялся, встряхнулся и растворился в ночи, оставляя меня в гордом одиночестве. Кажется, Император подговорил не только лира Сэндела, но и всю окрестную нечисть.

Мы снова стояли впятером перед высокими дверьми, ведущими на полигон. Из‑за них доносился шум, в котором можно было то и дело различить наши имена. Особенно отличились воодушевленные вчерашней победой водники, их многоголосое «Льдян‑ка, Льдян‑ка!» не замолкало ни на секунду, заставляя меня чувствовать себя неуютно.

Я стояла чуть в стороне от занятых беседой парней. Перед вызовом элементаля стоило предельно сосредоточиться. Чем лучше самоконтроль – тем лучше вызванный будет подчиняться. Прикрыв глаза, я сделала глубокий вдох и услышала приближающиеся шаги.

– Чего тебе? – недружелюбно буркнула я, безошибочно опознав подошедшего. Кому еще захочется развлечься беседой со мной перед поединком?

– Поцелуй на удачу, – мгновенно отозвался Янтарь.

Я распахнула глаза, сраженная наповал его наглостью.

– А промеж глаз ледышкой не хочешь? На удачу?

– Ну, нет так нет. – Он развел руками, словно даже не сильно расстроившись. – Я, по крайней мере, попробовал. О! А хочешь, я тебя поцелую?

Огневик с готовностью сделал шаг вперед. Я привычно отступила.

– Вихря иди поцелуй, ему с его элементалем удача не помешает.

– Фу, Ледышка, ну у тебя и фантазия. – Янтарь скривился.

– Зато у тебя ее вообще нет, – отрезала я.

– А вот тут ты не права, – протянул огневик и расплылся в многозначительной улыбке, а я даже не стала пытаться представить, что он там нафантазировал, не говоря уже о том, чтобы спросить.

На мое счастье, именно в этот момент двери наконец распахнулись, приглашая нас на второй этап. Откровенно говоря, я очень его ждала. Если на первом этапе участники демонстрируют готовность проявлением собственной стихии в чистом виде, поскольку именно ею им предстоит сражаться, то на втором они создают «Драконов», как символ призванных элементалей. Это совершенно бесполезное с практической точки зрения умение, которым пользуются, только чтобы оживить всевозможные праздники. И тем не менее всякий раз оно меня завораживает, как впервые.

– Участники готовы?

Вслед за этими словами свет над полигоном померк. В темноте вдруг сверкнула одинокая искра. Затем еще одна. И еще, и еще, искры возникали в разных местах, устремлялись к первой, образуя огромный сияющий огненный шар. До меня начал долетать жар от этого маленького солнца, и когда он стал практически невыносим, солнце раскололось и из него, как из огромного золотого яйца, ввысь ринулся огненный Дракон. Он широко расправил крылья, выпустил вверх струю пламени и… осыпался вниз огненным дождем, Долетевшим пеплом до земли.

Моя очередь.

В то мгновение, когда последние искорки пропали, послышалось журчание воды. Тьма постепенно стала таять, как на рассвете. Журчание нарастало. В центре поля забурлил источник. Он фонтаном выбрасывал струи вверх, ширясь и разрастаясь, превращаясь в водопад, с ревом устремляющий свои воды вниз. Над водопадом засияла радуга, а затем, разбив его полог на тысячи серебристых искр, показался водяной дракон. Издав протяжный крик, он спиралью взмыл под купол и там лопнул, оросив головы зрителей и участников мелкой водяной пылью.

Земля задрожала. Центр турнирной площадки вздыбился вывороченными из земли глыбами камня, и на свет медленно показалась сначала увенчанная рогами голова, затем сложенные землистого цвета крылья и только потом длинный шипастый хвост. Земляной дракон обвел нас тяжелым взглядом, взвился на дыбы с протяжным шипением и тяжело рухнул на землю, взвив в воздух тучу песка.

Не успела пыль рассеяться, как снова потемнело, над нашими головами заклубились тучи, прорезанные вспышками молний. Раздался пронзительный крик, и, пробив облачный покров, к земле устремился полупрозрачный, сотканный из ветров воздушный дракон. Он сделал круг над головами адептов, взъерошив волосы и сметая головные уборы, а затем смерчем обернулся вокруг своей оси и растворился в воздухе.

Площадка снова сотряслась, и на этот раз из‑под земли показалось гигантское бриллиантовое яйцо, ослепляющее всех вокруг блеском своих граней. С оглушительным хрустом по нему стремительно пробежала сеть трещин, сквозь которые изнутри пробился ярко‑желтый свет. Яйцо разлетелось сотней осколков, и золотой дракон взвился на дыбы, распахивая крылья и оглашая округу яростным ревом. А затем взорвался, осыпавшись на песок золотыми блестками.

– Да начнется бой! – торжественно пронеслось над трибунами.

Рисунки для вызова элементалей были подготовлены заранее, вечером, и на ночь полигон запечатывали, чтобы никто не «подправил» четко отпечатавшийся на земле узор. Поэтому нам после сигнала оставалось только наполнить линии собственной силой и произнести формулу.

Мы сделали это почти одновременно. Краем глаза я видела, как справа и слева от меня зарождается серебристое и зеленое свечение, тогда как мой собственный рисунок начал наливаться пульсирующим голубым светом. Кончики пальцев тронуло привычное неприятное покалывание. Я закрыла глаза, высвобождая как можно больше силы, и на одном дыхании произнесла давно заученные слова заклинания.

Линии рисунка полыхнули, на мгновение ослепив даже сквозь опущенные веки, а затем свет стал гаснуть, складываясь в массивную фигуру высотой в два человеческих роста. Коленопреклоненный ледяной великан тяжело выпрямился, мой взгляд встретился с пылающими ледяным огнем провалами глазниц.

«Уничтожить противников». Первый и самый главный приказ.

В этом можно было бы увидеть как знамение судьбы, так и лишнее доказательство тому, что огонь и лед – две самые противоборствующие стихии, но мой элементаль и вызванный Янтарем столкнулись самыми первыми. Воздух наполнился ревом огня, шипением пара. Во все стороны полетели гаснущие на лету искры и капли воды.

Спустя несколько мгновений к ним присоединился элементаль Металла, нападающий попеременно то на одного, то на другого. Он даже чем‑то был похож на самого Меча, по крайней мере, мне живо вспомнились торчащие из его рук клинки на вчерашнем этапе.

Воздушный и земляной сцепились чуть в стороне. Мне в глаза бросилось побледневшее лицо Вихря, отчаянно стиснувшего зубы в попытке удержать существо под контролем. Бурелом же, напротив, был как никогда спокоен и, скрестив руки на груди, наблюдал за действиями своего подопечного.

Я вздрогнула, когда огненный с такой силой ударил металлического в грудь, что тот пролетел через всю площадку и рухнул практически к моим ногам, подняв в воздух облако песка. Он с ревом выпрямился, и я на мгновение поймала холодный алмазный взгляд, в котором темной тенью промелькнула… ненависть? Удивиться этому наблюдению я не успела, мой элементаль в свою очередь решил надавать металлическому по шее в прямом смысле – обрушив на нее свой ледяной кулак. Существо увернулось в последний момент и яростно набросилось на противника.

Справа послышался победный вопль. Сплетенный из черных ветвей земляной элементаль резким движением пробил грудь воздушного и стремительно сплел вокруг него не позволяющую вырваться сеть. Еще один удар, и воздух огласил тоскливый вой. Воздушный дернулся последний раз и рассыпался клочками серого тумана. Вихрь покачнулся и упал на одно колено, опустив голову и тяжело дыша. Высвободившаяся сила больно ударила по нему отдачей.

Расстановки сил поменялись. Теперь водный сцепился с металлическим, а земляной стал решительно наступать на огненного. В воздухе запахло осенью: жжеными листьями и терпким дымом.

Дальше мне стало не до праздного созерцания. Тело охватила мелкая дрожь, на лбу неожиданно выступили капельки пота. Элементаль Меча оказался неожиданно силен, и мой собственный для борьбы с ним начал беззастенчиво вытягивать из меня дополнительные силы.

Они сталкивались с хрустальным звоном и стеклянным дребезгом. В какой‑то момент водный сумел перехватить и стиснуть один из мечей, мгновенно покрывая его толстой коркой льда. Ледяные пальцы с силой сжались, и металл внезапно треснул с легкостью яичной скорлупы. А в следующее мгновение второй клинок навылет пробил ледяную грудь, заставив меня машинально схватиться за сердце и согнуться, хотя никакой боли я сама не почувствовала.

Откат нахлынул со страшной силой. Голова закружилась, в глазах потемнело. Я пошатнулась и едва устояла на ногах.

Никто не успел сообразить, что произошло дальше. Никто, кроме одного человека, непонятно как умудрившегося что‑то заметить.

Огонь слегка опалил жаром мое лицо, когда прямо передо мной нарисовался Янтарь, посылая вперед себя волну пламени, которую элементаль с достоинством проигнорировал. Удар плашмя мечом‑рукой отбросил огневика в сторону. Я едва смогла выпрямиться, все еще не придя в себя после отката, и увидеть, как грозное оружие заносится над моей головой. В ужасе попыталась собрать силы для заклинания и почувствовала, как энергия безрезультатно ускользает меж пальцев…

Высокая фигура загородила от меня элементаля, а в следующий миг жуткий удар швырнул на землю, выбивая дух. Вдохнуть не получилось, меня придавило чем‑то страшно тяжелым.

Кем‑то страшно тяжелым.

Я повернула голову и увидела сначала рыжие волосы, а затем торчащий из плеча обломок металлического меча.

Защитный амулет с порванным шнурком валялся в нескольких футах на песке, поблескивая мертвенно‑голубым пульсирующим светом.

Если в первые мгновения мне показалось, что время вокруг замерло, исчез звук, растворилось пространство, то потом все это закрутилось вокруг с бешеной скоростью. В уши ворвался дикий гомон: крики, вопли, плач. Кто‑то подхватил Янтаря, поставил меня на ноги. Произошедшее не укладывалось в голове, и до меня далеко не сразу дошло, что меня уже некоторое время настойчиво зовут по имени, до боли сжимая плечи.

– Льдянка, Льдянка! Девочка, с тобой все в порядке? – голос лира Сэндела с трудом пробился сквозь царящий в голове хаос.

Я машинально кивнула и тут же вскинулась:

– Янтарь…

– Он уже в больничном крыле с госпожой Арилин. С ним все будет хорошо, – твердо произнес ректор. Слишком твердо, так, что стало понятно – сказано это было исключительно для того, чтобы поддержать меня.

– Я должна…

– Ты должна сейчас пойти со мной. Не волнуйся, слышишь? Мы во всем разберемся, – с этими словами он развернул меня к выходу и повел, продолжая придерживать за плечи.

Я увидела, как преподаватели уводят с трибун перепуганных адептов, как деканы и гвардейцы оцепляют полигон, как Риан, между бровей которого залегла хмурая складка, беседует с Мечом. Мага Металла держали под руки два стражника, он был бледен как мел, а в расширившихся глазах плескался ужас. Офицер повернул голову, и на какое‑то мгновение наши взгляды встретились. Кажется, он попытался ободряюще мне улыбнуться, но уголки губ лишь слегка дернулись, а брови сдвинулись еще больше.

Стоило нам зайти внутрь, как ко мне тут же подбежала Тиара, помощница целительницы. Лицо девушки выражало нешуточное беспокойство. Без лишних слов она ощупала меня с ног до головы, покрутила в разные стороны и облегченно выдохнула:

– Ну, слава богам, хоть ты цела! Госпожа Арилин велела, если все в порядке, передать тебе эти капли. – Она сунула мне в руки темный пузырек. – Пять штук на стакан воды – и тут же в кровать. Все нервные потрясения как рукой снимет. – Тиара повернулась к ректору. – Я побегу, мне велено Льдянку осмотреть и сразу обратно. С Янтарем может помощь понадобиться.

Лир Сэндел кивнул, и Тиара бросилась по коридору бегом, подобрав длинные юбки.

– Слышала? – Ректор ободряюще похлопал меня по плечу. – Пойдем, я провожу тебя до комнаты.

– Но… – я в очередной раз попыталась подать голос, но меня снова перебили:

– Бежать в больничное крыло прямо сейчас не самая лучшая идея. Я знаю, ты переживаешь за Дарела, но сейчас ты там будешь только мешать.

С этим сложно было спорить, и я покорно двинулась вместе с ректором к Водной башне.

– Что это было? – сдавленно произнесла я. – Неужели это Меч?

– Сейчас этим занимаются гвардейцы, я провожу тебя и присоединюсь к ним. Пока не могу ничего сказать наверняка, но мы обязательно во всем разберемся. Одно ясно: если бы не Дарел, я не уверен, что амулет смог бы защитить тебя от такого удара. Все случилось слишком внезапно. – Он помолчал и добавил негромко: – Я виноват. Не стоило допускать вас до участия в Турнире. Я должен был подумать о том, что это может быть опасно, особенно на фоне недавних событий.

Мы подошли к двери моей комнаты, у которой уже дежурили два гвардейца. При нашем появлении они вытянулись по струнке, избегая смотреть мне в глаза. Очевидно, чувствовали себя виноватыми, что единожды уже не смогли защитить от опасности.

– Тебе здесь ничего не угрожает. – Лир Сэндел отпустил мои плечи. – Мы наложили на комнату дополнительные защитные чары, на данный момент это самое безопасное место в Академии, как и больничное крыло. Постарайся заснуть, и, когда проснешься, нам уже будет что‑то известно.

Кивнув, я вошла в комнату. Закрыла дверь и прижалась к ней спиной, бездумно уставившись в пустоту. Уже второй раз за столь короткий срок я оказалась на волосок от гибели. Уже второй раз из‑за меня пострадал другой человек.

Как он догадался? Как успел? Как он мог сделать такое ради меня? Как?

На то, чтобы сообразить, что происходит, у него были доли секунды. Значит, он не раздумывал, не сомневался. Рисковать своей жизнью ради кого? Ради ненавистной невесты, навязанной отцом?

Все это не укладывалось в голове и почему‑то занимало меня куда больше, чем мысли о том, было ли случившееся очередной попыткой меня убить или просто несчастным случаем.

Я сползла вниз, опускаясь на корточки, хотела сжать голову руками, но обнаружила в одной из них врученный Тиарой пузырек. «Все нервные потрясения как рукой снимет…»

Нервные потрясения.

На меня внезапно нахлынул приступ злости. Какого демона все это происходит со мной?! Почему я?! Почему принцессой не родилась другая, та, которой интересны все эти закулисные интриги, которой нужны власть, могущество, богатство, эти демоновы королевства и империи?!

Я размахнулась и швырнула пузырек в стену. Осколки брызгами разлетелись по полу, в воздухе разлился приторно‑острый запах гвоздики, от которого почти сразу заломило виски. Поднявшись, я распахнула окно настежь и закрыла глаза, чувствуя, как морозный воздух колко касается щек, треплет волосы, пытается забраться под ткань платья.

Злость сменилась опустошением, а затем настойчивым желанием увидеть Янтаря и убедиться, что с ним все действительно в порядке. Как бы мне ни хотелось избежать этой свадьбы, такой способ меня все‑таки не устраивает.

В голове промелькнула мрачная, как зимнее небо за окном, мысль: даже если с моим женихом что‑то случится, мне найдут другого. И никого снова не будет волновать мое мнение на этот счет.

Уж лучше Янтарь. К нему я, по крайней мере, привыкла.

У дверей больничной палаты я помедлила некоторое время. Оттуда не доносилось ни звука, и я внезапно подумала, что, возможно, совершаю глупость. Кто знает, чем они там заняты. Потом поняла, что все равно не успокоюсь, пока не узнаю, и никакие капли «от потрясений» тут не помогут. Поэтому я решительно толкнула темную дубовую дверь.

В палате оказалось на удивление безлюдно и тихо, хотя мне представлялись бегающие в панике туда‑сюда госпожа Арилин и ее помощница и истекающий кровью Янтарь, издающий душераздирающие стоны, пока у него из плеча извлекают обломок. Вместо этого моему взгляду предстало с десяток застеленных белыми простынями кроватей.

– Ух ты, кто пожаловал, – гулко разнесся по помещению голос Янтаря.

Он подтянулся на кровати, усаживаясь, и поморщился от боли.

Выглядел огневик неважно. Он побледнел, под глазами легли тени, на щеках алел лихорадочный румянец, да и золотистый взгляд отливал нездоровым блеском. Грудь и левое плечо были перебинтованы. Только бесовская ухмылка осталась неизменной, хоть и выглядела она сейчас несколько вымученной. Я приблизилась и неуверенно присела на край кровати рядом с ним.

– Как ты? – я и сама услышала, что мой голос прозвучал на редкость виновато.

– Бывало и лучше. – Янтарь прикрыл глаза и откинул голову назад, прислоняясь к холодным прутьям решетки в изголовье. – Меня накачали какой‑то очень полезной отравой с кучей побочных эффектов, поэтому, если я начну кусаться, не обращай внимания. Да, и кстати, я не уверен, что ты мне сейчас не мерещишься.

Поколебавшись несколько мгновений, я все‑таки протянула руку и положила ему на лоб. Создалось ощущение, что ладонь прикоснулась к головешкам. Жар у мага Огня, это ж надо.

– О… – блаженно выдохнул парень. – Так и держи.

– Где госпожа Арилин? И Тиара?

– Первая ушла докладывать ректору о моем плачевном состоянии. – Янтарь скривился. – Вторая – одаривать успокоительным всех желающих и не очень.

– Тебе надо поспать, – неуверенно произнесла я. Неуверенно, потому что я же не целитель, откуда мне знать, надо или не надо.

– Не могу. – Он отрицательно качнул головой и поморщился. – Башка раскалывается.

– Я могу что‑то для тебя сделать? – Я сама не поняла, как это вырвалось, но вырвалось совершенно искренне.

Парень приоткрыл глаза и несколько секунд всматривался в мое лицо.

– Обними меня, – неожиданно попросил он.

– Зачем? – растерялась я, не уловив, как просьба связана с облегчением страданий раненого.

– Ты холодная.

Я неуверенно пододвинулась ближе и обхватила его руками. В следующее мгновение ладонь скользнула по моей спине, прижимая теснее, а моей щеки коснулась его, обжигающе‑горячая. Янтарь шумно выдохнул, обдав кожу на шее жаром.

Поддавшись какому‑то странному наитию, я провела ладонью по чуть влажным от пота волосам, мимоходом удивившись, какие они мягкие на ощупь, скользят меж пальцев словно шелк. Не удержавшись, я повторила этот жест снова. И снова.

Янтарь не шевелился, словно внезапно заснул. Я даже на мгновение испугалась, что он сознание потерял, но стоило мне попытаться чуть отстраниться, чтобы убедиться в этом, рука на спине напряглась, удерживая. Он дышал тяжело и часто, и я буквально чувствовала, как гулко колотится его сердце.

Его ладонь вдруг скользнула вверх, легла на шею, заставляя отстраниться так, что мы оказались нос к носу. Почему‑то сейчас у меня не возникло даже мысли вырваться и убежать.

– Спасибо, – неожиданно для самой себя прошептала я, – что спас меня.

Янтарь не ответил. Он продолжал смотреть на меня, чуть щурясь, как от яркого солнца. Осторожно, едва касаясь кожи, провел большим пальцем по щеке.

Я неосознанно облизала почему‑то резко пересохшие губы. Рука на моей шее дрогнула, пришла в движение, заставляя податься вперед…

– …Настоятельно не рекомендую, господин офицер, – послышался сердитый голос целительницы.

Я вздрогнула и, обернувшись, увидела в дверях госпожу Арилин в сопровождении Риана. Оба замерли, уставившись на нас, и я запоздало отшатнулась, почувствовав, как рука Янтаря, скользнув с шеи по плечу, безвольно упала на кровать.

– Льдянка… – Женщина нахмурилась. – Мне казалось, я прописала капли и покой, и ты сейчас должна в своей постели десятый сон досматривать.

– Я просто… – растерянно пробормотала я, отчего‑то почувствовав себя страшно неуютно под этими взглядами.

– Вы правы, госпожа Арилин, – холодно проговорил Риан. – Я, пожалуй, зайду позже, когда Янтарю станет лучше.

С этими словами он развернулся и вышел.

Я подскочила с мыслью сбежать как от рассерженного взгляда целительницы, так и от запоздало нахлынувшего смущения. Да и стоит догнать Риана, спросить, выяснили ли они что‑то насчет этого обезумевшего элементаля.

Но горячие пальцы ухватили мою ладонь.

– Останься.

Я беспомощно перевела взгляд на госпожу Арилин, та лишь сердито пожала плечами, буркнула: «Только при условии, что этот балбес сейчас будет спать!» – и удалилась в подсобку.

– Я буду, буду, – заверил меня Янтарь, сползая из сидячего положения в лежачее.

Опыта сиделки у меня было не так много, вернее не было совсем, если не считать проливания слез над доживающим последние минуты птичьим тельцем, которое принес мне гордый собой кот, когда мне было лет девять. Взгляд озадаченно скользнул по палате и зацепился за лежащую на тумбочке книгу. Судя по обложке, это был женский роман, который госпожа целительница почитывала в свободное от спасения жизней время, но я все равно предложила:

– Хочешь, почитаю?

В конце концов, чем скучнее будет повествование, тем быстрее он заснет, и тем быстрее я сбегу. После того как я убедилась, что жених жив, пусть и не совсем здоров, нахлынуло странное ощущение неловкости.

– Хочу, – неожиданно легко согласился Янтарь, Даже не став корчить язвительные рожи.

Я подхватила книгу и, подумав, сбросила туфли, усаживаясь у него в ногах и прислоняясь к спинке кровати.

«Юная графиня Элисса была известна во всем королевстве благодаря своей чарующей красоте, острому уму и бескрайней доброте. Многие мужчины добивались ее благосклонности, но ни один не удостоился чести…»

Откровенно признаться, я сама зачиталась и вспомнила, где и что делаю, только перевалив за середину третьей главы, когда графине прислали приглашение на личную встречу с принцем. Слово «принц» вернуло меня из вымышленного мира в реальный. Я запнулась и оторвала взгляд от книжки.

Янтарь спал.

Яркий румянец побледнел, дыхание выровнялось. Я осторожно сползла с кровати, стараясь не шуметь. Положив книжку на место, еще раз обернулась на огневика, потрогала лоб. Жар, кажется, начал спадать. Облегченно вздохнув, я подхватила с пола туфли и на цыпочках вышла в коридор.