Доверие и покорность

Эти переживания привели меня к большему пониманию медитативного процесса, к желанию отдаться ему; на Западе понятие покорности имеет оттенок подчинения превосходящей силе; но здесь оно употребляется в соответствии с его значением в традициях медитации. Таким образом, в процессе возрастания опыта медитации я начал отдаваться самой медитации, всему ее течению – доверять ему, следовать ему, давая возможность ему развертываться самопроизвольно, не пытаясь как-то изменять его, форсировать или манипулировать им.

Далее, теперь оказалось ясным, что если мы позволяем переживаниям оставаться такими, каковы они есть, спокойно их переносим и не пробуем насильственно изменять, такой образ действий снижает разрушительное возбуждение, противодействие, взрывы защитных механизмов и манипулирования. Кроме того, вопреки моим прежним убеждениям, приятие какого-то переживания или ситуации, непредубежденное отношение к ним, необязательно устраняет мотивацию или способность иметь дело с обстановкой наиболее действенным образом. Мои прежние убеждения утверждали, что мне нужны суждения, неприязнь и отрицательные реакции, чтобы они служили для меня мотивами к изменению ситуации и связанных с нею стимулов.

И, помимо всего прочего, я признал тот факт, что великие учителя медитации действительно знали то, о чем говорили. Вновь и вновь я перечитывал описания, объяснения и предупреждения, относящиеся к медитации, к нормальным состояниям психики и к тем состояниям, которые возникают с углублением медитации; когда-то я смеялся над ними и спорил с ними, чувствуя, что они так далеки от моих переживаний и убеждений, а потому и не могут быть правы. Однако теперь я сам обладал разнообразными переживаниями, которые прежде считал невозможными; ныне я приобрел экспериментальную основу для того, чтобы понять больше из того, чему меня учили. Итак, теперь мне пришлось признать, что эти учителя знали гораздо больше того, что знаю я, что мне, несомненно, стоит обратить серьезное внимание на их суждения. Таким образом, экспериментальное знание может стать существенным предварительным условием для интеллектуального понимания этих сфер знания.