Награды искания

Я обратил особое внимание читателей на многочисленные страхи и трудности, связанные с исканием понимания самого себя; но для равновесия следует отметить, что само это искание никоим образом не было сплошным страданием, сплошными затруднениями. Наград было больше, чем нужно; ибо, несмотря на то что мои собственные исследования явились частичными и неполными, они также оказались источником радости, восхищения, понимания и значимости. Постепенно, как бы в форме флуктуации, уменьшался страх, исчезали тревоги, конфликты и другие психологические страдания. Конечно, это состояние никак нельзя назвать полным, непрерывным или постоянным. Оно, как мне кажется, скорее следует циклическому, хотя и постепенному курсу эволюции. При первоначальных успехах я надеялся устроить дело так, чтобы мне можно было навсегда утвердиться в некотором блаженном состоянии, из которого я уже никогда не опущусь вниз; а когда в действительности я вышел из него, меня охватило недоумение: не было ли все это ошибкой, не обманулся ли я, достиг ли вообще какого-нибудь прогресса? Однако после сотен и тысяч подъемов и падений я понемногу учусь сохранять некоторую степень душевного равновесия и не отождествлять себя во всей полноте с настроением в данный момент.

Другим источником все более глубокого наслаждения стали взаимоотношения – и это произошло вопреки моим опасениям кончить жизнь участью одинокого изгоя. Результатом повышенной чувствительности восприятия и самонаблюдения оказалось повышение сочувствия к другим людям и понимания. Это, в свою очередь, как будто облегчает развитие сострадания. Я чувствую, что, по крайней мере отчасти, стал острее осознавать страдания других людей. Признав совместную природу нашего благонамеренного, но неискусного поведения, я нахожу, что умею лучше понимать те способы, при помощи которых люди создают для себя страдания; теперь я менее склонен осуждать их за это. Вспоминается французское изречение: "Все понять – значит все простить".

Существует также радость сангхи, сообщества людей, совершающих то же самое путешествие. Вместе с такими людьми я чувствую общую цель, которая, по крайней мере частично, преодолевает обычные преграды личности и культуры. Все мы пытаемся учиться и расти; и, поскольку этот процесс встречает препятствия со стороны эгоизма, мы все стараемся помогать другим всеми доступными нам средствами; не беда, что эти страдания оказываются неполными или тщетными. Иногда и здесь существуют зависть, соперничество и горечь и все же они также оказываются зерном для мельницы.

Зависть и соперничество могут возникнуть и в виде реакции на тех людей, которые ушли дальше, чем я, научились большему, чем я; но обычно возникает чувство глубокой благодарности – за то, что они расчистили дорогу, за то, что оказались рядом со мной и указали мне путь. Я способен подойти к пониманию слов Будды: "Пусть некто месяц за месяцем тысячекратно в течение ста лет совершает жертвоприношения, и пусть другой воздаст честь – хотя бы на одно мгновенье – совершенствующему себя. Поистине, такое почитание лучше столетних жертвоприношений".

Одним из самых удовлетворяющих результатов была повышенная способность содействовать облегчению страданий других людей. Стало вполне ясным одно: мы не в состоянии вести с успехом глубокие поиски понимания и роста только для самих себя. В противоположность некоторым распространенным ошибочным представлениям исследование подобного рода в своих конечных целях как бы уводит от нарциссической занятости собой и эгоизма, а не приводит к этим качествам. Правда, начиная путешествие, мы берем с собой свои эгоистические привычки и неврозы; разумеется, внес свою долю и я. Да, мы действительно можем пройти через эгоистическую занятость собой и раздутое "я"; вероятно, некоторые из нас остаются привязанными к этой стадии в течение долгого времени. Но существует опасность принять ступень на пути или ловушку за подлинные его цели и возможности, существует опасность предположения, что весь путь и есть ловушка. Кроме того, нет недостатка и в группах и учениях, отводящих в сторону от пути; однако будет ошибкой предполагать, что существование поверхностной практики и поверхностных практикующих отрицает существование глубокой практики и глубоких практикующих.

Всякому, кто продолжает путешествие более длительное время, быстро становится ясно, что эгоизм проблематичен, поскольку укрепляет такие разрушительные мотивы и состояния, как алчность, гнев, ненависть, чувство вины. В понятиях буддизма эгоизм считается неумелым образом действий, причиняющим страдания самому действующему и другим людям. Рано или поздно от практикующего, который пожелает идти дальше, потребуется работа по преобразованию всех форм эгоизма и потворства себе, по избавлению от них. В самом деле, работа по преобразованию своих неврозов и по освобождению от неразумных привычек – это и есть путь. В традиции индуизма служение считается самостоятельным путем, называемым карма-йогой; и любой желающий исследовать самые дальние области пути и самого себя также должен практиковать карма-йогу. Это обстоятельство является интересным примером разрушения дихотомии между "я" и "другими", между "мной " и "вами", потому что такой тип служения воздает как дающему, так и получающему.

По мере того как путешествие идет все дальше, мы в возрастающей степени чувствуем, как оно огромно, как важно, как торжественно. Действительно, оно как будто ведет нас к самым основным и фундаментальным вопросам человеческого существования. Когда-то я считал, что ответы на эти вопросы можно найти во внешнем мире; сейчас я понимаю, что их следует искать внутри самого себя. По мере углубления моих прозрений они как бы выказывают собственную магнетическую силу, притягивают меня к себе с возрастающей интенсивностью, создают мягкий императив быть тем, чем я могу быть, содействовать миру всем, на что я способен.

Такое подчеркнутое внимание к положительной стороне не говорит о том, что я не допускаю ошибок, что я уже научился. Напротив, необходимо признаться, что мне во многих случаях трудно даже вообразить, что я не ошибаюсь. Кажется, характерной чертой этой игры является тот факт, что "я" ищет способы употребить любое новое знание, переживание или понимание для самовозвеличивания. Таким образом, даже наиболее возвышенные цели и переживания могут быть применены неправильно; и это явление в дисциплинах сознания называется духовным материализмом.

Однако путешествие продолжается; я не имею представления о том, куда оно меня отсюда приведет; чем больше я для него открываюсь, тем менее предсказуемым оно становится, потому что выбор роста обычно совершается в сторону неизвестного. Но вот одну вещь я усвоил: какими бы замечательными ни казались мне наш ум, наше "я" и все их исследование, мои убеждения обычно оказываются фильтрами, ограничивающими еще более глубокое понимание.

Сознаем мы это или нет, но все мы движемся к выходу за пределы веры.

Часть Третья

РАБОТА С ЛЮДЬМИ