Бриенна 3 page. – Цареубийца? – При виде сира Илина у него расширились глаза

– Цареубийца? – При виде сира Илина у него расширились глаза. – Уж лучше меч, чем веревка. Давай, Пейн.

– Сир Илин, – Обратился к нему Джейме. – Вы слышали лорда Талли. Давай!

Безмолвный рыцарь обеими руками поднял двуручный меч. Он был длинным, тяжелым и острым насколько может быть обычная сталь. Растрескавшиеся губы Эдмура безмолвно что‑то прошептали. Когда сир Илин закончил замах, он закрыл глаза. В этот удар Пейн вложил весь собственный вес.

– Нет! Остановитесь! НЕТ! – к ним, задыхаясь, поднялся Эдвин Фрей. – Идет мой отец. Быстро как может. Джейме, вы должны…

– «Милорд» к данному случаю подойдет лучше, Фрей! – ответил Джейме. – И старайся избегать в любом обращении ко мне слова «должен».

От появления пьяного сира Римана в компании соломенноволосой неряхи виселица заходила ходуном. Лиф платья женщины был кружевным, но кто‑то порвал кружева до пупа так, что груди вывалились наружу. Они были большими и тяжелыми, с огромными темными сосками. На ее голове криво сидел кованный бронзовый обруч, расписанный рунами и украшенный крохотными черными мечами. Когда она увидела Джейме, она расхохоталась:

– Кто, ради семи адов мира, ты такой?

– Лорд Командующий Королевской Гвардией, – с сухой любезностью ответил Джейме. – Я должен спросить тоже самое у вас, миледи.

– Леди? Я не леди. Я – королева!

– Моя сестра будет удивлена, услышав подобное заявление.

– Лорд Риман лично меня короновал. – Она потрясла своими объемными бедрами. – Я – королева шлюх.

«Нет», – подумал про себя Джейме. – «И этот титул по праву принадлежит моей сестре».

Сир Риман наконец‑то нашелся, что сказать.

– Заткнись, сука, лорду Джейме вовсе незачем слушать ахинею какой‑то потаскухи. – Этот Фрей был коренастым мужчиной с широким лицом, маленькими глазками и кучей мягких подбородков. От него за версту несло вином и луком.

– Коронуешь королев, сир Риман? – Мягко спросил Джейме. – Глупо. Так же глупо, как выходка с лордом Эдмуром.

– Я отправил Черной Рыбе предупреждение. Я сказал ему, что если замок не будет сдан, Эдмур умрет. Я приказал построить эту виселицу, чтобы показать ему, что сир Риман Фрей не бросает на ветер своих обещаний. В Сигарде мой сын Уолдер сделал тоже самое с Патриком Маллистером и лорд Джейсон склонил колени, но… Черная Рыба равнодушный человек. Он просто отказался, поэтому…

– …вы повесили лорда Эдмура?

Его собеседник покраснел.

– Мой лорд дед… если мы повесим его, то у нас не станет заложника, сир. Вы подумали об этом?

– Только дураки угрожают тем, чего не в состоянии выполнить. Если б я пригрозил вам, что буду избивать вас, пока вы не заткнетесь, как, вы думаете, я поступлю?

– Сир, не недооценивайте….

Джейме ударил. Он ударил тыльной стороной золотой руки, но от этого удара сир Риман отлетел в объятья своей шлюхи. – Ваша голова, сир Риман, заплыла жиром, и шея тоже. Сир Илин, сколько вам потребуется ударов, чтобы отделить ее от тела?

Сир Илин поднял к носу всего один палец.

Джейме засмеялся.

– Пустая похвальба. Я утверждаю – не менее трех.

Риман Фрей упал на колени.

– Я ничего не сделал…

…только пил и трахался. Я это знаю.

– Но я наследник Переправы. Вы не посмеете…

– Я предупреждал тебя насчет болтовни. – Джейме увидел, как Фрей стал белым как мел. – «Пьяница, дурак и трус. Лучше лорду Уолдеру пережить этого наследничка, иначе Фреям конец».

– Я вас выгоняю, сир.

– Выгоняете?

– Вы меня слышали. Убирайтесь!

– Но… куда же я пойду?

– В преисподнюю или домой, выбирайте, что вам по вкусу. И глядите, чтоб к восходу духу вашего в лагере не было. Можете забирать свою королеву шлюх, но оставьте корону. – Джейме повернулся к сыну Римана. – Эдвин, я передаю вам командование над силами вашего отца. Постарайтесь не оказаться настолько тупым, как ваш отец.

– Много усилий не потребуется, милорд.

– Передайте весточку лорду Уолдеру. Короне нужны все его пленники. – Джейме сделал жест золотой рукой. – Сир Лиль, тащите его.

Когда меч Илина Пейна перерезал веревку, Эдмур Талли рухнул лицом вниз. Петля и фут веревки по‑прежнему болтались у него на шее. Могучий Вепрь ухватился за кончик, и поставил его на ноги.

– Рыбка на привязи. – Объявил он, ухмыляясь. – Такого зрелища я никогда прежде не видывал.

Фреи расступились, позволяя им пройти. У помоста уже начала собираться толпа, включая дюжину шлюх, чья одежда находилась в разной степени беспорядка. Среди них Джейме заметил человека с арфой в руке.

– Эй, ты. Певец. Идем со мной.

Человек приподнял шляпу.

– Как будет угодно милорду.

Пока они двигались к берегу, никто не сказал ни слова. Певец сира Римана следовал за ними. Но едва они отчалили и направились к южному берегу Камнегонки, Эдмур Талли схватил Джейме за руку.

– Почему?

«Ланнистеры всегда платят по счетам», – подумал он. – «Ты единственная монета, которая у меня осталась под рукой».

– Считай, что это свадебный подарок.

Эдмур с подозрением уставился на него.

– С… свадебный подарок?

– Мне говорили, что у тебя красивая жена. И это должно быть правдой, раз ты спал с ней, пока убивали твою сестру и твоего короля.

– Я не знал. – Эдмур облизал потрескавшиеся губы. – За дверями спальни играла музыка…

– И еще леди Рослин тебя отвлекала.

– Она… они заставили ее, лорд Уолдер вместе с остальными. Рослин не хотела… она плакала, но я‑то думал, что это…

– От вида твоего грозного мужского достоинства? Ага, я уверен, один его вид заставит рыдать любую.

– Она носит моего ребенка.

«Нет», – подумал Джейме. – «Это твою смерть она носит в своем животе». – Вернувшись в шатер, он отпустил Вепря и сира Илина, но оставил певца.

– Мне нужна песня, и срочно. – Объяснил он ему. – Лью, согрей воды для моего гостя. Пийя, разыщи для него чистой одежды. Но, если можно, ничего такого, где были бы львы. Пек, вина лорду Талли! Милорд, вы голодны?

Эдмур кивнул, но взгляд его все еще был подозрительным.

Пока Талли принимал ванну, Джейме сидел на стуле. Грязь с него расходилась по воде огромными серыми облаками.

– Когда вы поедите, мои люди проводят вас в Риверран. Что произойдет дальше зависит от вас.

– Что вы имеете в виду?

– Ваш дядя – пожилой человек. Храбрый, да, но все лучшее в его жизни уже давно позади. У него нет жены, которая стала бы по нему горевать, и нет детей, которых он стал бы защищать. Черная Рыба надеется только на доблестную гибель… но у вас, Эдмур, вся жизнь впереди. Вы – законный лорд Талли, а не он. Ваш дядя служит вам. И судьба Риверрана находится теперь в ваших руках.

Эдмур нахмурился.

– Судьба Риверрана…

– Сдайте замок и никто не умрет. Ваши люди могут уходить с миром или остаться на службе лорда Эммона. Сиру Бриндену позволят надеть черное, и всем воинам гарнизона, которые захотят последовать за ним. И вы тоже, если вас привлекает Стена. Или вы можете отправиться на Бобровый Утес в качестве моего пленника и наслаждаться удобствами и обхождением, достойным пленника подобного ранга. Если пожелаете, я отправлю к вам вашу супругу. Если родится мальчик, он будет служить дому Ланнистеров пажом, а потом оруженосцем, а когда придет его черед становиться рыцарем, мы даруем ему какие‑нибудь земли. Если у Рослин родится девочка, я прослежу, чтобы ей было выделено достаточное приданное, когда она подрастет для замужества. А вы, когда закончится война, будете освобождены под честное слово. Все, что от вас требуется – сдать замок.

Эдмур поднял руки, и следил за сбегающей сквозь пальцы водой.

– А что будет, если я не сдамся?

«Разве нужно было заставлять меня произносить эти слова?» – Пийя стояла у входа в шатер со стопкой одежды в руках. Его оруженосцы тоже слушали, как и певец. – «Пусть слушают», – решил Джейме. – «Пусть весь мир слышит. Не важно». – Он заставил себя улыбнуться.

– Ты видел, сколько нас, Эдмур. Ты видел лестницы, башни, требюше,[13]тараны. По одному моему слову мой кузен завалит ваш ров и начнет ломать ворота. Сотни погибнут, но в основном с вашей стороны. Первую волну атакующих составят ваши бывшие знаменосцы, поэтому следующий день для вас начнется с убийства отцов и детей тех, кто умирал за вас в Близнецах. Второй волной пойдут Фреи, а у меня нет в них недостатка. Мои западники пойдут на приступ тогда, когда ваши лучники истратят все стрелы, а рыцари устанут настолько, что не смогут поднять мечи. Когда захватывают замки, все внутри предается огню и мечу. Твои стада будут зарезаны, богороща вырублена, цитадель и башни выгорят дотла. Я сравняю стены и направлю русло Камнегонки в полученные руины. Когда я закончу, никто и не найдет места, где когда‑то стоял этот замок. – Джейме поднялся на ноги. – До этого твоя жена может разродиться. Полагаю, ты хочешь получить своего ребенка. Я отправлю его тебе, когда он родится. С помощью требюше.

Ответом ему была тишина. Эдмур сел в ванной. Пийя стояла, прижав к груди одежду. Певец вцепился в струны арфы. Малыш Лью, делая вид, что оглох, крошил ломоть черствого хлеба для салата. – «С помощью требюше», – промелькнуло в голове Джейме. Если б его тетка была в эту минуту здесь, сказала бы она, что это Тирион истинный наследник Тайвина?

Эдмур Талли наконец подал голос.

– Я мог бы выбраться из этого корыта и убить тебя на месте, Цареубийца.

– Ты мог бы попытаться. – Джейме сделал паузу. Когда Эдмур не сделал попытки встать, он произнес: – Оставляю тебя наедине с едой. Эй, певец, сыграй для нашего гостя. Думаю, ты знаешь эту песню.

– Это та, которая про дожди? Ага, милорд. Я ее знаю.

Эдмур, казалось, впервые заметил певца.

– Нет. Только не он. Пусть оставит меня в покое.

– Почему же, это просто песня. – Сказал Джейме. – Не может же у него быть настолько плохой голос.

Серсея

Грандмейстер Пицелль был стар, сколько она его помнила, но за последние три ночи он, казалось, прожил еще сотню лет. Он целую вечность сгибал свои скрипучие колени, а потом и вовсе не смог подняться самостоятельно, поэтому сиру Осмунду пришлось ему помогать.

Серсея с большим неудовольствием оглядела его с ног до головы:

– Лорд Квиберн сообщил мне, что лорд Джильс свое откашлял.

– Да, Ваше Величество. Я сделал все возможное, чтобы облегчить его уход.

– Правда? – Королева обернулась к леди Мерривезер. – Разве я не говорила, что хочу, чтобы Росби жил, не так ли?

– Так, Ваше Величество.

– Сир Осмунд, что вы помните о том разговоре?

– Вы приказали грандмейстеру Пицеллю спасти человека, Ваше Величество. Мы все это слышали.

Рот Пицелля открылся и вновь захлопнулся.

– Ваше Величество должно знать – я сделал для бедняги все, что возможно.

– Так же, как для Джоффри? И его отца, моего возлюбленного супруга? Роберт был самым сильным в Семи Королевствах, но ты уступил какому‑то кабану! О! И не будем забывать про Джона Аррена. Не сомневаюсь, ты убил бы и Недда Старка, если б я позволила тебе за ним присматривать подольше. Скажи мне, мейстер, это в Цитадели тебя учили заламывать руки и твердить извинения?

Услышав ее слова старик захлопал глазами.

– Никто не смог бы сделать большего, Ваше Величество. Я… я всегда вам верно служил.

– Это когда ты посоветовал королю Эйерису открыть ворота войску моего отца? Это ты называешь верной службой?

– Это… я ошибся в оценке….

– Так был это хороший совет?

– Ваше Величество конечно же знает, что…

– То, что я знаю, когда мой сын был отравлен, ты оказался бесполезнее Лунатика. Что я знаю, королевство отчаянно нуждается в деньгах, а наш лорд казначей только что умер.

От последнего замечания старый дурак взвился.

– Я… я могу предоставить вам список подходящих людей, которые могли бы занять в совете место лорда Джильса.

– Целый список. – Серсея была очарована такой самонадеянностью. – Могу представить, что за список ты мне предоставишь. Старцы и беспомощные идиоты, и в добавок Гарт Большой. – Ее губы сжались. – Ты слишком много времени провел в компании леди Маргери.

– Да. Да, я… королева Маргери так убивалась о сире Лорасе. Я приготовил для нее сонное зелье и… другие снадобья.

– Не сомневаюсь. Скажи мне, не наша ли малютка королева приказала тебе убить нашего лорда Джильса?

– Уб‑бить? – Глаза грандмейстера стали каждый размером с вареное яйцо. – Не верит же Ваше Величество в самом деле, что… это кашель, клянусь всеми богами, я… Ее Величество не стали бы… она не желала лорду Джильсу ничего дурного, с какой стати королеве Маргери захотелось бы его…

– …смерти? Зачем? Затем, чтобы посадить еще одну розу в совет Томмена. Ты просто слеп или подкуплен? Росби стоял у нее на пути, поэтому она свела его в могилу! При твоем попустительстве..

– Ваше Величество, клянусь вам, лорд Джильс скончался от кашля. – Его губы задрожали. – Я всегда был предан короне, королевству… д‑дому Ланнистеров.

«Именно в таком порядке?» – Страх Пицелля был почти осязаем. – «Ну что ж, он дозрел. Пора сорвать плод и вкусить его сок».

– Раз ты клянешься, что так предан, то почему лжешь нам? Не пытайся этого отрицать. Ты начал бегать к девице Маргери задолго до того, как сир Лорас отправился на Драконий Камень, поэтому избавь меня от своих россказней о том, как пытался утешить нашу невестку в таком горе. С какой целью ты так часто навещал Девичью Башню? Определенно не ради скучных бесед с Маргери? Неужели ты волочился за ее рябой септой? Или пудрил мозги маленькой леди Балвер? Ты ее шпион, докладывающий ей о том, как продвигаются ее интриги?

– Я… я повинуюсь. Мейстер приносит клятву служить…

– Грандмейстер клянется служить королевству.

– Ваше Величество, она… она же королева…

– Я твоя королева!

– Я имел в виду… она супруга короля, и…

– Я знаю, кто она. Все что мне нужно знать, зачем ей ты? Разве моя невестка нездорова?

– Нездорова? – Старик схватился за ту штуку, которую называл бородой – тонкий клочок белых волос, торчавших из дряблого розового подбородка. – Н‑не нездорова, Ваше Величество, это другое. Мои клятвы не позволяют мне разглашать…

– Твои клятвы мало тебе помогут в темнице, – предупредила она. – Я хочу слышать правду, иначе тебя ждут кандалы.

Пицелль рухнул на колени.

– Умоляю… я всегда был верным человеком вашего отца, и вашим сторонником в деле с лордом Арреном. Я не выживу в темнице, только не отправляйте меня туда снова…

– Зачем Маргери тебя звала?

– Ей было нужно… она… она…

– Говори!

Он съежился.

– Лунный чай, – прошептал он. – Лунный чай, чтобы…

– Я знаю, для чего нужен твой лунный чай. – «Вот оно!» – Что ж, отлично. Убирай свои дряблые коленки и постарайся вспомнить, что ты мужчина. – Пицелль попытался подняться, но так долго копался, что ей пришлось вновь приказать сиру Осмунду Кеттлблэку поставить его на ноги. – Что до лорда Джильса, то, не сомневаюсь, Небесный Отец рассудит его по справедливости. У него не осталось детей?

– Детей нет, но есть управляющий…

– …он ему не родственник. – Серсея отмахнулась от этого упоминания как от досадной помехи. – Джильс знал, как сильно мы нуждаемся в деньгах. Не сомневаюсь, он сообщил тебе свою последнюю волю передать все свои земли и собственность Томмену. – Золото Росби поможет пополнить сундуки казны, а его земли с замками можно будет преподнести кому‑то из ее сторонников за верную службу. – «Может быть, лорду Вотерсу». – Ауран уже намекал на то, что ему не хватает собственного замка. Без него титул был всего лишь громкими словами. Серсея знала, что он положил глаз на Драконий Камень, но тут он слишком высоко замахнулся. Росби при его происхождении и положении подойдет куда больше.

– Лорд Джильс от всего сердца любил Его Величество, – ответил Пицелль. – Но… его управляющий…

– … без сомнения все поймет, едва услышит о последнем желании лорда Джильса. Отправляйся и присмотри, чтобы все было сделано.

– Как будет угодно Вашему Величеству. – Грандмейстер Пицелль так торопился уйти, что едва не наступил на собственные одежды.

Леди Мерривезер закрыла за ним дверь.

– Лунный чай, – произнесла она, оборачиваясь к королеве. – Как глупо с ее стороны. Почему она сделала это? Пошла на такой риск?

– У малютки такие аппетиты, какие Томмен еще не в состоянии удовлетворить по молодости лет. – В этом всегда была опасность, когда зрелая женщина выходила замуж за ребенка. – «А со вдовами опасность вдвойне больше. Может она и утверждает, что Ренли ее не касался, но я в это не верю». – Женщины пьют лунный чай только в одном случае. А девицам он и вовсе без надобности. – Моего сына предали. У Маргери есть любовник. Это ужасное преступление, карающееся смертью. – Она только надеялась, что старая карга – мамаша Мейса Тирелла – проживет достаточно, чтобы увидеть суд. Настаивая на немедленной свадьбе Томмена и Маргери, леди Оленна сама подставила свою драгоценную розу под топор палача.

– Джейме забрал сира Илина Пейна с собой. Полагаю, чтобы срубить ей голову, нам нужно подыскать нового палача.

– Я сам это сделаю, – с легкой улыбкой предложил сир Осмунд Кеттлблэк. – У Маргери замечательная маленькая шейка. Хорошо наточенный меч срубит ее с первого удара.

– Да, – согласилась Таэна. – Но в Штормовом Пределе стоит армия Тирелла, а другая находится в Девичьем Пруду. У них тоже есть мечи.

«Я просто купаюсь в розах». – Это было обидно. Ей нужен был Мейс Тирелл, но не его дочь. – «По крайней мере, до тех пор, пока не покончено со Станнисом. После этого мне никто будет не нужен». – Но как избавиться от дочки, не потеряв при этом отца?

– Измена есть измена, – повторила она. – Но у нас должны быть веские доказательства, и что‑нибудь понадежнее чая. Если ее неверность будет доказана, то даже ее собственный отец будет вынужден ее осудить, иначе ее позор падет и на него.

Кеттлблэк пожевал ус.

– Нам нужно их застать врасплох.

– Как? Квиберн следит за ними денно и нощно. Ее слуги получают мои деньги, но взамен приносят одну мелочь. И никто в глаза не видел этого любовника. За ее дверьми слышны пение, смех, болтовня, но ничего похожего на иное.

– Маргери слишком хитра, чтобы оказаться пойманной так просто. – сказала леди Мерривезер. – Ее стены – это ее придворные дамы. Они спят с ней рядом, одевают ее, с ней молятся, читают и вместе вышивают. Когда она не на соколиной охоте, она ездит верхом или играет «приходи в мой замок» с малюткой Алисанной Балвер. Если рядом оказываются мужчины, с ней всегда будет либо ее септа, либо кузины.

– Но когда‑то же она избавляется от своего курятника! – Настаивала на своем королева. Но внезапно ее пронзила мысль. – Если только ее кузины не являются частью общей схемы… все, или, возможно, некоторые.

– Кузины? – Даже голос Таэны прозвучал неуверенно. – Все трое младше королевы, и гораздо невиннее.

– Распутницы, притворяющиеся невинными девицами. Это только делает их грех еще более шокирующим. Их имена навсегда покроются позором. – Королева внезапно почти почувствовала, как это будет. – Таэна! Твой муж – мой судья. Вы оба сегодня же должны ужинать со мной. – Она хотела провернуть все быстро, прежде, чем Маргери взбредет в ее маленькую головку вернуться в Хайгарден или отправиться на Драконий Камень, чтобы проводить своего дорогого раненного братца в последний путь. – Я прикажу поварам зажарить для нас кабана. И, конечно же, нам потребуется музыка, чтобы пища усваивалась лучше.

Таэна быстро все уловила.

– Музыка. Точно.

– Отправляйся, пригласи своего мужа, и устрой все с певцом. – приказала Серсея. – Сир Осмунд, вы можете остаться. У нас есть, что обсудить. Но мне еще понадобится Квиберн.

К большому сожалению, на кухне не оказалось дикого кабана, а времени отправлять за ним охотников, не было. Поэтому вместо кабана повара приготовили свинью с гвоздикой, медом и сушеными вишнями. Это было несколько не то, чего хотелось Серсее, но тоже сгодилось. Кроме того, для нее приготовили запеченные яблоки с острым белым сыром. Леди Таэна смаковала каждый кусочек. Чего нельзя было сказать про Ортона Мерривезера, чье круглое лицо от похлебки до сыра оставалось бледным и покрытым пятнами. Он много пил и бросал косые взгляды в сторону певца.

– Очень жаль лорда Джильса, – наконец произнесла Серсея. – Хотя должна сказать, никто из нас не будет скучать по его кашлю.

– Нет‑нет. Я так не думаю.

– Нам понадобится новый лорд‑казначей. Если б в Долине Арен не было так неспокойно, я бы вызвала Петира Бейлиша, но… я хочу испробовать на этой службе сира Хариса. Он справится не хуже Джильса, и еще он не кашляет.

– Сир Харис Королевский Десница. – Напомнила Таэна.

«Сир Харис – заложник, и не справляется даже с этой ролью».

– Пришло время подыскать для Томмена более могущественную Десницу.

Лорд Ортон оторвал свой взгляд от дна кубка.

– Могущественную. Конечно. – Он замешкался. – А… кого?

– Вас, милорд. У вас это в крови. Ваш дед занял место моего отца на службе Десницы у Эйериса. – Конечно, замена Тайвина Ланнистера на Оувена Мерривезера выглядела заменой боевого коня ослом, но Оувен, когда его назначил Эйерис, уже был глубоким стариком, приятным, но беспомощным. Его внук был моложе, и… – «Что ж, за то у него сильная жена». – Как жаль, что Таэна не может стать Десницей. Она была втрое мужественнее своего супруга, и гораздо веселее. Однако, она была мирийкой по рождению и женщиной, поэтому достаточно Ортона. – Не сомневаюсь, что вы гораздо способнее сира Хариса. – «Даже содержимое моего ночного горшка куда способнее Хариса». – Вы согласны на эту службу?

– Я… да, конечно. Ваше Величество оказывает мне великую честь.

«Куда большую, чем ты заслуживаешь».

– Вы отлично служили мне судьей, милорд. И продолжите служить в этом качестве, в эти… тяжелые времена. – Когда она заметила, что Мерривезер уловил ее намек, королева повернулась к певцу. – Нужно наградить и тебя тоже. За все сладкие песни, что ты исполнял во время нашей трапезы. Боги наделили тебя великим талантом.

Певец поклонился.

– Ваше Величество очень добры.

– Доброта тут ни при чем. – Ответила Серсея. – Одна правда. Таэна сказала мне, что тебя зовут Голубым Бардом.

– Это так, Ваше Величество. – Сапоги певца были из мягкой голубой телячьей кожи, его штаны из прекрасной голубой шерсти. Шелковая туника была бледно‑голубого цвета с вставками из переливчатого голубого атласа. Он зашел даже настолько, что выкрасил волосы в голубой цвет на манер тирошийцев. Его длинные вьющиеся волосы спадали до плеч, и пахло от них так, словно он с головой выкупался в розовой воде. – «Без сомнения, в воде из голубых роз. По крайней мере, зубы у него белые». Зубы были отличные, и нисколько не кривые.

– У тебя есть другое имя?

На его щеках выступил намек на румянец.

– Мальчишкой меня звали Ватом. Отличное имя для пахаря, но не подходит для артиста.

Глаза Голубого Барда были того же оттенка, что и у Роберта. За одно это она его возненавидела.

– Теперь мне понятно, почему ты стал любимчиком леди Маргери.

– Ее Величество очень добра ко мне. Она говорит, что я дарю ей наслаждение.

– О, нисколько не сомневаюсь. Можно взглянуть на твою лютню?

– Как будет угодно Вашему Величеству. – За любезностью он скрывал легкий намек на беспокойство, но все равно отдал свою лютню. Он не посмел отказать королеве.

Серсея дернула струну и, услышав звук, улыбнулась.

– Сладко и печально, как сама любовь. Скажи мне, Ват… когда ты впервые переспал с Маргери – до ее свадьбы с моим сыном или после?

Какое‑то мгновение он не мог понять, что происходит. Но когда уловил смысл происходящего, у него глаза вылезли на лоб:

– Ваше Величество ошибается. Клянусь вам, я никогда…

– Лжец! – Серсея ударила лютней по лицу певца с такой силой, что во все стороны полетели куски и щепки крашенного дерева. – Лорд Ортон, позовите стражу. Пусть эту тварь уведут в темницу.

Лицо лорда Мерривезера от страха покрылось испариной.

– Эта… ох, эта подлость, что… он соблазнил королеву?

– Боюсь, все вышло с точностью до наоборот, но это не меняет сути. Он все равно преступник. Пусть споет для лорда Квиберна.

Голубой Бард весь побелел.

– Нет, – на его губах, в том месте, где пришелся удар лютни, лопнул кровавый пузырь. – Я никогда…

Когда Мерривезер взял его за руку, он закричал:

– Мать всевышняя, будь милостива! Нет!

– Я не твоя мать, – откликнулась Серсея.

Даже в темнице все, чего они добились, были отрицания, молитвы и просьбы о пощаде. Уже скоро меж выбитых зубов по подбородку текла кровь, и он многократно обмочил свои голубые штаны, но по‑прежнему цеплялся за свою ложь.

– Может статься так, что мы взяли не того певца? – Спросила Серсея.

– Все возможно, Ваше Величество. Но не бойтесь. Еще до рассвета он во всем сознается. – Внизу, в темнице, Квиберн носил потрепанную одежду из шерсти и кожаный фартук, какие используют кузнецы. Обернувшись к Голубому Барду он произнес:

– Извини, если стражники были с тобой грубы. Они не обучены хорошим манерам, – его голос прозвучал с заботой и добротой. – Все, что нам от тебя требуется, это правда.

– Я и рассказал вам правду, – захныкал певец. Он был накрепко прикован железными кандалами к холодной стене.

– Нам лучше знать. – У Квиберна в руке появилась бритва. Ее лезвие тускло сверкнуло в свете факела. Он начал срезать с узника одежду клочок за клочком, пока на нем из одежды не остались одни голубые сапоги. Серсею позабавило, что волосы у него между ног оказались рыжего, а не голубого цвета.

– Расскажи, как ты ублажал малютку‑королеву?! – Потребовала она.

– Я никогда… я только пел, больше ничего. Пел и играл. Ее дамы могут вам подтвердить. Они всегда были с ней. Ее кузины.

– И скольких из них ты вовлек в свои половые сношения?

– Ни одной. Я простой певец. Прошу вас.

Квиберн произнес:

– Ваше Величество, возможно этот бедолага просто играл для Маргери, пока она принимала других любовников.

– Нет. Пожалуйста. Она никогда… я только пел. Пел…

Лорд Квиберн провел рукой по груди Голубого Барда.

– Во время ваших любовных утех она целовала твои соски? – Он взял один пальцами и сильно сжал. – Некоторым мужчинам это нравится. У них соски такие же чувствительные, как у женщин. – Мелькнуло лезвие, певец завизжал. На его груди словно открылось кровоточащее око. Серсее стало дурно. Часть ее хотела закрыть глаза, отвернуться, приказать остановиться. Но она была королевой, а перед ней был преступник. – «Лорд Тайвин ни за что бы ни отвернулся».

Под конец Голубой Бард рассказал им всю свою жизнь, начиная с рождения. Его отец был бакалейщиком, и Ват рос в лавке, но ему больше нравилось играть на лютне, чем торговать. В двенадцать лет он сбежал с труппой бродячих музыкантов, представление которых увидел на ярмарке. Перед тем, как попасть в Королевскую Гавань с надеждой попытать счастья при дворе, он обошел половину Раздолья.

– Счастья? – Усмехнулся Квиберн. – Женщины теперь это так называют? Боюсь, тебе слишком повезло, мой друг… но ты пытал счастья не у той королевы. Истинная стоит перед тобой.

«Да», – И за это Серсея тоже винила Маргери Тирелл. Если б не она, Ват мог бы прожить долгую жизнь, пел бы свои песни, спал со свинарками и фермершами. – «Это ее интриги толкнули меня на подобный шаг. Она запятнала меня своим коварством».

К рассвету высокие сапоги певца были полными крови, но он рассказал им, как Маргери ласкала себя, наблюдая, как ее кузины ублажали его ртом. В другой раз он пел ей, пока она ублажала свою похоть с другими любовниками. – Кто они? – Спросила королева, и сломленный Ват назвал сира Таллада Высокого, Ламберта Тарнберри, Джалабхара Ксо, близнецов Редвинов, Осни Кеттлблэка, Нью Клифтона и Рыцаря Цветов.

Это ее расстроило. Она не собиралась порочить славное имя героя Драконьего Камня. Кроме того, никто, знающий Лораса, в это не поверил бы. Редвины тоже не могли быть в этом замешаны. Без Арбора с его флотом королевство никогда не сможет избавиться от Вороньего Глаза с его проклятыми железными людьми. – Ты просто называешь подряд все имена людей, виденных тобой в ее апартаментах. Нам же нужна правда!

– Правда. – Ват посмотрел на нее единственным оставленным ему Квиберном голубым глазом. Через щели между выбитыми передними зубами на губах пузырилась кровь. – Должно быть я… забыл.

– Хорас и Хоббер в этом не участвовали, не так ли?

– Да, – подтвердил он. – Они – нет.

– Так же, как и сир Лорас. Я убеждена, что Маргери прилагала все усилия, чтобы скрыть свои похождения от своего брата.

– Да. Теперь я припоминаю. Однажды я прятался под кроватью, когда ее навещал сир Лорас. Она сказала: «Он не должен узнать».

– Эта песня мне нравится больше остальных. – Ради общего блага, не стоит в это вмешивать великих лордов. Что до остальных… сир Таллад был межевым рыцарем, Джалабхар Ксо – изгнанник и попрошайка, Клифтон всего лишь телохранитель малютки‑королевы. – «А Осни наше главное блюдо». – Уверена, выговорившись, ты почувствовал облегчение. Ты должен припомнить, когда Маргери впервые решилась на измену. Но если ты вновь начнешь нам лгать…

– Я не хочу. Я расскажу правду. А потом…