Джеффри. Питер их дебилами назвал, и Алексия расхохоталась, как будто это смешно

Питер их дебилами назвал, и Алексия расхохоталась, как будто это смешно. Стоило сразу им врезать. Хорошо, что мы в разных группах.

Мы спустились вниз с Джессикой и Анной. Они чуть не дрожали от страха, но я ничего не сказал.

В кабинете мисс Келси мы познакомились с ребятами. Какие они классные! Джоуи просто светился любовью ко всему вокруг, по‑другому и не скажешь. Играть и обниматься – все, что ему требовалось для полного счастья. Неважно, выигрывал он или проигрывал. Джеймс читал толстенную книгу. Видно было, что он дико умный. Я сразу понял, что он аутист, потому что он не посмотрел на нас, когда мы вошли в класс, и не проронил ни звука. А маленькая Эмили была очень хорошенькой. Может, сама она мало чего умеет, но кто ж откажется такой помочь? Они напомнили мне о Майкле. Майкл делал счастливым каждого, кто был рядом, – прямо как эти дети. Он тоже светился любовью.

Я про Майкла никому никогда не рассказывал и дальше не собирался, но Джессика поняла, что со мной что‑то творится. Умная девчонка, все просекает.

После нескольких совместных походов в интеграционный класс она как‑то подошла ко мне на перемене. Я сидел на краю поля – здесь обычно никого нет. Перебирал свои футбольные карточки и раскладывал в стопки по позициям игроков.

– Джеффри, ты ведь что‑то скрываешь? – спросила она, усаживаясь.

– О чем это ты? – поинтересовался я.

– Ты знаешь кого‑то, похожего на Джоуи или Джеймса?

Я продолжал разбирать свои карточки и делал вид, что не замечаю ее. Не собирался я ей ничего докладывать. Тогда она придвинулась поближе.

– У меня тоже есть секрет, о котором никто не знает. Никто‑никто в нашей школе, – сказала она.

– И зачем он мне? – Тут я взглянул на нее.

– Я читала книжку «Ида Б.»[11], в ней девочка приоткрывает свою тайну, и это ее выручает.

– Ты всегда читаешь, – заметил я.

– Потому что герои книг помогают мне думать и понимать, что происходит вокруг, – объяснила она. – Помогают решать, что и как делать.

Квотербеки[12]. Куда же они подевались?

– Ты поэтому и за Алексией не бегаешь, как остальные девчонки? – спросил я.

– Наверное.

– Ну, тогда рассказывай мне свой секрет. Слушаю.

– Только можно я буду смотреть на эти карточки? – Она потянулась к пачке с хавбеками.

– Не трогай! – Я оттолкнул ее руку. – Никому нельзя брать мои карточки!

Она замолчала. Должно быть, я ее малость напугал.

– Прости, – сказал я.

– Тогда я просто книжку буду держать. – Она сделала паузу.

Я ждал. Джессика глубоко вздохнула.

– Мы приехали в Коннектикут без папы, – сказала она. – Он режиссер в театре, и он нашел себе на работе новую девушку. Красивую актрису из одной своей постановки. Мама решила, что нам надо уехать из Калифорнии и от папы… и вот мы здесь.

Я по‑прежнему раскладывал карточки, но Джессика знала, что я слушаю. Через несколько секунд она продолжила. Ей надо было еще что‑то сказать, чтобы выговориться.

– Я не хотела ехать, но мама заявила, что у меня нет выбора. Боже, ну я на нее и разозлилась – никогда раньше со мной такого не было. Я подумала, что папа ведь бросает ее, не меня – так почему же мне тоже надо ехать? Глупо, правда? Я бы не смогла жить без мамы.

Я возился с карточками. А что мне еще было делать? Я не хотел мешать Джессике – ей, видно, о многом надо было рассказать. Поэтому я молчал.

– Чего я тогда не знала, так это того, что папа бросил не только маму, он бросил и меня. Последний раз мы с ним разговаривали в начале учебного года. Тогда он позвонил специально, чтобы пообщаться со мной, но с тех пор я его не слышала.

Я знал, что это такое – родитель, который с тобой не разговаривает. У меня таких двое. Но я не знал, что ей ответить, и ничего не сказал. А потом перемена закончилась.

Анна

Я немножко испугалась, когда мистер Террапт объявил, что мы будем ходить в интеграционный класс. Я не была знакома с ребятами оттуда, только слышала, что они противные и грязные. Но я не жаловалась.

Я обрадовалась, когда узнала, что мы с Джессикой в одной группе. Мы с ней вместе обедаем. Она все время читает, и она умная, но не задается. Она рассказывает мне про свои книжки, если я спрашиваю, но никогда не выдает историю целиком. Я не ждала, что у меня появится близкий друг, и не искала его – и тут возникла Джессика, которая приехала в этом году из самой Калифорнии. Она мне очень нравится. Я хотела бы пригласить ее в гости – но ко мне ни разу никто не заходил, и непонятно, что скажет мама. Надо будет еще подумать об этом.

В нашей группе был и Джеффри. Я ничего про него не знаю, но выглядит он всегда так, будто зол на весь мир.

И что же? Все вышло совсем не так, как я думала. Джеффри с детьми вел себя очень ласково. По‑настоящему ласково. И я не боялась, потому что со мной были мисс Келси и Джессика. Мисс Келси поняла, что я нервничаю, и помогла мне потихоньку привыкнуть к обстановке. Я заметила, что она не носит обручального кольца. Мистеру Террапту есть из кого выбирать.

Малышка Эмили была такая милая! Правда, мне не хотелось брать ее за руку, потому что она все время слюнявила ее во рту. Но мисс Келси дала нам платок, я вытерла ладошки Эмили и смогла до нее спокойно дотрагиваться. Я держала Эмили за ручку по пути на «работу» и обратно. Она улыбнулась мне, и я почувствовала, что готова расплакаться. Вот уж чего от себя не ожидала.

Однажды, когда все побывали в интеграционном классе хотя бы раз, мистер Террапт решил, что пора поговорить о наших впечатлениях.

– Мистер Террапт, – выпалила я (мне хотелось успеть до начала серьезного обсуждения), – а вы знали, что у мисс Келси нет обручального кольца?

– Правда?

– Правда, и у мисс Ньюберри из класса напротив тоже нет.

– Да, об этом я знал – однако я ценю твою наблюдательность, Анна.

Тут вмешался Питер.

– Тили‑тили тесто, Террапт и Ньюберри – жених и невеста!

– Очень смешно, Питер. – Мистер Террапт поднял руку. – Давайте на этом закончим со сватовством – хотя мне очень приятно, Анна, что ты подыскиваешь мне партию. Итак, какие у вас впечатления?

Я хотела еще сказать мистеру Террапту, что у моей мамы тоже нет обручального кольца, но он сменил тему.

Джессика заговорила первой:

– Мистер Террапт, а почему Джеймс в этом классе? Он же такой умный!

– Ага, – подтвердил Питер, – он знает, сколько на столе лежит вилок и прочей дребедени, ему даже не нужно их считать. Люк, может, попросишь его позаниматься с тобой математикой?

– То есть Джеймс не вполне дебил, так, Питер? – уточнил мистер Террапт.

– Нет, – тихо сказал Питер и опустил голову.

– У него аутизм, – объяснил Джеффри.

Никто не произнес ни слова – возможно потому, что мы были потрясены тем, что Джеффри в принципе заговорил. И еще потому, что мы не поняли, о чем он.

– У Джеймса есть несколько серьезных увлечений, о них он знает все, – продолжил Джеффри. – У многих аутистов есть какой‑то особый талант. Джеймс, например, отлично считает в уме. Но у него есть и свои трудности.

– Ой, так нам надо было его попросить пересчитать травинки на футбольном поле! – воскликнул Питер.

– Точно, и тогда бы мне ничем не залепили в попку, – поддакнула Лекси.

Питер усмехнулся:

– Это было лучшее событие дня!

– Ну‑ка, вы двое – хватит! – остановил их мистер Террапт.

– Джеффри, откуда ты все это знаешь? – вырвалось у меня прежде, чем я поняла, что говорю вслух. Мне тут же стало неловко. Джеффри явно не хотел быть в центре внимания.

Джеффри ничего не ответил. Он снова замолчал.

Date: 2015-12-13; view: 317; Нарушение авторских прав