Бигуди № 64

А пока что отправимся далеко в пространстве и во времени. Мы – внутри реальности рассказа Роберта Хайнлайна. Ситуация: на частично колонизированной Луне в результате аварии потерялась слепая девочка. Она вундеркинд‑музыкант, с абсолютным слухом. На Луну прилетела на гастроли (!) – с концертами в лунных поселениях, в освоенной части Луны. С ней установлена радиосвязь, но пеленгатор не в состоянии определить место, откуда ведётся передача. Поскольку воздуха в скафандре хватит лишь на несколько часов, найти девочку нужно быстро. Как? Площадь той части лунной поверхности, где может находиться девочка, разделяют на 82 квадрата (почему на 82?) и каждый из них облучают… Каким лучом? Здесь важна Ваша идея. Какой принцип обнаружения девочки?83

19. Цветочки и ягодки или… «Сделайте себе красиво»

– У вас теперь необычайно острый ум, друг мой, – сказал Гудвин, – только научитесь им пользоваться!

А. Волков. «Волшебник Изумрудного города»

Грустный факт: утверждают, что уже к семи годам только 10 % населения имеют признаки высокой креативности, а при достижении зрелого возраста их доля снижается до 2 %. Все дети гениальны – а куда же деваются способности 98 человек из каждых ста, когда дети вырастают?

«До восьмидесятых годов нейрофизиологов учили, что после того, как мы достигаем возраста около шестнадцати лет, наступает зрелость мозга и рост его полностью прекращается. Если разрушатся волокна, связывающие какие‑то нейроны, эти нейроны навсегда останутся разъединенными. Если потерять нейрон, он никогда не восстановится. Теперь мы знаем, что это не так. Наш мозг очень пластичен, особенно в молодости, и сохраняет свою пластичность на всю жизнь. Связи между нейронами постоянно возникают и разрушаются в ответ на перемены в окружающей среде.[146]

Мышцы, которыми мы не пользуемся, постепенно усыхают, но наш мозг реагирует на неиспользуемые части тела иначе. Если у человека ампутирована рука, небольшой участок его мозга перестает получать какие‑либо сигналы от нервных окончаний, находившихся в этой руке. Но нейроны этого участка не погибают. Они начинают использоваться для других целей. К этому участку непосредственно примыкает другой, который получает сигналы от нервных окончаний лица.

Наш мозг постоянно изучает окружающий мир. Ему постоянно приходится распознавать встречающиеся предметы, чтобы понять, стоит ли приближаться к ним или избегать их. Ему нужно учиться срывать плоды и не хватать рукой осу, чтобы она нас не ужалила. Более того, это обучение происходит без помощи учителя. Рядом с нами нет никого, кто мог бы всегда подсказать нам, правильно или нет то, что мы делаем». (Крис Фрит. «Мозг и душа»).

Почему так мало людей, способных производить новый интеллектуальный продукт? Неважно, о какой области творчества идёт речь – ведь жизнь непрестанно требует принятия решений, совершения поступков, выбора варианта действий. Может быть, потому что мало кто задумывается о необходимости выхода из наезженной колеи мышления. Решая только стандартные, однотипные задачи, мозг чувствует себя вполне комфортно (как тот самый Разжиревший Ум, о котором писал Кэрролл) – и так идут дни за днями.

Между тем, по меткому выражению Бернарда Шоу: «Способность мыслить – одна из страстей, и она может давать более длительное наслаждение, чем любая другая страсть». Как я отметил выше, о наслаждении творчеством ещё до Шоу говорил Чехов.

Мир не стоит на месте: то, что не сделали Вы, отложив размышления на завтра (как героиня «Унесённых ветром»), окажется сделанным не Вами. Вы теряете шанс не только на «цветочки» – получить удовольствие от размышления над новыми проблемами, ощутить счастье, когда удается достичь нового результата, наградить себя орденом «Ай да я!» за то, что смогли сделать нечто недоступное другим. Но Вы теряете и возможность собрать «ягодки». Ведь предложенная Вами новая идея (механизм, книга, музыкальная пьеса, технологический процесс, вид или способ рекламы, математическая теорема и т. д. и т. п.) может принести не только субъективную радость свершения. Но и вполне объективные блага разного характера (каждый может себе представить желаемое по своему вкусу).

Давайте ещё раз совершим экскурс в историю. И вновь во времена великих людей и деяний – в XIX век, в эпоху Наполеона.

За перипетиями нидерландской кампании императора Франции внимательно следила вся Европа. Все державы устали от войны не меньше Франции. Если бы Наполеону удалось продержаться до зимы (тогда в снегу воевали разве что русские), его противники скорее всего согласились бы на достаточно затяжное перемирие. Упрочив за зиму собственную экономику, наладив традиционно сильную сеть дипломатических интриг, Франция могла к весне добиться распада враждебной коалиции.

Больше всего от такого сценария пострадала бы, конечно, Британия. Правительство, долгие годы бросавшее в пламя войны и собственные ресурсы, и всех союзников, в одночасье оказалось бы банкротом. И не только политическим: несметные миллионы золотых соверенов, вложенные в истребление единственного реального конкурента, оказались бы выброшены безвозвратно. Следовательно, государственные долговые обязательства скорее всего были бы в лучшем случае заморожены на долгие годы, а то и вовсе обесценены.

Естественно, Лондонская биржа ждала известий из Нидерландов, как манны небесной. Малейший слух оборачивался тысячами распоряжений о покупке или продаже. Увы, кроме слухов, не было ничего: мир ещё не опутала телеграфная паутина.

Один из крупнейших лондонских финансистов – глава британской ветки банкирского дома Ротшильдов – озаботился получением надёжной информации заблаговременно. По всей Европе стояли его кареты с лучшими лошадьми, каких только можно было тогда купить за деньги. Благо требования к упряжным и верховым лошадям разные, так что при всех несметных потребностях вооружённых сил кое‑что оставалось и на долю частных владельцев. А уж среди них не было равного Ротшильду по готовности вкладывать деньги в действительно необходимое.

Конная эстафета в считанные часы домчала пакет с известиями о разгроме французов до берега Ла Манша. Там уже ждали корабли, также купленные Ротшильдом. От меловых скал Дувра новые кони понеслись в Лондон. И Ротшильд получил заветные известия прямо посреди главного торгового зала биржи. Было ясно: ещё через несколько часов весть о британско‑прусской победе дойдёт до всех. И тогда государственные обязательства, доселе обесцененные политической неопределённостью, вновь станут надёжными – следовательно, дорогими. Скупив их немедленно, можно было через пару дней изрядно обогатиться.

Именно так поступил бы в ту пору любой биржевой игрок, получивший эксклюзивную информацию. Но не Ротшильд. За ним следили тысячи глаз. Вслед за ним скупать бумаги немедленно бросилась бы вся биржа. И ему удалось бы обогатиться лишь на той незначительной доле обязательств, которые он добыл бы первым приказом на покупку.

Ротшильд представлял себе ход мыслей коллег по бирже куда отчётливее, нежели они – его. Разница в уровне рефлексии – Мышления о самих мыслях – позволила ему принять творческое решение, по тем временам совершенно неожиданное.

Принесённую депешу он прочёл в центре зала. И, лихорадочно сунув её в карман, бросился продавать все правительственные ценные бумаги, которые у него – как и у любого биржевика – к тому времени были.

Надёжность и оперативность ротшильдовой информационной службы к тому времени была общеизвестна и многократно подтверждена. Если великий банкир, повинуясь полученным сведениям, продаёт британские обязательства – значит, Британия проиграла. Избавляться от облигаций побеждённого бросились все. За считанные минуты бумаги стали ненамного ценнее той самой бумаги, на которой были напечатаны.

И тогда, повинуясь незаметному знаку банкира, десятки его тайных агентов занялись скупкой. Вскоре Ротшильд покинул биржевой зал обладателем чуть ли не всех обязательств британского правительства. А ещё через несколько часов биржевики рвали на себе волосы, узнав, от каких сокровищ только что избавлялись за бесценок.

Впрочем, это был не последний творческий манёвр легендарного финансиста. Чего‑чего, а денег ему хватало и до Ватерлоо. А вот чего не хватало предельно остро – так это общественного признания. Еврей со множеством родственников на континенте не пользовался особым уважением замкнутой британской дворянской касты. Даже несмотря на то, что его род ещё в Средние века обзавёлся титулом баронов Священной Римской империи германской нации. Сама эта империя, только что исчезнувшая под натиском всё того же Наполеона, уже не освящала своим авторитетом красный щит (rot schield!) на баронском гербе.

Ротшильд ещё раз использовал изобретательский приём инверсии. С биржи он отправился в министерство финансов. И попросил оплатить ему государственные обязательства не по номиналу, а всего лишь по той бросовой цене, по которой он их скупил. Да и то лишь потому, что правительство Британии не вправе что бы то ни было принимать вовсе безвозмездно.

Но разницу между номиналом и ценой скупки Ротшильд всё же получил. Разумеется, не деньгами. А новым – уже чисто британским – титулом, доступом в высшие круги общества и власти, возможностью в дальнейшем заключать контракты с правительством в приоритетном порядке… Да мало ли выгод может получить человек, столь творчески распорядившийся зависимостью государства от себя!

Банк Ротшильдов процветает до сих пор. Достаточно напомнить, что он входит в пятёрку финансовых организаций, ежеутренне определяющих цену золота на лондонском – и, следовательно, на мировом – рынке. Основы могущества этого банка заложены ещё в глубоком средневековье тысячами сделок с мелкими германскими князьками. Но непревзойдённым его сделал именно тот из Ротшильдов, который оперативной информацией и собственными творческими ходами подчинил себе на несколько часов усилия двух могущественнейших империй.

Надеюсь, этот исторический пример – один из великого множества – вполне убедительно показывает: креативный способ действий оправдывает себя всегда и везде. В любой сфере человеческой деятельности, в различных странах, в разные времена.

Помните, мы говорили о прогулках по ранее неизвестным местам, когда непривычные пейзажи, невиданные улицы, лица помогают увидеть привычный мир с другой стороны, стимулируют мысль? Добавим лишь: не кажется ли вам, что прогулки внутри самого себя тоже стоило бы сделать интересными? Создадим в своём мышлении новый «интерьер», переключим его на нечто небывалое. Как? Очень просто.

Наше мышление следует за нашей жизнью, поведением. Давайте изменим свой повседневный образ жизни, внесём новизну в устоявшийся распорядок. Приготовим на завтрак не стандартную яичницу, а – закажем пиццу из соседнего кафе (сегодня это запросто). Пойдём на работу другой дорогой и увидим много интересного: здесь что‑то строят, здесь открылся магазинчик, а тут вообще разбит чудный цветник! Переоборудуем своё рабочее место – станки, конечно, переставлять не будем, но что‑то перекрасить несложно. Можно переставить мебель, купить себе новую чашку (или сервиз). Можно даже начать делать зарядку по утрам или бегать! Можно и нужно делать всё, способное изменить вашу жизнь, сделать её ярче, убрать из неё набор стандартов и штампов. Это немедленно скажется и на вашем мышлении.

Согласно А. Н. Луку, «мозг облекает любую мысль в ту или иную конкретную кодовую форму, причем разные люди обладают неодинаковой способностью пользоваться зрительно‑пространственным кодом, словесным, акустически‑образным, буквенным, цифровыми т. д. Способность манипулировать с данным типом символов можно совершенствовать, но не беспредельно. Врожденные особенности мозга и условия развития в первые годы жизни предопределяют преимущественную склонность к использованию тех или иных кодов информации. Задача развития творческих способностей не в том, чтобы у человека, склонного к зрительно‑пространственному мышлению, вырабатывать навыки манипулирования математическими символами. Нужно помочь человеку «найти себя», то есть понять, какие символы, какой код информации для него доступен и приемлем. Тогда мышление будет максимально продуктивным и доставит ему высшее удовлетворение.

Способ кодирования информации должен гармонически соответствовать содержанию и структуре отображаемых явлений. Дифференциальные уравнения – наиболее адекватный метод описания движений планет. Тензорное исчисление хорошо описывает явления в упругих телах, а электрические цепи удобнее описывать с помощью функций комплексного переменного.

Мысленные операции над явлениями и объектами внешнего и внутреннего миров осуществляются мозгом в конкретных кодах. Если человек склонен к использованию зрительно‑образных представлений, говорят о «зрительном воображении». Преобладание акустически‑образных представлений свидетельствует о «музыкальной фантазии». Склонность к освоению действительности в словесно‑образной форме характеризует «поэтическую фантазию» и т. д. (Само по себе это ещё не делает художника, композитора или поэта. Эти профессии требуют целого комплекса способностей, навыков, а также личностных характеристик, которые не являются собственно творческими способностями, но способствуют их реализации.)

Фундаментальные законы переработки информации мозгом неизменны, но способ кодирования накладывает печать и на форму внешнего выражения результатов, и на выбор объекта, а если смотреть шире – на выбор содержательной области мышления.

Счастливое совпадение индивидуальных особенностей мышления со структурой проблем, стоящих перед данной наукой в данный период времени, – по‑видимому, одно из необходимых условий проявления научного гения».

Американский психолог Лесли Уилсон говорит: возможность быть креативным неразрывно связана с умением превращать свою жизнь в праздник. Креативность – повседневное творчество. Чем более наполнена наша жизнь маленькими праздниками, радостью от самой жизни и связанных с ней успехов, тем чаще мысль оказывается способна к полёту. Творчество невозможно, если нет свободы мысли и духа, если нет вдохновения. Неожиданное и необычное приходит в наши мысли, когда мы сами стараемся открыть ему дорогу, находя источники для размышлений, ассоциаций, творческого вдохновения везде – в природе, музыке, поэзии, истории, книгах, во встречах с новыми людьми. И в новом собственном «Я».

Date: 2015-12-12; view: 285; Нарушение авторских прав