Механическая птичка

У гитариста Влада Артемьева категорически не хватало денег. Он решил поговорить с руководителем ансамбля, попросить его прибавить зарплату. Повысить ставку за концерт.

Жена родила второго ребенка (девочку), ушла с работы, сидела дома, что естественно. Жить вчетвером на одну зарплату – это значит сводить концы с концами. Иногда эти концы сводились, а иногда нет. Новая девочка орала по ночам, у нее что‑то болело. Врачи стоили дорого, не то что раньше, когда медицина была бесплатная. Сейчас половина зарплаты уходила на врачей. Влад постоянно одалживал деньги у всех подряд, постоянно был кому‑то должен. Это вгоняло его в депрессию. Он ходил мрачный и подавленный. Огонек семейного счастья не зажигался, хотя все любили всех, и особенно новую девочку по прозвищу Зайка.

– Поговори с Лариком, – посоветовала жена.

Ларик – это Ларионов. Руководитель ансамбля.

– Бесполезно, – ответил Влад. – Ларик жадный.

– Все жадные. Просто одни это скрывают, а другие нет.

– Ларик не скрывает.

– Может быть, стоит поискать другое место, – предположила жена.

– Не говори ерунды.

Другого места Артемьев не хотел. Он любил свой ансамбль. Они сработались, уважали талант друг друга. Не лабухи, а музыканты – вот что важно.

В ансамбле было два гея и трое нормальных. Геи – Павлик и Гога – образованные, прекрасно воспитанные красавцы, буквально – идеал человека.

Откуда они взялись, геи, и для чего?

У Влада возникла догадка: перенаселение планеты. Это опасно. Не хватит запасов нефти, воды, еды, воздуха, в конце концов. Природа выставила свой ограничитель: гей. Они не размножаются, а все‑таки живут, красивые и талантливые. Украшают землю, но не перенаселяют.

Среди птиц тоже попадаются особи без потомства, и те, кто без потомства, помогают выжить всей стае. А семейные заботятся исключительно о своих птенцах. Инстинкт. Значит, нужны и те и другие. То же самое в человеческом сообществе. Геи тоже для чего‑то нужны. Природа не ошибается.

– Хочешь, я поговорю с Лариком? – предложила жена.

– Еще чего, – отказался Влад. Он берег жену от унижений.

– А что такого?

– Ничего такого. Кто мужик в доме: ты или я?

Мужиком был Влад. Настоящим мужиком без вредных привычек: не пил, не врал, не волочился за девицами, хотя их вокруг музыкального ансамбля – пруд пруди. И всего остального тоже, включая наркоту.

Влад любил работать, зарабатывать, сочинять хорошие песни и дружить. Но в последнее время включился тормоз по всем направлениям.

– Просто ты устал, – вздыхала жена. – Это мы виноваты. Мы тебя заездили.

Главная виновница, еще без имени и без документов, выглядывала крошечной мордочкой, не подозревая, что она в чем‑то виновата.

После репетиции Влад подошел к Ларику.

– Мне надо с тобой поговорить, – начал Влад.

– Говори, – разрешил Ларик.

Красавец в прошлом, Ларик и сейчас, на шестом десятке, был хорош: длинные седеющие волосы, медальный профиль.

Влад заметался мыслями. Можно сказать: мне нужны деньги. Ларик ответит: деньги нужны всем. Влад стоял и молчал.

– Ну? – поторопил Ларик.

– Ну не здесь же… – оттянул время Влад.

– А где?

– Я не знаю… Давай сядем.

– Некогда мне сидеть. Знаешь что, приходи ко мне домой.

– Когда?

– Сегодня в девять.

Влад обрадовался, что пытка отодвигается хотя бы до девяти.

Все оставшееся время Влад репетировал предстоящий разговор. Он скажет: «Мне не хватает зарплаты».

«А ты знаешь, сколько получает директор завода? – поинтересуется Ларик. – Или хирург, от которого зависит жизнь человека? Они получают в два раза меньше, чем ты».

«Но в Америке музыканты такого класса стоят в десять раз дороже!» – возразит Влад.

«Мы же не в Америке живем. Поезжай в Америку!»

«Не хочу я никуда ехать».

«Почему?»

«Не хлебом единым жив человек».

«Ну вот и договорились», – скажет Ларик. И все останется как было.

Значит, надо искать дополнительную работу. Халтуру. А подрабатывать музыкой, играть на свадьбах и корпоративах – значит амортизировать душу, портить нюх, как у гончей собаки. А гончая без нюха – это уже не собака.

Ларик жил за городом. В трехэтажном особняке. Его дом был похож на кинотеатр.

В доме пахло яблоками. Яблоки варили на кухне.

По дому бродили две девушки: дочка и любовница. Дочка была старше.

Ларик сидел на кожаном диване. Перед ним на низком столике – бутылка виски и два тяжелых стакана. Ларик был пьяница и бабник, но это его не портило. Даже наоборот.

Влад приехал ровно в девять. Он никогда не опаздывал и ненавидел тех, кто опаздывает.

– Садись, – пригласил Ларик. – Выпьешь?

– Я за рулем, – отказался Влад.

– Тогда я дам тебе яблочный джем. Очень полезно для пищеварения.

Любовница Жанна принесла блюдце с джемом. Влад проводил ее глазами. Отметил, что у Жанны – очень красивая попка. Лучше лица.

– Может, ты голодный? – проверил Ларик.

– Нет. Спасибо. Я из дома.

Влад взял ложечку и стал есть джем.

– Вкусно? – спросил Ларик.

– Песня… – отозвался Влад.

Джем действительно был сварен грамотно: корица, минимум сахара, не переварен, сохранены все витамины и даже аромат остался прежним.

Влад знал, что от Ларика сбежала жена. Как надо было постараться, чтобы жена‑ровесница сбежала от богатого мужа в никуда. Ларик первое время был раздавлен, но скоро обзавелся молодой любовницей, утрата была частично скомпенсирована. Можно поговорить о деньгах, но с чего начать… Влад ел джем и приспосабливался к предстоящему разговору.

– А меня хотели ограбить, – сообщил Ларик.

– Что значит «хотели»? – не понял Влад.

– Я спал ночью. Вдруг просыпаюсь, посреди спальни стоит таджик в маске.

– А откуда ты понял, что он таджик?

– Я потом понял. Слушай. Он стоит. Я лежу. Смотрим друг на друга. Я ему говорю: мужик, ты чего? А он поднес палец к губам: тсс… дескать, тише, не шуми… А сам на цыпочках подошел к балконной двери, вышел на балкон и сиганул с третьего этажа. И тишина. Я встал с кровати, заглянул вниз. Смотрю – лежит на земле, не шевелится. Не могу же я заснуть, если у меня под окном тело. Я выбежал на улицу, подошел, нагнулся, вижу – моргает, а правая ступня как будто рядом отдельно положена. Ну, думаю, сломал. Убежать не может. Спрашиваю:

– Больно?

А он отвечает: «Не очень. Только ты меня не сдавай минтам. Я стоять не могу. А они идти заставят, турма…»

– Тебе не в тюрьму, тебе в больницу надо.

Он закрыл лицо рукой и заплакал. Я думаю: ну что мне с ним делать? «Скорую» вызывать? Пока они приедут, сиди, жди. Легче самому отвезти. Я взял его под руки, волоком дотащил до своей машины, погрузил осторожно и повез в травмпункт. Его просветили на рентгене, говорят: сложный перелом со смещением и сухожилие порвано. Надо в больницу. Вызвали «скорую», приехала быстро. Спрашивают: кто сопровождающий? Я говорю: ну, я сопровождающий. Они: его в больнице не примут. Он иностранец. Я говорю: да какой он иностранец? Таджик. Они: таджики тоже иностранцы. У него медицинский полис есть? Я спрашиваю:

– Тебя как зовут?

– Якуб, – говорит.

– У тебя полис есть?

– Есть.

– Где?

– Где у всех. В штанах.

Он подумал: пенис. Перепутал. Слова похожие – пенис и полис.

– Документ, – говорю я. – У тебя есть с собой документы?

– На преступление с документами не ходят. Логично, думаю. Как в разведку. Если поймают, хотя бы не опознают. Спрашиваю:

– А по моему полису нельзя? – и деньги сую. Врач «скорой помощи» смотрит на деньги и говорит:

– Довезти я довезу, но за больницу не отвечаю. Пришлось ехать до больницы.

Я свою машину бросил возле травмпункта, залез в «скорую». Якуб лежит. Я сижу. Спрашиваю:

– Ты как в дом попал?

– Залез, – говорит. – По труба. Деньги надо.

– Пришел бы как человек. Попросил.

– А ты бы дал?

– Может, и дал бы.

«Сейчас попрошу, – подумал Влад. – Как человек…»

Подошла любовница Жанна. Села возле Ларика, прижалась, как кошечка.

– В общем, приехали мы в больницу. Без документов не принимают. Я говорю:

– Положите гипс, я его обратно заберу.

Они:

– Какой гипс? Здесь операция нужна.

– Ну так сделайте, я заплачу.

– Без документов не имеем права. Он таджик.

– А таджики что, не люди? У них был Омар Хайям, Низами, древнейшая цивилизация.

– Это слова. А надо документ. Не имеем права.

– А выкинуть на улицу, как собаку, имеете право?

Я достал мобильный телефон, стал звонить знакомым из здравоохранения, решил прессовать врача сверху. А потом говорю врачу: давай пойдем коротким путем… И даю ему баксы. Хорошо, что я кошелек с собой захватил. Тот взял деньги и говорит:

– Давайте ваш полис. Я запишу больного на ваш полис. Нас ведь тоже проверяют.

А у меня полис в Москве, на квартире. Говорю:

– Ладно. Завтра привезу.

– Ваш паспорт, хотя бы…

А у меня и паспорта с собой нет. Не буду же я спать в пижаме и с паспортом. Короче, пришлось брать такси, ехать в травмпункт за своей машиной, оттуда на дачу за паспортом и опять в больницу.

– Ты хороший человек, – прожурчала Жанна.

– А у меня не было выхода.

– Мог бы бросить, и все, – подсказала Жанна.

– Я бы бросил, если бы не видел эту ногу. А когда увидел, то караул. Как он будет на такую ногу опираться? Молодой парень, красивый, как из индийского кино.

– А за операцию ты тоже заплатил?

– Естественно. В конверте врачу. И в кассу столько же в рублях. Если сложить все мои расходы, получится сумма, за которой он лез. Так что этот Якуб меня все‑таки обокрал.

– С обоюдного согласия, – добавила Жанна и прижалась теснее к теплому боку Ларина. Он поцеловал ее в макушку.

– Ты лучше скажи: что ты здесь топчешься возле меня? Тебе что, ровесников мало?

– Ты обеспечиваешь питание и проживание, – объяснила дочь, проходя мимо.

Жанна игнорировала это замечание. Сделала вид, что не услышала.

– Мне с ровесниками неинтересно. Мне с ними скучно.

– А со мной весело?

– С тобой весело. Ты хороший.

«Сейчас попрошу, – подумал Влад. – Хорошая минута».

– Ларик, – начал Влад и замолчал.

– Что? – спросил Ларин.

– У тебя где туалет?

– Прямо и направо.

Влад не хотел в туалет, но пришлось встать и пойти прямо и направо.

Туалет был просторный, стены обложены кафелем под мрамор. На стене висела клетка с механической птичкой. Влад сел на унитаз и неожиданно для себя громко пукнул. Сработал яблочный джем. И тут же запела птичка. Как это понимать? Птичка призвана заглушать выхлопы кишечника? Или это просто шутка?

Влад подошел к крану, вымыл руки и гулко высморкался. И снова запела птичка. Влад понял, что в игрушке находится механизм, который реагирует на колебания воздуха. А именно – на громкий звук.

Влад вышел и присоединился к компании.

– Ты что‑то хотел сказать, – напомнил Ларик.

– У тебя очень смешная птичка. Японская, наверное. Только японцы могут такое придумать.

– Нравится?

Ларик встал с дивана, удалился на короткое время и вернулся с птичкой в клетке.

– На! – Он протянул Владу. – Держи…

– Не надо!

– Бери, бери…

Влад растерянно взял птичку и заглянул в ее личико. Это был воробей или чижик‑пыжик. Маленькая птичка с клювиком и круглыми глазками.

«Теперь уж точно не попрошу», – понял Влад.

Жертвоприношение Ларика ограничилось птичкой. Вся его душевная широта была израсходована на Якуба. Ларик платил только с обоюдного согласия, когда он сам этого хотел, и не терпел никакого давления.

Он был разным: хорошим человеком и плохим человеком, щедрым и жадным, порочным и нравственным, благородным и жлобом.

Влад, как механическая птичка, чувствовал своим внутренним устройством колебания Ларика. Он догадывался: Ларик денег не даст. Все будет по‑старому, но осадок останется. Отношения пострадают. Ларик не простит вымогательства, а Влад унижения.

Повисла пауза. О чем говорить, когда все и так ясно. Надо прощаться и уходить.

– Ты хочешь, чтобы я тебе повысил ставку за концерт? – прямо спросил Ларик.

– Нет, нет, – испугался Влад. – Ни в коем случае.

– А о чем ты хотел поговорить?

– О новом альбоме. У меня есть стихи, – вывернулся Влад.

– Чьи?

– Ты будешь смеяться. Пушкина.

– Как раз не буду смеяться. Пушкин хороший автор, которого сегодня плохо знают. Жанна, ты знаешь Пушкина?

– Фамилию слышала, а читать не читала, – призналась Жанна.

– Одноклеточный организм. Муха‑дрозофила, – заметила дочь Ларика.

– А ты кто? – огрызнулась Жанна.

– Девочки, не ругайтесь, – попросил Ларик. Посмотрел на Влада и сказал: – У тебя хорошие мелодии. Ты – мелодист. Это редкий талант. Твои мелодии запоминаются и застревают в душе.

Ларик замолчал. Влад не понял: это конец фразы или будет продолжение.

– И что? – спросила Жанна, которая тоже не поняла.

– Зачем просить, когда можно заработать? – продолжил Ларик.

– А я и не просил, – отрекся Влад.

– Просил, просил… Только молча.

Ларик плеснул Владу виски в чистый стакан. Это был знак согласия и примирения. Влад выпил.

Алкоголь быстро подействовал. Влад сидел и мечтал и предчувствовал, что завтра же сядет писать новый альбом. Мелодии стояли у горла.

Влад вернулся домой в три часа ночи. От него пахло спиртным, что недопустимо. В руках была клетка с механической птичкой.

– Что это? – спросила жена.

– Результат переговоров. Пример для подражания. К ней с говном, а она поет…

– Выпил… – определила жена. Взяла клетку. Вгляделась в птичку. – Какая милая…

В конце лета к Ларику зашел Якуб.

Ларик неожиданно обрадовался, как будто увидел близкого родственника. Якуб свободно передвигался на обеих ногах, никаких следов травмы. Молодые кости прочно срослись.

В руках Якуб держал большую белую дыню. – Тебе… – Якуб протянул дыню Ларику. – Сорт «торпеда». Половина сахар, половина мед…

Дыня действительно была очень сладкая.

Date: 2015-12-13; view: 473; Нарушение авторских прав