Жажда абсолюта

Одновременно с этой железобетонной ложной сущностью люди со сверхэффективным умом обладают стальной системой ценностей. Если и есть что‑то, в истинности чего они уверены на все сто, так это она!

Эта система ценностей состоит из абсолютов, и у нее очень высокие критерии. Сверхэффективные четко представляют себе, что такое справедливость, искренность, порядочность, честность, дружба и любовь; они отстаивают свои критерии, полагая их очевидными и безусловными. Нередко то, что они наблюдают в повседневной жизни, разочаровывает их: оказывается, не все разделяют их убеждения. Тогда, обнаруживая несправедливость, человеческую злобу и предательство, они спускаются с небес на Землю и бунтуют. Но они не в состоянии отказаться от своих идеалов, они уверены в своей правоте. «Я не желаю знать, что мир не таков, как я думаю!» – воскликнул пришедший ко мне на прием один из этих утопистов.

Эта жажда абсолюта толкает их на крайности: то они выказывают безмерное доброжелательство и становятся очень милыми, сострадательными, терпеливыми и понимающими, то превращаются в непримиримых моралистов, раздражаясь, если кто‑то нарушает их моральный кодекс: ату их, грубиянов, халявщиков и обманщиков! С возрастом перед этими искателями истины открываются два пути: либо они становятся мудрецами, либо озлобленными ворчунами. Среди них встречаются такие, которые умудряются перескакивать с одного варианта на другой, как пинг‑понговый мячик.

Именно из‑за требующей совершенства системы ценностей эти филантропы производят впечатление пришельцев с других планет и с таким трудом находят свое место в социуме. Существующие в обществе кодексы поражают их или возмущают: слишком много недоговоренностей, двуличия, малодушия, глупых лицемерных обычаев! И полное отсутствие простоты и искренности!

Создается впечатление, что их идеал совершенства где‑то высоко, под потолком, а реальность – внизу, под ногами. Они зависли посередине и делают немыслимые акробатические телодвижения, чтобы, уяснив расхождения и несовершенства реальности, все же установить свою систему ценностей. Когда надо уладить разногласия и конфликты на работе или в семье, их гибкости нет равных. Разумеется, наши «гуттаперчевые акробаты» очень от этого устают, но убеждать их снизить свои требования или уступить – безнадежно.

Нередко сверхэффективных называют «инвалидами по зрению оттенков», а они считают такое определение оскорбительным и абсурдным. Система ценностей не может иметь нюансов, которые ослабляют понятие и со временем становятся призывом к скрытому его искажению. Вы думаете, я преувеличиваю? Тогда посмотрите, во что превратится самый фундаментальный запрет: «Не убий», как только у него появится вариант: «Не убий. Впрочем, смотря в каком случае!» Именно так фундаментальные запреты превращаются в повсеместно растущую вседозволенность. К счастью, сверхэффективные на это не поддаются, и большинство из них – благодаря своей моральной целостности. Они могут жить лишь в согласии со своей системой ценностей.

Маризу часто оскорбляет и бьет муж. С недавнего времени я подвожу ее к мысли набраться смелости и уйти от него. Это непросто. По ее этическим нормам, она дала слово, и у нее есть обязательства. Она пересказывает мне одну неприятную сцену, когда муж снова ругал ее, утверждая, что она плохая хозяйка, потому что не умеет правильно складывать салфетки. И, несмотря на это, она продолжает ухаживать за ним, вести хозяйство, стирать и готовить. Я удивляюсь такой самоотверженности. На мой взгляд, этому сварливому мужу стоило бы самому сложить салфетку и сварить себе яйца! Может быть, она боится, что если взбунтуется, то муж применит насилие? «Да нет, вовсе нет, – отвечает она, – просто я терпимая». Я замечаю, что терпимость до такой степени – это уже иначе называется. Она восклицает: «Поверьте, это не из‑за него! Я так поступаю для себя. Именно так я представляю себе супружескую жизнь. Мне не хотелось бы опускаться до его уровня и отвечать ему тем же. Я следую своему представлению о том, как надо себя вести!»