Глава 23. На обратном пути я предложил Гризельде сделать небольшой крюк и заглянуть на раскоп

На обратном пути я предложил Гризельде сделать небольшой крюк и заглянуть на раскоп. Мне не терпелось узнать, занялась ли этим делом полиция, и если они там побывали, то до чего успели докопаться. У Гризельды, однако, оказалась уйма дел дома, и мне пришлось совершить эту экспедицию в одиночестве.

Операцию возглавлял констебль Хэрст.

– Пока ничего не нашли, сэр, – доложил он. – Но по всем показаниям это самое лучшее место для cache.

На минуту я опешил, введенный в заблуждение его произношением – он произнес cache как «кэч», – но почти мгновенно сообразил, что он имел в виду[28].

– Сами понимаете, сэр, куда еще могла идти эта молодая особа, раз она шла по тропинке в лес? Либо в сторону Старой Усадьбы, либо сюда, больше некуда.

– Я полагаю, – сказал я, – что инспектор Слак счел ниже своего достоинства просто спросить об этом молодую леди?

– Боится спугнуть, – сказал Хэрст. – Может, она напишет доктору Стоуну или он ей – для нас всякая мелочь сгодится. А если она почует, что мы идем по следу, прикусит язычок, и пиши пропало.

Признаюсь, я сильно сомневался в том, что мисс Крэм способна «прикусить язычок» в каком бы то ни было смысле. Я не в силах был представить ее молчащей – ее образ всегда связывается у меня с неудержимым словоизвержением.

– Раз человек оказался самозванцем, положено выяснить, почему он присвоил себе чужое имя, – поучительно сказал констебль Хэрст.

– Само собой, – согласился я.

– А ответ зарыт в этих раскопках, а иначе к чему он их затеял?

– Просто raison d'etre для того, чтобы пошарить вокруг, – сказал я, но на этот раз у констебля не хватило познаний во французском языке. Он сквитался со мной за это, холодно отрезав:

– Это непрофессиональная точка зрения.

– Во всяком случае, чемодана вы не нашли, – сказал я.

– Найдем, сэр. Можете не сомневаться.

– Я в этом не уверен, – сказал я. – Я об этом думал. Мисс Марпл говорила, что девушка очень скоро вышла, но без него. В таком случае она не успела бы дойти сюда и обратно.

– Нечего обращать внимание на старушечью болтовню. Стоит этим почтенным дамам увидеть что‑то интересное, как они про все забывают – ждут, что произойдет дальше, и совершенно забывают о времени. И вообще, какая женщина имеет понятие о времени!

Я часто задумывался над всеобщей склонностью к поспешным обобщениям. Обобщения почти никогда не содержат истины и обычно отличаются крайней неточностью. Сам‑то я не в ладах со временем (поэтому и приходится ставить часы вперед), но мисс Марпл, на мой взгляд, прекрасно чувствует время. Часы у нее всегда идут минута в минуту, и она известна своей неизменной пунктуальностью.

Тем не менее спорить с констеблем Хэрстом я не стал. Пожелав ему удачи, я распрощался с ним и пошел домой.

Я уже подходил к дому, когда меня осенила одна идея. Она возникла без видимого повода, просто у меня в голове вдруг вспыхнула возможная отгадка.

Вы, наверное, помните, что в первый раз, когда я обследовал тропинку, на другой день после убийства, я заметил место, где кусты были слегка примяты. Очевидно, их потревожил Лоуренс, которого я застал за тем же занятием, по крайней мере, тогда я в этом не сомневался.

Но я вспомнил, что мы с ним позже наткнулись на другой малозаметный след, который, как оказалось, проложил наш инспектор. Обдумывая все это после, я отчетливо вспомнил, что первый след (Лоуренса) был гораздо заметнее второго, как будто там прошел не один, а несколько человек. Я подумал, что Лоуренс обратил внимание на это место именно потому, что там уже кто‑то прошел. А если это был след доктора Стоуна или мисс Крэм?

Я даже вспомнил – если надо мной не сыграло шутку мое собственное воображение, – что на сломанных ветках было несколько увядших листков, а это значило, что они были сломаны задолго до нашего появления.

Я как раз приближался к этому месту. Узнать его было нетрудно, и я снова углубился в заросли. На этот раз я приметил несколько свежесломанных веток. Значит, кто‑то проходил здесь после нас с Лоуренсом.

Я вскоре добрался до места, где повстречал Лоуренса. Но едва заметный след вел дальше, и я тоже пошел дальше. Внезапно передо мной открылась небольшая полянка, по которой явно кто‑то недавно ходил. Я говорю «полянка», потому что густой кустарник в этом месте отступил, но ветви деревьев сплетались над головой, и всю полянку можно было пересечь за несколько шагов.

По другую сторону кустарник снова смыкался стеной, и я видел, что сквозь него никто еще не прокладывал себе дорогу. Но все же одно место показалось мне подозрительным.

Я прошел вперед, встал на колени и развел кусты в обе стороны. Передо мной, в награду за мое терпение, блеснула лакированная коричневая плоскость. В радостном волнении я просунул руку глубже и не без труда извлек из кустов небольшой коричневый чемоданчик.

Я испустил вопль торжества. Я своего добился! Что ж, пусть констебль Хэрст облил меня ледяным презрением – я все‑таки оказался прав, мои рассуждения оправдали себя. Передо мной, без сомнения, был чемодан, который несла мисс Крэм. Я потрогал замок – он был заперт.

Поднявшись на ноги, я заметил на земле маленький буроватый кристалл. Почти автоматически я поднял его и сунул в карман. Затем, крепко взяв за ручку обретенный чемоданчик, я пошел обратно к тропе.

Когда я занес ногу над перелазом, выходившим к аллее, я услышал рядом взволнованный голос:

– О! Мистер Клемент! Вы его нашли! Какой же вы молодец!

Отметив про себя, что в искусстве все видеть, никому не попадаясь на глаза, мисс Марпл не имеет себе равных, я поставил чемодан на разделявшую нас ограду.

– Он самый, – сказала мисс Марпл. – Я его сразу узнала.

Мне показалось, что она слегка преувеличивает. Таких дешевых лакированных чемоданчиков тысячи, и они абсолютно неотличимы друг от друга. Никто не может опознать подобный чемоданчик, да еще видевши его мельком, издали и при лунном свете. Но я понимал, что вся история с чемоданчиком – личный триумф мисс Марпл, а победителей не судят, и ей можно простить это безобидное маленькое преувеличение.

– Я думаю, он заперт, мистер Клемент?

– Да. Я сейчас отнесу его в полицейский участок.

– А вы не считаете, что сначала лучше позвонить?

Ну конечно, лучше было позвонить. Прошествовать по всей деревне с чемоданом в руке – это совсем нежелательная сенсация, способная вызвать лишь брожение умов.

Я отворил калитку и вошел в дом. В полной безопасности – из гостиной с закрытой дверью – я позвонил и сообщил о находке. Инспектор Слак ответил, что мигом подскочит – лично. Он явился в самом сварливом состоянии духа.

– Значит, мы таки его раскопали, а? – выпалил он. – Не следовало бы вам, сэр, запираться. Если у вас есть основания предполагать, что вы знаете о местонахождении данного предмета, полагается доложить об этом кому следует.

– Да это была чистая случайность, – сказал я. – Неведомо откуда у меня вдруг возникла идея.

– Хороша сказочка, да верится с трудом, – сказал инспектор Слак. – Почти три четверти мили пробирались лесом, вышли точно на место и прибрали его к рукам.

Я мог бы изложить инспектору Слаку шаг за шагом те рассуждения, которые привели меня на нужное место, но он в кратчайшее время добился обычного результата – вывел меня из себя. Я промолчал.

– Ну, – сказал инспектор Слак, глядя на чемодан с неприязнью и притворным безразличием, – пожалуй, можно взглянуть, что там внутри, раз уж на то пошло.

Он прихватил с собой связку ключей и проволоку. Замок был самый простенький. Через две секунды чемодан открылся. Не знаю, что мы ожидали там увидеть – что‑нибудь сенсационное, должно быть. Но первое, что нам бросилось в глаза, был засаленный шерстяной шарф. Инспектор вытащил его. За ним последовало сильно поношенное пальто, некогда темно‑синего цвета. Далее была извлечена клетчатая кепка.

– Ну и тряпье, – заметил инспектор.

Там еще оставалась пара стоптанных, сбитых башмаков. На самом дне лежал сверток, завернутый в газету.

– Крахмальная рубашка, не иначе, – язвительно проронил инспектор, разрывая газету.

Тут он ахнул от неожиданности. Ибо в свертке оказалось несколько простеньких вещиц из чистого серебра и круглая чаша из того же металла.

Мисс Марпл пронзительно вскрикнула, узнав их.

– Прибор для пряностей! – воскликнула она. – Прибор для пряностей полковника Протеро и чаша Карла Второго. Ну кто бы мог подумать!

Инспектор стал красным как рак.

– Значит, вот в чем было дело, – пробормотал он себе под нос. – Грабеж. Но чего‑то я тут не понимаю. Никто не заявлял о пропаже.

– Возможно, пропажа еще не обнаружена, – предположил я. – Не думаю, чтобы эти вещи все время были в ходу, слишком уж большая ценность. Возможно, полковник Протеро держал их в запертом сейфе.

– Надо это выяснить, – сказал инспектор. – Я немедленно иду в Старую Усадьбу. Теперь понятно, почему доктор Стоун отсюда смылся. Убийство, переполох, расследование – он и струсил, что мы докопаемся до его делишек. Его имущество запросто могли подвергнуть обыску. Он велел девушке спрятать вещи в лесу и вместе с ними – одежду, чтобы переодеться. Он собирался вернуться тайком и забрать добычу, а она оставалась здесь для отвода глаз. Что ж, это, пожалуй, к лучшему. Отводит от него подозрение в убийстве. В этом он не замешан. У него была своя игра.

Он побросал вещи в чемодан и удалился, отказавшись от предложенного мисс Марпл стаканчика хереса.

– Ну вот, одна тайна разгадана, – сказал я со вздохом облегчения. – В этом Слак совершенно прав: к убийству Стоун не имел никакого отношения. Все объясняется наилучшим образом.

– На первый взгляд, может быть, и так, – сказала мисс Марпл. – Хотя никогда нельзя быть в полной уверенности, не правда ли?

– Полное отсутствие мотивов преступления, – напомнил я ей. – Он получил то, что хотел, и уже собирался уходить подобру‑поздорову.

– Да…

Было очевидно, что у нее что‑то на уме, и я глядел на нее не без любопытства. Мисс Марпл поспешила ответить на мой молчаливый вопрос; она говорила с живостью, словно оправдываясь:

– Конечно, я ничего не понимаю. Я такая бестолковая. Я только хотела узнать… Кажется, это серебро – большая ценность или я ошибаюсь?

– Такая чаша продавалась недавно больше чем за тысячу фунтов, насколько я помню.

– То есть ценность не только в самом металле, да?

– Отнюдь – они имеют ценность для коллекционеров, для знатоков.

– Так я и думала. Сразу такие вещи продать не удастся, и, даже если удастся найти покупателя, дело надо держать в тайне. Я хочу только сказать, что, если бы о краже стало известно и поднялся бы большой шум, вещи вообще нельзя было бы продать.

– Я не совсем понимаю, что вы хотите сказать, – признался я.

– Я знаю, что ничего не умею толком объяснить. – Она еще больше разволновалась, чувствуя себя виноватой. – Но мне кажется, что такие вещи нельзя просто украсть. Есть только один способ – заменить их копиями. Тогда кража некоторое время не будет раскрыта.

– Весьма хитроумная идея, – сказал я.

– Это единственный правильный способ, верно? А ежели так, то вы совершенно правы: как только подмена удалась, нет никакого резона убивать полковника Протеро – скорее наоборот.

– Бесспорно, – сказал я. – Я так и говорил.

– Да, только мне показалось… конечно, откуда мне знать… полковник Протеро всегда сообщал заранее, что собирается сделать, а порой и вовсе до дела не доходило, но он сам сказал…

– Что?

– Что собирается оценить все эти вещи, вызвать оценщика из Лондона. Для завещания – нет, это когда человек умирает… ах да, для страховки. Кто‑то ему посоветовал непременно их оценить. Он очень много говорил, как, мол, важно это сделать. Конечно, я не знаю, договорился ли он с оценщиком, но если он успел…

– Понимаю, – сказал я.

– Разумеется, как только эксперт увидел бы серебро, он бы узнал подделку, а тут и полковник Протеро вспомнил бы, что показывал вещи доктору Стоуну, – как знать, может быть, тогда же он их и подменил, ловкость рук – кажется, так это называется? И вот все его хитрости пошли бы прахом.

– Я понимаю вашу мысль, – сказал я. – По‑моему, надо выяснить все сейчас же.

Я еще раз подошел к телефону. Через несколько минут меня соединили со Старой Усадьбой, и я мог поговорить с Анной Протеро.

– Нет, ничего особенного. Инспектор еще не прибыл? А! Значит, он скоро будет. Миссис Протеро, вы не могли бы сказать мне, производилась ли когда‑либо оценка имущества в Старой Усадьбе? Что вы сказали?

Я выслушал ее ответ, точный и ясный. Поблагодарив, я повесил трубку и обернулся к мисс Марпл.

– Все теперь ясно. Полковник Протеро вызвал оценщика на понедельник – то есть на завтра – для оценки имущества. Из‑за смерти полковника все пришлось отложить.

– Значит, мотив для преступления был, – мягко заметила мисс Марпл.

– Мотив, предположим, был. А что еще? Вы запамятовали. Когда прозвучал выстрел, доктор Стоун только встретился с Лоуренсом и Анной или перебирался через перелаз.

– Да, – задумчиво произнесла мисс Марпл. – Значит, он вне подозрений.