Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Синтез Эрнеста Ивантера(Ивантер Э.В. Введение в теорию эволюции. Петрозаводск: Издательство ПетрГУ, 2013: 1–140)
Эрнест Викторович Ивантер – убеждённый приверженец дарвинизма. Общеизвестно, что понятие дивергенции – расхождения признаков – является здесь одним из ключевых. Хочу задать ему философские обертоны. Филогенетическое ветвление! Древо Жизни дихотомирует – расщепляет свои побеги: правый против левого – плюс против минуса. Это универсальный алгоритм бытия. Раздвоение Единого – начало Всего и Вся. Наш целостный мозг – в противостоянии своих полушарий – явил замечательную функциональную асимметрию. Активность половинок cerebrum у каждого субъекта всегда как-то разнится, неповторимо варьирует. Не это ли один из показателей личностного начала? Нет паритета. Наличествует диспропорция. Поэтому у кого-то перевешивает чувство – у кого-то перетягивает рассудок. Важнейшая дивергенция культуры – диалог позитивизма и метафизики. Предпочитаю использовать эту оппозицию вместо набивших оскомину материализма и идеализма. Но независимо от наименований – это принципиально: вековечный спор двух моделей мира – двух систем ценностей – двух предпочтений. Сколько было копий сломано! Нет победителя. И не будет. Вот недавний вывод антропогенетики, ошеломивший меня: склонность к тому или иному типу мышления – нечто врождённое. Предзаданное природой! Конституирующее – фундирующие – программирующее на уровне ДНК. Позитивиста не переделать в метафизика – и наоборот. Первый держится эмпирических фактов – второй имеет склонность к трансцендированию. Это великая дополнительность ноосферы. Её невозможно сломать во имя преобладания той или иной позиции. В биологии одной из проекций этой альтернативы является контроверза дарвиновского и не-дарвиновского понимания эволюции. Будем соответственно употреблять понятия тихогенеза (развитие на случайностной основе; Г. Осборн, 1929) и номогенеза (планомерное развитие; Л.С. Берг, 1922). Поляризация очевидна. Обе парадигмы доселе являли абсолютную непримиримость друг к другу. Но вот цитата из книги Э.В. Ивантера: «При всём, безусловно отрицательном, отношении к натурфилософскому содержанию ортогенетических концепций эволюции было бы неверно отбрасывать интереснейшие группы фактов, которые и позволяют создать более объективную концепцию ограничений и «запретов» в эволюции и глубже понять текущие процессы макроэволюции» (58). Среди критикуемых концепций своей глубиной и разработанностью отличается берговский номогенез. Понятие ортогенеза – им означена одна из ранних антидарвиновских теорий – введено Т. Эймером в 1888 г. Обращает на себя тон цитаты. Он вполне терпимый, толерантный. Э.В. Ивантер прислушивается к оппонентам. Более того: он признаёт – с оговорками и коррективами – эвристичность их подходов. Чего стоит такое заявление: «Мы целиком и полностью принимаем как объективную реальность само явление ортогенеза, представляющее собой ограниченность путей филогенетического развития в зависимости от результатов предшествующее эволюции» (58). Это ново! И весьма симптоматично. В 1971 г. Александр Александрович Любищев упрекал меня: «Ведь Вы же требуете мирного сосуществования платонизма и пифагореизма с Демокритом. Вы и Дарвина сюда же пристёгиваете. Вы как будто не протестуете против современных селектогенетиков». Ярый номогенетик, А.А. Любищев был резок и категоричен в своём неприятии дарвинизма. Очевидно, есть какой-то смысл в подобных крайностях – они утрируют и заостряют разногласия, помогая лучше схватить главное в положениях дискутантов. Но тут нужна мера. Иначе между тезой и антитезой вырастит бездонная пропасть. Уже не перебросишь мостика! Тогда как Э.В. Ивантер всё время норовит это сделать. Антиномия или обессмыслится – или разрешится синтезом. Наш автор предпочитает положительный исход. Ещё цитата: А.В. Яблоков, не изменяя дарвинизму, «тем не менее признаёт наличие «эволюционных запретов», распространяющихся отнюдь не только на живую природу» (115). При этом лидер наших «зелёных» ссылается на лимитации, которые в мире кристаллов кладутся теорией Е.С. Фёдорова – она допускает для данного разнообразия строго 230 групп симметрии. Вспоминая свои давние беседы с Э.В. Ивантером, констатирую: маститый биолог смягчает своё отношение к оппонентам. Собственно, это уже не антагонисты, а скорее сподвижники в познании сложной истины – как показал Н. Бор, она при достижении определённой глубины допускает равновесность pro и contra. Правы те и другие! Скажем, корпускулярная и волновая теории света, каждая из которых притязала на монополию. Contraria sunt complementa. Эволюционная теория достигла этой глубины? Пожалуй, пока ещё нет – но блестящая книга Э.В. Ивантера всей своей сутью свидетельствует: волнующий момент близок. Она предваряет чаемый синтез – активно предуготовляет его. Это очень и очень значимо! Что-то изменилось в самом духе науки. На саму себя она теперь смотрит шире и диалектичней, видя в соперничестве школ своеобразное разделение труда – и поощряя разносторонний подход к общей проблеме. Представим различие подходов к эволюции в виде обобщённой таблицы.
Делая эту выжимку, мы примерялись к книге Э.В. Ивантера – все эти диады обсуждаются в ней. По сути они – её концептуальный каркас: выдвигая свои доводы, автор приводит и контрдоводы. Будто постоянно оспаривает сам себя, этим лишь укрепляя свой выбор – свою платформу. Это не просто приём – это стиль мышления. Назовём его диалогическим? Приведём пример такой живой – именно витальной, креативной – противоречивости, становящейся ферментом для поиска. Э.В. Ивантер не приемлет ламарковского «стремления к совершенству» – и в тоже время поддерживает синергетический подход к эволюции. Но между этими концептами есть неявный инвариант! Синергетика исследует стремление бытия к организованности, упорядоченности. Эти понятия коррелирует с нашим эстетическим чувством. Бытие просто обязано быть гармоничным и прекрасным – в противном случае ему грозит поглощение небытием. Поэтому оно структурируется, усложняется. Это главенствующая онтологическая тенденция – в её основе лежит изначальная, уходящая от всех объяснений активность. Она имманентна бытию. Видеть в ней нечто метафизическое? Скажем, инерцию первотолчка? Сегодня это некорректно. Ж.Б. Ламарк верно почувствовал, что жизнь многократно усиливает исходную активность – и потому выстраивает свои градации, наращивая совершенство. Достигнув ступени разума, она осознанно генерирует волю к бытию – рефлексирует свою антиэнтропийную сущность. Биологическая эволюция – звено эволюции глобальной: Мировое Древо растёт из точки сингулярности, всё больше дифференцируясь и разнообразясь. Древо Жизни – его верхушечный побег. Если хотите – апекс: лестница организованности, начавшая расти в недрах Суперсилы, тут хочет упереться в Бога. А если обнаружится, что это мнимость – то выйти на другой аттрактор. Что может претендовать на его роль? Скажем, сверхчеловек Фр. Ницше, без скафандра вышедший в космос – или лучистое человечество К.Э. Циолковского, продолжающее развитие в полевой форме. Не будем обсуждать вопрос о весьма вероятной утопичности этих построений. Ведь цель может остаться и недостижимой. Но она работает – и побуждает к прогрессу. Эволюционная идея как таковая – по определению – предполагает неуклонное накопление негэнтропии. Экспансию совершенства! Подъём! Однако тихогенез и номогенез кардинально расходятся в понимании причин этого процесса. Сравнивая пикирующиеся концепции, мы приходим к такой аналогии: в аспекте и методологическом, и содержательном они соотносятся друг с другом примерно так же, как не-классическая и классическая физика. По своему стилю мышления дарвинизм созвучен статистической парадигме, показавшей свою успешность в понимании столь различных предметов как теплота, поведение газов, квантовый микромир – везде, где имеет место массовый характер явлений. Сегодня мы вправе сказать: под нами колышется и зыблется вероятностное основание – жёстко детерминированный каркас утрачен. Случайность неустранима из картины мира. Унисон дарвинизма с таким пониманием вещей очевиден: материал для эволюции даёт ненаправленная изменчивость – новизну генерирует множество спонтанных мутаций. Номогенез, наоборот, созвучен лапласовскому пониманию причинности, где все события предзаданы, если не сказать – запрограммированы. Тихогенез принимает нелинейное, обильно ветвящееся развитие – тогда как модели номогенеза линейны и одноканальны для каждого таксона. Поэтому эволюция здесь предсказуема. А вот тихогенез – и в этом его несомненное преимущество – допускает эмерджентную эволюцию. Подчеркнём: таковая невозможна в рамках номогенеза. Бытие являет из себя сложную интерференцию случайности и необходимости. Космос в целом стохастичен. Но посмотрим, как внутри него протекает синтез элементов – по сути это физико-химический номогенез. Периодическая таблица выстраивается по чёткому алгоритму. Имеются пустые клетки? Можно уверенно говорить о свойствах ещё не открытых элементов. Прогностическая сила закона Д.И. Менделеева абсолютна. Кристаллографические группы симметрии, к которым апеллирует А.В. Яблоков, обладают схожим свойством. А гомологические ряды Н.И. Вавилова? И они дают возможность предсказывать новые формы. Но здесь – на уровне жизни – всё осложняется. Книга Э. В. Ивантера помогает осознать всю остроту проблемы. Ненаправленная изменчивость – и направленность развития: как это сочетается? Перед нами своего рода гносеологический оксюморон. Или семантический узел! Э.В. Ивантер старается его распутать. И не без успеха. Жизнь усложняется. Для её развития характерны редкие, но крутые подъёмы, когда обретаются новые возможности. Это ароморфозы. Биологический прогресс: виды увеличивают численность и расширяют ареал. Морфофизиологический прогресс: радикально перестраивается организация – совершенствуется структура. Сейчас нас интересует именно этот вид прогресса. Он стержневой для эволюции – несомненно: это самое главное в ней.
Вот популярное утверждение: ротор жгутиковых бактерий не мог быть создан с помощью естественного отбора. Ротор: это ведь машинное. Организм – континуален, механизм – дискретен. Неужели можно снять это фундаментальное разграничение? Что-то здесь не так.
Как и чем создаётся подъёмная тяга? Что за фактор обеспечивает восхождение? Снова столкнём две альтернативных позиции. Естественный отбор Ч. Дарвина – против имманентной целесообразности Л.С. Берга: чья сторона берёт верх? Или дело идёт к ничьей? Natural Selection! Это ключевое понятие дарвинизма несёт на себе печать гениальности. Приняв его, биология бросила вызов креационизму – впервые твёрдо и бесповоротно заявила свою самодостаточность: не надо прибегать к внешним агентам для того, чтобы объяснить развитие. Это саморазвитие. Добавим: и самоорганизация – здесь Natural Selection предваряет синергетическую парадигму. Вспомним о выявленных дарвинизмом условиях формообразования. Около трёх миллионов лет назад на Галапагосские острова перелетели предки знаменитых дарвиновых вьюрков (Geospizinae).
Каждому клюву – своё назначение. Впечатляет этот красивый – внутренне закономерный – спектр изменчивости. Очень толково их потомки распределили между собой экологические ниши. Как варьирует форма клюва! Естественный отбор отшлифовал каждую из них в соответствии с местом и обстоятельствами. Но это не ароморфоз, а алломорфоз: блестяще решается узкая – сугубо локальная – задача. В книге Э.В. Ивантера много интересного сказано о широких – универсальных – адаптациях. Они даются наперёд – как бы на вырост – с надёжным запасом прочности: им суждено долгое время оставаться «характеристикой всей восходящей филогенетической ветви» (97). К числу таковых учёный относит ЦНС, хорду, плаценту. В этом ряду мы видим и гомойотермию. Ярчайший ароморфоз! Теплокровность чудодейственно усилила независимость организма от среды – прежде всего от колебаний температуры. Где ещё столь убедительно проявляется антиэнтропийная сущность жизни? Здесь она напрямую идёт против второго закона термодинамики, в котором некогда видели предзнаменование тепловой смерти Вселенной. Мир остывает? Горячая кровь препятствует этому. Понятно, что естественный отбор поддержал небывалый рывок, произошедший в метаболизме. Это была настоящая – без метафор – физиологическая революция. Но он ли подвигнул жизнь на дерзкое свершение? Естественный отбор действует кропотливо – мелкие шажки предпочитает скачкам – любит постепенность. Так что же, он поднимал температуру крови медленно – невторопях – от одного наноделения к другому? Не все согласятся с этим. Сальтационизм видит переход к теплокровности быстрым, стремительным. Это соответствует понятию ароморфоза. Дискуссионность проблемы усугубляется следующими моментами:
1/ известно холоднокровное млекопитающее – голый землекоп (Heterocephalus glaber); 2/ 15 мая 2015 г. была открыта теплокровность рыбы – это краснопёрый опах (Lampris guttatus);
|