Характеристика законодательных актов, как источников

Законодательство - вид исторических источников, объединяющий нормативные документы, санкционированные верховной властью. Материалы российского законодательства XVIII-XIX вв. активно используются в исторических и историко-юридических исследованиях, но при этом они остаются почти не изученными как целое, как законодательная система. В исторических исследованиях чаще всего используются законодательные источники, отбираемые тематически в соответствии с проблематикой исследования. Параллельно накапливайся опыт изучения отдельных законодательных актов - истории их Разработки, обсуждения, принятия, публикации.

Законодательство относится к тем видам источников, которые не возникают в новое время, а переходят из предыдущего периода. Однако законодательство нового времени приобретает ряд новых черт, рассмотрению которых и уделяется преимущественное внимание в данной главе. Поскольку свойства законодательства нового времени определяются в России на протяжении XVIII в,, этому периоду уделяется преимущественное внимание. Сразу же отметим, что законодательство XVIII в. отличается рядом особенностей, которые обусловлены двумя группами причин.

Во-первых, в это время возникают и проходят длительный и противоречивый путь становления те его особенности, которые можно определить как особенности законодательства нового времени, с одной стороны; а с другой стороны, российское законодательство приобретает ряд характеристик, свойственных законодательству империи и сохраняющихся в российском законодательстве не только в XIX в., но и на протяжении большей части XX в. Во-вторых, законодательство XVIII в. обладает целым рядом специфических черт, что обусловливает необходимость его специальной разработки.

В XVIII в. распространяется «философское направление» в законотворчестве, которому свойственна «мысль о возможности произвольно устраивать правовую жизнь посредством новых законов», что способствует значительной активизации законотворчества и расширению сферы законодательного регулирования, а также тематики законодательства.

Характерная черта законодательства нового времени - регламентированная публикация законодательных актов - находит в XVIII в. оригинальное преломление. Если взять ситуацию XVIII в. в сфере информирования населения, то можно предположить, что при зародышевом состоянии газетного дела законодательные акты во многом выполняли функцию средства информации. По крайней мере, ни один другой источник XVIII в. не может быть сопоставлен с законодательством по распространенности. Это подтверждается возникновением и достаточно широким распространением в XVIII в. такой разновидности законодательных актов, как манифесты.

Историография

Наиболее существенные заслуги в изучении законодательства как источника права принадлежат историкам права XIX - начала XX в. История права в XIX в. была одной из быстро развивающихся научных дисциплин. Среди разнообразных теорий происхождения права (теологическая, рационалистическая, «естественного права»), противоборствовавших в XVIII - начале XIX в. в России, как и в Германии, распространялась историческая концепция, изучение которой, в том числе и в русле исследования идейной борьбы «западников» и «славянофилов» и более поздней концепции «евразийства», представляет самостоятельный интерес.

Суть исторического подхода к проблеме происхождения права формулировали многие авторы. В частности, М.Ф. Владимирский-Буданов, отмечая кризис господствовавшей в XVIII в. теории «естественного права», писал: «После переворота XVIII в. и разочарования, постигшего европейское общество в первой четверти XIX в., нельзя уже было признать истинным выражением права ни законы действующие, ни право философски построенное; оставалось признать таким право, исторически данное (т. е. выразившееся в целой истории какого-нибудь народа)». Аналогичную мысль находим у Н.П. Загоскина: «...право не должно и не может быть рассматриваемо ни как исключительный императив разума, ни как исключительный продукт природы, ни как результат непосредственной творческой деятельности человека... право каждого отдельного народа - есть продукт всей предшествовавшей исторической жизни его и... единственным источником права является правовое сознание народа, представляющееся органической частию всего его мировоззрения». Но наиболее резко историческую концепцию происхождения права сформулировал И.Д. Беляев, что, учитывая его славянофильское мировоззрение, легко объяснимо: «Самостоятельное общество, пока оно самостоятельно, не может подчиниться чуждым законам, принесенным со стороны; подчинение чуждым законам есть уже явный признак падения общества. Законы должны вытекать из исторической жизни народа. Связь между законом и внутреннею историческою жизнью народа так неразрывна, что ни изучение законодательства не может быть вполне понятно без изучения внутренней жизни народа, ни изучение внутренней жизни - без изучения законодательства».

Значительный интерес среди трудов по истории права представляют работы И.Д. Беляева, Г.В. Вернадского, М.Ф. Владимирского-Буданова, А.Д. Градовского, Н.П. Загоскина, Н.М. Кор-кунова, В.Н. Латкина, Ф.И. Леонтовича, А.В. Романовича-Слова-тинского, В.И. Сергеевича, А.Н. Филиппова, И.П. Числова, Б.Н. Чичерина, М.И. Ясинского. В ряде работ интересующий нас период - XVIII-XIX вв. - рассматривается частично, но все эти работы представляют интерес с точки зрения теории и метода историко-правоведческого исследования.

Законодательство в историко-правовых исследованиях рассматривается как один из источников права, и в общих курсах истории права ему уделяется большее или меньшее внимание, в первую очередь в работах В.Н. Латкина. В его «Учебнике русского права периода империи (XVIII-XIX ст.)», имеющем весьма традиционную структуру: государственное право, уголовное право, гражданское право, судопроизводство, - значительное место отводится «внешней истории права». В «Лекциях по внешней истории русского права: Московское государство - Российская империя» В.Н. Латкин под «внешней историей русского права» понимает историю законодательных памятников, а под «внутренней историей права» - историю юридических норм и институтов. «Внешняя история права», по мнению исследователя, «показывает причины появления законодательных памятников, время и порядок их издания: затем источники, внешний состав и содержание памятников и, наконец, их соотношение с другими, как предшествующими им, так и последующими за ними памятниками». Вслед за Ф.И. Леонтовичем, В.Н. Латкин формулирует схему разбора законодательных памятников. Во-первых, надо рассмотреть историю «каждого памятника в отдельности», указав «причины издания памятника - мотивы и цели, руководившие законодателем при издании памятника; элементы, легшие в основание памятника, или его источники; редакцию памятника, т. е. как он составлен, в какое время, при участии каких лиц, учреждений и вообще органов законодательной власти; дальнейшую судьбу памятника - силу и действие его в последующие эпохи развития законодательства; наконец, научную обработку и литературу памятника». Во-вторых, «систему и содержание памятников», причем «само содержание их настолько может быть предметом исследования в этой части науки, насколько это необходимо для общего знакомства с памятниками». И наконец, в-третьих, необходимо «показать общее значение каждого памятника в целой системе современного законодательства, чтобы таким образом яснее определить общее направление законодательства известной эпохи». Как мы видим, задачи изучения памятников законодательства, по Леонтовичу-Латкину, относимые В.Н. Латкиным к «внешней истории права», во многом совпадают с задачами источниковедческого анализа. Таким образом, внешняя история права, рассматривая закон, как памятник известной эпохи, исследуя списки его, критически доказывая достоверность, подлинность или подложность его, разлагая его на составные элементы и пр., этим самым работает, так сказать, для очистки материала, оперирование над которым составляет функцию внутренней истории».

Определенное внимание законодательству как источнику при изучении истории русского права уделял Н.П. Загоскин. Надо отметить, что труд Н.П. Загоскина задумывался как чрезвычайно обширный. Планировалось двенадцатитомное исследование, которое должно было охватывать период до конца правления Александра П. В соответствии с замыслом исследованию предпослана объемная вводная часть, в которой автор стремился упомянуть все источники (хотя бы на уровне видов и типов), которые могли быть полезны при изучении истории русского права: вещественные памятники, летописи и хронографы, памятники государственного и юридического быта, памятники письменной и устной словесности, записки и письма современников, сказания иностранцев. Законодательные источники он относил к «памятникам государственного и юридического быта». По мнению Н.П. Загоскина, законодательные памятники -«памятники юридического быта в тесном смысле этого понятия». Сюда же он включал архивные материалы и их публикации, «Архив Государственного Совета», «Доклады и приговоры Правительствующего Сената», акты фамильных архивов и пр. Но из законодательных актов рассматриваемого нами периода автор упоминает лишь Полное собрание законов Российской империи, отмечая его неполноту.

К аналогичному корпусу источников в «Обзоре истории русского права» обращался М.Ф. Владимирский-Буданов. Автор отмечал, что «прежде эта наука именовалась историей законодательства, и в соответствии с этим излагала лишь сведения о законодательных памятниках прошлых времен. Теперь же в содержание ее входит изложение не только норм, установленных в законе, но и существовавших помимо закона (в обычном праве)». И далее: «Источники истории русского права - те же, что и источники самого права, т. е. обычай и закон. Памятниками обычного права являются все памятники русской истории (летописи, записи, акты, отчасти литературные памятники), а равно живое обычное право и юридические пословицы. Памятниками законов служат: договоры (международные и внутренние), уставы и указы (отдельные законы) и кодексы».

Итак, историки права, обращаясь к законодательным актам как к одному из источников права (наряду с обычаем, отразившимся преимущественно в нарративных источниках) и в силу этого как к источникам по истории права, использовали законодательство XVIII-XIX вв. лишь в незначительной степени, подходя к его исследованию почти так же, как к исследованию законодательства предшествовавших эпох, т. е. рассматривая отдельные законодательные акты, в лучшем случае упоминая в качестве обобщающих категорий некоторые их разновидности, и сосредоточиваясь на проблемах кодификации. Однако наблюдения и выводы, сделанные при изучении истории права преимущественно исследователями XIX - начала XX в., весьма ценны и для исследования истории законодательства. Это, в первую очередь, наблюдения над изменением соотношения обычая и закона как источников права и выводы о его причинах и следствиях, которые позволяют опираться на историко-правовые исследования при характеристике нового этапа в истории российского законодательства.

Закон: попытки определения понятия

Основная сложность при изучении законодательства XVIII-XIX вв. состоит в том, что в историко-правоведческих исследованиях не сформировано понятие «закон» применительно к рассматриваемому периоду. Это, естественно, является следствием отсутствия четкого определения понятия самим законодателем. Историки права давали самые общие определения понятия «закон». Все исследователи отмечали, что в законодательстве оформляется воля императора. Г.В. Вернадский пишет: «Начиная с Петра Великого, единственным источником права делается воля законодателя; это период правотворчества императорских указов...». Более четко определял закон М.Ф. Владимирский-Буданов: «В период империи установилось понятие о законе как о воле государя, правильно объявленной». На постепенную выработку порядка «объявления воли» императора обращал внимание и Г.В. Вернадский, который писал: «...сами государи стремились установить незыблемые формы для отправления своей законодательной деятельности». Это проявилось в том, что «...определена была непременная форма публикации и регистрации законов - через Сенат...» и «постепенно делались попытки установить особую непременную форму для предварительной подготовки или особой прочности юридического бытия группы наиболее существенных законодательных актов».

Идеологизированное, но столь же общее определение закона дает Б.М. Кочаков в работе, опубликованной в 1937 г.: «Закон, являясь общеобязательной, созданной государственной властью нормой, есть... определенное, в результате классовой борьбы созданное выражение воли господствующего класса, определенное орудие классовой политики государства...». Работа Б.М. Кочакова интересна тем, что общее положение автор конкретизирует, исходя из характера эволюции центральной власти, с укреплением которой «...появляется необходимость в дифференциации правительственных распоряжений», тогда «закон - это уже определенный вид распоряжения, это - указ, издаваемый определенным порядком». Однако в XVIII в., по мнению Б.М. Кочакова, в России не было точного понятия закона - господствовал «царский указ» и существовало стремление, остававшееся на протяжении XVIII в. безуспешным, выделить из всего многообразия указов те, которые по их юридическому действию можно было бы рассматривать как законы. В XIX в. поиск формальных критериев разделения закона и указа продолжался, и шел он, главным образом, по пути фиксации законодательной процедуры. Формальным признаком закона со времен Петра I оставалась царская подпись, но это правило в XVIII в. нарушалось «объявленными указами», а в XIX в. также и законами Государственного Совета, одобряемыми словесно.

Таким образом, при различии исходных посылок определения понятия «закон» и М.Ф. Владимирский-Буданов, и Г.В. Вернадский, и Б.М. Кочаков выделяют два критерия: во-первых, наличие подписи императора и, во-вторых, фиксированный порядок принятия, вырабатывавшийся постепенно на протяжении XVIII-XIX вв.

Теоретически понятие «закон» и проблему различия закона и указа в XIX в. разрабатывал Н.М. Коркунов. В «Лекциях по общей теории права» он в теоретическом ключе поставил проблему отличия естественно-научных и юридических законов. В работе «Указ и закон» Н.М. Коркунов подходил к определению закона, отталкиваясь от исторического развития понятия власти и принципа разделения властей. Исследователь отмечал, что говорить об отличии закона от указа можно лишь в том случае, если исполнительная власть отделена от законодательной. По его мнению, в российском законодательстве «...со словом указ не соединяется точно определенного значения. До учреждения министерств указами назывались все вообще акты всех органов власти, обращенные к подчиненным им местам и лицам». Для Н.М. Коркунова указ в XIX в. - научная абстракция, собирательное название для «всех общих правил, установленных в порядке управления».

Итак, четкого определения понятия «закон» и критериев для отделения закона от прочих распоряжений верховной власти в российской историко-правовой науке выработано не было. По-видимому, это в принципе неразрешимая задача, поскольку теоретически разграничить закон и административное распоряжение можно только когда исполнительная власть отделена от законодательной (и здесь мы вполне согласны с Н.М. Коркуновым), чего в российской истории не было не только в XVIII-XIX вв., в условиях самодержавной империи, но и на протяжении большей части XX в.

Date: 2016-02-19; view: 1654; Нарушение авторских прав