Понедельник, день знакомства

На следующее утро Тошка в школу не пошла.

— Придется тебе сидеть в няньках, — сказала Рина, у которой, как нарочно, весь день был расписан по минутам. — Справишься?

— Надеюсь, — бодро откликнулась девочка.

Несмотря на то что накануне спать они легли довольно поздно, в семь часов утра Тошка была уже на ногах. Когда около восьми Рина вошла на кухню, в воздухе вкусно пахло свежеиспеченными оладышками, а в кастрюльке на плите булькала молочная каша.

— Это все твоему любимчику или мне тоже что-нибудь перепадет? — весело поинтересовалась Рина.

— Так и быть, угощайся, — милостиво разрешила Тошка, наложила в тарелку оладьи и полила их малиновым сиропом. — Я же знаю, какой у тебя сегодня трудный день, так что подкрепляйся.

— Твоя правда, денек предстоит аховый, — согласилась Рина и с удовольствием отправила в рот кусочек оладьи. — Один Малахайкин чего стоит.

Рина была художником по костюмам и работала фрилансером, выполняя договорные заказы для театральных студий, танцевальных коллективов и эстрадных исполнителей. В последние годы она активно сотрудничала с дизайнерским ателье «Элегант», которое пользовалось в мире искусства большой популярностью. На сегодняшний день Рина работала сразу над несколькими их совместными проектами, самым любимым из которых было создание коллекции аксессуаров к предстоящим летом выпускным балам, а самым нелюбимым — работа над эскизами костюмов для спектакля молодого и амбициозного режиссера Германа Малахайкина. Малахайкин считал себя пупом земли, был манерным и наглым одновременно, и общение с ним неизменно выводило Рину из состояния душевного равновесия.

— Мамуль, а когда ты собираешься смотреть «Бобрят»? — спросила Тошка, явно загораясь какой-то идеей.

Месяц назад Рина делала костюмы для детской музыкальной студии «Бобрята», с директором которой Лидой Сомовой довольно давно была в приятельских отношениях.

— Я собиралась к ним в пятницу на генеральную репетицию. А что?

— А то, что я предлагаю пойти туда вместе и взять с собой Антошку. Представляешь, как ему будет интересно?

— Представляю, — без особого энтузиазма откликнулась Рина, которая категорически не хотела сейчас думать о перспективах пребывания в их доме мальчика. — Но пока тебе предстоит поразмыслить над тем, чем вы будете заниматься сегодня. Гулять, пожалуйста, до моего возвращения не ходите.

— Ладно, — легко согласилась Тошка. — А программа у нас довольно обширная. Во-первых, нам предстоит провести генеральную уборку в хоромах Гудвина.

— Это мне уже нравится, — одобрила Рина первый пункт плана. — А то эти хоромы в последнее время стали как-то подозрительно попахивать.

— Во-вторых, мы вчера нашли в моей старой коробке непочатый конструктор «Лего», по-моему, какой-то летательный аппарат. Интересно, кому это пришло в голову подарить девочке самолет? — пожала она плечами.

— А, я помню, это один из наших питерских родственников притащил по недоразумению. Он решил, что Тошка — это мальчик.

— Отлично, теперь его ошибка пришлась весьма кстати.

— Я-то думала, что вы собираетесь весь день валяться на диване кверху пузом и смотреть телевизор, — подмигнула дочери Рина.

— Ну, без него, пожалуй, никак не обойтись, однако это не главное.

И тут в дверях появился заспанный Антошка. Одна щечка у него была примята, а светлые волосики короной торчали вверх. В своей желтой пижаме с зайцем на пузе он выглядел так трогательно, что у Рины дрогнуло сердце.

Тошка, не скрывая радости, подхватила малыша на руки и прижалась к нему щекой.

— Доброе утро, зайка, — весело сказала она, ткнув пальцем в пижамного кролика. — Выспался?

Мальчик кивнул, продолжая сонно тереть глаза, и Тошка, распевая во все горло «Надо, надо умываться по утрам и вечерам», поволокла его в ванную.

Рина посмотрела им вслед и покачала головой — эта идиллия, признаться, ее нисколько не радовала.

Вчера, когда их нелегкий разговор подходил к концу, Тошка ненадолго замолчала, о чем-то размышляя, а потом осторожно спросила:

— Мам, а ты уже придумала, что ты скажешь Нине Никифоровне? Ну, когда она позвонит насчет Антошки…

Рина ждала этого вопроса, но дать на него четкий ответ была не готова.

— Нет, — призналась она, — я еще ничего не решила. — И потом я подумала, что это касается не только меня, но и тебя тоже…

Тошка сразу же оживилась и, не в силах скрыть свои эмоции, воскликнула:

— Ой, мамуль, Антошка — такое чудо! Он лапочка, ты его полюбишь, честно.

— Судя по всему, сама ты его уже полюбила, — предположила Рина.

Тошка быстро закивала и возбужденно продолжала убеждать мать:

— Он добрый, ты же сама видела. И воспитанный — по квартире не носился, по диванам не скакал, в ящики не забирался.

— И ты полагаешь, что это достаточное основание, чтобы оставить ребенка у себя жить? — продолжала сопротивляться Рина.

Она уже поняла, что Тошке не хочется расставаться с братом, но не была уверена, что девочка до конца осознает всю серьезность сложившейся ситуации.

— Тошка, а ты не думаешь, что твоя эйфория от вашей первой встречи пройдет и ты окажешься перед необходимостью кардинальных перемен? Изменений во всем нашем с тобой укладе?

Дочь молчала, и Рина продолжила развивать свою мысль.

— Сегодня ты с удовольствием гуляла с малышом, возилась с ним, укладывала спать. Ты играла с ним в дочки-матери, и это было занятно. А теперь представь, что мальчик не просто остался переночевать в твоей комнате, а поселился там навсегда. И теперь, когда ты будешь возвращаться из школы, вместо того чтобы плюхнуться с интересной книжкой на диван, тебе придется читать ему сказки. Маришка будет звать тебя в кино, а Антошка тащить в песочницу.

Рина нагнетала страсти, надеясь, что заставит дочь призадуматься, но Тошка неожиданно рассмеялась:

— Мам, тебя послушать, так я собираюсь стать Антошке родной матерью. Но я всего лишь хочу стать его любящей старшей сестрой, и мне кажется, я к этому морально готова. Вопрос в том, готова ли к такому шагу ты?

Но на этот вопрос Рина по-прежнему не могла дать однозначного ответа. С одной стороны, ей несомненно было жалко малыша. С другой стороны, ей было жалко и себя тоже…

Сейчас она подумала о том, что сегодняшний день наглядно доказывает — невозможно поселить у себя ребенка и при этом ничем не пожертвовать. Мальчиком нужно заниматься, но не может же Тошка ради него бросить школу, или она — свою работу. Нет, все это слишком серьезно, чтобы решиться на что-то вот так, с бухты-барахты.

Допив кофе, Рина взглянула на часы — пора было собираться.

Выйдя на улицу, она поежилась. Хотя до гаража, в котором ночевала ее машина, было всего две минуты ходьбы, колючий ветерок успел забраться Рине за шиворот, и она, содрогнувшись, быстро подняла воротник.

Наивная молоденькая весна немного замешкалась, и этим не преминула воспользоваться гнусная старуха зима: за ночь она старательно завалила все вокруг тяжелым мокрым снегом, и теперь утренний город напоминал царство Снежной королевы. Деревья осели под тяжестью белоснежных шуб, провисли мохнатые провода, а припаркованные во дворе машины были похожи на диковинных полярных зверей.

Однако для Рины это утро началось довольно удачно. Несмотря на снег, ей повезло нигде не попасть в затор, и она успешно переделала все дела, которые были запланированы на первую половину дня. К обеду она уже немного запыхалась, поэтому решила, что перед встречей с ужасным Малахайкиным ей стоит перекусить и немного отдохнуть. Домой она не поехала, дабы не нарушать распорядок детей, которые к этому моменту уже пообедали и занимались конструированием. Об этом ей поведала Тошка, когда Рина позвонила ей в третий раз за это утро — все же в душе она здорово волновалась, ощущая непомерный груз ответственности за абсолютно чужого ребенка.

Когда она подъехала к знакомому ресторанчику, где они частенько встречались с Натальей, ей снова повезло, и галантный «Фольксваген» как раз освободил местечко для ее любимой серебристой «Тойоты». Правда, сегодня машина сменила свой цвет на грязно-мышиный, по-хамелеонски слившись с серым окрасом улиц.

Рина только что покончила с грибным супом, как запиликал телефон и на экранчике высветилось имя «Наталья».

— Ну что? — донесся из трубки сердитый голос. — Ты соизволишь наконец-то со мной поговорить?

— Соизволю, — улыбнулась Рина, представляя, как злится на нее подруга.

Наталья пыталась звонить уже раз двадцать, но вчера вечером Рина не могла прерывать важный разговор с Тошкой, а сегодня с утра у нее действительно не выдалось ни одной свободной минутки, чтобы поболтать.

— Как прошло общение с Ребенком? — все еще хмуро спросила Наталья. — С Антониной Сергеевной то бишь.

— На удивление хорошо прошло. Без сцен, без упреков, и она безоговорочно признала за мной место матери.

— Не плакала?

— Нет. Хотя, когда речь зашла о Людмиле, слезы в глазах стояли, но она сдержалась.

— Молодец девчонка, наш человек, — обрадовалась Наталья, и в трубке послышался вздох облегчения. — Я полночи не спала, вся изнервничалась. Садистка! — снова напустилась она на Рину, но та в ответ только смеялась.

— Слушай, а что с мальчиком-то? Ты уже что-то придумала? — спохватилась Наталья.

— Некогда мне было над этим думать, — ответила Рина немного раздраженно. Разговоры на эту тему ее пугали, поэтому она всячески старалась их избегать.

— А куда ты его дела?

— Тошка в награду за хорошее поведение получила позволение прогулять школу и теперь ловит кайф, развлекая нашего юного гостя.

— Хорошо хоть, что они нашли общий язык, — мудро заметила Наталья.

— И не говори, — согласилась Рина. — Слушай, Наталь, мне уже пора. А то опоздаю к твоему любимому Малахайкину, и он меня четвертует.

— Да я сама его терпеть не могу, — виновато пробубнила Наталья. — Случайно получилось, так что звиняйте, тетенька.

— Ладно, чего уж там, — великодушно откликнулась Рина и попрощалась.

Малахайкин попал в число клиентов «Элеганта», а соответственно и в число Рининых клиентов именно с подачи Натальи, которой надо было оказать услугу одному хорошему знакомому, который в свою очередь… В общем, Рина стала жертвой замысловатой комбинации межличностных отношений и теперь расплачивалась за свою доброту.

Когда она вышла из ресторана, тусклый снег продолжал лениво падать с неба, обволакивая все вокруг унылой пеленой.

Усевшись в машину, Рина посмотрела на часы. До назначенной встречи оставалось сорок минут — как раз достаточно для того, чтобы без нервотрепки добраться до места.

«Надеюсь, мне повезет, и в этот раз снова обойдемся без пробок», — подумала она, вывернула руль и нажала на газ. Ее «Тойота» натужно рыкнула, но с места не сдвинулась.

«Что за черт?» — возмутилась Рина и принялась с силой давить на педаль. Однако результат был тот же — машина кряхтела и пыхтела, но ехать у нее так и не получалось.

Выбравшись наружу, Рина сразу же поняла, в чем причина. Передние колеса утонули в тяжелом снежном месиве, и было совершенно неясно, как их оттуда вызволять. Рина бездумно поковыряла снег носком сапога — других копательно-спасательных средств в ее распоряжении не было. Потом она снова уселась за руль и еще раз попробовала тронуть машину. Но та продолжала буксовать, и Рина всерьез занервничала. Надо было срочно что-то делать, иначе ей предстояло вступить в конфронтацию с грубияном режиссером, а этого деликатная женщина не пожелала бы и врагу.

В отчаянии она еще раз с силой нажала на газ, и тут случилась катастрофа — мотор истошно взвизгнул и замолчал. Рина испуганно прислушалась, потом повертела ключ в замке зажигания — ничего. Снова выбравшись наружу, она тупо уставилась на свою безжизненно замершую машину, а потом в сердцах пнула ногой переднее колесо.

— Чего это вы бузите? — раздался справа от нее насмешливый голос, и Рина повернулась посмотреть, кому это там так весело.

На тротуаре, засунув руки в карманы коричневой кожаной куртки, стоял тип, с которым Рина познакомилась на прошлой неделе почти на этом же самом месте. Вернее, это было никакое не знакомство — на самом деле они чуть было не сошлись в рукопашной.

В тот день у Рины нещадно разболелся зуб. Это была ее личная фишка — стоило ей хоть капельку простудиться, как зуб тут же давал о себе знать. Как назло, таблеток у нее с собой не оказалось, и Рина решила заскочить в аптеку, которая как раз располагалась на правой стороне по ходу движения. По закону подлости, все места вдоль тротуара были заняты, а искать парковку где-то далеко впереди и потом топать километр в обратном направлении Рина не имела никакого желания — чувствовала она себя отвратительно. Вот почему, заметив небольшой зазор между черным джипом и баклажанным «Жигулем», она без зазрения совести засунула в него морду своей машины. Не обращая внимания на удивленные взгляды прохожих и возмущенные гудки автомобилей, Рина бегом бросилась в аптеку.

«Ничего, у меня смягчающие обстоятельства, — подумала она. — И потом я всего на секундочку».

Конечно же секундочкой дело не обошлось, а когда минут через пять она наконец-то снова вышла на улицу, вокруг ее машины скакал разъяренный молодой мужчина в кожаной куртке.

Завидев приближающуюся Рину, он закатил глаза к небу, а потом набросился на нее с упреками.

— Мадам, вы хотя бы приблизительно представляете себе, как надо парковаться? — глухим от злости голосом спросил он. — Что это вы тут вытворили, а? Перпендикулярная парковка — это круто. Заблокировали сразу две машины!

— Перестаньте вопить, — бросила через плечо Рина, у которой болел уже не только зуб, но и голова. Ей хотелось только одного — поскорее забросить в рот пару таблеток.

— Вместо того чтобы оговариваться, садитесь поскорее в свою колымагу и трогайте, — продолжал шипеть Кожаный, но Рина на него даже не взглянула. Она деловито подошла к машине и потянула дверцу на себя. Однако та не поддалась, и Рина дернула посильнее.

— Да что же это такое? — с отчаянием в голосе закричал мужчина в куртке, который уже приготовился запрыгнуть в свой джип, но понял, что поторопился. — Из-за вас я опоздаю на важное совещание!

— Ничего, обойдутся без вас, не велика шишка, — проворчала Рина, пытаясь сообразить, почему не открывается дверца.

— Откуда вы знаете, какая я шишка? — огрызнулся Кожаный.

— Шишка на ровном месте, — не унималась Рина.

Неожиданно мужчина шагнул в ее сторону и резким движением выхватил у нее из рук ключи. Рина не успела даже испугаться, как тот нажал на кнопку, послышался щелчок открывшегося замка, и мужчина рывком распахнул дверцу ее «Тойоты».

— Прошу вас, мадам, — полным ехидства голосом пропел он и сделал рукой приглашающий жест.

— Бандит, — сказала Рина, отнимая у него ключи.

— Хулиганка, — не остался в долгу Кожаный. — Куда только милиция смотрит?

— Куда надо, туда и смотрит, — проворчала Рина себе под нос, завела машину и стала тихонько пятиться задом.

Кожаный, который уже успел забраться в свою крутую тачку, все это время хватался за волосы, размахивал руками и корчил страшные рожи. Рина сделала вид, что ничего не заметила и, вырулив на шоссе прямо перед носом взвизгнувшего тормозами автомобиля, с независимым видом проехала мимо владельца черного джипа.

И вот теперь именно этот тип стоял на тротуаре и насмехался, наблюдая за ее отчаянием.

От досады у Рины даже слезы выступили на глазах.

«И откуда его принесло на мою голову? — свирепо подумала она. — Все одно к одному: и машина сдохла, и опаздываю, и этот еще…»

Однако времени на сетования у нее не было, и Рина постаралась сосредоточиться. Секунду подумав, она взяла с сиденья свою сумку, заперла «Тойоту» и, повернувшись в сторону шоссе, подняла руку. Однако, как нарочно, машины одна за другой проносились мимо, и Рину снова захлестнуло отчаяние.

— Послушайте, — раздался за ее спиной голос мужчины в кожанке. — Если вы очень торопитесь, я могу вас подвезти.

Рина быстро обернулась и взглянула на него в упор.

— Серьезно? — подозрительно спросила она, полагая, что от этого гражданина можно ожидать любой пакости.

— Серьезно, — хмыкнул тот и махнул рукой, приглашая ее идти за ним.

Рина страшно обрадовалась, хотя демонстрировать свои чувства Кожаному вовсе не собиралась.

— Какая-то машина у вас бандитская, — сказала она, забираясь в черный джип.

— А у вас и такой нету. Так что не выступайте, а пристегивайтесь лучше.

Рина промолчала и пристегнула ремень.

— Куда едем? — поинтересовался ее шофер.

— Недалеко, на Краснопресненскую, — хмуро сказала Рина.

— Действительно недалеко, — согласился Кожаный. — Домчимся быстро. Тем более никто, слава богу, не подпер нас сзади, — добавил он, выруливая на шоссе.

Рина посчитала ниже своего достоинства отвечать на его выпад и снова промолчала.

— Очень торопитесь? — не унимался между тем тип за рулем.

— Очень, — процедила Рина сквозь зубы.

— И без вас никак не обойдутся? Наверное, вы большая шишка?

— Послушайте, если вы решили меня подвезти только для того, чтобы отыграться за прошлый раз, то лучше высадите меня и я найду другого шофера.

— Вас же никто не хотел сажать в машину, я видел, — не сдавался Кожаный.

— Да уж лучше бы я осталась загорать возле сломанной машины, чем выслушивать ваши глупости, — запальчиво бросила Рина.

В это время обходившая их слева «Мазда» сделала идиотский маневр и перестроилась прямо у них перед носом. Кожаный резко тормознул, и Рина чуть не стукнулась лбом о переднюю панель.

— Вы что? — испуганно закричала она. — Первый раз за рулем? Меня обвиняет в том, что я парковаться не умею, а сам даже еще водить не научился.

Шофер хмыкнул, но ничего не ответил.

— И куда это вы свернули? — продолжала наезжать на него Рина. — Нам надо было проехать еще два светофора, и только потом поворачивать направо.

— Так гораздо короче, — терпеливо пояснил Кожаный, — да и движение здесь поспокойнее.

— Не знаю, — недовольно дернула головой Рина, — я так никогда не езжу.

Мужчина скосил на нее глаза, немного помолчал, а потом спросил:

— Вы всегда такая противная, или это у вас конкретно на меня аллергия?

— Конкретно на вас, — выпалила Рина и тут же смутилась. Еще никто и никогда не называл ее противной. Ну, может, только Наталья, когда Рина разносила в пух и прах ее очередной немыслимый наряд, но это не в счет.

Сейчас Рина чувствовала себя неловко из-за того, что набросилась на человека, который вызвался ей помочь.

— Простите, — сказала она примирительно. — Это я на нервной почве распоясалась. Просто столько всего навалилось сразу…

— Принято, — кивнул мужчина за рулем.

— А вы не знаете, что мне теперь делать с моей машиной? Звонить в страховую компанию?

— Конечно. Приедет эвакуатор и отбуксирует ее в ремонт.

— Охо-хо, — печально протянула Рина, представляя, во что все это выльется, и прикидывая, надолго ли она останется без машины.

— Да, не повезло, — посочувствовал ей шофер. — А как вас зовут? Меня — Павел.

— Рина, — бросила в ответ та и вытянула руку вперед. — После вон того светофора будет автобусная остановка. Высадите меня, пожалуйста, прямо за ней.

Павел кивнул и через две минуты притормозил возле облупленного старого здания, украшенного нелепыми белыми колоннами.

— Как раз вовремя, — оживилась Рина. — Сколько я вам должна?

— Вы должны мне встречу за чашкой кофе, — весело сказал Павел. — С пирожным, — добавил он, поймав удивленный взгляд Рины.

— Вот еще, — фыркнула та и выбралась из машины.

— Вы надолго? — крикнул ей вслед Павел.

— Хочется верить, что нет, — искренне откликнулась она. — Надеюсь, вы не собираетесь меня здесь поджидать?

— Почему бы и нет? — бодро сказал Павел, и она в ответ только пожала плечами.

«Мол, дуракам закон не писан, — прокомментировал про себя этот жест Павел. — Вот же штучка!»

На самом деле эта штучка ему понравилась, и он действительно решил дождаться, пока она закончит свои дела. А потом, наверное, подбросить ее домой.

«Интересно, что привлекательного может быть в женщине, которая всю дорогу говорит тебе гадости и даже не благодарит за помощь? — принялся размышлять он, откинув назад спинку водительского сиденья и устраиваясь поудобнее. — Черт его знает, но что-то такое в ней несомненно есть».

Павел где-то читал, что возникновение симпатии или антипатии представляет собой сложнейший биохимический процесс, в котором много лет пытаются разобраться ученые всего мира. Однако ни химики, ни психологи до сих пор так и не сказали своего вразумительного слова в этой области.

«Что касается химии, то тут все ясно, — подумал Павел, — от нее пахнет какой-то приятной фигней, и я всю дорогу принюхивался к ней, как служебный пес к нарушителю границы».

Поскольку в женской парфюмерии он разбирался не слишком хорошо, то даже приблизительно не мог сказать, какими духами пользовалась его пассажирка, однако в машине до сих пор витал запах свежести с легкой цитрусовой кислинкой и будоражил воображение.

«С психологией тоже все легко, — продолжал свой анализ Павел, — это ее глаза. Вела она себя, конечно, как мегера, но глаза при этом не были злыми. Как будто все, что она наговорила, было не всерьез».

Вообще-то он и не сомневался, что не всерьез — не стала бы она тогда так искренне извиняться.

Еще одним очком в пользу Рины стало то, что, усевшись в его джип, она не кинулась звонить мужу или любовнику, чтобы немедленно пожаловаться на поломку своей машины. «Ах, Лелик, зая, я не смогла завести сегодня свою „Тойоту“ и чуть не опоздала на важную встречу. Ну когда ты купишь мне что-нибудь приличное? Ну хотя бы „Мерседес“?»

Именно в таком духе разговаривала с ним его недавняя подруга, поэтому не приходилось удивляться, что отношения их продлились всего полгода.

«Будем надеяться, что мужу она не позвонила по той причине, что его попросту нет, — думал Павел, лениво закидывая руки за голову. — Если окажется, что она замужем, то это будет просто нечестно».

Не то чтобы ему было жаль потраченного на Рину времени — нет, их сегодняшняя встреча и совместная поездка его где-то даже развлекли. Просто Павлу хотелось продолжить знакомство, однако охмурять замужних женщин было не в его характере.

Он принялся вспоминать их первое столкновение, потом сегодняшнюю перепалку. Перед глазами стояло лицо Рины — сердитое, раздосадованное, но не злобное.

«И вообще она очень симпатичная, — подумал Павел. — Маленькая, но не крохотная, изящная и очень элегантная».

Еще он успел заметить, какие у нее блестящие каштановые волосы и шоколадные глаза, и все это тоже, несомненно, пошло ей в зачет.

«Так, инвентаризация проведена по полной программе. Итог положительный — будем брать, — весело подумала про себя Павел. — Теперь дело за малым — сделать так, чтобы она не шуганула меня раньше времени. Прежде чем успеет разглядеть, какой я классный парень».

Сегодня у него было необыкновенно приподнятое настроение, и причин тому было несколько. Во-первых, и это главное, был одобрен и принят проект, над которым он корпел больше года, из-за которого в последнее время лишился сна и даже похудел на пару кило. Во-вторых, до него дошли слухи, что их учреждение собирается избавиться от человека, который за несколько лет совместной работы успел попортить Павлу не один литр крови. И в-третьих, неожиданно отменилась командировка, в которую ему страшно не хотелось ехать.

Не так давно, вернувшись из очередной поездки в Африку, Павел понял, что тот энтузиазм, с которым он раньше отправлялся в экзотические страны, заметно поубавился, и теперь заваленная грязным снегом Москва была ему гораздо милее райских кущ в дельте Нила. Конечно, поездки его были теперь не слишком длительными и не столь обременительными как прежде, и все же…

«В общем, все, что случилось, просто замечательно. К тому же, если бы командировку не отменили, я бы сейчас не сидел здесь, поджидая понравившуюся мне женщину, а паковал бы чемодан».

В этот самый момент из дверей здания выскочила Рина и прямиком направилась к его машине, как будто даже не сомневалась в том, что он терпеливо ждет ее возвращения.

Плюхнувшись на сиденье, она на секунду замерла, а потом сделала такой глубокий выдох, как будто до этого по меньшей мере полчаса провела под водой. Потом она повернулась к Павлу и, открыто глядя на него своими карими глазами, с чувством сказала:

— Как хорошо, что вы меня подождали. Спасибо вам большое. Большое спасибо!

— Да всегда пожалуйста, — откликнулся Павел, удивляясь такому бурному проявлению чувств. — А что случилось-то?

— Случился господин Малахайкин. От общения с ним во мне скопился гигантский отрицательный заряд, и если бы я немедленно не разрядилась, меня бы разорвало на кусочки.

— Подумать только, какие страсти, — улыбнулся Павел и тронул машину. — Отвезти вас домой? Или к вашей «Тойоте»?

— Домой, — немного подумав, сказала Рина, — мне сейчас не до машины, с ней я разберусь позже.

— А может быть, заскочим куда-нибудь выпить кофейку? — осторожно предложил Павел. — Я, пока вас ждал, малость продрог, да и вам не мешало бы расслабиться.

— А давайте, — неожиданно легко согласилась Рина, — Малахайкина надо чем-нибудь запить. Тут недалеко есть очень приятная кофейня, «Сливки» называется. Там нет никаких особых изысков, но кофе варят потрясающий.

— Даешь «Сливки», — бодро откликнулся Павел, который даже не сразу поверил, что Рина не шутит. — Показывайте дорогу.

Объяснив, куда нужно ехать, она сказала:

— Вы не против, если я пока позвоню? У меня дети одни дома, я волнуюсь.

— И много у вас детей? — как бы между прочим спросил Павел.

— Двое, — засмеялась Рина. — А муж вас интересует?

Павел ничего не сказал, но утвердительно кивнул.

— Мужа у меня нет, так что можете смело за мной поухаживать.

— Выходит, мне здорово повезло, — шутливым тоном сказал Павел, а про себя на полном серьезе подумал, что пока все складывается довольно удачно.

Когда Рина вернулась домой, Тошка сидела на диване и читала учебник химии, а Антошка, забравшись с ногами в кресло, смотрел какую-то детскую телепередачу, в которой обучали говорить по-английски.

— Просвещаетесь? — весело спросила Рина, заглянув в комнату.

Несмотря на вчерашние потрясения и сегодняшние перипетии, она пребывала в бодром расположении духа — общение с Павлом явно пошло ей на пользу.

Мило поболтав за чашечкой кофе, они обменялись телефонами, а потом Павел вызвался отвезти Рину домой. Однако по дороге ему в голову пришла какая-то идея, и он предложил:

— Давайте-ка на минуту остановимся возле вашей машины — все равно будем проезжать мимо.

— Зачем? — удивилась Рина.

— Есть одна мыслишка.

Рина скептически покачала головой, но возражать не стала.

Припарковавшись недалеко от ее «Тойоты», Павел взял у Рины ключи, достал из своего багажника маленькую лопатку и исчез. Рина, которая абсолютно не верила в успех данного предприятия, осталась на месте. Она принялась думать про то, что к делу с машиной надо бы подключить Романа — уж он-то организует все, как надо. Вообще-то Рина никогда не злоупотребляла его готовностью прийти на помощь, но сейчас без Романа ей было не обойтись. В ближайшее время ей предстояло разбираться с Антошкой, встречаться с его бабушкой, так что сломанная машина никаким боком не вписывалась в круг ее забот.

В этот момент дверца со стороны водителя распахнулась, и в салон засунулась голова Павла.

— Ну что, все еще хотите покататься на джипе или сами доберетесь до дому? — серьезным голосом спросил он, и Рина нахмурилась.

— Что вы имеете в виду?

— Держите, — протянул он ей ключи от «Тойоты» и забрался внутрь. — Ваша красавица малость отдышалась, пришла в себя после насилия, которое вы над ней учинили, и снова рвется в бой. Кстати, колеса я раскопал.

— Нет, правда? — воскликнула Рина и в порыве благодарности быстро поцеловала Павла в щеку.

— Чего бы такого геройского мне еще сотворить, чтобы вы меня опять поцеловали? — с комической задумчивостью произнес Павел.

— У вас еще будет время над этим подумать, — тепло улыбнулась Рина. — Я очень вам благодарна, за все.

— Тогда до встречи? — спросил Павел, улыбаясь в ответ.

— До встречи, — сказала она и выпрыгнула из машины.

Сейчас Рина чувствовала себя так, как будто в ее жизни случилось что-то по-настоящему хорошее, и Тошка мгновенно угадала ее настроение. Отложив книжку, она подошла к матери и приветственно чмокнула ее в висок.

— Все прошло удачно, да? Малахайкин побежден?

— Да ну его на фиг, — беззлобно махнула рукой Рина. — У меня машина сломалась, а потом починилась — вот это действительно удача.

— Как так? — расширила глаза Тошка.

— Я тебе потом все расскажу, ладно? — сказала Рина. — Будем вечером чай пить и поболтаем.

— Хорошо, — кивнула Тошка. — Мам, если ты возьмешь на себя ужин, мы с Антошкой немного проветримся. Можно?

— Он тебя слушается? — спросила Рина, слегка прищурившись.

— Мы отлично ладим, не волнуйся, — серьезно ответила девочка.

Когда дети ушли, Рина переоделась в домашнее платье и отправилась в кухню. Здесь она нацепила фартук, вооружилась кухонным ножом и принялась чистить картошку, надеясь тем временем подумать, как ей поступить с мальчиком. Однако мысли ее никак не желали концентрироваться на серьезной проблеме и то и дело возвращались в крохотное кафе, где всего час назад они сидели с Павлом.

«Удивительно, как обманчиво бывает первое впечатление о человеке, — размышляла Рина, вспоминая их столкновение у аптеки. — Незнакомец, который поначалу показался мне таким отвратительным, на поверку оказался очень даже приятным. Да что там — он просто мне понравился».

Высокий, широкоплечий, с густыми светлыми волосами и смеющимися серыми глазами на загорелом лице, Павел действительно был довольно симпатичным.

— А где это вы уже успели так подкоптиться? — поинтересовалась Рина, усаживаясь за столик и ставя перед собой большую кофейную чашку.

— Уж больно черен, да? Выделяюсь на фоне бледных ликов прочих горожан? — подмигнул ей Павел.

— Есть немного, — улыбнулась Рина. — На юге побывали?

— Это вы прямо в корень зрите. Буквально три недели назад вернулся с самого что ни на есть юга — из Африки.

— В Египет летали, «все включено»? — со знанием дела спросила Рина.

— В Марокко, — ответил Павел. — И там действительно все включено, хотя это был не отпуск, как вы предположили, а командировка. Я по профессии инженер-гидростроитель, выезжал на объект.

— Ух ты, как интересно, — искренне восхитилась Рина. — Вы строите гидроэлектростанции?

— Ну, раньше, когда был помоложе, приходилось и на стройках бывать, но теперь уже выступаю исключительно в качестве консультанта. Или же с проверками езжу.

— И все же вы действительно важная шишка, — засмеялась Рина.

— Вот именно, — в тон ей ответил Павел, — а вы во мне сомневались.

— Так вы, наверное, в «Энергопроекте» работаете, да? — догадалась Рина. — А я живу недалеко — именно поэтому мы с вами все время и сталкиваемся.

— Верно, — кивнул Павел.

В «Энергопроект» он попал сразу же после окончания института и по сей день хранил верность своей конторе. В начале карьеры Павел без конца мотался в Африку, а потом несколько лет прожил во Вьетнаме. Однако приобретенный с годами опыт позволил ему в конце концов довольно высоко подняться по служебной лестнице, и теперь в жаркие страны он отправлялся уже значительно реже.

— Мы с дочкой однажды ездили на Красное море, — сказала Рина. — Там было потрясающе красиво, просто словами не передать.

— Согласен, — поддержал ее Павел. — Африка — это сказочный континент, хотя каждая страна экзотична по-своему.

Сейчас Рина даже пожалела о том, что их беседа в кафе была такой короткой — Павел произвел на нее впечатление очень интересного собеседника, которому есть о чем рассказать.

Размышления ее неожиданно прервал заливистый звонок в дверь, который не умолкал ни на секунду.

«С ума сошли, что ли?» — возмутилась Рина и, вытирая на ходу руки о передник, поспешила в прихожую. Едва она распахнула дверь, как на нее обрушились визгливые причитания Любаши, соседки с верхнего этажа.

Любаша была женщиной упитанной, носила русую косу и удивительно напоминала куклу, которую обычно сажают на чайник с заваркой. Сейчас ее румяные щеки от волнения сделались багровыми, а толстая коса растрепалась и щетинилась из-под съехавшей на бок шапки.

— Ой, Риночка, — верещала Любаша, — ой, Господи. Бегите же скорее! Там мальчик ваш, мамочки…

— Что случилось? — закричала Рина, чувствуя, как больно забухало сердце.

— А кровищи-то, кровищи… — продолжала вопить бестолковая Любаша. — И Тошечка тоже лежит не шевелится. «Скорую» уже вызвали…

У Рины все поплыло перед глазами, и она схватилась рукой за косяк. Однако в следующую секунду она уже преодолела слабость и, оттолкнув Любашу, понеслась вниз по лестнице. Пока она бежала, пред ее мысленным взором успели пронестись и тупая физиономия пьяного водителя, и озверевшая свора бездомных собак, и остекленевшие глаза наркомана.

Паника окончательно захлестнула Рину, ноги подкосились, и она чуть было не упала прямо у подножья лестницы. Поддержать ее было некому — тетя Паша, покинув свой пост, наверняка отправилась на место происшествия.

Собравшись с силами, Рина сделала отчаянный рывок и вывалилась, наконец, из подъезда. В тот же миг в уши ударил пронзительный вопль сирены и, сверкая сине-красной мигалкой, во двор ворвалась машина «скорой помощи». Проехав мимо Рины, она двинулась в сторону детской площадки, на которой уже успела собраться приличная толпа. Рина, закусив губу, бросилась следом.

Ей с трудом удалось протиснуться сквозь плотный строй любопытных, и она сразу же увидела Тошку. Девочка сидела на мокрой скамейке, глаза ее были закрыты, руки безвольно свесились вниз, а какой-то юноша придерживал ее за плечи, чтобы она не соскользнула на землю. Рина рванулась было к дочери, но тут увидела Антошку: он стоял рядом с машиной, и молодой доктор внимательно осматривал его руку. Рядом валялась насквозь пропитанная кровью маленькая варежка.

— Антошка, — прошептала Рина, у которой от страха сдавило горло. Она бросилась вперед и хотела схватить мальчика на руки, но толстый санитар успел вовремя оттеснить ее могучим плечом.

— Не суетитесь, мамаша, все под контролем.

— Что? Что тут произошло? — едва слышно спросила Рина, ни к кому конкретно не обращаясь.

Тут из первых рядов наблюдателей выступила вездесущая тетя Паша и не без удовольствия поведала Рине о том, как Антошка, забравшись на металлическую горку, покатился вниз, ухватившись руками за бортики. В одном месте от бортика отслоился кусок железа и полоснул малышу по ладошке.

— А он-то, малый ваш, не закричал, на помощь не позвал — сел на лавочку, а ручки так на коленях и сложил.

Тетя Паша так живописала подробности, как будто видела все своими собственными глазами, хотя, по идее, должна была бы в это время нести вахту в подъезде.

Когда Тошка, которая помогала соседской девчушке надевать коньки, снова выпрямилась и нашла глазами Антошку, она сразу же заметила, что с его рукавички на снег капает кровь. Девочка закричала, бросилась к малышу, и тут начался настоящий переполох.

— Антонина-то ваша слаба оказалась, — сиропным голосом продолжала вещать тетя Паша. — Кровь увидала, и хлоп в обморок. А уж «скорую»-то — это я вызывала.

— Спасибо, — сказала Рина, наблюдая, как врач усадил мальчика на стоявшие в машине носилки и начал накладывать ему на руку плотную повязку.

— Доктор, — справившись, наконец, с паникой, спросила Рина, — это серьезно?

— Швы нужно накладывать, так что придется ехать в больницу, — спокойно ответил врач. — Но рана не слишком глубокая и сухожилие не задето, так что все будет в порядке, не волнуйтесь.

Рина мелко закивала головой, а потом повернулась, чтобы идти к дочери. Однако Тошка уже оклемалась и сама поспешила матери навстречу. Рина порывисто обняла ее, и девочка, уткнувшись ей в плечо, всхлипнула.

— Доктор говорит, что все будет в порядке, — погладила ее по руке Рина. — Не плачь. Ты сама-то как?

Тошка пробурчала что-то неопределенное и вытерла слезы рукавом куртки.

Закончив перевязку, врач поманил Рину к себе и сказал:

— Садитесь в машину и возьмите мальчика на колени. Я сейчас сделаю ему обезболивающий укол, и поедем.

Рина немедленно забралась в «скорую», обняла Антошку и прижала его к себе.

— Все будет хорошо, — прошептала она ему на ухо. — Сейчас доктор сделает тебе маленький укольчик и твоя ручка сразу же перестанет болеть.

Тут она вспомнила рассказ тети Паши и, немного отстранившись от мальчика, заглянула в его бледное личико.

— Антошка, почему ты сразу не сказал Тоше, что порезал руку? Ведь тебе же было очень больно, верно?

Мальчик кивнул, но ничего не сказал.

— Маленький мой, — пожалела его Рина, — почему же ты не заплакал?

— Бабушка сказала, — неожиданно откликнулся на ее слова Антошка, — что если я буду хорошо себя вести, ты захочешь стать моей мамой. Я терпел, чтобы ты не рассердилась.

И тут он все же разревелся.

Рина крепко сжала малыша в объятиях. Точно так же, как и пятнадцать лет назад, жалость и сострадание перемешались в ее душе с нежностью и желанием защитить.

Date: 2015-12-12; view: 273; Нарушение авторских прав