Стиви Рей. – Остров Скай? Точно? А где это?

– Остров Скай? Точно? А где это? В Ирландии? – поинтересовалась Стиви Рей.

– В Шотландии, умственно отсталая, – фыркнула Афродита.

– А это разве не одно и то же? И не надо говорить «умственно отсталая», это нетолерантно.

– А если я предложу тебе отправиться в задницу со своими советами? Это будет толерантно? Короче, слушай внимательно и не цепляйся к словам, деревенщина. Я хочу, чтобы ты как можно скорее включила свои супер‑способности и попросила матушку‑землю вложить в твою тупую голову какую‑нибудь информацию насчет Света и Тьмы – оба слова с большой буквы, поняла? При этом особое внимание уделяй любым сведениям о двух быках.

– Быках? Это, типа, как коровы?

– Разве ты не из деревни, фермерша? Тебе ли не знать, что такое быки!

– Знаешь, Афродита, это просто невежественный стереотип. Если я родом не из города, это еще не означает, что я должна разбираться в животноводстве! Если хочешь знать, я даже лошадей не люблю.

– Это потому, что ты мутантка, – хохотнула. Афродита. – Вот тебе информация для общего развития: бык – это самец коровы. Даже шизофреничная собачка моей матери уродской породы бишон‑фризе это знает, но ты у нас всегда была феноменом. А теперь слушай внимательно, это важно. Ты должна расспросить своих лучших подружек, травку и земельку, об одной очень древней, варварской и довольно грубой религии, в которой присутствует тема двух сражающихся быков, черного и белого. Эти быки, чтобы ты знала, олицетворяют маскулинную, жестокую и вечную борьбу между Добром и Злом.

– И какое это имеет отношение к возвращению Зет?

– Нам кажется, что это может каким‑то образом открыть Старку дверь в Потусторонний мир. Без него Зои все равно не сможет вернуться обратно, а здесь ее Воину уже некого защищать.

– И как коровы могут ему помочь? Они ведь даже не разговаривают!

– Быки, олигофреничка! Напряги свой крохотный умишко, тетя Афродита попробует разжевать тебе еще разок. Итак, мы говорим не о быках, которые пасутся на милых тебе деревенских просторах, а о грубой и древней силе, которую они олицетворяют. Дошло?

– Значит, они не умеют разговаривать?

– О Богиня, за что ты меня так наказала? Почему я должна общаться со слабоумной? Стиви Рей, почем я знаю, могут они разговаривать или нет? Это же мегамощная древняя магия! Кто знает, что они могут? Короче, для нас сейчас важно одно – найти дверь в Потусторонний мир. Старк не может этого сделать, оставаясь цивилизованным, современным и корректным. Ему нужно стать совсем другим, чтобы пробиться к Зои и защитить ее, не угробив и себя, и ее – в процессе. Короче, эта древняя религия может помочь ему это сделать.

– Теперь поняла! Мне кажется, в этом есть смысл. Понимаешь, когда я думаю о Калоне, то никогда не представляю себе современного парня, – Стиви Рей виновато замолчала, признавшись себе, что имеет в виду не столько Калону, сколько Рефаима. – И он действительно обладает этой грубой силой.

– И он сейчас действительно находится в Потустороннем мире, не будучи мертвым.

– И Старку нужно сделать то же самое.

– Умничка, начинаешь соображать. Так что беги, поговори с цветочками насчет быков и всего остального, – приказала Афродита.

– Уже бегу!

– Позвони, как только что‑нибудь выяснишь.

– Ладно, конечно! Сделаю все, что смогу.

– Кстати, будь осторожна, – посоветовала Афродита.

– Вот видишь, ты тоже можешь быть лапочкой, – засмеялась Стиви Рей.

– Не торопись пичкать меня клубникой со сливками, подлиза. Лучше скажи, с кем ты запечатлелась после того, как мы с тобой расстались?

Стиви Рей оцепенела.

– Ни с кем!

– Значит, с кем‑то совершенно неприемлемым. Так я и думала. И кто он? Какой‑нибудь лузер из красной шпаны, которую ты до сих пор пестуешь в туннелях?

– Афродита, я тебе, кажется, ясно сказала – ни с кем я не запечатлевалась!

– Ага, значит, все еще хуже. Видишь ли, простота деревенская, одним из ценных качеств, которые я приобрела, став настоящей Пророчицей – кстати, это такой геморрой, что лучше тебе не знать! – стало умение слышать без помощи слуха. Короче, я просто знаю некоторые вещи, вот и все.

– Я тоже знаю одну простую вещь – ты спятила, вот и все!

– Повторяю – будь осторожна! От тебя исходят очень странные вибрации, Стиви Рей. Они говорят мне, что ты, похоже, в большой опасности.

– Мне кажется, ты все это выдумала, чтобы прикрыть свое сумасшествие!

– А мне кажется, что ты что‑то скрываешь. Как обычно. Так что давай останемся каждая при своем мнении.

– Отлично! Я бегу беседовать с цветочками и коровками. Пока, Афродита!

– С бычками, деревенщина. Пока‑пока.

Все еще мрачно хмурясь после разговора с Афродитой, Стиви Рей распахнула дверь в коридор и едва не врезалась в Крамишу, приготовившуюся постучаться в ее дверь. Обе от неожиданности так и отпрянули друг от друга, а потом Крамиша покачала головой и сказала:

– Не надо так поступать, сестренка. А то кто‑то, вроде меня, может решить, будто ты чокнутая. Совсем без крыши, то есть.

– Крамиша, о чем ты говоришь? – взвилась Стиви Рей. – Если бы я знала, что ты за дверью, разве я стала бы подпрыгивать, когда ты ее открыла? И кто из нас после этого ненормальный? Видит Богиня, что не я!

– Говори за себя, девочка. Я‑то себя знаю. Со мной все в ажуре, сестра. А вот ты дергаешься, как уж на сковородке.

– Спасибо, что напомнила о сковородке, Крамиша! Если ты забыла, то два дня назад я едва не поджарилась на чертовой крыше вокзала! Наверное, это дает мне право выглядеть, как полное дерьмо!

– Зачем виляешь, сестренка? Разве я намекала, что ты выглядишь, как дерьмо? – спросила Крамиша, задумчиво склонив голову набок. Сегодня на ней был короткий ярко‑желтый парик и блестящие желтые тени в тон. – Честно говоря, вид у тебя вполне нормальный – вся розовая такая, как и положено здоровым белым людям. Немного косишь под молочных поросяток, они такие же розовенькие.

– Крамиша, от тебя с ума можно сдохнуть! Что ты несешь?

– Я говорю, что выглядишь ты хорошо, а вот ведешь себя – прямо полный атас! И тут, и вот тут, – добавила Крамиша, ткнув пальцем в голову и сердце Стиви Рей.

– Просто у меня сейчас куча проблем, – пробормотала Красная Верховная жрица.

– Ну да, это я знаю. Зои в полной отключке, и все такое, но это не повод распускаться, сестричка.

– Я стараюсь.

– Старайся получше. Ты нужна Зои. Я знаю, ты сейчас не можешь быть с ней, но у меня такое чувство, что ты все равно можешь ей чем‑то помочь. Так что бери себя в руки и включай голову.

Сказав это, Крамиша так пристально посмотрела в лицо Стиви Рей, что та едва удержалась, чтобы не отвернуться.

– Я постараюсь, – только и смогла выдавить она.

– Отвечай, ты задумала что‑то крышесносное?

– Нет! С чего ты взяла?

– А с того, что это про тебя, – Крамиша протянула ей листок, вырванный из ярко‑красного блокнота, испещренный ее характерным почерком, представлявшим собой смесь прописных и печатных букв. – И мне кажется, что это полный привет.

Стиви Рей нетерпеливо вырвала у нее бумажку.

– Ох, божечки, неужели нельзя было сразу сказать, что ты принесла мне свое стихотворение?

– Я к этому и вела, – ответила Крамиша и, скрестив руки на груди, привалилась спиной к двери, ожидая, пока Стиви Рей прочитает стихотворение.

– А тебе, случайно, совсем нечем заняться?

– Нет. Ребята обедают. Все, кроме Далласа. Они с Драконом тренируются в фехтовальном зале, если тебе интересно. Официально школьные занятия еще не начались, так ума не приложу, зачем Даллас так из штанов выпрыгивает. Но это его дело. Прочти стихотворение, жрица. А я тока тут зависну.

Стиви Рей подавила разочарованный вздох. Стихотворения Крамиши всегда были очень запутанными и иносказательными, но при этом, несомненно, пророческими, поэтому у Стиви Рей громко заурчало в животе, словно она наелась сырых яиц натощак.

Нехотя она перевела глаза на листок и начала читать:

У Красной союз со Светом

Опоясав чресла, как встарь,

Она выйдет на бой беззаветно,

Ради дружбы взойдет на алтарь.

Тьма кроется в разных обличьях

Попробуй ее узнать

В цвете зверя и в облике птичьем,

В том, что душу пускает вскачь.

Но никто не уйдет от расплаты,

И придется выплатить долг.

Свое сердце отдать вольна ты,

Но доверие спрячь под замок.

Смотри душой, не глазами,

Ибо зорко лишь сердце одно

Кто идет танцевать со зверями,

Тех обман стережет все равно.

Покачав головой, Стиви Рей посмотрела на Крамишу, потом медленно перечитала стихотворение еще раз, страстно желая, чтобы ее насмерть перепуганное сердце перестало колотиться так предательски громко.

Крамиша была права, это проклятое стихотворение было о ней. Хорошо еще, что птичий облик шел через запятую с каким‑то зверем, так что создавалось впечатление очередной поэтической метафоры. А что бы она делала, если бы в стихотворении прямо говорилось о черных крыльях и человеческих глазах на птичьем лице! Ох, божечки, что же теперь делать?

– Теперь понимаешь, почему я сразу решила, что это о тебе?

Нехотя оторвав взгляд от листка, Стиви Рей заглянула в умные глаза Крамиши.

– Да, черт возьми. Это про меня. Об этом сказано в первой же строчке.

– Ага, я тоже так подумала. Правда, я никогда не слыхала, чтобы кто‑нибудь называл тебя Красной.

– Ну, это понятно! – поспешно выпалила Стиви Рей, отгоняя воспоминание о низком голосе Рефаима, произносившем это имя, которым звал ее только он один. – В конце концов, я единственная красная вампирша, так что речь обо мне.

– Допустим. Знаешь, сестренка, мне совсем не понравилась строчка про «опоясанные чресла», потому что это грязь и сексуальные намеки, но в остальном тут говорится про разных зверей, птиц, тьму и большую войну. Значит, тебе нужно готовиться к битве.

– Подумаешь, открытие! В последнее время мы только и делаем, что воюем, – фыркнула Стиви Рей, снова впиваясь глазами в строчки.

– Так‑то оно так, но мне кажется, тут говорится о чем‑то большем. Грядет какая‑то большая заварушка, и ты должна быть к ней готова, – тут Крамиша многозначительно кашлянула, и Стиви Рей нехотя подняла на нее глаза. – Кто он?

– Он?

Но Крамиша не собиралась так легко отступать. Скрестив руки на груди, она пристально посмотрела на Стиви Рей.

– Не надо морочить мне голову, сестренка. Он. Тот парень, про которого говорится в стихотворении. Тот, который пускает твою душу вскачь. Которому ты намылилась отдать свое сердце.

– Ничего я не намыливалась!

– Ага, значит, знаешь, о ком речь! – воскликнула Крамиша, постучав по полу носком своего сапожка леопардовой расцветки. – И это точно не Даллас, потому что ему ты бы не побоялась отдать сердечко. Все знают, что вы с ним сладкая парочка. Значит, это не он. А кто?

– Понятия не имею. Не представляю, кто бы это мог быть, кроме Далласа. Кроме того, меня сейчас больше волнуют строчки про Тьму, обман и прочие заморочки, – соврала Стиви Рей.

– Да что ты говоришь? – пренебрежительно фыркнула Крамиша.

– Знаешь, я оставлю стишок у себя и хорошенько над ним подумаю, – поспешно пробормотала Стиви Рей, засовывая листок в карман джинсов.

– Дай‑ка я угадаю, о чем ты сейчас меня попросишь? Наверное, держать язык за зубами и никому ничего не рассказывать? – прищурилась лауреатка, постукивая носком сапога по полу.

– Да, вот именно. Понимаешь, я просто хочу попытаться... – залепетала Стиви Рей, но беспомощные отговорки застыли у нее на губах под многозначительным взглядом поэтессы.

Тяжело вздохнув, Стиви Рей решила рассказать ей хотя бы часть правды.

– Понимаешь, Крамиша, я хочу, чтобы ты помалкивала об этом только потому, что в этом стихотворении говорится про какого‑то парня, и Даллас непременно разозлится. Сама подумай, мне оно надо? Тем более что я вообще не знаю, что это за парень такой, и что между нами должно произойти!

– Это больше похоже на правду, сестренка. От парней всегда одни неприятности, это точно. Мама всегда меня учила, что не нужно стирать свое грязное бельишко на людях, и я никогда про чужие дела не болтаю.

– Спасибо, Крамиша. Я очень тебе благодарна. Но Крамиша подняла руку, останавливая ее.

– Постой, не так быстро. Я пока ничего тебе не обещала. Это очень важное стихотворение, Стиви Рей. Оно намного важнее твоих отношений с парнями. Так что вспомни, что я тебе сказала раньше – соберись, выкинь из головы мусор и включи мозги. И еще хочу тебе сказать, что мне было очень не по себе всякий раз, когда я писала слово Тьма. Поняла, сестренка?

Несколько мгновений Стиви Рей молча смотрела на Крамишу, а потом приняла решение.

– Ты не могла бы прогуляться со мной до парковки? Мне нужно кое‑что сделать за территорией кампуса, а по дороге мы могли бы поговорить.

– Не вопрос, – кивнула Крамиша. – Заодно можешь рассказать мне о том, чем у тебя в последнее время забиты мозги. Ты уже какое‑то время ведешь себя, словно помешанная, и началось это еще до того, как с Зои приключилась беда.

– Да, я знаю, – пробормотала Стиви Рей.

Больше между ними не было сказано ни слова. В полном молчании девушки спустились по лестнице и прошли через оживленный жилой корпус.

Стиви Рей показалось, что вместе с наступившей оттепелью недолетки тоже начали потихоньку оттаивать. За последние несколько дней они стали вести себя все более и более нормально. Разумеется, они с Крамишей удостоились нескольких испуганных и враждебных взглядов, однако большая часть учеников разглядывали их с обыкновенным любопытством.

– Думаешь, мы можем просто вернуться сюда, ходить в школу, как раньше, и снова считать это место своим домом? – спросила Крамиша, когда они вышли из корпуса и побрели по аллее.

– Вообще‑то, я как раз об этом думала, – ответила Стиви Рей, с любопытством покосившись на литературного гения. – А что плохого в том, чтобы вернуться?

– Не знаю, – пожала плечами Крамиша. – Я пока ни в чем не уверена. Знаю только, что больше всего тащусь, когда целый день сплю под землей.

– Да, здесь это главная проблема.

– Как ты думаешь, та Тьма, про которую говорится в моем стихотворении и от которой у меня прям мурашки по коже, – может, это про нас?

– Нет! – решительно покачала головой Стиви Рей. – С нами все в порядке. Со мной, с тобой, с Далласом и со всеми остальными красными недолетками, которые пришли сюда по своей воле. Никс предоставила нам выбор, и мы выбрали добро, а не зло – Свет, а не Тьму. Это стихотворение не про нас, я уверена.

– Может, про тех, других? – они были совершенно одни, но Крамиша все равно понизила голос.

Стиви Рей задумалась и поняла, что Крамиша, возможно, права. А она настолько заморочила себе голову мыслями о Рефаиме, что даже не подумала об этом! Серьезно, ей нужно как можно быстрее взять себя в руки и начать пользоваться мозгами.

– Конечно, о них можно так сказать... Но если это так, то дело плохо.

– Да брось, сестренка! Мы все знаем, что они настоящие отморозки.

– Ну да, в общем... Короче говоря, я сегодня разговаривала с Афродитой, и она рассказала мне об этой Тьме с большой буквы нечто такое, что поднимает наши проблемы на совершенно новый уровень. И если наши красные недолетки ввязались в это дело, значит, они тоже поднялись на новый уровень зла и стали еще хуже. Совсем как Неферет.

– Тогда пиши пропало, подруга.

– Вот именно. Значит, в твоем стихотворении говорится, что нам предстоит с ними драться. Ладно, подумаем об этом позже. Я хотела сказать тебе еще одну вещь. Мы с Афродитой недавно узнали об одной очень древней вере. Понимаешь, реально древней. Такой старой, что вампиры о ней уже забыли.

– Видать, доисторическая штуковина.

– Типа того. Мы с Афродитой – и еще Старк и остальные друзья Зои – надеемся, что эти старинные верования помогут нам отправить Старка в Потусторонний мир, чтобы защитить Зет, пока она будет собирать свою разбитую душу.

– То есть Старку необязательно умирать, чтобы попасть в Потусторонний мир?

– Вот именно! Не думаю, что Зои будет легче, если Старк отправится к ней мертвым! По‑моему, с нее уже довольно смертей.

– Значит, при помощи этой древней веры ты хочешь выяснить, как отправить его живым на небеса?

– Мы с тобой попытаемся это выяснить, – улыбнулась ей Стиви Рей. – Ты можешь мне помочь.

– Говори, что делать. Я готова.

– Значит так, слушай. С недавних пор Афродита открыла в себе новые способности и стала настоящей Пророчицей, – сообщила Стиви Рей и, невесело усмехнувшись, добавила: – Хотя сама она, похоже, рада этому не больше, чем кошка дождю. – Крамиша расхохоталась, а Стиви Рей продолжила: – В любом случае, это дает нам шанс. Пусть я не могу создать круг, как это делала Зет, зато у меня тоже есть Пророчица.

Крамиша непонимающе захлопала глазами, но Стиви Рей продолжала молча смотреть на нее, и та изумленно ахнула:

– Я?

– Ты. Вернее, ты и твои стихи. Однажды они уже помогли Зет понять, как изгнать Калону из этого города.

– Но...

– Хватит, Крамиша! – оборвала ее Стиви Рей. – Афродита, оказавшись на твоем месте, быстро во всем разобралась. Хочешь сказать, что она умнее тебя?

Крамиша возмущенно сощурила глаза.

– Да я в сто раз смекалистей этой богатой белой красотки!

– В таком случае – вперед, ковбой!

– Знаешь, мне всегда немного не по себе, когда ты начинаешь говорить о ковбоях.

– Я понимаю, – широко улыбнулась Стиви Рей. – Ладно, сейчас я съезжу кое‑куда, призову Землю и посмотрю, что смогу узнать своими силами. А ты пока разыщи Далласа и расскажи ему обо всем, кроме стихотворения.

– Ладно, зря болтать не стану.

– Спасибо, Крамиша. Ты наш настоящий поэт‑лауреат.

– Да и ты тоже неплоха, особенно для деревенской.

– Пока! – Стиви Рей помахала ей рукой и забралась в машину Зет.

– Я тебя прикрою, Верховная жрица.

От последних слов Крамиши у Стиви Рей предательски свело живот, но она все‑таки тихонько рассмеялась, заводя двигатель.

Она была уже готова включить передачу, когда вдруг вспомнила, что: а) не знает, куда едет, и б) вызывать Землю было бы в сто раз проще, если бы она догадалась захватить зеленую свечку и немного душистой зубровки, чтобы привлечь позитивную энергию. Злясь на саму себя, она поставила машину на нейтралку.

Куда, черт возьми, она собралась? К Рефаиму...

Ответ пришел, как вздох – столь же непосредственно и естественно. Стиви Рей торопливо потянулась к рычагу переключения передач, но рука ее застыла в воздухе. Неужели возвращение к Рефаиму будет самым разумным поступком, на который она способна?

С одной стороны, она получила от него кучу полезной информации о Калоне, Тьме и прочей фигне.

С другой, она до сих пор ему не доверяла. Просто не могла доверять.

Кроме того, он совершенно заморочил ей голову. Читая стихотворение Крамиши, она думала только о Рефаиме, поэтому едва не упустила из виду все остальное – например то, что в нем могло говориться о злых красных недолетках, а вовсе не о пересмешнике! Что же ей теперь делать?

Она обещала Рефаиму его проведать, но зачем обманывать себя? Она хочет вернуться в музей вовсе не потому, что дала слово. Ей просто нужно его увидеть.

«Нужно?» Стиви Рей невесело усмехнулась. Ну да, нужно. Это признание потрясло ее.

– Я запечатлена с ним. Это означает, что между нами есть связь, и я ничего не могу с этим поделать, – пробормотала она, судорожно сжимая руль. – Мне нужно к этому привыкнуть и научиться как‑то с этим жить. И еще мне нужно помнить, что он сын своего отца.

Ладно. Отлично. Она навестит его. Она задаст ему вопросы о Свете и Тьме, и даже спросит про коров. Стиви Рей сердито насупилась. То есть, быков. Но при этом она должна вести собственное расследование, независимо от Рефаима. Она все‑таки вызовет свою стихию и попробует получить от нее всю возможную информацию о коровах. То есть, быках. Вот это уже настоящий план, причем очень мудрый... Кажется, она уже включила мозги! Приободрившись, Стиви Рей с улыбкой шлепнула ладонью по рулю.

– Придумала! Остановлюсь возле красивого старого парка, что на пути в музей. Поколдую там немного, призову Землю, а потом поеду проведать Рефаима. Клево‑плево, как говорят наши Близняшки!

Только сначала ей нужно пробраться в храм Никс, чтобы взять зеленую свечку, спички и траву.

Составив этот план, Стиви Рей заметно приободрилась и уже приготовилась снять машину с нейтралки, когда услышала грохот ковбойских сапог по асфальту парковки, а затем и голос Далласа, с нарочитой небрежностью прокричавшего:

– А это я, Даллас! Я просто иду через парковку к машинке Зои. И я совсем не подкрадываюсь к Стиви Рей и не пытаюсь напугать ее до смерти!

Опустив стекло, Стиви Рей широко ему улыбнулась.

– Приветик, Даллас. Крамиша сказала, что ты тренируешься с Драконом.

– Тренировался. Зацени, какой ножик дал мне Дракон! Настоящий кинжал. Он сказал, что этот нож называется дирк. И еще Дракон сказал, что я смогу научиться отлично владеть им.

Стиви Рей с опаской смотрела, как он вытаскивает из привешенных к ремню кожаных ножен обоюдоострый нож, держа его с некоторой неловкостью, словно боясь сам порезаться или случайно порезать кого‑нибудь.

– Выглядит острым, – с напускным энтузиазмом заметила Стиви Рей.

– Ага, поэтому Дракон не разрешает мне использовать его на тренировке. Но он дал мне его поносить, на время. Если я буду осторожен.

– Круто. Нет, правда.

Да проживи Стиви Рей хоть сто миллионов лет, она все равно никогда не поймет этих мальчишеских глупостей!

– Еще бы! Я как раз закончил тренировку с дирком, когда встретил Крамишу на полпути к манежу, – сообщил Даллас, бережно вкладывая нож обратно в ножны. – Она сказала, что ты еще здесь, но собираешься ехать вызывать Землю. Вот я и подумал, что успею перехватить тебя на парковке, и поеду с тобой.

– Вот здорово! Спасибо за заботу, Даллас, но я лучше поеду одна. Честно говоря, ты оказал бы мне огромную услугу, если бы сбегал в храм Никс и притащил зеленую свечку и спички. Да, и прихвати немного сухой зубровки, ладушки? Просто не знаю, о чем я думала, когда собралась уехать без всего этого, ведь призывать Землю со свечой намного проще, а зубровка притягивает позитивную энергию, понимаешь... – затараторила она. К ее изумлению, Даллас не сказал «Уже бегу!» и не помчался выполнять ее просьбу. Вместо этого он остался стоять и смотреть на нее, сунув руки в карманы джинсов. Вид у него при этом был крайне рассерженный.

– Что? – спросила Стиви Рей.

– Мне так жаль, что я не Воин! – выпалил Даллас. – Я стараюсь изо всех сил, я пытаюсь поскорее научиться всему у Дракона, но мне потребуется время, чтобы добиться результатов. Ты не представляешь, как я жалею о том, что раньше не уделял внимания боевой подготовке! – с нарастающим отчаянием воскликнул он.

– Что ты несешь, черт тебя возьми? Даллас с досадой махнул рукой.

– Я тебя недостоин! Я знаю, что тебе нужно нечто большее – тебе нужен Воин. Черт побери, Стиви Рей, будь я твоим Воином, я был бы рядом с тобой, когда эти мерзавцы напали на тебя и едва не убили. Будь я твоим Воином, ты бы не относилась ко мне, как к мальчику на побегушках. Ты бы позволила мне быть рядом, чтобы я мог защищать тебя в то время, когда ты занимаешься своими жреческими делами.

– Я сама могу прекрасно себя защитить, а принести мне свечу и спички вовсе не означает быть мальчиком на побегушках!

– Возможно, но ты заслуживаешь большего, чем парень, который не может защитить свою женщину!

Светлые брови Стиви Рей взлетели так высоко, что едва не потерялись среди белокурых кудряшек на лбу.

– Мне показалось, или ты только что назвал меня своей женщиной?

– Д‑да, – смутился Даллас и поспешно добавил: – Но в хорошем смысле!

– Даллас, ты никак не мог предотвратить то, что произошло на крыше, – честно сказала ему Стиви Рей. – Ты и сам знаешь, какие они паразиты, эти красные недолетки.

– Я должен был быть с тобой. Я должен быть твоим Воином.

– Но мне не нужен никакой Воин! – крикнула она, взбешенная его упрямством и тем, что он так расстраивается.

– Вот видишь? Ты уверена, что я тебе больше не нужен, – вздохнул Даллас, поворачиваясь спиной к машине и глубже засовывая руки в карманы джинсов.

Стиви Рей посмотрела на его сгорбленные плечи и почувствовала себя последней гадиной.

Это она во всем виновата. Она заставляет его страдать, потому что отталкивает на каждом шагу ради того, чтобы сохранить в тайне существование Рефаима. Сгорая от стыда, как кролик, пойманный на грядке с морковкой, она выбралась из машины и осторожно дотронулась до плеча Далласа. Тот даже не обернулся.

– Эй, ты что? Это же неправда! Ты мне нужен.

– Ну да. Именно поэтому ты постоянно меня отшиваешь.

– Нет, неправда. Просто в последнее время я была жутко занята. Извини, если я вела себя, как зараза, – вздохнула она.

На этот раз Даллас обернулся.

– Не как зараза. Просто как чужая.

– Я не чужая! – быстро воскликнула Стиви Рей, бросаясь в его объятия и крепко‑крепко прижимая к себе.

– Тогда позволь мне поехать с тобой, – прошептал Даллас ей на ухо.

Стиви Рей отстранилась, чтобы посмотреть ему в лицо, и слова «нет, нельзя», уже готовые сорваться с ее губ, застыли у нее в горле.

Ей показалось, будто, заглянув в глаза своему парню, она увидела в них его сердце и поняла, что разбивает его – и разрушает этим самого Далласа. Какого черта она должна мучить его из‑за какого‑то пересмешника? Да, она спасла жизнь Рефаиму. И ни секунды не жалела об этом. Она жалела лишь о том, что это отразилось на окружающих ее людях. Но теперь – хватит! Она не собирается причинять боль тем, кого любит.

– Ладно, как хочешь. Поехали! Глаза Далласа радостно засверкали.

– Правда?

– Конечно. Но мне нужна зеленая свечка, спички и зубровка. Если, конечно, тебя не оскорбит побыть мальчиком на побегушках.

– Да я принесу тебе целую сумку свечей и трав! – расхохотался Даллас и, звонко чмокнув ее в щеку, умчался прочь.

Стиви Рей медленно вернулась в машину. Вцепившись руками в руль, она уставилась прямо перед собой и принялась вслух, как мантру, перечислять все дела, которые ей необходимо было сделать:

– Вызвать Землю вместе с Далласом. Узнать все, что можно, про коров. Привезти Далласа обратно в школу. Придумать какой‑нибудь предлог снова смыться. Хороший предлог, чтобы не придраться. Съездить в музей и проведать Рефаима. Выяснить, знает ли он что‑нибудь, что могло бы помочь Зои и Старку. Вернуться в школу. Перестать обижать друзей, отталкивая их. Заглянуть к своим красным недолеткам. Пересказать Ленобии и остальным вампирам последние новости о Зет. Отзвонить Афродите. Придумать, что делать с красными недолетками из туннелей. Только на этот раз постараться не очутиться в ловушке на крыше ближайшей высотки...

Чувствуя, что вот‑вот захлебнется в огромном вонючем болоте стресса, Стиви Рей уронила голову на руль.

Как Зет удавалось справляться с такой кучей проблем?

«Она и не справилась, – невольно прозвучало у нее в голове. – Она просто надорвалась».