Глава 12. Все мы слабы, в одном или в другом

Все мы слабы, в одном или в другом. И то не зависит от рода. Иногда слабость - завуалированная сила. Иногда - наше окончательное падение. Иногда и то, и другое. Мудрый осознает свою слабость и ищет в ней для себя урок. Глупец позволяет ей себя контролировать и уничтожить.

А иногда, мудрец - глупец сам.

* * *

Направляясь назад на спине Стремящегося к Небесам, Нер'зул желал, чтобы темная ночь поглотила его; руки его так замерзли, что он не знал, сможет ли разогнуть пальцы, вцепившиеся в густой черный мех. Как он может вернуться к своему народу, зная, что содеял с ним? С другой стороны, как он может бежать... и куда отправиться, где Кил'джеден не сможет найти его? Как он желал обладать смелостью, чтобы взять ритуальный нож, который всегда носил с собой, и вонзить его себе в сердце, но знал, что не сможет этого сделать. Самоубийство претило чести его народа; то был ответ труса на проблемы, лежащие перед ним. Ему не будет дозволено обратиться в духа, если он пойдет по этому соблазнительному пути, дабы избежать ужасов, снедавших его.

Он мог продолжать притворяться, что ничего не заподозрил и даже, возможно, сможет провести Кил'джедена. Несмотря на свое огромное могущество, не было свидетельств тому, что "Прекрасный" обладает способностью читать мысли. Эта мысль немного подняла дух Нер'зула. Да... он сумеет уменьшить вред, наносимый этим незваным созданием его народу. Так он сможет продолжать служить.

Уставший и физически, и эмоционально, Нер'зул ввалился в свой шатер в тихий час незадолго да рассвета, желая лишь упасть на шкуры и забыться сном, чтобы забыть, хотя бы ненадолго, об агонии, им же и вызванной.

Вместо этого яркий свет почти что ослепил его и он пал на колени.

"Стало быть, ты предаешь меня?" - поинтересовался Прекрасный.

Нер'зул закрыл руками глаза, тщетно пытаясь защитить их от невозможного сияния. Живот его свела судорога и он испугался, что сейчас от ужаса его просто вырвет. Свет немного потускнел и он рискнул опустить руки. Рядом с Кил'джеденом замер ученик Нер'зула, недобро улыбающийся.

"Гул'дан", - прошептал Нер'зул. - "Что же ты натворил?"

"Я рассказал Кил'джедену о крысе", - спокойно отвечал Гул'дан. Эта пугающая ухмылка так и не исчезла с его лица. - "И он решит, что делать с грызуном, обратившемся против него".

На плечах Гул'дана все еще лежал снег. Обреченно, Нер'зул осознал, что произошло. Его ученик, жадный до власти - и как Нер'зул все это время закрывал глаза на очевидное? - последовал за ним. Слышал слова предков. И даже, узнав то же самое, что и Нер'зул, он примкнул к Кил'джедену? На какое-то мгновение, позабыв свои страхи и эгоизм, Нер'зул ощутил лишь прилив жалости к орку, павшему так низко.

"Это ранит меня", - сказал Кил'джеден. Испуганный, Нер'зул воззрился на него. - "Я избрал тебя, Нер'зул. Я даровал тебе свои силы. Я показал тебе, что следует сделать, чтобы возвысить твой народ и убедиться, что пребудет он главенствующим в этом мире".

Не думая, Нер'зул выпалил. "Ты обманул меня. Ты посылал мне ложные видения. Ты озлобил моих предков и презрел все, за что они ратовали. Не знаю, зачем ты все это делаешь, но уж точно не из любви к моему народу".

"И все же он процветает. Кланы едины впервые за много столетий".

"Едины ложью", - молвил Нер'зул. Он чувствовал странную легкость в неповиновени. Приятное ощущение. Возможно, если продолжить, Кил'джеден потеряет терпение и прикончит его, тем самым решив проблему Нер'зула.

Но Кил'джеден не ответил гибельной яростью, на что надеялся Нер'зул. Вместо этого создание глубоко вздохнуло и покачало головой, как родитель, разочаровавшийся в непутевом ребенке.

"Ты все еще можешь обелить себя в моих глазах, Нер'зул", - сказал Кил'джеден. - "У меня есть задание для тебя. Если ты исполнишь его, я закрою глаза на твое минутное неверие".

Губы Нер'зула задвигались. Он вновь хотел выкрикнуть слова неповиновения, но не смог. И понял, что момент утрачен. Он не хотел умирать, не больше, чем иное разумное, живое существо, потому и промолчал.

"Случившееся с вождем Снежных Волков беспокоит меня", - продолжал Кил'джеден. - "И не в последнюю очередь потому, что он ропщет против происходящего. Есть и другие - тот, который с Роковым Молотом, некоторые из кланов Ветряного Клинка и Красных Ходоков. Хорошо бы, если бы на эти несогласные голоса просто не обращали внимания, но во многих случаях это не так. В осуществлении моего замысла нет никакого риска. И я гарантирую их подчинение".

"Конечно, им недостаточно поклясться в верности", - говорил Кил'джеден, задумчиво постучав во щеке длинным красным пальцем. - "Многие зациклились на значениях "чести" и "верности". Мы должны... обеспечить их лояльность раз и навсегда".

Маленькие глазки Гул'дана заблестели. "Что ты предлагаешь, о Великий?"

Кил'джеден улыбнулся Гул'дану. Нер'зул уже чувствовал связь между ними, видя, насколько подобен Гул'дан на Кил'джедена так, как сам он никогда не был. Кил'джедену приходилось использовать соблазнительную ложь и обман, чтобы заставить Нер'зула исполнять свои указания; с Гул'даном же он мог говорить открыто.

"Есть такой способ", - промолвил Кил'джеден, обращаясь сразу к обоим оркам-шаманам. - "Способ навсегда привязать их к нам. Обеспечить вечную верность".

Нер'зул полагал, что привык к ощущению ужаса после того, что открыли ему предки, но теперь, слушая замысел Кил'джедена, осознал, что возможно испытать куда больший шок. Навсегда привязать. Обеспечить вечную верность.

Навсегда поработить.

Он взглянул в пылающие глаза Кил'джедена и не смог вымолвить ни слова. Хватит и просто кивка, он знал, но даже этого не мог сделать. Он просто смотрел, как птичка перед змеей.

Кил'джеден глубоко вздохнул. "Стало быть, ты отвергаешь шанс на искупление в моих глазах?"

При звуках голоса Кил'джедена, Нер'зул почувствовал, как будто магия шока оставила его. Слова, застрявшие в его горле, вырвались наружу, и, хоть он и знал, что они означают его погибель, шаман счел необходимым сказать их.

"Я отказываюсь обречь мой народ на рабское существование", - выкрикнул он.

Кил'джеден помолчал, затем кивнул. "Это твой выбор. Ты же избрал и последствия. Знай, шаман. Выбор твой ничего не изменит. Мои желания все равно воплотятся в жизнь. Но вместо того, чтобы осуществлять их и пребывать подле меня, тебя ожидает участь беспомощного наблюдателя. Я думаю, так будет занятнее, нежели я просто прикончу тебя".

Нер'зул открыл рот, чтобы ответить, но не смог. Глаза Кил'джедена сузились, а Нер'зул не мог сдвинуться с места. Даже сердце его, громко бьющееся в груди, билось лишь по воле владыки Кил'джедена, и он знал это.

Как он мог оказаться таким недалеким глупцом? Как он мог не разобраться в хитросплетениях лжи?

Как он мог поверить в иллюзии, ниспосланные этим... монстром в образе духа его возлюбленной супруги? Слезы катились из глаз его по щекам лишь потому - он знал это! - что так дозволил Кил'джеден.

Кил'джеден улыбнулся ему, а затем нарочито медленно перенес свое внимание на Гул'дана. Даже в своем униженном состоянии Нер'зул испытал мимолетное облегчение в осознании того, что никогда не глядел на Кил'джедена так, как Гул'дан, подобно голодному щенку, ожидающему похвалы.

"Нет нужды опутывать тебя сладкой ложью, не так ли, мой новый инструмент?" - молвил Кил'джеден, говоря с Гул'даном почти по-доброму. - "Ты нге уклоняешься от правды".

"Конечно, нет, владыка. Я живу, чтобы служить тебе".

Кил'джеден хохотнул. "Если уж я не буду лгать, то и ты не должен. Ты живешь ради могущества. Ты желаешь его. Ты жаждешь его. За последние несколько месяцев силы твои возросли и теперь я могу тебя использовать. Наше партнерство вызвано ни почитанием, ни уважением, но лишь желаением получить обоюдную выгоду. Что значит, оно скорее всего выдержит проверку временем".

Различные эмоции отразились на лице Гул'дана. Похоже, он не знал, как реагировать на эти слова, а Нер'зул наслаждался замешательством своего бывшего ученика.

"Как... ты скажешь", - выпалил наконец Гул'дан, а затем добавил уже с большей уверенностью: "Скажи, что я должен сделать и, я клянусь, это будет сделано".

"Вне сомнений, ты догадался, что я хочу уничтожить дренеи. Зачем мне это, не твое дело. Ты должен знать лишь, что мне это нужно. Орки исполняют эту миссию относительно неплохо, но могут и лучше. И будут лучше. Воин хорош настолько, насколько хорошо его оружие, и, Гул'дан, я собираюсь дать тебе и твоему народу такое оружие, которого у вас никогда еще не было. Это займет немного времени; сначала тебе надлежит кое-чему научиться, прежде чем ты сможешь учить других. Готов ли ты и желаешь ли этого?"

Глаза Гул'дана засияли. "Начинай уроки, Величественный, и ты увидишь, какой способный я ученик".

Кил'джеден рассмеялся.

* * *

Дуротан был покрыт кровью, по большей части своей собственной. Что пошло не так?

Ведь все было нормально. Они обнаружили охотничий отряд, догнали его, атаковали и ожидали, когда шаманы обрушат свою магию на головы дренеи.

Только не дождались. Вместо этого один за одним орки из Снежных Волков падали под ударами сверкающих клинков и сине-белых сполохов магии дренеи. Сражаясь за свою собственную жизнь, Дуротан на мгновение оглянулся и заметил Дрек'тара, отчаянно обороняющегося посохом.

Что случилось? Почему шаманы не пришли к ним на помощь? О чем думает Дрек'тар? Он владеет посохом ненамного лучше ребенка... почему бы не использовать магию?

Дренеи сражались яростно, используя возможности, предоставленные им непонятным поведением шаманов. Они атаковали яростнее, чем Дуротан когда-либо видел, глаза их сияли в предвкушении возможной первой победы. Трава стала липкой от крови и ноги Дуротана разъехались в стороны. Он упал, а его противник поднял свой меч.

Стало быть, пришел час. Он умрет в славной битве. Вот только славной он ее не ощущал. Инстинктивно он поднял свой топор, чтобы парировать неминуемый удар, хоть и рука его была глубоко ранена в месте сочленения доспехов и теперь дрожала. Он взглянул в глаза того, кто готовился убить его.

И узнал Ресталаана.

В то же мгновение глаза капитана стражи дренеи расширились в узнавании и он повременил с ударом. Дуротан хватал ртом воздух, пытаясь найти в себе силы продолжать бой. Ресталаан что-то произнес на своем языке и все без исключения дренеи замерли, некоторые - с занесенными мечами.

Поднявшись на ноги, Дуротан заметил, что в живых осталось совсем немного его воинов. Еще бы несколько секунд сражения и дренеи перебили бы весь отряд, потеряв со своей стороны лишь двоих или троих.

Ресталаан обернулся к Дуротану. Множество выражений читалось на его отвратном лице: сострадание, отвращение, сожаление, решительность. "Ради сострадания и чести, которые ты выказал нашему пророку, Дуротан, сын Гарада, я пощажу тебя и твоих сородичей. Позаботьтесь о своих раненых и возвращайтесь домой. Но не надейтесь на подобное в дальнейшем! Честь удовлетворена!"

Голова Дуротана кружилась, будто он был пьян, а кровь струилась из глубоких ран. Лишь силой воли он принудил себя оставаться на ногах, а дренеи отступили и вскоре исчезли за горизонтом. Лишь когда они полностью исчезли из виду, он позволил ногам своим подкоситься и упал на колени. Несколько ребер явно дали трещину, а то и вовсе сломаны, ведь каждый вздох дается с колющей болью.

"Дуротан!"

Это Драка. Она тоже тяжело ранена, но голос ее силен. Дуротан испытал облегчение. Благодарение предкам, она жива.

Дрек'тар поспешил к ним и возложил руки на сердце Дуротана, что-то шепча. Дуротан ощутил тепло и боль отступила. Он сделал глубокий, сладостный вздох.

"Хоть исцелять они мне позволяют", - молвил Дрек'тар так тихо, что Дуротан не был уверен, что услышал эти слова.

"Исцели остальных, а затем мы поговорим", - сказал Дуротан. Дрек'тар кивнул, стараясь не встречаться взглядом с вождем. Он и иные шаманы поспешили магически исцелять те раны, которые могли, налагая на иные мази и повязки. Раны у Дуротана все еще сохранились, но для жизни они не были опасны, потому он тоже помогал шаманам.

Когда Дуротан сделал все, что мог, он поднялся на ноги и осмотрелся. Не меньше пятнадцати тел остывали на зеленой траве, в том числе и Роккар, его правая рука. Дуротан покачал головой в изумлении.

Нужно вернуться с носилками и перенести падших в их родные земли. Их возложат на кострище, предав тела огню, прах - воздуху, а затем его поглотят вода и земля. Духи их отправятся в Ошу'ган и шаманы будут общаться с ними по вопросам особенной важности.

Но будет ли так? Случилось что-то ужасное и пришел час выяснить это.

Злость от потерь обуяла его. Несмотря на то, что сказали ему предки, что-то внутри Дуротана продолжало нашептывать ему, что эти атаки на дренеи - непоправимая ошибка. Он бросился к Дрек'тару и с рычанием схватил менее крупного орка, который сидел и пил воду, и рывком поднял его на ноги.

"Это была резня!" - выкрикнул Дуротан, яростно его тряся. - "Пятнадцать наших сородичей лежат мертвыми перед нами! Земля щедро напилась их крови, а я не видел, чтобы ты или остальные шаманы применили в битве свое искусство!"

Какое-то время Дрек'тар молчал. На поляне воцарилась полная тишина, ибо выжившие Снежные Волки созерцали своих лидеров. А затем тихим голосом Дрек'тар отвечал: "Стихии... они не ответили нам на этот раз".

Глаза Дуротана сузились. Все еще держа Дрек'тара за его кожаный доспех, он вопросил у иных притихших шаманов, глядящих на него округлившимися глазами: "Это правда? Они не помогли нам в сражении?"

Шокированные и подавленные, шаманы закивали. Один произнес дрожащим голосом: "Это правда, великий вождь. Я обращался ко всем из них по очереди. Они сказали... они сказали, что это - нарушение равновесия и больше не позволят нам использовать их силы".

Изумление Дуротана было прервано злым шипением. Он обернулся к искаженному от злобы лицу Драки. "Это больше, чем просто знак! Это крик, боевой клич о неправедности наших деяний!"

Медленно, пытаясь осознать значимость случившегося, Дуротан кивнул. Если бы не проявленнное Ресталааном сострадание, он и все члены его отряда лежали бы сейчас на земле, тела их холодели бы с каждым мгновением. Стихии отказались им впредь оказывать поддержку. Они отвергли мольбы о помощи шаманов.

Дуротан глубоко вздохнул и покачал головой, как будто физически избавляясь от темных мыслей. "Давайте доставим раненых в их дома так быстро, как только сможем. А затем... я отправлю письма. Если то, чего я боюсь, окажется правдой - что не только шаманы клана Снежных Волков отвергнуты стихиями за то, что мы творим с дренеи - следует кое о чем побеседовать с Нер'зулом".

Date: 2016-02-19; view: 311; Нарушение авторских прав