Глава 19. Для званого вечера под открытым небом погода еще была прохладной, однако желающих отказаться от приглашения герцогини Тремонтен не нашлось

Для званого вечера под открытым небом погода еще была прохладной, однако желающих отказаться от приглашения герцогини Тремонтен не нашлось. На самом деле вечеринка получилась импровизированной и, вероятно, именно поэтому такой милой. По крайней мере, так говорили друг другу дамы, играя в крикет. День выдался на удивление теплым, еда вкусной, а компания — превосходной. Какая же Диана умница, хоть и с причудами! Джентльмены, сопровождавшие дам, скучали. Мужчины могли флиртовать, но что толку, ведь делать ставки на любовные победы, когда речь шла о женах и сестрах достойных людей, считалось верхом неприличия.

Лорду Феррису стало интересно, отчего его любовница с таким постоянством приглашает Горна. Неужели она считала, что Горн его забавляет? Обычно так оно и было, однако на этой неделе Феррис не горел желанием с ним встречаться. Успокоив взбунтовавшихся ткачей, Феррис вернулся в город, став героем в глазах пэров, поэтому сейчас для него важнее всего как можно чаще появляться у них на виду, выслушивая в свой адрес дифирамбы. И в настоящий момент переживания этого человечишки не имели для Энтони никакого значения, однако Горн не хотел отступать и раз за разом, желая привлечь внимание, ударом молоточка отправлял деревянный шар в сторону Ферриса, причем делал он это, даже когда всем было очевидно, что подобный ход лишь повредит игре.

Диана, как обычно, проявляла осторожность и старалась не выказывать особого интереса к Феррису, несмотря на то, что не виделась со своим любовником несколько недель. Феррис тоже был начеку. Лорд помнил, как впервые уехал из города незадолго до заключения их союза. Вернувшись, он направился сразу в ее особняк, чтобы рассказать о поездке и, задыхаясь от желания и воспоминаний о сладких минутах, сорвать шелка с ее тела. Сейчас он стал более опытен и осторожен. Он не желал, чтобы его появление в доме у герцогини сразу же после приезда вызвало кривотолки. Чуть позже ему предстояла важная встреча за ужином, но Феррис надеялся, что после того, как разойдутся гости, у него еще останется время уединиться с Дианой.

От солнечных лучей, беззаботно игравших на поверхности воды, веселой музыки, заливистого смеха и ярких туалетов, извлеченных на свет после долгой зимы, у лорда Ферриса стала разламываться голова. В первую очередь его сейчас раздражал голубой камзол Горна. Ну вот, опять! Заметив приближающегося нобиля, Феррис резко отвернулся и сделал вид, что целиком и полностью захвачен содержанием беседы стоящих рядом гостей.

— Этой зимой мы теряем одного за другим, — рассказывал кучке аристократов нобиль по имени Галэно — худощавый мужчина с резкими чертами лица. — Если так пойдет и дальше, город совсем опустеет, и голосовать на весеннем Совете станет некому.

— Неужели? — поднял бровь лорд Феррис, не обращая внимания на Горна, отчаянно жестикулировавшего на заднем плане. — И кто же отсутствует сейчас?

— Во-первых, еще до Нового года из-за болезни уехало семейство Филисэндов, — со всей обстоятельностью принялся перечислять Галэно, — потом у Раймонда умер тесть, затем состоялась дуэль, после которой нас покинул герцог Карлейский, а теперь куда-то подевался юный Годвин. Его не видели уже много дней, и особняк заперт.

— Теперь понятно, отчего Горн себе места не находит.

— Надеюсь, с ним ничего не случилось, — участливо произнес Феррис.

— Ровным счетом ничего, — успокоил Галэно. — Слуги сказали, что приказ запереть особняк они получили от него лично. Другое дело — никто не знает, куда он уехал. Никто, даже юный Бероун, на которого обычно можно положиться.

Должно быть, что-то сорвалось. Не повезло Асперу, очень не повезло. Впрочем, совершенно ясно, что лорд Майкл оставил город, а быть может, даже страну, и это вполне вписывалось в планы Ферриса. «А что, если Годвин вообще никуда не уезжал, а просто прячется в особняке у Дианы?» — неожиданно подумал Энтони, но тут же отбросил эту мысль. Она не станет ни утруждаться, ни идти на такой риск. Да, она проявляла к молодому человеку определенный интерес, но у всего есть свои границы. Скорее всего, Годвина предупредили об опасности, он и уехал. Большего Феррису и не нужно.

— Скажите, лорд Феррис, а во время вашей поездки на юг вам довелось встретиться с герцогом Карлейским? — поинтересовался кто-то из проницательных гостей. — Он всегда очень радушно встречает гостей, а сейчас, наверное, и вовсе помирает со скуки. Думаю, он был бы рад любой компании, даже политическому противнику.

— Нет, я его не видел. — Если хотят, пусть верят, не хотят — не надо. Но Феррис действительно к нему не ездил. Во-первых, не надо внушать герцогу мысль, что его фигуре придают значение, во-вторых, Энтони хотел быстрее вернуться в город и приступить к плану, в котором был задействован Сент-Вир. Лорду Холлидею он скажет, что герцог проявил смирение. Впрочем, сейчас не слишком важно, что от него услышит Холлидей. — Что нам герцог Карлейский? — обратился лорд Феррис к пэрам. — Лишь безумец станет пытаться в следующем месяце сменить Великого канцлера.

— Но закон…

— Объявим о чрезвычайных обстоятельствах и отменим. Вечно случается что-нибудь чрезвычайное.

Все одобрительно засмеялись, вспомнив о ткачах.

— Вот, значит, каков у вас план, — ворчливо произнес Тилман. — Сослаться на чрезвычайные обстоятельства? На пожар, угли которого никогда не гаснут и продолжают вечно тлеть?

Резко повисла напряженная тишина. Тилман принадлежал к поколению герцога Карлейского, к поколению, которое выросло на сказках о злых королях и суверенных правах нобилей. Феррис почувствовал, как его обдало волной жара. Сейчас все внимание оказалось прикованным к нему. Гости, стоявшие на лужайке, причем даже те, кто не знал о содержании беседы, стали поворачивать головы к Энтони. Феррис не имел ни малейшего желания вступать в пикировку и защищать Холлидея, но в то же время сторонникам Великого канцлера не повредило бы лично убедиться, что у них есть союзник.

— Милорд, — он впился здоровым глазом в старика, — ваши слова никому не делают чести.

Дракон-канцлер обладал и властью, и весом в обществе, поэтому Тилман предпочел пойти на попятную.

Я искренне надеюсь, милорд, — с достоинством промолвил он, — что сказанное вас не оскорбило. Однако вы сами понимаете, дело крайне важное, и мы здесь не шутки шутим.

И очень зря, — прозвенел чей-то голосок. Это была герцогиня. Быстро почувствовав перемену в настроении гостей, она тут же поспешила к стоявшей кружком компании. На этот раз она взяла Ферриса под руку. Ветер играл с зелеными и серебристыми лентами, украшавшими ее шляпку и платье, — Я чувствую, вы завели речь о политике. Я об этом сразу догадалась, ведь вы ввели запрет на шутки. А я вам говорю, на этой вечеринке должно царить веселье, поэтому мы все ждем веселых острот. Вы только поглядите, что за чудный день стоит. Как будто его ссудило нам лето. Ума не приложу, почему вы, джентльмены, вечно ищете повод для ссоры. — Голос Дианы развеял последние остатки повисшего напряжения. — Ну а коли вы все-таки не можете удержаться от раздоров, то пусть причиной им будут женщины или еще что-нибудь стоящее… — Так, не умолкая ни на мгновение, она отвела Ферриса в сторону. Те, кто оказался к ним ближе всего, увидели, как она склонила головку к Энтони, и услышали, как она с упреком произнесла: — Право, милорд, вы буквально ничем не отличаетесь от них. — Не понижая голоса, она продолжила: — Идемте же, найдем вам местечко, где у вас не получится влезть в очередной спор и где я смогу за вами приглядеть. Не думаю, что вам удалось приобрести шерсть за разумную цену, однако…

Энтони покорно позволил подвести себя к широкой скамейке под липой. Диана расположилась на ней, раскинув юбки и оборки так, что Феррису практически не осталось свободного места, однако лорд, элегантно одернув манжеты, ловко примостился на самом краешке.

Устроившись на скамейке, он тут же стал жертвой лорда Горна. Оставить хозяйку считалось верхом неприличия, поэтому, как только Феррис заметил устремившегося к нему нобиля, он решил принять бой и как можно скорее избавиться от Горна с помощью Дианы. К смятению Энтони, герцогиня не выказала ни малейшего желания прийти на подмогу:

— Аспер! — воскликнула она. — Какой у вас чудесный наряд! Вам всегда надо носить голубое, вам так идет этот цвет! Вы не находите, Тони?

— Вне всякого сомнения. — Феррис почувствовал, как у него снова начинает болеть голова. — Хотя я всегда считал, что лишь зеленый цвет оттеняет порочность.

— Неужели? — самодовольно спросил Горн. — А вы, милорд, полагаете, что порочность следует пестовать?

«Господи!» — простонал про себя Феррис. В отчаянии он уставился на играющих в крокет.

— Мадам! Герцогиня! Вы прервали игру, никого не оставив взамен себя. Позвольте завершить ее за вас.

— Крокет, милорд? — Губки герцогини насмешливо скривились. — Вы не находите эту игру несколько скучной?

— Все зависит от настроения, — пожал плечами Феррис. — Меня научили в нее играть мои сестры. И даже несмотря на то, что у меня один глаз, я обещаю довести ваш мяч до конца партии.

— Благодарю, Тони, я польщена до глубины души, однако, боюсь, вам не удастся выполнить обещанное. Видите ли, мой мяч треснул. Так что вынуждена отказаться от вашей услуги.

— Давайте на время забудем о крокете, — любезно улыбнувшись, предложил Горн. — Вы не могли бы немного прогуляться со мной, мой милый?

— И правда, Тони! Покажите Асперу коллекцию скульптур у меня в саду. Думаю, он еще не имел удовольствия лицезреть все мои новые приобретения. Хотя, насколько мне известно, саму коллекцию моего покойного мужа он успел повидать еще в те годы, когда дорогой Чарльз был еще жив. Понимаете, Тони, я не могу бросить гостей, поэтому я очень надеюсь на вас, и если вы не возражаете…

— Разумеется. С огромным удовольствием. — Кипя от злости, Феррис поклонился, признав свое поражение.

Храня ледяное молчание, Энтони направился с Горном через лужайки к украшенному статуями саду.

— Какая чудесная женщина, — заметил Горн, очень довольный тем, что все-таки добился своего.

Лорд Феррис ничего не ответил. Нобили пошли по гравиевой дорожке, обсаженной кустами. Листья на них еще только начинали распускаться, создавая светло-зеленую полупрозрачную завесу, отделявшую обоих мужчин от остальных гостей. Первая статуя изображала нимфу, окунавшую ножку в воображаемый ручей, который должен был течь на уровне глаз Горна и Ферриса. На постаменте позади девушки притаился изготовившийся наброситься сатир, закованный навеки в плен мрамора.

Нобили прошли мимо, не проронив ни слова. Под легкими атласными туфлями Горна мерно похрустывал гравий, покрывавший дорожку, которая уводила вглубь лабиринта кустов. Запах растительных соков и земли перекрывал аромат духов, исходивший от джентльменов. Возле следующей статуи Горн остановился. Сюжет скульптурной композиции был классическим: невинная жрица зачинала ребенка, которому суждено стать великим героем, от древнего, теперь уже полузабытого бога, принявшего образ овна. Несколько мгновений Горн рассеянно разглядывал статую, а потом, выставив резную трость из слоновой кости, принялся с отсутствующим видом постукивать ею по постаменту, выбивая нервный ритм, — словно пальцами барабанил.

— Ничего не получилось, — наконец изрек он.

— Кто бы сомневался, — не утруждаясь скрывать скуку, ответил Феррис.

— Этот маленький ублюдок Годвин куда-то сбежал. Бог знает, что он перед этим успел наговорить Сент-Виру. Я стану настоящим посмешищем.

— А вы спросите у мечника. Положите ему денег сверху.

— Как, черт возьми, я могу это сделать? — выругался Горн. — Мне и так стоило огромных трудов заставить его выполнить работу.

— Ну ведь его дружок по-прежнему у вас. Верно? Просто отправьте…

Горн выпучил глаза:

— У меня? У меня его нет! Я отправил его восвояси. Мы же договорились. Я не мог изменить своему слову. К тому же этот приятель Сент-Вира, черти бы его забрали, оказался сущей напастью.

Феррис двинулся прочь и остановился, только когда Горн его догнал.

— Вы понимаете, что теперь Сент-Вир попытается вас убить? — спросил Энтони.

В ответ нобиль вздернул подбородок в надменном и отчасти дразнящем жесте, оставшемся со времен юности, когда Горн еще был красив:

— Он не посмеет. Он не решится пойти на подобный поступок по собственному почину. Без контракта.

— Сент-Вир не работает по контрактам. Вам должно быть это известно.

— Но ведь я вернул его любовника!

— Ну так захватите его снова.

— Не могу. Люди… Я воспользовался услугами неких лиц. Теперь они мертвы. Убиты. Два дня назад. Сегодня утром мне сообщил об этом мой поверенный.

Феррис рассмеялся и, сверкнув глазом, посмотрел на Горна, сделавшись похожим на птицу.

— Вы не догадываетесь, кто их прикончил? Бедняга Сент-Вир, он-то, умница, рассчитывал, что до вас это дойдет. Ну конечно, он же вас не знает. Впрочем, быть может, мечник просто придерживается слишком хорошего мнения о людях…

Лицо лорда Горна приобрело оттенок старого сыра. Неожиданно стал заметен отпечаток прожитых им лет: проступили морщины, глаза запали, щеки ввалились:

— Ваша женщина… Катерина… прикажите ей, чтобы она его остановила.

— Я вам не позволю беспокоить Катерину, вы итак уже отняли у нее слишком много времени.

— Я не могу сейчас уехать… Пойдут разговоры…

— Тогда оставайтесь, но будьте начеку.

— Он не посмеет, — прошипел Горн, — если он тронет меня хоть пальцем, его вздернут.

— Вздернут, — согласился Феррис, — если поймают. — Немного погодя он рассудительно произнес: — Аспер, поймите, Сент-Вир безумец, точно так же, как и все великие мечники. У них чудовищная работа. Но у мечников, как и у нас, есть свои законы и правила. Если их не нарушать, то и бояться нечего.

Феррису не терпелось присоединиться к остальным гостям. Он повернулся, собравшись уйти, но Горн схватил его за рукав, и Энтони, не желавшему, чтобы Аспер порвал ему одежду, вновь пришлось остановиться.

— Вы!.. — брызгая слюной, проговорил Горн. — Вы, дракон-канцлер!.. Вы мастер говорить о правилах и законах. Может, мне рассказать остальным, как вы обстряпали это дельце? Вы все узнали от этой вашей девчонки, послали ее ко мне на встречу, и она сказала, что вы не будете возражать…

— «Остальным» — это кому? Членам Совета? Если я не ошибся в своем предположении… — Феррис попытался скрыть легкую улыбку. — Что ж, я действительно поступил легкомысленно.

На самом деле Энтони все тщательно продумал. Горн располагал только теми сведениями, которые ему позволили узнать. Однако Горна не следует целиком и полностью настраивать против себя — вдруг Асперу удастся выйти из этой переделки живым.

— Вы можете открыться Совету, — продолжил Феррис, — однако я прошу вас еще раз все хорошенько обдумать. Если вы выступите против меня с обвинениями, то вам придется поведать и о своем участии в этом деле. Я вам не позволю спасти собственную репутацию ценой провала моей карьеры.

На разгневанном лице Горна теперь появилось выражение легкой озадаченности. Насмешки, крывшейся в словах Ферриса, он не заметил, но общий смысл сказанного до него дошел.

— Натравить мечника на щенка — не преступление…

— Но Совет захочет узнать, чем было вызвано подобное решение, — вкрадчиво произнес Феррис. — Как вы справедливо заметили, пойдут разговоры. Кроме того, похищение человека является преступлением, пусть даже вы и объясните причины вашего поведения…

Горн судорожно глотнул, на горле, тщательно прикрытом воротником, дернулся кадык:

— Я не могу…

— Ну конечно же, — проворковал Энтони. На мгновение перед глазами предстал образ герцогини. Мысль о любовных утехах с мужчинами никогда не приводила Ферриса в восторг, хотя многие утверждали, что это гораздо приятнее, да и любовники из них куда более умелые. Феррису нравились женщины, причем женщины умные. Что же касается мужчин, то Феррису нравилось водить их за нос, играть с ними, но не с дураками вроде Горна, а с умницами на манер Холлидея. В такие моменты Энтони казалось, что он несется вниз по склону на санях, поворачивая там, где ему нужно, и с той скоростью, с какой хочет. Для подобных игр требовались умение и талант, ничуть не меньший, чем у опытного любовника, ощущения были не менее яркие, чем от секса, а результат — куда более впечатляющим. — Живите, как жили, — ласково сказал Феррис Горну, с которого слетела вся спесь. — Увеличьте охрану, наймите парочку мечников…

— Как вы думаете, — Горн провел ладонью по лицу, — он ведь не станет подавать на меня жалобу?..

— Да, такой вариант развития событий был бы унизительным для Горна, но зато безопасным.

— И допустить, чтобы все узнали, как вы с ним обошлись? Нет, Аспер, не думаю, что он на это пойдет. Он хочет, чтобы вы попотели. Именно для этого он сначала и убил ваших людей. Я считаю, что вам лучше всего вести себя как можно беззаботнее. Хотите, подыщите кого-нибудь, кто осмелится бросить вызов Сент-Виру. Обычно так не поступают, но, согласитесь, это уж всяко лучше, чем однажды ночью самому стать жертвой нападения. — Они подошли к следующей статуе: на этот раз все тот же древний бог в образе овна принимал изъявления благодарности от оружейника. — Ага, — промолвил Феррис, — а вот эта работа новая. Того же самого скульптора, который изваял нимфу. Статую заказал еще герцог, но на ее создание ушло несколько лет…

Горн едва удостоил мраморное изваяние взглядом. Нервно перекладывая трость из руки в руку, он лихорадочно осматривался — то ли в поисках выхода из сада, то ли ожидая увидеть прячущихся в кустах мечников.

— Ступайте, — молвил Феррис. — Попытайтесь что-нибудь разузнать. Может быть, он вас просто пугает.

— Он убил Де Мариса…

— И Линча. Так что вам лучше нанять троих. Хорошо, что вы это можете себе позволить. Удачи, мой милый.

Когда Горн скрылся за поворотом, Феррис выругался и пнул постамент. Глупо, зато сразу полегчало. Интересно, знает ли о произошедшем Диана? Вскоре вести дела с Сент-Виром станет очень непросто. Если он хочет, чтобы мечник прикончил Холлидея, значит, Сент-Вир должен справиться с этим заданием до того, как убьет Горна и на него объявят охоту. К своему величайшему сожалению, Феррис счел за лучшее немедленно покинуть званый прием и вернуться домой, чтобы срочно заняться делами. Настало время действовать.

Date: 2016-02-19; view: 323; Нарушение авторских прав