Олег в доспехах

Кстати, историю эту услышала Таня впервые в непередаваемо сочном и хирургически отчетливом бабушкином пересказе. Буся считала ее очень поучительной и как бы невзначай повествовала каждому Таниному знакомому мужского пола, как только внучке исполнилось лет четырнадцать. Потенциальных кавалеров как ветром сдувало после бабушкиных многозначительных намеков на возможность повторения в наши дни актов средневекового мракобесия. И только один человек, Олег, отреагировал на подтексты рассказа с неповторимым своеобразием. Он и не думал исчезать. Напротив, явился на следующий же вечер, предварительно позвонив и поинтересовавшись, дома ли бабушка. Таня открыла дверь и зашлась смехом. У гостя к месту, деликатно называемому «ниже пояса», был прикреплен блестящий дуршлаг из нержавеющей стали. Держался он на ремне, продетом через ручки посудины. На звуки заливистого внучкиного смеха вышла, естественно, Римма Михайловна.

– Вот. Пришел навестить, – пояснил Олег наличие рыцарского доспеха на причинном месте.

– А! Ну молодец! Так и ходи. Целее будет, – молниеносно отреагировала бабушка.

Шутку она оценила. Как и силу духа молодого человека.

Олегу же пришлось «так и ходить», чтоб держать марку. Поэтому с предложением руки и сердца он долго не тянул.

«Семейное счастье»

Давно ли – каких‑то пару дней назад – собирались они на семейные посиделки у друзей студенческих времен. Мужчины толковали о своей ерунде, футболе каком‑то жизненно важном, а они, девчонки, заговорили вот как раз на эту самую тему, «о свойствах страсти». Как кому‑то изменяют, а они терпят – дуры!

Началось с того, что Таня поведала всем потрясающую историю про жильцов ее же московского подъезда.

Встретила она недавно свою соседку по этажу – ближе не бывает. Смотрит, а у той вот такенный синячище под глазом!

– Что это с тобой, Лид? – посочувствовала Таня.

– А, ерунда, со стремянки упала! – беззаботно отмахнулась Лидия.

А Таня, дура такая, еще подумала: то‑то у них грохот ночью недавно стоял! Это Лидка со стремянки загремела!

На самом же деле было вот что.

Прямо над Лидкиной квартирой, этажом выше, живет генерал, не очень молодой, но вполне боеспособный. И вот они, Лидка с генералом, как‑то в лифте по‑соседски перемигнулись, пошутили. Возник контакт.

Вскоре после этого выходит как‑то Лидия теплой летней ночью на лоджию, вдыхает запах сезонных туманных испарений, странно томится, мечтает о своем… А сверху генерал курит. Перегнулся, видит: Лидка стоит, мечтает. И он ей чисто в шутку так говорит: слабо, мол, ко мне? И Лидка, тоже в шутку, хоп‑хоп – и у него. Залезла в момент. Она вообще хоть и сильно крупная, а ловкая и хваткая.

И тут же, на генеральском кафельном балконе, состоялось нечаянное счастье. Генерал просто обалдел! Бывало, что он сам куда‑то карабкался, что‑то там упорно форсировал, с риском преодолевал… А тут – такая женщина! Герой‑женщина! Других слов и не подберешь!

А все это причем происходило в момент, когда крепким невинным сном хорошо убаюканных младенцев у Лидки в спальне спал ее законный супруг, а в генеральской опочивальне – соответственно законная жена генерала.

Начались еженощные азартные встречи на генеральском балконе. Всем хорошо. Муж безмятежно спит. Жена похрапывает на пуховой подушке. Лидка с генералом, получая повышенную дозу адреналина, радуются жизни на балконе.

Кто кому мешает?

Но вот однажды Лидкин муж зачем‑то неуместно просыпается. В самый неподходящий момент. Сначала хвать – нет жены рядом на супружеском ложе. Потом – и в туалете нет! И на кухне воду не пьет! Ну, он пошел в полном недоумении на балкон курнуть. Чтоб хоть что‑то как‑то спросонок сообразить. А тут сверху спускается в ночной рубашке разгоряченная Лидка! Как десантница прямо на боевом задании! И муж, совершенно обалдевший, зачем‑то поднимает голову наверх и сталкивается глаз в глаз с наглым генеральским зрачком! Муж, не менее ловкий, чем Лидка, только более крупный и накачанный, недолго думая немедленно поднимается по проторенной уже Лидкой горной тропе и дает генералу понять, что любым радостям бывает предел, а адреналин… ну, вот те адреналин!!!

Тут на беду просыпается и генеральская жена, которую Лидкин муж попутно вводит в курс дела и советует получше следить за своим маленьким принцем, а то седина в бороду, а бес в ребро. Наглядно, собственными руками, показав генеральскому ребру, как в него инсталлируется бес, муж победоносно удалился тем же путем, какой проделывала еженощно его бедовая супружница Лидка. После чего Лидка «падает со стремянки» и долго просит прощения у обиженного супруга. Как‑то они в итоге находят общий язык.

Непонятно с женой генерала, которая, собственно, и поведала Тане продолжение истории про синяк и стремянку. Она, узнав о гусарских похождениях мужа, принялась глубоко анализировать события балконной жизни и пришла к выводу о собственной вине во всем случившемся. Раз, говорит, это было, значит, ему чего‑то не хватало! Значит, что‑то во мне не так! Может, надо имидж сменить?

И правда – пошла поменяла имидж! Такая стала – фу‑ты ну‑ты. Теперь, наверное, книги по сексуальному воспитанию читает. Меняет себя.

После веселой истории со счастливым финалом пришел черед другому рассказу.

Одна их общая хорошая знакомая в Индии сейчас в себя приходит от глубокого потрясения. Семь лет благополучно жила с мужем. Все было, как на рекламном ролике «Семейное счастье». Муж – достаточно молодой преуспевающий банкир. Полеты на каждый уик‑энд в самый лучший отель самой интересной страны. Настя, жена, сразу как поженились, родила ему двойню, причем, как по заказу, девочку и мальчика. Красавцы дети. Быстро вернулась в форму, стала краше прежнего. На всякий случай через полтора года опять родила. Девочку. Испугалась, что мужу хотелось сына, родила через год парня. Проблем не было: няньки, бабушки. Она, чтоб не числиться в мужних женах, а быть настоящей, к тому же деловой, женщиной, завела себе дорогой магазинчик, где зверствовала по‑черному с персоналам, срывала, видно, накопившееся раздражение. Трудно все же быть идеальной женой! Но магазин очень помогал. С мужем благодаря выпусканию паров в бутике держалась она большим молодцом: духи, шелка, улыбки, цветы. Просто идеальная примерная мать и жена.

И вот однажды она, причем по его же просьбе, лезет в его прикроватный столик, чтоб передать ему с шофером какие‑то документы на машину, а под документами видит квитанции на покупки в дьюти‑фри, оформленные на имя некоей Натальи Плутенко, причем шопинг совершался в Милане в то самое время, когда там в деловой поездке находился верный супруг и многодетный отец. И сумма шопинга – двадцать тысяч евро!

Настя окаменела. Передала требующиеся документы ожидавшему в прихожей шоферу. Бумаги на покупки засунула поглубже. Поехала скорей в салон, навела красоту, детей с няньками – в загородный дом, устроила ужин при свечах. Все – просто прелесть.

Она убеждает себя, что найденные бумаги не имеют никакого отношения к ее семье. Ну, мало ли какая баба летала с мужем по делам в Милан. Живут дальше.

Опять муж в зарубежной командировке. Все хорошо. Прилетает, подарки, поцелуи – живи и радуйся. Она уже совсем успокоилась. Радуется, а почему бы нет? В магазине уволила пару продавцов для полного счастья. Дома спокойна и безмятежна. Верная домработница берется распаковывать чемодан супруга. Он, кстати, на работе. Настя красится перед выходом.

– Ой, – говорит домработница, – смотрите, Настенька, что тут случайно у Сергея оказалось!

И вытягивает из чемодана женские трусы! Пару за парой! Грязные!

У Насти в глазах темно. Но она – железная женщина. Глазом даже не моргнула.

– Сергей с мамой летал. Она только что звонила, смеялась. По ошибке белье к нему в чемодан засунула.

А трусы… Стринги… Кружевные, со стразами. В общем, мама та еще должна быть, если увлекается такими многообещающими аксессуарами.

– Давайте мне их в пакетик, я сейчас ей завезу, – велит Настя.

По дороге она, естественно, все это мерзкое дело выбрасывает в ближайшую помойку. И понимает наконец более чем отчетливо, что, безусловно, есть у мужа любовница, причем хорошо, если всего‑навсего одна. Или плохо? В общем, хоть она и в смятении страшном, а осознает, что этими погаными грязными проститутскими трусами конкурентка дает ей, жене, знать о своем существовании. Такая азбука Морзе: я тут‑тут, тут‑тут‑тут, давай поскорее скандаль, выгоняй мужа, а я быстренько его пойму и приму. И еще Настя понимает, что, в принципе, так устроена сейчас жизнь, что никакими многочисленными прекрасными и воспитанными детьми и никакими громкими скандалами и ультиматумами, а также уверениями в вечной великой любви она не удержит своего завидного во всех отношениях мужа. Поэтому она решает молчать. Не обращать никакого внимания. Даже если стадо любовниц выстроится в очередь перед ней и будет потрясать самыми вескими доказательствами измены мужа, она будет смотреть сквозь них, как сквозь чисто вымытое стекло. Только в этом случае есть у нее шансы на победу в конкурентной борьбе.

Берет она снова себя в руки, которые между тем уже заметно трясутся на нервной почве.

А дальше происходит вообще несусветное. Муж опять, как водится, улетает. Дети проводят время с ее родителями. Она, зная, что муж в командировке не один, просто уже не в себе. Дома не может сидеть. Едет к подруге Инке, сидит с ней, делится впечатлениями. Плачет, чего от нее никто никогда не видел, сколько ее знает. Потом сочувствующая Инка везет ее домой. Высаживает у подъезда. Ждет, чтобы Настя вошла. В подъезде свет, покой. Подняться – всего на второй этаж. Инка уже заводит машину, понимая, что все в порядке. Звонит ее мобильный.

– Зайди!!! – кричит Настя не своим голосом.

Инка бежит. У закрытой двери стоит Настя, вся трясется.

– Там кто‑то есть!

И показывает головой в сторону своей квартиры.

Инка, конечно, сначала не поверила. Подумала, бедная Настя с горя окончательно тронулась. Но какой‑то отчетливый шорох уловила, сама себе говоря: «Не может быть».

– Пойдем туда? – спрашивает у дрожащей Насти.

– Нет, – шепчет та, – пойдем на улицу, на окна посмотрим.

И что вы думаете? Дверь лоджии настежь открыта, с нее свисают связанные простыни, следы крови на земле – нереальная картина криминальной жизни столицы нашей Родины.

Они снова крадутся в Настин подъезд. Настя по дороге, заикаясь, рассказывает, что сначала она спокойно отперла дверь, увидела в прихожей свет. Подумала, что наверняка сама забыла выключить. Но тут услышала чье‑то сдержанное дыхание. И поняла, что за углом, в коридоре, кто‑то точно стоит и поджидает ее. Чуть‑чуть призрачно колыхалась неясная тень. Тогда она сделала шаг назад и захлопнула дверь. И сразу позвонила Инке. Все это длилось считаные мгновения.

Решение она приняла самое верное. Ей шестое чувство подсказало, не иначе.

Зашли они вместе к Насте. У порога валяется внушительного вида страшенный нож. Вот с этим ножом ее в коридорчике поджидал вор. Или убийца? Повсюду кровь – это он когда через окно лез, поранился, видно. В роскошной супружеской спальне на широкой кровати вывалены все достойные изумления Настины украшения. И платья все порезаны, и шубы, и сапоги… В лохмотья. А мужа вещи висят целехонькие. Над всем этим уродливым ворохом никчемного тряпья, которое еще недавно стоило миллионы, возлежит «эротическое фото»: голая жизнерадостная светловолосая девица с пятизвездочными силиконовыми сисенциями и сосисочными губищами (видимо, та самая Наталка Плутенко собственной персоной) и Настина дражайшая половина. Абсолютно голый, веселый, довольный и счастливый. Фото крупное, размером со средней величины плакат.

Такую вот акцию протеста устроила жене любовница, когда полетела в очередной заграничный вояж. Заказала, как говорится, жену. Вернее, ее шубы, куртки, пальто и прочее, прочее, прочее.

И принялась Настя метаться, как полоумная:

– Что делать? Что делать? Что делать?

– Ну что ты, как Чернышевский прям заладила: «Что делать, что делать?» – давай милицию скорей вызовем, – приводит ее в чувство Инка.

– И тогда Сережа узнает, что я знаю! – ревет Настя.

– А когда в следующий раз этот твой таинственный гость с ножом прирежет тебя? Ты хочешь собственных детей сиротами оставить?

Слова про детей подействовали. Разрешила Настя вызвать доблестную милицию. От них проку, конечно, никакого. Сами говорят: «Сюда бы сейчас собачку, вмиг бы по следам нашла». Но, говорят, занята собачка. Другими, более важными делами. Потом установили, что ничего не похищено. Повозились для порядку, сняли отпечатки пальцев и ушли.

Настя, опомнившись, сообразила, что все‑таки своя жизнь дороже. Оставила все как есть. Уехала к родителям, где как раз воссоединилась с детьми.

Сереженька вскоре вернулся, бедный усталый мальчик, и очень расстроился. Не знал он, не думал, что Наташа Плутенко, такая легкая, такая веселая, окажется такой… такой… грязной женщиной. И даже опасной. Расстался с ней тут же. Обещал, что больше не будет. Урок, мол, ему.

Настя очень хочет верить. Очень надеется, что он больше никогда…

Только с нервами у нее очень неладно стало. Так что полетела на Индийский океан с помощью йоги Вселенную постигать.

И вот ведь что интересно: с первого раза бы как дала бы ему в морду этими бумагами на такс‑фри! Чего боялась? Кого? Тоже – великий стратег! И она не одна такая. Многие – знают! Любовницы так устроены, что молчать и скрываться не могут. Они обижаются прежде всего на жен почему‑то. И всеми силами дают женам понять, что их время истекло и просьба освободить вагоны. Мужья часто и не догадываются, что их жены все про них знают. Не по своей воле, не по любопытству, но знают.

Date: 2015-12-12; view: 329; Нарушение авторских прав